Лекции по электоральной социологии

      ПРЕДМЕТ ЭЛЕКТОРАЛЬНОЙ СОЦИОЛОГИИ. ГЕНЕЗИС И МЕТОДЫ.

1. Предмет и объект  электоральной социологии. Её место среди  других социальных  и поведенческих  наук.

2. Генезис становления  электоральной социологии.

      История электоральной социологии берет свое начало с 1824 года. Во время проведения президентских выборов сотрудники газеты «Херризберг Пенсильвания» на основе небольшого опроса граждан штата Пенсильвания разработали прогноз результатов голосования. В 1883 г. «Бостон Глоб» применила систему подсчета голосов  в день выборов.

      Институализация социологии избирательного процесса, как отдельной социологической  дисциплины началась с 20-30-х годов  ХХв.

      В 20-30-х годах журнал «Литерери Дайджест»  на научной основе стал проводить  почтовые опросы избирателей.

        Среди тех, кто сделал значительный  вклад в электоральную социологию  следует считать американского  исследователя Дж.Геллапа, который в 1935 году основал институт. На первых парах его преследовали неудачи, затем в результате уточнения и совершенствования методов опроса он достигал высокой точности прогнозов.

      Затем были открыты его филиалы во многих странах и институт Геллапа превратился  в настоящую социологическую  империю. Затем после смерти Дж. Геллапа  институт возглавили его сыновья, которые  в 80-е годы продали институт психологу Клифтону (Г.Линкольн штат Небраски). Параллельно с Геллапом начали проводить подобные исследования фирма Елмо Роупера, а еще позже  Служба Гордиса. На выборах Президента США в1936 году институт Геллапа в течении нескольких месяцев опрашивал по 25-40 тысяч в месяц, центр «Опросы Арчибальди Кросли» опросил 30 тысяч семей, а Роупер ограничился выборкой в 4,5 тыс.человек (Рузвельт – Лондон). Е.Роупер – относительная ошибка прогноза составила 2,6%, у Геллапа и Кросли ошибка прогноза составила 14,5%.

      Одним из первых теоретиков-фундаметаторов в этой обласи был американский социолог представитель Чикагской школы исследования политического поведения избирателей, мотивации, ориентации Ч.Мерриам и Т.Гознелл. в дальнейшем теоретическим содержанием природы электоральной социологии занимались видные исследователи Г.Лассуелл (Чикаго), Е.Кемпбелл (центр опросов Мичиганского ун-та), ПЛазарсфельд и Б.Берельсон (бюро прикладных исследований Колумбийского ун-та).

      В изучении данного направления социологии не отставала и Европа. В конце 30-х годов под руководством французского социолога Ж.Стецеля был создан французский институт исследования общественной мысли.

      Начала  развиваться электоральная социология и в Германии, так в частности  Элизабет Ноэлль-Нойман (1916 г.р.) в 1947 году вместе с мужем (членом бундестага) организовала в городе Алленсбахе частный исследовательский институт по изучению общественного мнения, который известен как институт демоскопии (демос – народ, скопио – описываю) со штатом 90 сотрудников и1800 внештатных интервьюеров. В год проводит 80000 интервью и делает 5000 опросов населения. Ошибка в 12 последних прогнозах выборов составляла 1%. С ее именем связаны открытие и анализ таких явлений в поведении электората как «спираль молчания» и «сдвиг последней минуты».

      В России пионерами подобных исследований были Ю.Левада, О.Петренко, Б.Грушин и  другие. Первыми центрами исследующими поведение избирателей были: «Всероссийский центр исследования общественной мысли (ВЦИОМ), фонд «Общественное мнение», служба «Vox Popyli».

      В Украине изучением общественного  мнения стали заниматься: Киевский Международный институт социолдогии;  независимая фирма «Юкрейнион социолоджи сервис»;  социологическая маркентиговая  служба «Социс ЛТД»; Исследовательский центр «Демократические инициативы» и центр «Социальный мониторинг»; центр «Социо-полис», центр экономических и политических исследований им. А.Розумкова и другие. Углубленно на Украине электоральной проблематикой занимаются: О.Балакирова, О.Вишняк, Головаха, Еременко, Кучеров, Паниотто, Полторак, Хмелько, Чурилов и др.

      В период становления электоральной  социологии на постсоветском пространстве как большая неудача социологов известна «Катастрофа 1993 года» — так были охарактеризованы результаты деятельности по обеспечению выборов в Государственную Думу, первых демократических парламентских выборов. Их итоги, вопреки прогнозам, оказались неожиданными, и прежде всего из-за успеха ЛДПР и КПРФ и утраты лидерства партиями проправительственной ориентации. Основные социологические службы не смогли вовремя зафиксировать эти тенденции и тем самым дезориентировали как заказчиков, так и избирателей. Например, возможности партии В. Жириновского, которая собрала 23,2 %, оценивались Институтом социологии в 10 %, Институтом социально-политических исследований в 8 %, фондом «Общественное мнение» — в 2 % и т. д. Причем специалисты ошиблись не только в предсказании победителей, но и в их «построении» в соответствии с набранными голосами.

      Крупная неудача, поставившая социологов под огонь критики, заставила подвергнуть ревизии накопленный опыт. Стало очевидным, что заимствования из зарубежных методик и здравый смысл, а именно эти два фактора обеспечивали относительные успехи в первых избирательных кампаниях, являются недостаточными для анализа проблем кризисного общества со слабоструктурированными политическими интересами. Это дало импульс к более концептуальному осмыслению закономерностей электорального поведения населения. В ходе дискуссий были выделены группы причин, которые предопределили ошибки социологов.

      Во-первых, отсутствие представительной общенациональной выборки. Дело в том, что из-за нехватки финансовых средств, плохой работы транспорта, неразвитых коммуникаций, многие предвыборные опросы базировались преимущественно в крупных и средних городах. А это давало существенное снижение уровня репрезентативности, поскольку десятки миллионов избирателей проживают в сельской местности и малых городах. Причем именно они, жители российской провинции, принесли основную часть голосов ЛДПР и другим оппозиционным партиям, чей успех оказался неожиданным для социологов.

      Во-вторых, ошибочной оказалась ставка на такие  виды опросов, как телефонный, газетный, почтовый, поскольку они репрезентатировали лишь часть населения, причем с нетипичными для генеральной совокупности характеристиками. Например, уровень телефонизации страны таков, что надежными можно считать опросы по телефону только в Москве, Санкт-Петербурге и, вероятно, Екатеринбурге. В других местах, где лишь небольшое число семей являются телефонными абонентами, использование этого метода имеет ограниченное значение.

      В-третьих, сказалась недостаточная периодичность  опросов, вследствие чего социологи  не сумели «уловить» эволюцию настроений населения. Особенно проявился выделенный Э. Ноэль-Нойман «the last minute swing» (сдвиг последней минуты), при котором под воздействием различных факторов некоторые партии сумели в последние дни перед выборами рекрутировать новых сторонников.

      В-четвертых, «сработал» еще один эффект, открытый Э. Ноэль-Нойман, который также не был зафиксирован, — «спираль молчания». Его сущность заключается в следующем: большинство людей стремится избегать потенциальной социальной изоляции, поэтому, когда они чувствуют, что их мнение отличается от мнения большинства, то, как правило, стараются не раскрывать публично свои взгляды. И, наоборот, те, кто идентифицирует себя с большинством, не стесняется выражать свои пристрастия. И такое поведение приводит к тому, что последние кажутся сильнее, а первые — слабее, чем это есть на самом деле. «Спираль» все более закручивается и дезориентирует окружающих. Стремление на словах следовать социальной желательности, но на избирательных участках вести себя иначе способствовало «взлету» ЛДПР и его лидера, о котором отзываться положительно накануне выборов считалось неприличным.

      В-пятых, неудачи выявили недостаточную  методическую проработанность социологического инструментария. Для многих респондентов, особенно в национальных регионах и  с невысоким уровнем образования, он оказался достаточно сложным, перегруженным непонятными им терминами. Были ошибки в употреблении тех или иных индикаторов. Самый наглядный пример — использование рейтингов. Они составлялись по самым различным основаниям, чаще всего по распределению ответов на вопросы типа «Доверяете ли ...?», «В какой мере доверяете ...?» тем или иным политическим лидерам. Но, как оказалось, возможности подобных индикаторов весьма ограничены для описания, а тем более для прогнозирования электорального поведения населения. Они вычленяли только один, преимущественно эмоциональный, компонент из ансамбля показателей, характеризующих настроения и намерения избирателей.

      В-шестых, непродуктивность сложившихся форм взаимодействия с общественностью. Особенно это относится к средствам  массовой информации, которые, бесспорно, внесли свой «вклад» в дискредитацию деятельности социологов в выборных кампаниях. Практически ничего не было сделано для социологического просвещения населения, включая журналистов. В итоге оказалось, что большинство не различает результаты опросов и прогнозы, осуществленные на их основе, место на шкале популярности той или иной персоны и ее шансы на выборах, рейтинг политического деятеля и электоральные перспективы возглавляемого им избирательного объединения. К этому добавим, что при публикациях социологической информации не соблюдались принятые в мировой практике нормы: не приводились данные о числе опрошенных, типе выборки, времени и месте проведения и т. д.

      Ряд разработок актуализировали некоторые  из «вечных» вопросов, к рассмотрению которых время от времени обращаются представители социальных наук. Примером может служить поиск путей инструментального разрешения знаменитого «парадокса Р. Лапьера», названного в честь американского исследователя, который осуществил любопытный эксперимент. В эпоху пика расистских настроений в США он объехал 100 отелей с двумя ассистентами-китайцами, и всюду им не отказали в размещении. Затем владельцам этих отелей были разосланы письма с вопросом, согласятся ли они принять у себя китайцев? Только двое ответили согласием. Итак, вывод из этого опыта гласит, что люди не всегда поступают так, как они говорят, т. е. проявляется расхождение между вербальным и поведенческим компонентами социальной установки. Особенно это явление сказывается в электоральных ситуациях. Если человек отвечает социологу, что он поддерживает, предположим, демократов, это не означает, что он действительно проголосует за них. Отсюда несоответствие результатов опросов и реального поведения на избирательных участках. Для уточнения размеров этого рассогласования требуется достаточно тонкая методика, предполагающая использование различных индикаторов.

      Объектом социологии избирательного процесса является весь избирательный процесс в его совокупности и разнообразии. Это процесс имеет правовые, политические, финансово-экономические, собственно социальные, психологические и иные аспекты.

      Предметом является то, как эти аспекты на всех этапах избирательного процесса преломляются через взаимодействия и столкновения интересов конкретных социальных классов, групп и слоев общества.

      Основными понятиями электоральной  социологии является:

      Электорат – часть населения, имеющая право участвовать в выборах.

      Рейтинг – индивидуальный числовой показатель оценки популярности, авторитете какого-либо лица или партии.

      Абсентеизм – уклонение избирателей от участия в выборах в государственные органы.

      Экзит-пол – опрос на выходе.

      Избирательная система:

      - смешанная;

      - пропорциональная;

      - мажоритарная.