Жизнь и развлечения в средние века

     Итак, отношение человека к природе  в средние века — это не отношение субъекта к объекту, а нахождение самого себя во внешнем мире, восприятие космоса как субъекта. Человек видит во Вселенной те же качества, какими обладает он сам. Нет четких границ, разделяющих индивида и мир; находя в мире собственное продолжение, он вместе с тем и в себе обнаруживает Вселенную. Они как бы взаимно смотрятся друг в друга.

     Отношение средневекового человека к природе  находило свое выражение и в эстетике того времени. Средневековые эстетические принципы служили своего рода фильтрами, сквозь которые вряд ли легко могли  проникнуть в поэзию или живопись непосредственные выражения человеческих эмоций. Изображение природы в  средневековой поэзии, как правило, подчинено канону. Через средневековую  литературу проходит традиция риторического, условного изображения ландшафта, ведущая свое начало от античности.

     Пространственные  представления средневековья неотделимы от осознания природы, с которой  человек находился в специфических, близких отношениях и которой он еще не был способен вполне четко себя противопоставить. Сообщая природе собственные черты и качества, он вместе с тем мыслил и себя самого во всем ей подобным. Человек ощущал свою внутреннюю связь с определенной частью пространства, находившейся в его обладании и являвшейся его родиной. Пространственные представления средневекового человека имели в значительной мере символический характер, понятия жизни и смерти, добра и зла, благостного и греховного, священного и мирского объединялись с понятиями верха и низа, с определенными странами света и частями мирового пространства, обладали топографическими координатами. Но символика средневекового пространства не исчерпывалась одной морально-религиозной стороной, — она имела и некоторые иные специфические черты. Символ не представлял собой лишь знака, обозначавшего какую-либо реальность или идею. Символ не только замещал эту реальность, но вместе с тем как бы и приобщался к ней. Символ в какой-то мере воспринимал свойства символизируемого, и на символизируемое переносились свойства символа. В сознании средневековых людей изображение было внутренне едино с изображаемым, духовному приписывались материальные свойства, а часть могла представлять целое.

     Пространственные восприятия средневековых христиан распространялись и на потусторонний мир Страх перед вечной гибелью, смешанный с надеждой на искупление грехов, стимулировал их фантазию, которая придавала ожиданию неведомого будущего зримые формы. Но представления о топографии мира иного были еще более противоречивы, чем представления о географии земной. Рай помещали на небесах, но к нему можно было приблизиться и при посещении далеких стран на востоке и юге, ад же локализовали в недрах земли либо на островах на краю света, обычно на севере или западе. Кратеры вулканов, например сицилийской Этны, считали входами в геенну огненную Мир иной и мир земной представлялись чрезвычайно сближенными. В «Видении Готтшалька» (конец XII в ) рассказывается о том, что посетитель ада и чистилища нашел там преимущественно своих знакомых или людей из соседних мест, — тот свет так же тесен, как и район Гольштинии, откуда прибыл странник. Крестьянин из Эссекса, которому довелось побывать в аду, повстречал там множество народу, и все это были англичане и люди, умершие на его памяти («Видение Туркилля», начало XIII в , 27). Лишь в XII—XIII вв. сложилась более определенная идея чистилища — «третьего» царства в потустороннем мире, специально предназначенного для очищения душ грешников, и бинарная структура мира умерших была заменена троичной (197).

     Таким образом, средневековому мировосприятию и мироощущению, основу которого составляло христианское сознание, присущи следующие черты:

     "Двумирность" - восприятие и объяснение мира  исходит из идеи двумирности  - разделения мира на реальный  и потусторонний, противопоставления  в нем Бога и природы, Неба  и Земли, "верха" и "низа", духа и плоти, добра и зла,  вечного и временного, священного  и греховного. В оценке любого  явления средневековый человек  исходил из принципиальной невозможности  примирения противоположностей, не  видел "промежуточных ступеней  между абсолютным добром и  абсолютным злом" (А.Я. Гуревич).

     Иерархизм - согласно богоустановленному порядку  мир виделся выстроенным по определенной схеме - в форме двух симметричных, сложенных основаниями пирамид. Вершина верхней - Бог, ниже апостолы, далее соответственно архангелы, ангелы, люди (среди которых "верхний" - папа, затем кардиналы, ниже епископы, аббаты, священники, карлики более  низких ступеней и, наконец, простые  верующие. Верхняя иерархическая  вертикаль включала животных (сразу  же за мирянами, затем растения, у  основания верхнего ряда находилась земля). Далее шло как бы негативное отражение небесной и земной иерархии по мере нарастания зла и приближения к Сатане.

     Иерархическая организация церкви оказала влияние  на формирование социальной структуры  средневекового общества. Аналогично девяти чинам ангельским, образующим три иерархические триады (сверху вниз) - серафимы, херувимы, престолы; господства, власти; ангелы - и на земле существуют три сословия - духовенство, рыцарство, народ, причем каждое из них имеет собственную иерархическую вертикаль (вплоть до "жена - вассал мужа", но одновременно - "сеньор домашних животных" и т.д.). Таким образом, социальная структура общества воспринималась средневековым человеком как соответствующая иерархической логике построения мира небесного.

     Символизм. Огромную роль в картине мира средневекового человека играл символ. Иносказание  было привычной формой существования  смысла для средневекового человека. Все, так или иначе, было знаком, все  предметы - лишь знаки сущностей. Сущность не требует предметного выражения  и может явиться созерцающему ее непосредственно. Сама Библия была наполнена тайными символами, скрывающими  истинный смысл. Средневековый человек  рассматривал окружающий его мир  как систему символов, правильно  истолковав которые, можно постичь  божественный смысл. Церковь учила, что высшее знание открывается не в понятиях, а в образах и  символах. Мышление символами позволяло  найти истину. Главным методом  познания становилось постижение смысла символов. Символично было само слово. (Слово было универсальным, с его  помощью можно было объяснить  весь мир.) Символ был универсальной  категорией. Мыслить и означало - обнаруживать тайный смысл. В любом  событии, предмете, явлении природы  средневековый человек мог увидеть  знамение - символ, ибо весь мир символичен - природа, животные, растения, минералы и т.д. Глубоко символичный менталитет средневекового человека определил  и многие особенности художественной культуры средневековья, и прежде всего - ее символичность. Символичен весь образный строй средневекового искусства - литературы, архитектуры, скульптуры, живописи, театра. Глубоко символична церковная музыка, сама литургия.

     Универсализм. Мировосприятие средневекового человека отличалось универсализмом. В основе средневекового универсализма - идея Бога как носителя универсального, всеобщего  начала. Духовный универсализм христианства сформировал духовную общность людей - единоверцев. Христианство утверждало универсальность человека, трактуя его, как уже отмечалось, вне зависимости от этнической принадлежности и социального статуса как земное воплощение Бога, призванное стремиться к духовному совершенству (хотя идея эта находилась в глубоком противоречии с сословной структурой общества). Идея религиозного единства мира, преобладание универсального над индивидуальным, преходящим играла огромную роль в картине мира средневекового человека. Вплоть до позднего средневековья доминирующим было стремление к общему, типичному, принципиальный отказ от индивидуального, главным для средневекового человека была его типичность, его универсальность. Как показал А.Я. Гуревич, средневековый человек отождествлял себя с какой-либо моделью или образом, взятым из древних текстов - библейских, отцов церкви и т.д. Описывая свою жизнь, он искал собственный прототип в христианской литературе. Отсюда традиционализм как характерная черта средневековой ментальности. Новаторство - гордыня, отход от архетипа - есть отдаление от истины. Поэтому средневековое искусство предпочитает типизацию индивидуализации. Отсюда же - анонимность большинства произведений искусства, каноничность творчества, т.е. ограничение его рамками разработанных схем, норм, идей. Принципиальная новизна осуждалась, поощрялось следование авторитету.

     Целостность. Мировосприятие средневекового человека отличалось целостностью. Все области  знания - наука, философия, эстетическая мысль и т.д. - представляли собой  нерасчленимое единство, т.к. все  вопросы решались ими с позиций  центральной идеи картины мира средневекового человека - идеи Бога. Философия и  эстетика ставили целью постижение Бога, история рассматривалась как  осуществление планов Творца. Сам  человек осознавал себя только в  христианских образах. Целостный охват  всего сущего, характерный для  средневековой ментальности, выразился  в том, что уже в период раннего  средневековья культура тяготела к  энциклопедизму, универсальности знания, что нашло отражение в создании обширнейших энциклопедий. Энциклопедии или энциклопедические своды (суммы) не просто давали читателю сумму знаний, а должны были доказывать единство мира как Божьего создания. В них содержались всеохватывающие сведения по различным отраслям знаний. К энциклопедичности тяготела и средневековая литература - здесь и многочисленные житийные своды, сборники сентенций и знаменитый "Роман о Лисе" - своеобразная энциклопедия басен о животных, и другие памятники. Крупнейший богослов средневековья Фома Аквинский (XIII в.) в двух колоссальных трудах "Сумма истины католической веры против язычников" и особенно в "Сумме теологии" создает поражающую своей грандиозностью и широтою охвата всего сущего картину мира от бездны ада до божественного мира. Стремление к универсальности знания закреплено в названии центров развития средневековой научной мысли и образования - университетах. Целостность мировосприятия не означала, что средневековый человек не видел противоречий окружающего его мира, просто снятие этих противоречий мыслилось в духе христианской идеологии, прежде всего выраженной в эсхатологии (учении о конце Света). Страшный суд утвердит царство вечной жизни для праведников и освободит человека от необходимости жить в несправедливом мире, где нет должного воздаяния за добро и зло, где нередко торжествуют зло, вражда, корысть, злоба.

     Дидактизм мышления. Средневековый человек  был расположен видеть нравственный смысл во всем - природе, истории, литературе, искусстве, быту. Нравственная оценка ожидалась как необходимое завершение, как справедливое воздаяние за добро  и зло, как нравственный урок, назидательная  мораль. Отсюда такая открытость средневекового искусства и литературы моральным  выводам.

     Историзм  миросозерцания. История как наука  в эпоху средневековья не существовала, она была существенной частью миросозерцания, что было обусловлено ее христианским пониманием. Бытие человека разворачивается  во времени, начиная с акта творения, затем грехопадения человека и кончая вторым пришествием Христа и Страшным судом, когда и осуществится цель истории. Христианскому пониманию истории присуща идея духовного прогресса, направленного движения истории человечества от грехопадения к спасению, утверждению царства Божьего на земле. Идея духовного прогресса стимулировала направленность на новизну в период зрелого средневековья, когда рост городов и развитие товарно-денежных отношений обусловили новый этап в развитии средневековой культуры. 

     § 3. Особенности повседневной культуры средневековья  

     В средневековом обществе происходило  формирование сословий, этносов и национальных государств, это было чрезвычайно важным. Для индивида, уже выпавшего из родоплеменной общности, стала необходимой групповая, сословная, регионально-этническая закрепленность, так как она давала ощущение стабильности. Ведь весь мир, природный и социальный, выступал как неустойчивый в отношении к человеку. Племенные группы, возникающие этносы воевали, боролись между собой. Оставаться вне общности, быть “свободным”, было опасно, “непродуктивно”. В свободе, так ценимой античностью, средневековый человек не видел никакого смысла. Свободой для него оказывался гарантированный статус (определенность включенности в общество). Свобода могла реализоваться только в состоянии зависимости. Свободнее всегда был тот, у кого более могущественный покровитель. Для властелина или для церкви таким покровителем выступал Бог. Крестьяне, позже когда началось их освобождение от крепостной зависимости, задавали вопрос: а кто же будет тогда защищать нас?

     Индивид в Средние века вообще ценен не сам по себе, а лишь как член группы: сословной, этнической, цеховой, семейной и т. д. (у знатных – это род). Поэтому так важны были родовая, и сословная, и цеховая солидарность, честь рода, кровная месть. Сословность, пока не сложилось этнически устойчивых образований, да и после этого, – стабилизировала отношения между людьми и была в этом плане необходимой.

     Около 1000 г., по мнению Ж. Ле Гоффа, христианское общество описывалось по новой (к  тому времени) схеме, как “троякий люд”: священники, воины, крестьяне. В позднем  средневековье эта трехчастная  схема легла в основу деления  на духовенство, дворянство и так  называемое “третье сословие”, к  которому тогда уже относились не все миряне, даже не все богатые  из них, а лишь наиболее богатые купцы, торговцы и ремесленники. Крестьянская масса, работники в цеховом производстве находились вообще за пределами основного  сословного деления. Само это деление  становилось все более дробным, мелочным и не столь существенным. Деление по сословиям в Средние века, а позже и по этническим группам, позволяло преодолевать неуверенность и вводило жизнь в рамки традиционности, нормативности. Внутри сословий и каждой из социальных корпораций была своя регламентация отношений: и у крестьянства, и у бюргерства, и у рыцарства. У всех были разные формы поведения, но устойчивые для каждой данной группы: как жили раньше, по божьему установлению, ибо именно Бог разделил людей по сословиям.

     Регламентация, корпоративность, закрепленность отношений  особенно важны, когда жизнь плохо  обеспечена и защищена. Уверенность  средневекового человека в завтрашнем дне могла гарантироваться только традиционностью всего быта.

     Бытовая жизнь сословий различалась. В целом, при установке на создание в основном необходимого здесь и сейчас, избыток продуктов производства существовал только в отдельных монастырях и у крупных феодалов.

     В большинстве случаев жизнь человека в средние века связана с феодальным поместьем – небольшим поселением, окруженным полями, лугами и лесом. На возвышении находился замок феодала, которому принадлежала большая часть земли, орудий труда и от которого, так или иначе, зависели все обитатели поместья.

     До X–XI вв. замки – это просто двухэтажные  бревенчатые башни, огражденные  земляным валом и деревянным частоколом. На втором этаже жили сам владелец замка (сеньор) и его семья, на первом этаже и в пристройках находились комнаты для слуг, кладовые, стойла для лошадей. Позднее замки стали  строить из камня. Они превратились в мощные крепости с большой башней (донжон), окруженной двумя–тремя стенами  и рвами. Около замка часто  селились ремесленники и торговцы.

     Неподалеку  располагалась деревня. Она состояла из ряда крестьянских домов – сооружений из дерева, глины, покрытых соломой. Самые  бедные жили в шалашах и землянках. Крестьяне находились в разной степени  зависимости от феодала. Лично зависимые  крестьяне (сервы) не могли распоряжаться  собой, своей землей и имуществом, работали на барщине, несли ряд повинностей, могли быть проданы с землей другому  феодалу.