Прония как форма условного феодального землевладения

  Законы  лишь затормозили процесс оскудения  мелкого крестьянского землевладения. Сами императоры были непоследовательны  в своей политике. Росли их уступки  динатам, недовольным мерами центральной  власти.

  Крупное землевладение. По сравнению с положением в Западной Европе в ту же эпоху византийским крупным владениям были присущи три главные особенности. Во-первых, они, как правило, значительно уступали западным по размерам и были зачастую разбросаны по разным провинциям, не составляя больших сплошных массивов. Во-вторых, крупная земельная собственность в империи не имела иерархической структуры, вассально-ленные отношения не получили развития. Императоры все чаще наделяли из фонда государственных земель и из собственных имений отличившихся на службе сановников и военачальников, монастыри и церкви. Сначала среди дарений преобладали солемнии, т.е. право взыскивать в свою пользу все или часть налогов в том или ином налоговом округе.

  Уже в середине XI в. появился особый вид  солемния — прония, представлявшая собой пожалование на срок жизни (в награду за службу) налогов  с определенной территории с правом управления ею. Так было положено начало получившим с XII в. значительное распространение  условным держаниям от короны, но их сходство с западными ленами было весьма относительным (по своей внутренней структуре прония отличалась от феода  и лена: иерархия земельной собственности  ограничивалась здесь одной ступенью: император — бенефициарий).

  В-третьих, крупные землевладельцы редко получали от императора освобождение от всех налогов  и никогда не располагали полным судебным иммунитетом в пределах собственных владений (право высшей юрисдикции оставалось прерогативой государства). Центральная власть всегда сохраняла  контроль над крупным землевладением, сдерживала его рост и оказывала  существенное влияние на уровень  частновладельческой эксплуатации. Особыми льготами пользовалось в  империи, как правило, только монастырское землевладение.

  Все это вызывало растущее недовольство землевладельческой, в основном военной, аристократии. Путь к отмене ограничений  расширению своих владений она видела в возведении на престол ставленника из своей среды, вместо представителя на троне чиновной бюрократии, которая владела и средствами казны и властью, позволявшей ей самой приобретать земельные владения, проса состояла в том, какая из форм эксплуатации крестьян станет главной: централизованная (в интересах чиновничества) или частновладельческая (о чем мечтала военная знать). Конфликт этих двух группировок господствующего класса стал до конца XI в. стержнем политической жизни общества. 

  Итак, попытки некоторых императоров Македонской династии, опиравшихся на чиновную знать и торгово-ремесленные круги Константинополя, заинтересованных в получении налогов с крестьян, задержать процессы обезземеливания общинников, разложения крестьянской общины и образования феодальных вотчин успеха не имели. В XI—XII вв. в Византия завершилось формирование основных институтов феодализма. Вызревает вотчинная форма эксплуатации крестьян. Свободная община сохранилась лишь на окраинах империи, крестьяне превратились в феодально-зависимых людей (париков). Труд рабов в сельском хозяйстве утратил значение. В этот период постепенно распространилась прония (форма условного феодального землевладения). Правительство раздавало феодалам права экскуссии (особая форма иммунитета). Спецификой феодализма в Византия было сочетание сеньориальной эксплуатации зависимых крестьян с взиманием централизованной ренты в пользу государства. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

II. Византийская экскуссия как особая форма феодального иммунитета

  2.1. Понятие экскуссии 

  Экскуссия (греч. exkusseia) – податная  привилегия в Византии, заключавшаяся преимущественно в освобождении земельных владений экскуссата (лица, получившего эскуссию) и населявших их крестьян от государственных налогов (обычно экстраординарных), в исключении этих земель из сферы действия государственных чиновников (сборщиков налогов, фемных судей, военных должностных лиц). В Византии, где податной гнет был важнейшей формой эксплуатации сельского населения, экскуссия создавала особый тип привилегированного землевладения. Однако государство сохраняло за собой высшую юрисдикцию и могло ограничивать и отнимать экскуссию. В XII-XV вв. экскуссаты получили право на сбор судебных пошлин.

  Существовали  и иные виды экскуссии: освобождение экскуссатов от налогов на условии несения специальных повинностей (такого рода экскуссии получали императорские оружейники, лица, обслуживавшие государственную почту), освобождение кораблей от уплаты торговой пошлины.

  Многие  византинисты считают экскуссию тождественной западноевропейскому иммунитету (русские исследователи К. Н. Успенский, П. А. Яковенко, югославский историк Г. А. Острогорский и др.). Безусловно, то, что оба института выполняли одинаковую социальную функцию - оформление привилегированного землевладения.

  Институт  иммунитета (immunitas) известен в Византии под словом экскусии, или экскуссии (εξκουσσεία), которое представляет собою вместе с производным от него глаголом (εξκουσσευειν, εξκουσσευεσθαι) не что иное, как грецизированное латинское слово excusatio (глагол excusare) с аналогичным значением. Ввиду того, что до самого последнего времени ученые, специально занимавшиеся или вообще интересовавшиеся экскуссией, исходили из того положения, что самый ранний хрисовул, жалующий экскуссию, относится лишь к половине XI века (к 1045 году), не могли видеть в этом институте, оторванном на столько веков от римского времени, пережитка прежнего иммунитета и происхождение экскуссии старались объяснить иными влияниями.

  Русский ученый Н. Суворов ведет начало византийских иммунитетов-экскуссий к западным источникам, к подражанию западному образцу, перешедшему в Византию уже в германской оболочке. По его мнению, «невозможно установить историческую связь между ними и иммунистами римского права. Если даже и предположить, что германский иммунитет имеет римские корни, то в Византию он перешел уже во франкском образе.⁴⁰ Другой исследователь, специально занимавшийся вопросом об экскуссии, П. А. Яковенко, не соглашаясь с только что приведенным мнением, приходит к мысли о том, что это учреждение возникло и развилось в Византии самостоятельно, но, тем не менее, отказывается приводить в связь экскуссию с римским иммунитетом, так как между этими двумя понятиями замечаются сильные различия. По его словам, «римский иммунитет уступал место средневековому, и именно уступал, а не видоизменялся... Начало экскуссии следует искать в той политической неурядице, которая возникла в Византии вследствие перерождения римских государственных порядков. Наряду с ней оказывало свое влияние смешение публично-правовой точки зрения на государство с частно-правовой. Под действием этих причин создалось зерно экскуссии - воспрещение доступа представителям государственной власти во владения пожалованного и даровано было ему право собирать казенные доходы.»⁴¹

  Надо  иметь в виду, что оба латинских  термина - immunitas и excusatio - в римских  законодательных памятниках совпадают  друг с другом, и попытки ученых-юристов  установить между ними различие не привели к окончательным результатам.⁴²

  Уже в кодексах Феодосия и Юстиниана  мы встречаем ряд суровых предписаний  против податных изъятий, которые называются immunitates или выражаются посредством  глагола excusare.

  Крупное поместье, как церковно-монастырское, так и светское, уже с самого своего возникновения стремится  приобрести податную независимость; упоминание податных привилегий мы встречаем, например, в «Трактате об обложении».

  От  конца X в. и особенно от XI столетия сохранилось  некоторое количество императорских  грамот, жалующих монастырям экскуссию, т. е. освобождение от взимания разнообразных  видов повинностей с монастырских владений. Следовательно, повинности монастырских крестьян, прежде присваивавшиеся государством, после пожалования экскуссии  поступали самому феодалу.

  Однако  экскуссия XI—XII вв. еще не давала полной фискальной экзимированности: освобождая монастыри и светских феодалов от тех или иных налогов, запрещая чиновникам вторгаться во владения экскуссата (теперь этот термин приобретает новое значение: вместо крестьянина, выполняющего специальные  повинности, он обозначает феодала, пользующегося  податной привилегией), византийское правительство  в то же время сохраняло за собой  право проверки податных привилегий, как это прямо оговорено в  императорском указе 1158 г.: «Но когда  по повелению моей царственности  будут составляться описи монастырской недвижимости и париков, тогда только монастырь сможет подвергаться обследованию чиновников и лишаться незаконных владений в соответствии с показаниями переписчика (фискального чиновника)»⁴³.

  Следовательно, византийская экскуссия X—XII вв. не создавала  административной самостоятельности  поместья; тем более не создавала  она средств внеэкономического  принуждения, при помощи которых  феодал мог бы осуществлять свою власть над непосредственными производителями, и прежде всего — судебных прав.

  Ее  социальный смысл был иным: в условиях господства централизованной ренты, когда  вся земля была обложена тяжелыми податями и в качестве тягловой считалась  собственностью государства, привилегии, полученные в результате экскуссии, составляли исключение в системе  всеобщего фискального гнета  и тем самым содействовали  оформлению феодальной «свободной»  собственности - в противовес крестьянской, зависимой, тягловой.

  Административно-судебные права феодала развивались первоначально  параллельно с экскуссией и не были с ней связаны.

  Могущественные  византийские вельможи имели свой маленький  двор, который состоял из должностных  лиц, носивших титулы, напоминавшие титулатуру константинопольских придворных; у  них были свои вооруженные отряды, составленные из родни, слуг и рабов.

  Уже в X—XI вв. вырабатывались элементы феодальной юрисдикции: юристы XI в., например, признавали за господином право судить мистия, кроме тех тяжб, где господин сам  выступал заинтересованным лицом.

  В одном из житий конца X в. были отчетливо  сформулированы принципы вотчинной  юрисдикции: «Господин является учителем всякой добродетели и наставникои  тех, кто находится под его  властью, независимо от того, рабы они  или свободные».

  Однако, несмотря на значительную роль экскуссионных  привилегий в расширении вотчинной  эксплуатации крестьянства, византийская экскуссия X в. еще не создавала податной привилегии крупного феодального землевладения. Но и в этом отношении иммунитетные права ограничивались действиями государства: императорский суд принимал апелляцию на решения всех архонтских судов, и следовательно, вотчинная юрисдикция оставалась еще неразвитой, ограниченной. 
 
 
 
 
 
 
 

  2.2. Сущность византийской  экскуссии 

  Из  византийского времени до наших  дней дошли документы с пожалованием иммунитетов-экскуссий преимущественно монастырям. На основании их мы видим, что льготы, даваемые жалованными грамотами византийских басилевсов, сводились главным образом к запрету въезда в определенные местности императорским чиновникам, к податным изъятиям и судебно-административным льготам, то есть, другими словами, мы имеем перед собою настоящий средневековой иммунитет западного феодального образца.

    Обычно полагают, что самый ранний хрисовул с пожалованием экскуссии относится к середине XI века. Но это одно не может служить доказательством того, что экскуссии не было раньше, тем более, что язык и выражения дошедших до нас хрисовулов XI-XII веков указывают на то, что понятие экскуссии было уже совершенно привычным, определенным, понятным и не требующим объяснений. Но этого мало. Существуют хрисовулы государей Македонской эпохи конца IX и X веков, данные Афонским монастырям, где мы видим все признаки экскуссии. Так, хрисовул Василия I (867-886) ограждает всех “избравших пустынное житие” на Афоне как “от военачальников и от царских людей до последнего человека, которому вверена служба, а также и от частных людей и деревенских жителей до мелющего на мельнице, дабы никто не тревожил сих монахов и не входил во внутренние места горы Афонской.”⁴⁴ [] Этот хрисовул Василия I был подтвержден сыном его Львом VI Философом. Такое же подтверждение хрисовула, данное “прежде царствовавшими” государями, было сделано в первой половине X века “златопечатным словом” (хрисовулом) Романа I Лакапина. ⁴⁵[]