Во-первых, они не совпадают
по объему. Обретя импульс самонастройки
и саморегуляции, создав для этих целей
определенные институты и наделив их властными
полномочиями (не зря говорят, что средства
массовой информации-четвертая власть),
общество получило возможность решать
часть своих жизненно важных задач межгруппового
взаимодействия и взаимоотношений, не
прибегая к посредническим функциям государства.
Во-вторых. Один и тот
же предмет политология и теория
государственного управления рассматривают
с разных позиций. Возьмем для
примера правовые нормы (по
принятой в начале главы терминологии
"правила игры" - общеобязательные
нормы поведения). С точки зрения
теории государственного управления
отношение к этим нормам различных
групп и общественных институтов
не является приоритетным вопросом,
а с точки зрения политологии,
политического управления это
один из центральных вопросов.
Образно это можно представить
так: для теории государственного
управления приоритеты таковы: от
государства - к гражданскому
обществу - к гражданину; для политического
управления: от гражданина - к гражданскому
обществу к государству.
Каковы в этом отношении
нынешние российские реалии? Сложилась
ли здесь система политического
управления?
В настоящий момент
Россия находится в начале
периода, который является переходным
к новой системе общественных
отношений и политико-государственного
устройства. Согласно мировой практике,
подобный период занимает 15-20 лет
и характеризуется частыми кризисами
в разных областях жизни, обострением
конфликтов между различными
общественными силами и высокой
степенью неопределенности развития
ситуации.
Такое положение неизбежно
и является естественным результатом
происшедших глубоких перемен.
После многих десятилетий принудительной
унификации, игнорирования возникающих
проблем и объективных противоречий
общество как бы "размораживается".
Поэтому все накопившиеся проблемы
в предельно острой форме выплескиваются
наружу. Выявилось расслоение общества
на ряд социальных групп, каждая
из которых отстаивает собственные
интересы и ищет новые социальные
ориентиры. Многократно возросло
имущественное неравенство. В
то же время начался в целом
позитивный процесс формирования
нового рыночного инициативного
сознания и поведения. К сожалению,
на первом этапе в нем сильны
извращенные и даже криминальные формы.
Положение осложняется всплеском национализма
и сепаратизма, обострением политической
борьбы между различными силами и растерянностью
ряда групп населения, недостаточным знанием
властями реальной расстановки политических
сил.
Безусловно, резко негативное
воздействие на политическую
ситуацию в стране оказали
и тактические ошибки правящей
элиты, нечеткость стратегии реформирования
политического и экономического
строя России. В результате до
80% взрослого населения страны, по
данным на конец 1997 г., подвергает сомнению
правильность предложенных методов и
приемов реформирования. Общество находится
в состоянии неопределенности и растерянности.
В нем не сложился консенсус относительно
целей и общей направленности реформ (для
примера: на тот же период 7% жителей России
желали бы возвратиться к порядкам, существовавшим
до октября 1917 г., 10% - к сталинским временам,
15% - к доперестроечному социализму; 6% ориентируются
на ценности либерального общества, 3%
- социал-демократического; 10% предпочли
бы китайский путь развития, 21% полагают,
что новой России следует искать свой
особый путь; остальные - свыше четверти
- вообще не имеют представления на этот
счет). Растет разочарование граждан в
реформах, в дееспособности существующих
институтов власти, недоверие к демократическим
процедурам решения существующих проблем.
Процесс преодоления отчуждения
от власти основных групп населения в
1994 г. повернулся вспять и находится примерно
на том же уровне, что и в доперестроечные
времена: 52% заявляют, что не доверяют ни
одной из структур власти, еще 10% затруднились
определить свою позицию в этом вопросе,
лишь треть населения по-прежнему за демократию,
в то время как около 40% уже ориентируется
на сильного лидера, режим единоличной
власти. Все это отягощается постоянным
снижением уровня жизни населения и ростом
численности маргинальных слоев, распадом
социальных связей, дроблением социальных
групп. Лишь семья, отчасти ближайшее окружение
на работе и люди одного поколения воспринимаются
сейчас большинством как близкие группы.
Два вывода, имеющие
принципиальное значение в свете
вышесказанного о природе и
механизме политического управления,
неотвратимо следуют из приведенных
данных:
1) высокий уровень конфликтности
современного российского общества
сильно ограничивает роль самонастройки
и самоорганизации кик механизма
регуляции межгрупповых отношений,
снижает роль демократических
процедур и институтов;
2) отсутствие понимания
сущности происходящих перемен,
разрыв социальных связей не
позволяют группам четко заявить
о своих интересах, без чего
политический механизм управления
не может эффективно функционировать.
И третий, общий вывод:
применительно к современной
России преждевременно в полной
мере говорить, что ее граждане
являются не только объектом,
но и полноправным субъектом
управления.
Особую роль в становлении
механизма политического управления
играет, как отмечалось выше, развитость
структур гражданского общества,
прежде всего СМИ, партий. Хотя,
согласно действующему законодательству,
половина депутатов была избрана
по партийным спискам, на самом
деле четко партийно ориентированных
граждан насчитывается примерно 10%. Еще
немногим более 10% ориентируются хотя
бы отчасти. Абсолютное большинство партий
имеет слабую базу в регионах и не оказывает
существенного влияния на региональные
процессы. Большинство нынешних партий
России - это скорее еще только протопартии,
которые не могут ни предложить реальную
программу переустройства России, ни повести
за собой широкие массы.
Немало проблем и
в деятельности средств массовой
информации, которые пока не смогли
найти эффективной модели функционирования
в условиях зарождающегося рынка.
В условиях ослабленности
структур гражданского общества, невыраженности
групповых интересов и неспособности
большинства групп самоорганизоваться
с целью борьбы за отстаивание своих интересов
и у власти (особенно исполнительной) появляется
соблазн "замкнуть на себя" все важнейшие
функции и задачи управления. И хотя ст.
3 первого раздела ныне действующей Конституции
Российской Федерации утверждает, что
носителем суверенитета и единственным
источником власти в Российской Федерации
является ее многонациональный народ,
гл. 4 (Президент Российской Федерации),
особенно в сравнении с гл. 5. посвященной
полномочиям Федерального Собрания, некоторыми
другими главами и статьями, свидетельствует,
что даже на конституционном уровне сложился
явный перекос в сторону усиления полномочий
исполнительной власти. Что же касается
практики, то здесь этот перекос ощущается
еще более явно. Достаточно вспомнить
в связи с этим, как принимались решения
о начале военных действий в) Чечне, как
была фактически проигнорирована позиция
Федерального Собрания и каким нападкам
подвергались со стороны властей СМИ.
Исполнительная власть,
несмотря на концентрацию в
ее руках огромных полномочий,
функционирует неэффективно, и голоса
о потере управляемости страной
и даже ее распаде раздаются
все громче, и не без оснований,
о чем свидетельствует хотя
бы та неразбериха и несогласованность
в деятельности институтов власти,
которую выявили чеченские события.
Несмотря на все трудности
и неудачи, возможность попятных
движений, процесс демократических
преобразований в России в
целом сохраняет шанс стать
необратимым. При всей относительной
слабости институтов гражданского
общества они уже стали реальностью.
Вряд ли удастся (даже если
этого кто-то очень захочет)
снова превратить граждан России
в послушные винтики бюрократической
машины. Поэтому нужно конкретно
и взвешенно оценивать как
трудности. проблемы становления демократии,
механизма политического управления в
России, так и зародыши, достижения, которые,
несомненно, имеются.