Обзор литературы и методология диссертационного исследования

Основными средствами законодательной техники, при помощи которых обеспечивается формально-логическая определенность содержания закона, являются, помимо охарактеризованных выше легальных дефиниций, законодательные термины, юридические конструкции, юридические презумпции и фикции⁴⁰⁰.

Термины закона - языковые знаки (слова или словосочетания), используемые в его тексте для обобщенного наименования его понятий, выступают первичным средством обеспечения формально-логической определенности содержания закона. Будучи языковой формой выражения понятий закона, основной логической особенностью которых является определенность их содержаний, термины закона в свою очередь характеризуются такой неотъемлемой логической чертой, как точность и определенность их смысла. Без раскрытия предметного и смыслового значения ни один термин не может быть введен в законодательный язык. Определенность предметного и смыслового значений терминов закона, также как и определенность содержаний его понятий, достигается при помощи логической операции дефинирования.

Более сложным средством  законодательной техники, с помощью  которого обеспечивается формально-логическая определенность содержания закона, выступают юридические конструкции. Юридические конструкции исследовались еще в российской дореволюционной литературе, однако -лишь в качестве метода познания права, т.е. в их гносеологической функции. Например, Н.М. Коркунов отмечал несомненное преимущество юридической конструкции как метода познания права перед таким методом, как его толкование. Это преимущество, по его мнению, заключается в том, что если толкование является методом изучения разнообразных и изменчивых норм права, то юридическая конструкция позволяет исследовать более стабильные и устойчивые компоненты права - правовые отношения и их элементы⁴⁰¹. В данной позиции Н.М. Коркунов солидаризируется с немецким ученым Р. Иерингом, который относил толкование к низшей юриспруденции, а юридический анализ, конструкцию и систематизацию — к высшей, к ее пластическому искусству⁴⁰². Р. Иеринг определял юридическую конструкцию как «обработку правового материала в смысле естественно-исторического метода», предметом и целью которой являются юридические тела⁴⁰³. Он также обозначил такие законы юридической конструкции, как: закон совпадения с положительным материалом (позитивный закон); закон непротиворечия или систематического единства (логический закон); закон юридической красоты⁴⁰⁴.

В современной юридической  науке юридическая конструкция  рассматривается не только в ее познавательной, гносеологической функции. А.Ф. Черданцев, определяя юридическую конструкцию как идеальную модель урегулированных правом общественных отношений или их отдельных элементов, выделяет три основных аспекта ее понимания: как метода познания права, как средства юридической техники и как средства толкования норм права и установления юридически значимых фактов⁴⁰⁵.

Выступая в качестве средства юридической техники, т.е. в своей нормативной функции, юридические конструкции и являются инструментом придания содержанию закона формально-определенного характера.

Юридические конструкции  выступают для законодателя теми идеальными моделями, которые позволяют рассматривать определенные правоотношения или их элементы как сложные явления, состоящие из элементов и обладающие системно-структурными связями. В процессе законотворчества законодатель сначала мыслит юридическими конструкциями как более отвлеченными, абстрактными образами построения нормативного материала, а затем - нормами права, которые и находят свое конечное выражение в нормативных предписаниях закона. Юридические конструкции придают содержанию закона логическую стройность, предопределяют последовательность изложения и связь между его нормативными предписаниями, способствуют четкому и беспробельному регулированию законом правовых отношений или их отдельных элементов⁴⁰⁶. Они выступают в качестве своеобразных логических схем, согласно которым строится определенное содержание закона.

Существенно отличаются от перечисленных выше средств законодательной техники, обеспечивающих формально-логическую определенность закона, юридические презумпции и фикции. В них содержится известная доля допущения, относительность состояния, которая призвана обеспечить определенность регулирования законом тех ситуаций, в которых характер фактических обстоятельств, подлежащих правовой оценке, чрезвычайно неопределенен.

Сущность юридической  презумпции заключается в том, что  она выступает в качестве общего правила, обязывающего правоприменительный орган признать тот или иной факт установленным или неустановленным, если по делу представлен другой факт, с которым данное правило связывает конкретные последствия. Говоря иначе, презумпция является закрепленным в нормативных предписаниях общим положением о наличии или отсутствии строго установленных юридических фактов⁴⁰⁷. Юридические презумпции содержат указания на юридические факты и потому выполняют в правовом регулировании субсидиарную функцию.

Под правовой фикцией  в юридической науке принято  понимать специфический прием (способ), выражающийся в нормативном провозглашении существующими факта или обстоятельства, в действительности не имеющих места⁴⁰⁸. Она, как правило, вычленяет те или иные обстоятельства, придавая им значение юридических фактов, способных иметь значение при рассмотрении правоприменительным органом дела, поступившего в его производство.

Юридические презумпции и фикции выступают средствами обеспечения формально-логической определенности закона на стадии его применения. Так, если законодательные термины, легальные дефиниции, юридические конструкции являются незаменимыми средствами законодательной техники, использование которых в законотворческом процессе позволяетдостигнуть формально-логической определенности содержания закона, то презумпции и фикции выступают таковыми прежде всего в процессе применения закона.

Наряду с формально-логической определенностью содержанию закона присуще строгое логическое единство, целостность. Данное обстоятельство неоднократно отмечалось в юридической литературе. Так, А.А. Ушаков указывает, что каждый нормативный акт, а закон - в первую очередь, имеет свой специфический правовой «сюжет», обусловливающий логическое единство его содержания. Рассматривая логическое построение закона, он замечает, что каждое законодательное произведение «характеризуется строгим логическим единством, последовательностью, тесной органической связью отдельных кусков текста, в которой каждое последующее высказывание вытекает из предшествующего и где общее высказывание подготовляет и разъясняет смысл конкретного»⁴⁰⁹. Подчеркивая логическую цельность закона, А.А. Ушаков образно сравнивает законодательный текст с единой цепью, которая состоит из отдельных, взаимосвязанных звеньев⁴¹⁰.

А.А. Федосеев, характеризуя логическую последовательность как  одно из требований, которым должна соответствовать логика нормативного правового акта, указывает на необходимость систематического изложения текста нормативного акта, сущность которого заключается в том, что одна мысль законодателя должна неизбежно вытекать из другой и, таким образом, все они должны быть связаны в единое логическое целое⁴¹¹.

Другие авторы, исследуя логическую цельность и единство содержания закона, определяют и основные источники этого единства. Так, В.К. Бабаев отмечает, что логическая целостность законодательного текста основана на непосредственной зависимости его содержания от общих идей и принципов, положенных в основание закона⁴¹².

А.П. Заец подчеркивает, что  общие принципы, пронизывающие все  предписания законодательства, придают системе законодательства цельность, обусловливают логическое единство всех ее компонентов⁴¹³. Н.В. Сильченко замечает, что логическое единство закона напрямую зависит от того, насколько последовательно проведены, раскрыты в тексте закона соответствующие идеи и принципы. Причем логическая цельность закона быстрее всего достигается тогда, когда он построен на минимальном количестве исходных идей и принципов. Н.В. Сильченко также указывает, что нормативно-правовые предписания закона тем теснее связаны между собой, чем ближе по своему содержанию исходные идеи и принципы, на которые они нанизываются и которые конкретизируются и уточняются с их помощью⁴¹⁴.

Действительно, каждый закон  имеет свою общую концепцию, основополагающую схему, которая предопределяет логическое единство и целостность его содержания. Основу этой логической схемы составляют те идеи и принципы, которые положены в основание закона. В процессе законотворческой деятельности происходит своеобразное развитие, развертывание логической схемы каждого закона. Исходя из общей концепции, законодатель включает в логическую схему закона соответствующие логико-юридические конструкции, согласно которым формулируются конкретные нормы права, выражающиеся в нормативных правовых предписаниях закона. Таким образом обеспечивается логическое единство, взаимосвязанность и взаимозависимость всех элементов содержания закона - его понятий и правовых предписаний.

2.3.3. Логическая непротиворечивость и согласованность правовых предписаний закона и системы законодательства в целом

В юридической науке  широко исследовалась проблема противоречивости системы права и системы законодательства. Множественность позиций различных авторов в решении данной проблемы может быть систематизирована следующим образом.

Одни авторы признают право противоречивой системой и  аргументируют этот вывод указанием на то обстоятельство, что право воспроизводит противоречия регулируемых им общественных отношений⁴¹⁵. Наиболее обстоятельно смысл противоречивости права обосновывает В.К. Бабаев. Согласно его утверждению, две основные причины обусловливают единство и в то же время противоречивость права: единство и противоречивость системы общественных отношений, подвергающихся юридической регламентации, и степень соответствия правовых норм регулируемым ими общественным (прежде всего экономическим) отношениям⁴¹⁶.

Другие авторы признают право непротиворечивой системой. Они  считают, что противоречия регулируемых правом общественных отношений не являются противоречиями самой системы права, т.к. они находятся вне пределов права⁴¹⁷. Так, Н.А. Власенко отмечает, что законодатель не воспроизводит противоречивость общественных отношений, а переводит их на язык юридических норм посредством непротиворечивых и согласованных логических моделей⁴¹⁸. При этом одни сторонники непротиворечивости права полагают, что она достигается благодаря точности отражения правом общественных отношений, а другие считают, что она достигается благодаря тому, что законодатель не копирует, не отражает полностью реальную действительность.

Наиболее верным решением проблемы противоречивости права и законодательства представляется решение» предложенное Н.В. Сильченко. При решении данной проблемы он исходит из различия двух основных понятий: система права и система законодательства. « Право и юридический закон относятся к двум взаимосвязанным, но качественно разнородным сферам человеческого бытия»⁴¹⁹. Право, имея своим истоком объективные общественные отношения, всегда имеет противоречивый характер. Непротиворечивой системы права не существует в реальном мире. Законодательство (закон), напротив, является продуктом осознания правовой действительности и сознательной деятельности человека. Создаваемая по законам и правилам формальной логики система законодательства может и должна иметь непротиворечивый характер. Закон не должен и не может быть полностью адекватен правовой природе общественных отношений. «Таким образом, - заключает Н.В. Сильченко, - с одной стороны, существует объективно противоречивая система права, с другой стороны - ее отражение в форме законченного, непротиворечивого юридического закона»⁴²⁰. Он также отмечает, что логическое совершенство, непротиворечивость законодательства обратно пропорциональна полноте и точности выражения права в системе законодательства⁴²¹.

Мы солидарны с Н.В. Сильченко в том, что содержание закона и системы законодательства в целом, в отличие от системы права, носят непротиворечивый характер. Однако сложно согласиться с таким его аргументом, как указание на то обстоятельство, что закон и законодательство строятся по правилам и законам формальной логики и поэтому носят непротиворечивый характер⁴²². Ссылаясь на правила и законы формальной логики в обоснование непротиворечивости содержания закона и системы законодательства, Н.В. Сильченко имеет ввиду закон противоречия, согласно которому два несовместимых друг с другом высказывания не могут быть одновременно истинными - по крайней мере одно из них ложно. Однако основные элементы содержания закона - его нормативные предписания - по своей логической природе являются, как было показано выше, деонтическими (нормативными) высказываниями, которые не обладают истинностной характеристикой. А исследующая нормы и нормативные высказывания деонтическая логика не является двузначной ни в смысле «истинность-ложность», ни в каком-либо ином смысле, и в ней не действуют ни закон противоречия, ни закон исключенного третьего⁴²³. Следует отметить, что некоторые логики, например, А. Гофштадтер, Дж. Маккинси, Т. Сторер и др., предлагали применять к нормативным высказываниям аналоги понятий «истинность» и «ложность», однако подобные предложения были недостаточно обоснованы и поэтому не получили признания в современной деонтической логике⁴²⁴.

В связи с этим следует  признать, что правило несовместимости  противоречивых нормативных предписаний в законе и в системе законодательства в целом не имеет характера логического закона, а является категорическим правовым требованием, удовлетворение которого выступает обязательной предпосылкой обеспечения правопорядка⁴²⁵.

Данное правило диктует необходимость своевременной профилактики антиномий (противоречий) нормативно-правовых предписаний как в рамках отдельных законов, так и во всей системе законодательства. Противоречивыми правовые предписания законодательства являются тогда, когда они предлагают различные решения по одному и тому же вопросу⁴²⁶. Степень противоречивости правовых предписаний не всегда одинакова. В связи с этим принято выделять антиномию, вызванную взаимоисключающими друг друга нормативными предписаниями, и антиномию, возникающую в случаях менее существенных различий. Помимо этого выделяют также явные и скрытые противоречия нормативно-правовых предписаний законодательства. Явные противоречия хорошо заметны в текстах нормативных актов, их обнаружение не составляет труда. Скрытые же противоречия могут быть установлены только при помощи определенных аналитических операций, их намного сложнее обнаружить и преодолеть.