Журналист: профессиональные особенности личности

    – Тут у меня опять возникают два вопроса или, если хотите, два сомнения. Во-первых, я никак не могу согласиться с тем, что какая-нибудь эстрадная песня – тоже информационный продукт. Там бывает столько бессмыслицы... Помните: «Ты – моя банька, я – твой тазик»?.. Разве здесь может идти речь об информации?

    И во-вторых: если следовать  Вашей логике , то и такие шедевры творчества, как «Джоконда» Леонардо да Винчи или «Ленинградская симфония» Дмитрия Шостаковича, надо относить к информационным продуктам. А ведь язык не поворачивается это сделать!

– Но в нашей повседневной жизни  и не надо, чтобы он это делал. Давайте называть такие творения так, как называем, – великими произведениями искусства. Когда же мы пытаемся заглянуть в закономерности мира, то есть прикасаемся к научному знанию, во имя наиболее точной передачи сути дела приходится переходить на язык науки.

    А насчет «баньки»... Мы уже говорили: не стоит отождествлять  понятия «информация» и «информационный продукт». У информации не бывает качества: она либо есть, либо нет, тогда на ее месте «шумы» – слышали, конечно, такое словечко?.. Информационный продукт же – дело мозга и рук человека, а потому в нем неизбежно отражается уровень креативности, творческих возможностей его создателя. Отсюда вопрос о качестве. Ведь «консервировать» можно и «шумы», принимая их за информацию! Однако разве в этом случае родится произведение, способное долго помогать людям жить, питая их ум, душу и чувства?

    – Но ведь суть творчества не может быть сведена к «консервации» информации. Вы же согласились, что творчество – создание нового!

    – Вы абсолютно правы. «Консервация» – только часть операций по переработке первичной информации в информационный продукт. В целом такая переработка – сложнейший психологический процесс, в который включены все сферы личности и все уровни психики. Все сферы личности – значит интеллект, эмоции, воля. Все уровни психики – значит подсознание, сознание и надсознание (или, как еще его именуют, сверхсознание).

    – Надсознание ? По поводу интеллекта, эмоций, воли все более или менее ясно. С сознанием и подсознанием – тоже. А вот надсознание...

    – Объясню. Только сначала  чуть подробнее остановлюсь на понятии  «подсознание», есть тут кое-какие  тонкости. Термин этот обозначает такой «этаж» нашей психики, где информация перерабатывается либо не проходя через сознание, либо после того как операции переработки ее на уровне сознания дошли до автоматизма и стали настолько привычными, что отпала необходимость в контроле за ходом их со стороны сознания. Пример – достижение грамотности. Когда мы изучаем правила морфологии и синтаксиса, делаем упражнения, работает наше сознание и наша рука. Но вот пришел опыт, пришла уверенность – и сознание освобождается от обязанности руководить процессом письма. Теперь рука подчиняется непосредственно подсознанию. Причем это его появление принято называть постсознанием («послесознанием») – в отличие от другой его ипостаси, «досознания», обеспечивающего нам понимание тех или иных вещей на основе такой переработки информации, к которой сознание не подключалось вовсе.

    А понятием «надсознание»  обозначается уровень психики, который  направляет целостное поведение личности на решение новых жизненных задач – и опять-таки относительно независимо от сознательно-волевых усилий. Для творчества этот «этаж» психики чрезвычайно важен. Едва ли не первым обратил внимание на его роль Константин Сергеевич Станиславский – крупнейший реформатор театрального искусства. Доктор психологических наук Павел Васильевич Симонов интерпретировал надсознание как механизм творческой интуиции, посредством которого на базе рекомбинации прежних впечатлений возникает целостное видение новых, не существовавших ранее образов и формируется готовность человека к их осуществлению.

    – А рекомбинация – это перекомбинация, перестройка?

    – По сути дела, да. Это воссоединение старых элементов на новой основе, в новых связях, в новых отношениях.

    И все-таки только к  работе надсознания творческий процесс  не сводится – в него, повторяю, вовлечены  все уровни психики. Причем интересно вот что: по наблюдениям психологов, интенсивнее всего он становится, когда мозг человека «эмоционально активирован», а потребность в решении творческой задачи очень велика. В подобных ситуациях поиск решения становится непрерывным.

    – Да, я знаю: иногда процесс творчества идет даже во время сна. Дмитрий Иванович Менделеев во сне увидел окончательный вариант своей таблицы периодической системы элементов.

    – Таких примеров много! Шуман, например, слышал во сне  новые мелодии – будто бы ему их наигрывали Шуберт и Мендельсон.

– Но если в основе творчества – переработка информации, ее перекомбинирование, получается, что все продукты творчества – информационной природы?.. А как же веществен

    вещественно-энергетические объекты? Храмы, здания, мосты, настольная лампа, наконец... Разве это не результат творчества? Вы же сами говорили... – Да, говорила, и не собираюсь от этого отказываться. Хотя уточнить позицию стоит. Но тут нам потребуется несколько иной угол зрения...

в начало  

Беседа  вторая  

МОЖНО ЛИ ТВОРЧЕСТВУ НАУЧИТЬСЯ?

– Вы задали очень интересный вопрос, Алеша. Предметы материального мира, о которых Вы говорите, в исходном своем варианте, бесспорно, – результат творчества. Давайте немножко пофантазируем – представим себе, как появилось, например, колесо.

    Жизнь ставила перед  людьми задачу, для решения которой  у них не было средств: как ускорить передвижение? как облегчить доставку тяжестей?.. И вот однажды некто  Башковитый обратил внимание: круглый камень несется с горы гораздо быстрее, чем его разноформенные собратья. Перед мысленным взором человека возник образ: по дороге катится... круг! (Мы бы сказали сейчас – обруч.) И Башковитый принялся за работу. Начал подбирать материал, инструменты, которые бы годились для дела, при этом ум и руки все время были в ладу: увидел – обдумал – сделал – оценил – отбросил – взял другой материал... Методом проб и ошибок нашел наконец то, что его устроило. Сделал обруч! Родилось колесо.

    Конечно, внешние  обстоятельства процесса изобретения  могли быть совсем иными. Но существо его, надо полагать, состояло именно в  этом: открытие – замысел – эксперимент  – воплощение замысла... А вот  теперь смотрите: колесо – материальный предмет; не вызывает сомнения, что оно – результат творчества. Но что определило его рождение?

    – Информация! Переработка  вещества, даже если она была очень  значительной по объему, направлялась информационными командами. А они  рождались на основе переработки, перекомбинации информации – накопленной раньше и вновь поступающей. Получается, – «вначале было слово»?

    – В определенном смысле – да. Вначале был «информационный  продукт» – мысленный образ предмета потребности, ставший целью деятельности. Он может существовать в виде слова или представления (зрительного, слухового, тактильного), но, по сути, этот образ всегда – опережающая модель будущего результата деятельности, которая становится ее целью и направляет весь ее процесс.

    – Бросается в  глаза еще одно интересное обстоятельство: выходит, что деятельность включает в себя и материальное, и духовное начала во всех случаях – при создании и материальных продуктов, и продуктов информационных.

    – Точно! Ученые говорят: деятельность человека есть единство информационно-управляющих и вещественно-энергетических процессов, причем и те и другие опосредованы, т. е. включают в себя орудия деятельности – знаковый и вещественно-энергетический инструментарий. Но соотношение объема этих процессов и направленность деятельности при создании материальных продуктов и при создании продуктов информационных существенно отличаются. И относится все это не только к творчеству, но и к репродуктивной деятельности, призванной воспроизводить, тиражировать однажды созданные реальности.

    – Я, пожалуй, взялся бы определить различия между ними...

    – Между деятельностью  творческой и репродуктивной? Наверное, хотите сказать, что одна протекает  в муках, а другая может идти автоматически?

    – Это, конечно, так, но я имел в виду другое. Цель репродуктивной деятельности как бы задается человеку извне, а вот цель творчества рождается внутри, ее как бы нет сначала, она приходит потом...

    – Вы близки к истине. Цель репродуктивной деятельности, даже если человек ставит ее себе сам, дается ему в готовом виде: она всегда представляет собой образ уже существующего предмета, который требуется растиражировать. А цель творчества окончательно формируется в ходе творческого процесса: поначалу она заявляет о себе как задача, у которой нет решения, и вызывает активность, направленную на поиск. Этот поиск – начальная стадия любого акта творчества: идет осознанное или неосознаваемое накопление информации – необходимого «сырья» для переработки в конкретный замысел, в конкретную цель – мысленное предвосхищение результата. Сам же результат добывается в муках воплощения замысла, и тут уж не обойтись без физических усилий и вещественно-энергетических затрат.

    – Теперь я понимаю, почему в начале нашей беседы Вы сказали: «Предметы материального  мира в их исходном варианте...» Те же здания... Большинство их сегодня создается по типовым проектам, но первый-то проект был творческим!

    – Не только первый! Вы когда-нибудь видели дома деревенских  умельцев? Можно встретить уникальные избы: и функционально все хитро  придумано, и внешний вид радует глаз. Кстати, архитектура – такой вид творчества, где в равной мере представлена (или может быть представлена) направленность на удовлетворение материальных и духовных нужд человека. Творения великих архитекторов, решавших, казалось бы, утилитарные задачи, волнуют как произведения искусства. Но и в них, если присмотреться, всегда найдешь компоненты, возникшие на основе репродукции. В Барселоне есть удивительные здания, созданные по проектам Антонио Гауди – его называют изобретателем от архитектуры. Изогнутые объемы строений, волнообразные крыши, балконы в виде цветка... Но ведь крыши, балконы! С точки зрения функциональной элементы человеческого жилища репродуцируются, повторяются, а с точки зрения эстетической они единственны в своем роде. И эта особенность просматривается во всех проявлениях творчества: оно делает повторяющееся уникальным. Без «вкраплений» репродуктивной деятельности ни один творец не обходится. Но даже в случаях, когда цель задается ему обстоятельствами или людьми, он преобразует ее таким образом, что она, воплощаясь, дает невиданный результат.

    – Это относится и к созданию произведений... Я хотел сказать – к созданию информационных продуктов? Там тоже не бывает «чистого» творчества?

    – Да в действительности вообще трудно найти что-либо «в чистом виде». А уж что касается переплетения репродуктивного и творческого начал... Все дело в соотношении того и другого, в том, что является доминантным, главным. Вот скажите: есть репродуктивные элементы в пушкинском «Евгении Онегине»?

    – Обижаете Пушкина! Всеми признано: «Евгений Онегин» – новое слово в поэзии.

    – Но ведь в поэзии! Значит, оно содержит в себе и какие-то общие, повторяющиеся признаки поэтического произведения. Ну, подумайте: разве это не так? Ритм, рифма... Это же приметы поэтического текста, и Александр Сергеевич воспроизводит их. Иное дело, что он вдохнул в них и нечто неповторимое. Родилась знаменитая Онегинская строфа...