Контрольная работа по «Психологии и педагогике»

     На  основе критики ассоциационизма  в психологии возник ряд новых  теорий и концепций памяти. Их сущность в значительной степени определяется тем, что именно критиковали они в ассоциативной психологии, каково их отношение к самому понятию ассоциации. Наиболее решительная критика ассоциативной теории памяти велась с позиции так называемого гештальтизма. 

2. Гештальттеория памяти 

     В конце XIX в. на смену ассоциативной  теории памяти пришла гештальттеория. Для нее исходным понятием и одновременно главным принципом, на базе которого необходимо объяснять феномены памяти, выступила не ассоциация первичных элементов, а их изначальная, целостная организация – гештальт. Именно законы формирования гештальта, по убеждению сторонников этой теории, определяют память.

     В русле данной теории особенно подчеркивалось значение структурирования материала, его доведение до целостности, организации в систему при запоминании и воспроизведении, а также роль намерений и потребностей человека в процессах памяти (последнее предназначалось для того, чтобы объяснить избирательность мнемических процессов). Главная мысль, проходившая красной нитью через исследования сторонников этой концепции памяти, состояла в том, что и при запоминании, и при воспроизведении материал обычно выступает в виде целостной структуры, а не случайного набора элементов, сложившегося на ассоциативной основе.

     Исследуя  память, сторонники данной теории исходили из того, что и при запоминании  и при воспроизведении материала, с которым мы имеем дело, выступает  в виде целостной структуры, а  не сложившегося на ассоциативной основе случайного набора элементов, как это трактует структурная психология (В. Вунд,Э.Б. Титченер). Динамика запоминания и воспроизведения в гештальттеории виделась следующим образом. Некоторое, актуальное в данный момент времени потребностное состояние создает у человека определенную установку на запоминание или воспроизведение. Соответствующая установка оживляет в сознании индивида некоторые целостные структуры, на базе которых в свою очередь запоминается или воспроизводится материал. Эта установка контролирует ход запоминания и воспроизведения, определяет отбор нужных сведений. 

     В тех исследованиях, где эксперименты проводились с точки зрения гештальтпсихологии, было получено много интересного. Исследования Б.В. Зейгарник показали, что если испытуемым предложить серию заданий, где одни им позволяли выполнить до конца, а выполнение других прерывали, то в последствие незавершенные задания вспоминает в 2 раза чаще, чем завершенные. Данное явление можно объяснить так. При получении задания у испытуемого появляется потребность выполнить его. Эту потребность, которую К. Левин назвал квазипотребностью, усиливается в процессе выполнения задания. Она оказывается реализованной, когда задание выполнено, и остается неудовлетворенной, если задание не доведено до конца. Следовательно, мотивация влияет на избирательность памяти, сохраняя следы незавершенных заданий.

     Элементному подходу ассоцианистов к явлениям сознания гештальтизм противопоставляет  прежде всего принцип синтеза  элементов, принцип первичности  целого по отношению к его частям. В соответствии с этим в качестве основы образования связей здесь признается организация материала, которая определяет и аналогичную структуру следов в мозгу по принципу изоморфизма, т. е. подобия по форме.

     Сущность  гештальттеории заключается в том, что если два или несколько элементов воспринимается человеком как принадлежащие к одному гештальту (образу, целостной организации, структуре, несводимой к сумме составляющих ее элементов), то впоследствии при восприятии одного из этих элементов, возникает воспоминание обо всем гештальте в целом (фрагмент репродукции – картина в целом). В качестве основы запоминания выступает целостная организация материала (в частности, пространственная организация), игнорируется роль других факторов в запоминании. Однако эта теория смогла вскрыть все причины запоминания.

     Найдя психологическое объяснение некоторым  фактам избирательности памяти, эта  теория, однако, столкнулась с не менее сложной проблемой формирования и развития памяти человека в фило- и онтогенезе. Дело в том, что и  мотивационные состояния, которые детерминируют мнемические процессы у человека, и сами гештальты мыслились как наперед заданные, неразвивающиеся образования. Вопрос о зависимости развития памяти от практической деятельности человека здесь непосредственно не ставился и не решался.

 
3. Смысловая теория  памяти 

     В начале XX в., возникает смысловая  теория памяти. Утверждается, что работа соответствующих процессов находится в непосредственной зависимости от наличия или отсутствия смысловых связей, объединяющих запоминаемый материал в более или менее обширные смысловые структуры (А.Бине, К.Бюлер). На первый план при запоминании и воспроизведении выдвигается смысловое содержание материала. Утверждается, что смысловое запоминание подчиняется иным законам, чем механическое: подлежащий заучиванию или воспроизведению материал в данном случае включается в контекст определенных смысловых связей.

     Данные  экспериментального исследования, проведенного С.Л. Рубинштейном, отчетливо вскрывают значение смысловых связей для процесса запоминания. Сравнение результатов заучивания бессмысленных слогов и осмысленных слов, затем отдельных осмысленных слов и слов, объединенных в осмысленные предложения связного текста, показало, что работа памяти находится в прямой зависимости от наличия смысловых связей, объединяющих запоминаемый материал в более или менее обширные смысловые целые. По данным ряда исследователей, количество объединенных во фразу слов, которые запоминают испытуемые, в несколько раз превосходит количество запоминаемых ими – при прочих равных условиях – бессвязных слов. Каковы бы ни были в разных случаях и при разных условиях числовые соотношения, сам факт лучшего запоминания осмысленного материала не подлежит сомнению; он подтверждается и повседневными наблюдениями. Хотя этот факт по существу уже находится в противоречии с ассоциативной теорией, однако его можно было бы еще истолковать в соответствии с ней. Не делая никаких далеко идущих принципиальных выводов, можно было бы объяснить его тем, что в осмысленном тексте, в ряде осмысленных слов таких самостоятельных единиц меньше, чем в ряде букв или слогов, заключающем в себе то же число букв; поэтому легче запомнить первые, чем вторые. Но имеются экспериментальные данные, которые исключают всякую возможность истолкования их в духе ассоциативной теории и непосредственно доказывают, что существенное значение в запоминании имеют не только связи по смежности, а и иные факторы.

     Исследования (А. Бине, К. Бюлера и ряда других, в том числе и С.Л. Рубинштейна) отчетливо вскрыли роль осмысливания в запоминании и показали, что осмысленное запоминание подчинено иным закономерностям, чем механическое воспроизведение на основе ассоциаций по смежности. При воспроизведении осмысленного текста его основные, наиболее существенные по смыслу части воспроизводятся значительно лучше; забывается по большей части второстепенное, несущественное. Несущественное, таким образом, отсеивается; существенные же по смыслу части как бы вычленяются из смежных с ними, но существенно по смыслу с ними не связанных частей, объединяясь в памяти с теми, с которыми их связывает смысловой контекст.

     Таким образом, вместо механического воспроизведения  смежных частей, которое должно было бы иметь место согласно законам ассоциации, фактически при запоминании и воспроизведении осмысленного текста происходит значительно более сложный процесс смыслового отбора, в результате которого преимущественно закрепляется наиболее существенное для данного субъекта, основной смысловой остов текста. Самый текст при этом подвергается более или менее значительной реконструкции. Воспроизведение в этих случаях определяется не смежностью, а может совершаться вопреки связям по смежности, в соответствии со смысловыми связями.

     Зависимость воспроизведения от смыслового содержания была выявлена в работе А. Г. Комм особым экспериментальным приемом, заключавшимся  в том, что испытуемым предлагалось воспроизвести один и тот же материал по разному плану. Оказалось, что с изменением интерпретации и общего плана рассказа изменяется подбор и воспроизводимых деталей: при одном плане и одной интерпретации воспроизводятся и выпадают одни части, при другом плане и другой интерпретации – другие части.

     Другой  момент, обнаружившийся в тех же опытах, заключается в том, что при воспроизведении осмысленных текстов слова текста (особенно непривычные) и грамматические конструкции, особенно сложные, заменяются при воспроизведении другими, более легкими и привычными, но так, что смысл при этом сохраняется. А. Бине и К. Бюлер делают из этого тот вывод, что запоминаются не столько сами слова и предложения, сколько те мысли, которые ими обозначаются. Из этого вытекает, что хотя запоминание мыслей совершается в речевой форме, однако нельзя сводить смысловую память (запоминание мыслей) к речевой памяти. Но, выдвигая это само по себе правильное положение, Бине и Бюлер в соответствии с общими тенденциями своего учения о "чистой" мысли вовсе разрывают и внешне противопоставляют друг другу запоминание мыслей и запоминание слов, т. е. мышление и речь в процессе запоминания.

     Между тем в действительности всякая мысль  дана в той или иной речевой  форме; не будучи тожественна со своей  речевой формой, мысль все же внутренне  связана с ней. Эта существенная роль диалектической взаимосвязи мышления и речи ярко проявилась в исследованиях А.Г. Комм и Э.М. Гуревич. Каждая из этих работ в различной связи показывает, что, хотя запоминание выражающей мысль речевой формы и запоминание самой мысли не совпадают, речевая форма играет весьма существенную роль (иногда положительную, иногда отрицательную) в запоминании смыслового содержания.

     Таким образом, смысловая концепция памяти, представленная А. Бине и К. Бюлером, выдвигает на передний план смысловое  содержание, опираясь на тот бесспорный факт, что запоминание смыслового содержания не совпадает механически с запоминанием речевой формы, в которой оно дано. Представители этого направления пытаются превратить память в воспроизведение чистых мыслей, вовсе не зависящих от какой-либо речевой формы. Поскольку они разрывают и внешне противопоставляют друг другу запоминание мыслей и запоминание слов, они неизбежно приходят к выводам, смыкающимся с антагонистической, казалось бы, теорией Эббингауза, в которой смысловое содержание, хотя и с противоположной тенденцией, также отрывается от словесного текста.    

4. Психоаналитическая  теория памяти 

     Не  было найдено удовлетворительного  ответа на вопрос о генезисе памяти и у представителей двух других направлений  психологических исследований мнемических процессов – бихевиоризма и психоанализа. Взгляды сторонников бихевиоризма на проблему памяти оказались весьма близкими к тем, которые разделялись ассоцианистами. Единственное существенное различие между ними заключалось в том, что бихевиористы подчеркивали роль подкреплений в запоминании материала и много внимания уделяли изучению того, как работает память в процессах научения.

     Заслугой  З.Фрейда (1856-1939)  и его последователей в исследовании памяти явилось выяснение  роли положительных и отрицательных эмоций, мотивов и потребностей в запоминании и забывании материала.

     Психоаналитическая  теория основывается на представлении, согласно которому люди являются сложными энергетическими системами. Сообразуясь  с достижениями физики и физиологии XIX века, Фрейд считал, что поведение активируется единой энергией, согласно закону сохранения энергии (то есть она может переходить из одного состояния в другое, но количество ее остается тем же самым). Фрейд взял этот общий принцип природы, перевел его на язык психологических терминов и заключил, что источником психической энергии является нейрофизиологическое состояние возбуждения. У каждого человека имеется определенное количество энергии, питающей психическую активность; цель любой формы поведения индивида состоит в уменьшении напряжения, вызываемого неприятным для него скоплением этой энергии. Таким образом, согласно теории Фрейда, мотивация человека полностью основана на энергии возбуждения, производимого телесными потребностями. По его убеждению, основное количество психической энергии, вырабатываемой организмом, направляется на умственную деятельность, которая позволяет снижать уровень возбуждения, вызванного потребностью. По Фрейду, психические образы телесных потребностей, выраженные в виде желаний, называются инстинктами, которые и направляют организм к определенным целям. Инстинкты – "последняя причина всякой деятельности" – это силы, побуждающие людей к действию. Согласно Фрейду, любая активность человека (мышление, восприятие, память и воображение) определяются инстинктами. Влияние последних на поведение может быть как прямым, так и не прямым, замаскированным. Люди ведут себя так или иначе потому, что их побуждает бессознательное напряжение, - их действия служат цели уменьшения этого напряжения.

     Благодаря психоанализу были обнаружены и описаны  многие интересные психологические  механизмы подсознательного забывания, связанные с функционированием  мотивации.

     Основатель  психоанализа З.Фрейд уделил большое  внимание анализу механизмов забывания, которые случаются в повседневной жизни. Он писал о том, что один из таких весьма распространенных механизмов состоит в "нарушении хода мысли силой внутреннего протеста, исходящего из чего-то вытесненного". Он утверждал, что во многих случаях забывания в его основе лежит мотив нежелания помнить. С таким утверждением можно спорить, но вряд ли следует отрицать, что в жизни такой механизм забывания не работает.

     Примерами мотивированного забывания, по З.Фрейду, являются случаи, когда человек непроизвольно  теряет, закладывает куда-либо вещи, связанные с тем, что он хочет забыть, и забывает об этих вещах, чтобы они не напоминали ему о психологически неприятных обстоятельствах. Таким образом, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд объяснял забывание "вытеснением" неприятных, травмирующих впечатлений из сферы сознания. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Опросы  и тестирования в  психологии 

     Тест - это особый вид экспериментального исследования, представляющий собой  специальное задание или систему  заданий. Испытуемый выполняет задание, время выполнения которого обычно учитывают. Тесты применяют при исследовании способностей, уровня умственного развития, навыков, уровня усвоения знаний, а также при изучении индивидуальных особенностей протекания психических процессов.

     Тестирование – метод психологической деятельности, использующий стандартизированные задачи и вопросы – тесты, имеющие определенную шкалу значений. Применяются для стандартизированного измерения индивидуальных различий. Позволяют с известной вероятностью определить актуальный уровень развития у индивида необходимых навыков, знаний, личностных характеристик и т.п. Тестирование предполагает, что  обследуемый выполняет определенную деятельность: это может быть решение задачи, рисование, рассказ по картинке и пр. – в зависимости от используемой методики. В процессе тестирования происходит определенное испытание, на основании результатов которого делаются выводы о наличии, особенностях и уровне развития тех или иных свойств.  Отдельные тесты – это стандартные наборы заданий и материала, с которым работает испытуемый, стандартна и процедура предъявлений заданий, хотя в некоторых случаях предусматриваются определенные степени свободы для поводящего тестирование – право задавать дополнительный вопрос, построить беседу в связи с материалом и т.п. Процедура оценки результатов также стандартна. Такая стандартизация позволяет сопоставить результаты различных испытуемых.