Прония как форма условного феодального землевладения

  Монашеские  ангарии, а также барщины, налагавшиеся динатами на крестьян по мере подчинения ими свободной общины, — вот и весь перечень сведений об отработочной феодальной ренте в Византии X в. Столь же мало известно о денежной ренте: можно предполагать, что в ряде случаев она по своему характеру не отличалась от Государственного налога с крестьянских наделов. В большей степени была распространена натуральная рента: она могла взиматься в виде определенной доли урожая, в частности морты — «десятого снопа».

  Итак, в течение X в. в Византии в основном сложились феодальная вотчина и  вотчинная система эксплуатации крестьянства. Вотчинная система  в Византии X в. развивалась в значительной степени в результате централизованного воздействия византийского государства. Будучи органом господства класса феодалов, византийское государство (вразрез с собственными декларациями о защите мелкой крестьянской собственности против притязаний динатов) рядом мер активно содействовало развитию феодализма, росту феодальной собственности и закабалению крестьян.

  Наряду  с пожалованиями земель византийское государство практиковало условные дарения в пользу крупных феодальных собственников: феодалу в той  или иной форме передавался ряд невещных прав. Условный характер этого рода дарений определялся их зависимостью от воли дарителя, возможностью их отмены и ограничения прав получателя на объект дарения. К этой категории официальных пожалований могут быть отнесены такие византийские институты, как солемний, арифмос и харистикий.

  Солемнии, известные уже в VIII—IX вв., продолжают существовать и в X столетии. Монастыри (в том числе и афонские) получали солемний в разных формах. Вместе с тем институт солемния претерпевает в X в. существенные качественные изменения: распространяется новый тип солемния, представлявший собой передачу государством права на взимание точно зафиксированной суммы государственного канона с крестьян не подчиненных монастырю деревень. При этом монахи должны были сами взимать пожалованный налог. Получение этого типа солемния сулило монахам значительные выгоды. Не случайно в Х в. он предоставлялся «по просьбам монахов», как о том говорит «Трактат об обложении». Его привлекательность для монастырей заключалась в таившейся в нем возможности феодального подчинения крестьян. Правда, обретение монахами прав взимания государственного налога с крестьян определенной деревни не превращало автоматически этих крестьян в монастырских париков. Однако в лице монастыря они приобретали своеобразного патрона; обязанность платить ему подати, естественно, ставила их в подчиненное положение и в будущем легко могла привести к возникновению отношений феодальной зависимости и к приобретению монастырем владельческих прав на землю. Итак, в процессе своей эволюции солемний приобрел принципиально новое качество: из учреждения, функцией которого было экономическое укрепление монастырей, он превратился в одно из действенных средств феодализации, став, таким образом, феодальным институтом, одним из истоков будущей пронии.

  Другим  характерным феодальным институтом, сложившимся на основе государственных  условных дарений, был так называемый арифмос (буквально — «число»), представлявший собой пожалование феодалу (как  правило, монастырю) права на владение строго определенным количеством (обычно — несколькими десятками) париков. Самим актом пожалования государство  не предоставляло монастырю конкретных крестьян. Их приобретение было заботой  самих монахов. При этом в качестве непременного условия монастырям вменялось  в обязанность комплектовать  пожалованное «число» париков из лишенных собственности крестьян, не обязанных государству никакими повинностями. Естественно, что реализация монастырями пожалований арифмоса осуществлялась преимущественно за счет крестьян, потерявших землю и оказавшихся вне общины, т. е. из рядов неимущих присельников.

  Арифмос, как и солемний, являлся эффективным  стимулом процесса феодализации. Официально закрепляя крестьян за феодальными  собственниками, оба эти института  непосредственно вели к возникновению  феодальной зависимости приселенных  париков.

  Применение  арифмоса свидетельствует об острой борьбе, развернувшейся в X в, внутри господствующего  класса Византии за крестьянскую ренту. Идя навстречу устремлениям крупных  земельных собственников и передавая  им в форме разного рода пожалований  ряд своих прерогатив, государство  тем не менее пыталось держать  развитие феодальной вотчины под  постоянным контролем. Жалуя монастырям париков, государство в то же время  ревниво оберегало свои интересы, допуская пополнение рядов частновладельческих  крестьян только за счет внеобщинных  элементов и пресекая попытки  феодалов к подчинению свободных общинников-налогоплательщиков. Периодически государство проводило проверки с целью выявления государственных крестьян-налогоплательщиков, бежавших на частновладельческие земли. Такой проверке подверглись в 974—975 гг. владения ряда афонских монастырей. Обнаруженные там государственные крестьяне были вновь принуждены отбывать государственные повинности, а монастырям оставлены лишь контингенты париков, предусмотренные императорскими пожалованиями³¹.

  По  своему значению в развитии процесса феодализации к солемниям и дарениям париков был близок и институт харистикия, который представлял  собой передачу (в качестве условного  пожалования) монастыря или иного  церковного учреждения в распоряжение светского или духовного феодала. Подобные пожалования были обычно пожизненными, но иногда давались на два и даже на три поколения. Одной из первоначальных побудительных причин, вызвавших  появление харистикиев, было стремление византийских императоров и патриархов к укреплению пришедших в упадок или экономически слабых монастырей.

  Однако  вскоре в качестве харистикиев стали  передаваться и хозяйственно крепкие  монастыри, а этот институт окончательно приобрел характер привилегии, дававшейся в знак императорской милости.

  Поскольку харистикарии получали значительные права  распоряжения имуществом монастыря, его  хозяйством и доходами, довольно обычным  явлением была расхитительная деятельность харистикариев в предоставленных  им монастырях. Хозяйничанье харистикариев  сводилось к извлечению максимальных выгод из вверенных их попечению  хозяйств и сказывалось самым  губительным образом на положении  монахов, особенно их низших категорий. Так, около 886 г. монахи монастыря Иоанна Колову обманным путем добились императорского хрисовула, предоставлявшего им на правах харистикия весь Афонский полуостров. Вскоре в адрес императора последовали жалобы афонских монахов на то, что коловиты обращаются с ними, как со своими париками. После этого обман был раскрыт и притязания монастыря Иоанна Колову значительно ограничены³².

  Особенно  пагубную роль в судьбе монахов играла передача под власть феодалов мелких крестьянских монастырьков, возникавших  в сельских общинах. В византийской деревне нередко кто-либо из крестьян, пытаясь сохранить землю, строил на своем участке церковь и  становился при ней монахом. К  нему присоединялись еще несколько  односельчан, так что со временем известная часть жителей данного  села оказывалась монахами деревенского монастырька. Новообразованная обитель  вскоре попадала в подчинение местной  епископии, а впоследствии под предлогом  хозяйственной несостоятельности  могла быть передана под власть кого-нибудь из динатов. В результате монахи-крестьяне переданного монастырька превращались в париков харистикария.

  Упрочению феодальной вотчины и расширению форм частновладельческой эксплуатации крестьян способствовала и система  податных привилегий, дававшихся государством крупным феодальным собственникам.

  Особенно  широко освобождение от уплаты податей  в конце IX—X в. предоставлялось владениям  церкви. В «Эпанагогу» (IX, 16) было включено общее положение о том, что  митрополии и епископии не должны нести крестьянские повинности или  барщины и платить подати. Афонские монахи еще во второй половине IX в. получили освобождение от «вмешательства» сборщиков  налогов. «Трактат об обложении» описывает  несколько типов податных льгот, даровавшихся государством церковным  учреждениям. Все они представляли собой полное освобождение владений церкви от государственных повинностей  и различались лишь формальными  признаками, в частности способами  регистрации жалуемой привилегии. Наиболее характерными из них были так называемые изъятые пожалования, абсолютный и  бессрочный характер которых подчеркивался  тем, что соответствующие записи о налогах устранялись из писцовых книг³³.

  Несколько слов об Институте приписки, который заключался в том, что земля, сделавшаяся бездоходной и в податном отношении неплатежеспособной, принудительным образом приписывалась к доходной земле другого собственника (в пределах того же податного участка) и передавалась ему в собственность, при чем на него возлагалась обязанность вносить все причитающиеся с нее подати и повинности. При Юстиниане такая приписка была мерой весьма обычной; но так как, в конце концов она только уменьшала платежеспособность и доходных земель, то впоследствии она получила значение экстраординарной меры, а при позднейших императорах (Комненах), когда к взиманию податей стала применяться откупная система, приписка совершенно вышла из употребления, хотя о ней упоминает еще Гарменопул. Право предпочтительной покупки, формулированное новеллой Романа Лакапина (922), является характернейшим институтом византийского права.

  Согласно  этой новелле при отчуждении недвижимости собственник обязан предварительно предложить покупку ее пяти категориям лиц, которые последовательно могут  устранить всякого постороннего покупщика. Общая черта всех этих категорий лиц заключается в  том, что все они заинтересованы в податной платежеспособности земли, потому ли, что они состоят или  были собственниками ее по наследованию или покупке, или потому, что они  просто с ней соседи. С течением времени фискальный характер института  стушевался, но сам институт сохранился (Греция, Бессарабия). Земли крупных  землевладельцев обрабатывались, большей  частью, мелкими арендаторами или  половниками, которым при Константине  Великом запрещен был переход  от одного землевладельца к другому. Так создалось крепостное право, или так наз. колонат.

  Все земледельческое население оказалось  прикрепощенным к земле, за исключением  тех землевладельцев-мелких собственников, которые, оставаясь лично свободными, организовались в подневольные общины. С этими подневольными общинами переплетались семейные общины славян, которые с первой половины VII века массами оседали на землях Византийской империи. Такие массовые вторжения  в сельское население свободных  свежих элементов должны были изменить весь его строй и отразиться на крепостном праве. В законодательстве Юстиниана колонат является институтом уже вполне сложившимся. Закона, которым  бы он отменялся, до нас не дошло, но земледельческий устав времен императоров-иконоборцев  совершенно не знает крепостного  права. Этому уставу известны лишь две  категории крестьян: свободные крестьяне-собственники, живущие общинами, и зависимые  крестьяне, сидящие на владельческой  земле, но обладающие правом свободного перехода, следовательно, не крепкие земле. И по издании Базилик крестьяне остаются разделенными на две категории: на свободных, но податных крестьян и на крестьян зависимых (парики, πάροικοι).

  Эти зависимые крестьяне неизбежно  должны были превратиться в крепостных уже в силу того правила Юстинианова  законодательства, восстановленного императорами Македонской династии, по которому крестьянин, просидевший на владельческой  земле тридцать лет, становился крепок земле. Затем в крепостных превращались даже вольные крестьяне-общинники, которые в полном общинном составе  попали под власть или добровольно  поддались под покровительство  какого-нибудь сильного человека. Это  случалось частью вследствие большой нужды, как, например, во время голода и мора, свирепствовавшего в 927—933 годах, частью вследствие постепенного расширения монастырского и церковного землевладения, частью, наконец, вследствие императорских пожалований и появившейся уже в XI веке системы кормлений, или проний (Πρόνοια), о чем речь пойдет ниже.

  В XI в. значительная часть византийских крестьян потеряла личную свободу и  превратилась в крепостных - париков, лишенных права свободного перехода с земли одного феодала на землю  другого. Вместо централизованной ренты, вносимой крестьянами в казну  феодального государства в виде налогов, с XI в. преобладающей формой стала рента, уплачиваемая непосредственно  феодалам. Парики должны были отбывать барщину, вносить феодалам натуральные  и денежные платежи и различного рода дополнительные взносы. По-прежнему весьма тяжелыми оставались повинности крестьян в пользу государства и  церкви. Сборщики податей взимали  с населения налоги с неумолимой жестокостью, пересчитывая, по свидетельству  современников, «каждый волос на голове, а тем более каждый лист винограда или другого растения».³⁴

  Итак, процесс формирования феодальных отношений в Византии имел свои особенности. Важнейшей из них явилось сохранение в Византии в большей степени и на более долгое время пережитков рабовладения. Другой отличительной особенностью процесса развития феодализма в Византии - существование в ней сравнительно развитого ремесла и торговли и сохранение крупных городских центров.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  1.2. Аграрные реформы  Византийской империи 

  Во  второй половине IX в. и особенно в X  в. Византийская империя достигла нового подъема. В этот период могущественный Арабский халифат распался на ряд самостоятельных государств, и Византия, воспользовавшись этим обстоятельством восстановила свою территорию почти до пределов ранней Византийской империи. В начале XI  в. была завоевана Болгария.