Ответы к экзамену по курсу социологии семьи

1

55. Вклад Питирима Сорокина и Карла Циммермана в разработку концепции "естественной семьи"

Сельская социология как научная основа естественной семьи

Амер. ученые начала XX в. пришли к выводу, что часть населения, живущая на фермах, наиболее благоприятно относится к семейной жизни и рождению детей. Новая дисциплина <сельская социология>, подробнейшим образом разработанная амер. социологом Карлом Циммерманом в 1920-1960 гг., стала научной основой социальной поддержки естественной семьи.

В своей совместной с П.Сорокиным работе <Принципы социологии села и города>, для них - выходцев из класса фермеров-крестьян - действительно важным социальным различием является граница между городским и сельским укладом, ибо социальное окружение земледельца отличается от микросреды горожанина. Селянин живет все время на ферме и постоянно находится на лоне природы, как и крестьянин в маленькой деревушке - лишь тонкие стены дома отделяют их от природы.

Циммерман считал прямым показателем здоровья жителей сельской Америки высокую рождаемость кельтов-горцев, которые некогда обосновались в Аппалачах, а также (после 1840 г.) еще и <иммигрантов - католиков и лютеран>. Он приветствовал положительные эффекты, возникающие как следствие иммиграции и приводящие в итоге к укреплению семьи. Рассматривая приметы крестьянского уклада жизни, Циммерман говорил о семейной ферме как об <организации сельского хозяйства, где воедино соединены на основе родства и преемственности поколений работа, земля и семья. Он отметает страхи американцев в связи с распространением среди крестьянства мелких землевладений. Он призывает к <осмысленным капиталовложениям в частичный аграрианизм как способ жизни для большинства американцев, живущих в сельской местности, но не занимающихся фермерством.

Он сделал вывод о ценности для семейной жизни безденежного <домашнего производства> и о влиянии моральных устоев на экономические и социальные изменения. Чтобы объяснить необычную рождаемость кельтских семей в американских Аппалачах, Циммерман использовал концепцию <корневой семьи>, которая станет главной опорой для его книги <Семья и общество>. Заслуживают упоминания и две другие темы в работах Циммермана. С сер. 1920-х и вплоть до сер. 1950-х гг. ученый был сторонником антиурбанизма. <Принимая во внимание все признаки>, - писал он, - <можно сказать, что городская семья умирает; и явление это связано с процессом урбанизации>. Непрочные браки и чудовищное увеличение разводов, уменьшение размеров семьи, распространение сексуальной свободы, <эмансипация женщин>, а также дезорганизация семьи как социальной, религиозной, экономической и воспитательной общности явились результатом городской жизни и ее <умственной моральной и физической патологией>.

Циммерман был обеспокоен падением уровня рождаемости. Он считал, что <основополагающие функции семьи заключаются в рождении детей и воспроизводстве населения> - все остальные функции, включая собственно брак, подчинены этим целям. Уровень рождаемости в браке стал для Циммермана интегральным показателем здоровья семьи. Вопросы <семьи> и вопросы <населения>, по мнению ученого, в большинстве своих аспектов совпадают. В книге <Семья и общество> (1935г.) Циммерман четко определил <население, стабильно уменьшающееся, ... недопустимым для выживания нации>. В книге <Семья и цивилизация> (1947г.) приведена дефиниция фамилизма, в которой, помимо верности и долга <нерушимого единства> (исключающего развод), указано рождение детей. Он был убежден, что будущее зависит от того, станут ли <семьецентризм и рождение детей первейшим долгом любого гражданина>.Но к середине 1950-х гг. Циммерман приходит к выводу, что американская сельская жизнь находится в непреодолимом кризисе и упадке, тогда как, напротив, урбанизированные ареалы нашли способ <саморегенерации>.Он отрекается от своей точки зрения на перспективы сельского образа жизни и, косвенным образом, от своих ранних работ.

Книга <Принципы социологии села и города>, написанная в соавторстве с Сорокиным и вышедшая в свет в 1929 г. оказалась фундаментальным и многословным философским трактатом, обзором огромного количества доказательств и фактов, собранных с целью продемонстрировать целебную силу и ценность фермерского стиля жизни, а также разрушающее действие городов. Сельское общество более однородно и в экономическом, и в религиозном, и во многих других планах. Более того, фермеры - довольно <закрытый класс>: дверь сюда настежь распахнута для их детей, но для всех остальных - наглухо закрыта. Всё это превратило фермерство в нечто наследуемое, заслуживающее общественного признания и защиты.

Сельская жизнь отличается меньшей мобильностью. В сравнении с городской жизнью сельский мир был также <оплотом права на собственность>, где <класс фермеров-крестьян>- класс собственников parexcellence. В то время как городской человек проживает жизнь, занимаясь <бросающимся в глаза расточительным потреблением всего и вся>, жители сел сохраняют и преумножают <блага природы>. Семейная жизнь и работа - фактически <неразделимые понятия>, и это органическое единство находит свое воплощение в ферме - единственной локализации домашней экономики.

Сельская жизнь обладала неоспоримыми преимуществами. Повсеместно здоровье и общее состояние призываемых в армию деревенских парней было лучше, чем городских. Аналогичная ситуация наблюдалась и по большинству других показателей здоровья: у людей, живущих в деревне, гораздо реже встречались туберкулез, венерические заболевания, алкоголизм и наркомания, сумасшествие, сердечная недостаточность, атеросклероз и рак. Коэффициент интеллекта сельского населения достаточно высок - весьма стабилен в начальной школе и увеличивается в средней школе и в колледжах. Статистика самоубийств показывает, что в сельской местности наблюдается действительно <воля к жизни, жизненная энергия и любовь к... жизни>. Сорокин и Циммерман объясняли это осознанием сельским человеком своей принадлежности к людской общности, вере и обычаям.

Незаконнорожденные дети редко встречались в сельской местности. Объясняя достоинства сельской жизни, социологи прежде всего подчеркивали влияние религии.

Браки в сельской местности намного крепче. В брак вступают раньше, он длится дольше и гораздо плодотворней. <На каждой ферме есть специфическая работа как для женщин, так и для мужчин>, и это означает, что брак в этих условиях оказывается <экономически выгодным союзом для обеих сторон>. В отличие от городов, в сельской местности брак позволял людям экономически <продвинуться вперед>, улучшить свое материальное положение. Авторы подчеркивали, что эта особенность делала сельских мужчин и женщин <партнерами в лучшем смысле этого слова>, с <идентичными экономическими интересами. Совместное сосуществование на протяжении 24 часов в сутки создает <общность чувств, верований, радостей, страданий и помыслов>, гораздо более крепкую, чем в городах. Проведя обширный анализ сельских верований и поведения в отношении <равенства полов>, Сорокин и Циммерман установили, что в сельской местности гендерное равноправие наблюдается чуть ли не чаще, чем в городах. Более того, <сельская семья демонстрирует сплоченность и устойчивость на основе взаимной привязанности, совмещения личностей супругов в цельное 'единство души и тела', тогда как городская семья отличается отчуждением и разобщенностью>.

Однако анализ сельской жизни привел к проблеме вторжения городских взглядов и привычек в сельскую местность. Социальные последствия урбанизации включают в себя понижение уровня рождаемости, сокращение экономических функций семьи, ослабление <общности совместного проживания> и разводы.

Тем не менее, социологи не считали этот процесс неминуемым или необратимым. В 1930-е гг. ученый пришел к заключению, что Америка <стоит на пороге циклического изменения, когда недостаток стабильности индустриальной системы будет компенсирован поворотом к сельскому хозяйству и сельской жизни.

Циммерман в соавторстве с Фрэмптоном в 1935 г. написал книгу <Семья и Общество>, имевшую подзаголовок <Основы социологии реконструирования> и содержавшую обзор теории и методов, близких к тем, которые использовал Ле Пле при изучении <социальных фактов>. Ученые пытались применить эту методологию к проблемам реорганизации.

Согласно Ле Пле и Циммерману, семья объединяет <полезные традиции предков> со <строгой привычкой к работе>, коллективные потребности семьи с разумным индивидуализмом, а свободу - с необходимыми ограничениями. Циммерман верил, что корневая семья существовала и будет существовать всегда, развиваясь <среди людей, которые соединяют выгоды агрокультуры, индустрии и сельского быта с защитой приватного мира семьи от доминирования законодателей, вмешательства бюрократов и от последствий мануфактурного режима>.

Циммерман подчеркивал, что усилия, прилагаемые к восстановлению частичной занятости фермерством. вполне в духе Ле Пле. В селениях, равно как и на окраинах городов. корневая семья могла бы заниматься огородами и фруктовыми садами, содержать строения для домашних животных, а также помещения (мастерские) для ремесленничества.

Циммерман и Фрэмптон использовали в 1932 г. методы Ле Пле для изучения <благополучных стабильных семей высокогорий Озарка.

В книге <Изменяющаяся община> (1938 г.) Циммерман пребывает в состоянии эйфории в связи с возможностью восстановления семейной солидарности и повышением рождаемости через <рерурализацию> (возврат к сельскому образу жизни).

Датируемый 1947 г. magnum opus <Семья и Цивилизация> переполнен чувствами тихого пессимизма. Используя схемы Сорокина и Ле Пле, он создает собственную типологию семьи:

1) попечительская семья (соответствующая леплеевской патриархальной семье), где клан имел на своих членов значительное социальное, экономическое и политическое влияние. Ей присуща аура бессмертия; 2) атомистическая семья (соответствующая леплеевской <нестабильной семье), где брачные узы слабели, сводясь к контракту партнеров, а <индивидуальность была священна>, где незаконнорожденных детей не существовало как понятия и усиливался антагонизм между женами и мужьями, а также родителями и детьми; 3) домашняя семья, где отмирали принципы расширенной семьи, но где еще сохранялся баланс сил между супружеской семьей и другими социальными силами, где старая религия удерживала моральный порядок, а в семьях было по 3 ребенка, необходимых для воспроизводства нации.

В отношении американского аграризма Циммерман заявил, что <наши фермерские и сельские семьи представляют большей частью семьи домашнего типа. Ученый наблюдал всё усиливающиеся изменения, и <семья была уже настолько атомизирована, что не представляла собой какого-либо стабильного социального объединения>. С грустью глядя на сельскую Америку, он заключил, что <нет строгой системы социальной веры>. Семейное <не могу и не хочу> усиливается по мере того, как семья будет двигаться по направлению к атомизму. Тот же пессимизм превалирует и в других работах 1940-х гг., в т.ч. в книге <Семья завтра: культурный кризис и выход из него> - своеобразной реакции на первый <Доклад Кинси> о сексуальности мужчин, подтвердивший сразу все худшие страхи и побудивший ученого к действиям. Циммерман признал полное разрушение своих надежд на сельскую Америку: <Нет более никакой возможности подпитывать нашу социальную систему из постоянно возобновляющегося источника <честных и трудолюбивых крестьян>. У нас нет теперь неиспорченных лютеран, а также католиков-европейцев, которыми могли бы пополняться наши города с их шумной и дымной индустрией>. Даже обожаемые им <корневые семьи> жителей горных районов потерпели крах.

В одной из пространных тирад Циммерман ополчился против <зажиточных фермеров>, имевших высокие доходы, но не заводившие детей. <Всем известно>, - разочарованно писал он, - <что в самых состоятельных кукурузных округах США - лучшей аграрной земле мира - наибольший процент благополучных фермерских хозяйств продается с аукциона>, поскольку их владельцы не имеют наследников. К великому сожалению Циммермана, крестьянство не вело себя более, как крестьянство. И вся эта ситуация была <угрозой уровню жизни>, но ученый не видел из неё никакого выхода. Исключением было одно наблюдение, связанное с понятием <рурбанизированного> населения, которое ранее имело негативную окраску, поскольку было признаком урбанизации сельских жителей. Но в 1949 г. ученый обозначал этим термином людей, которые разрывались между городом и селом и <поглощались фамилистичным сегментом сельских людей>, неосознанно создавая <новый социальный класс>. Для Циммермана это был некий знак, <подающий надежду>. <Внешне всё вроде бы прекрасно>, - говорил он, имея в виду послевоенный бум рождаемости, однако нельзя было не замечать рост моды на семью с одним или двумя детьми. <Рано или поздно специфическая 'широта жизни', вызвавшая небывалый подъем послевоенных браков и рождений, будет исчерпана>.

Только несколько лет спустя последователи Циммермана стали подозревать, что происходило нечто более важное: они - свидетели появления <нового типа городской семьи>, которая <может поддерживать достаточную рождаемость и стабильность, адекватно функционируя в городской среде>. В 1949 г. <впервые> демографическая ситуация в США обнаружила, что рождаемость была выше в <сельских, но не фермерских> областях, выше, чем собственно в городских или в сугубо фермерских регионах. Семья, живущая в пригороде, стала новой хранительницей семейных ценностей и, что особенно важно, рождаемости.

Позднее Циммерман с явным облегчением присоединился к празднованию возрождения семьи. В книге <Успешные американские семьи> (1960 г.) он торжествовал: <Наше исследование показало, что выход из существующей социальной ситуации найден>. Прогрессивное движение американцев вперед к возрождению расширенной семьи происходит в пригороде. Этому чуду Циммерман придавал большое значение: <Двадцатый век: создал совершенно новый класс людей, не сельский, равно как и не городской. Они живут в сельской местности, но не занимаются земледелием: Они представляют собой новый класс: они - не крестьяне, не рабочие и не капиталисты>. Они - субурабниты (люди, живущие в пригороде). <Никогда ранее в истории свободный городской народ положительно не влиял на уровень рождаемости. Но нынешнее поколение американцев смогло это сделать>.