Начальный этап «Холодной войны» (конец 40-х – начало 60-х гг. XX в.)

122

НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»

(конец 40-х – начало 60-х гг. XX в.)

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ             

Глава I. Истоки и причины «холодной войны» в отечественной и зарубежной историографии             

1.1. Начало «холодной войны» в историографии Запада             

1.2. Отечественная историография «холодной войны»             

Глава II. Основные факторы международных отношений  годы зарождения «холодной войны»             

2.1. Предпосылки «холодной войны» 

2.2. Стратегические цели и планы сторон – СССР и США             

2.3. Формирование НАТО и ОВД             

Глава III. Основные проблемы начального этапа «холодной войны»             

3.1. Генезис «холодной войны»             

3.2. Мировые очаги «холодной войны» в конце 40-х – начале 60-х гг. XX в.             

3.3. Итоги начального этапа «холодной войны»             

ЗАКЛЮЧЕНИЕ             

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ             

ВВЕДЕНИЕ

Вряд ли кто-либо из серьезных – будь-то западных или отечественных по­литологов скажет, что холодная война – это всего лишь один из эпизодов XX в. В огромной степени повлияв на состояние международных отношений по крайней мере в течении 40 лет, этот феномен оставил неизгладимый отпечаток не только на их внешней стороне, но и глубоко отразился на самой сущности мирового и нацио­нального развития этих лет, затронув политические, социально-экономические и даже психологические аспекты жизни многих (может быть, всех) народов и конти­нентов мира.

Важнейшим атрибутом холодной войны, которая нанесла серьезнейшую и трудноизлечимую травму человеку XX в., была угроза взаимного ядерного унич­тожения, то есть самоуничтожения человечества в ядерной войне. Она поста­вила под сомнение многие ценности, считавшиеся ранее незыблемыми, даже ак­сиома­тичными. Она подвела мир к порогу Апокалипсиса, до основания потрясла челове­ческое сознание, которое было вынуждено усомниться в возможности самой пер­спективы дальнейшего существования и развития мировой цивилизации. Ведь с тех пор как человечество вступило в ядерный век, оно жило в обстановке, когда меха­низм уничтожения был полностью отлажен, и спусковой крючок удерживался на грани того, когда он мог бы быть внезапно и стремительно приведен в действие. Разум отказывался верить, что столь многое зависело от столь малого, что весь ок­ружающий человека природный мир, равно как и сама человеческая цивилизация, дополнившая чудеса эволюции своими собственными чудесами искусства, науки, социальной организации и духовного возвышения, в один миг могли быть вверг­нуты в небытие.

Американский либеральный историк А. Шлезингер в эссе «Истоки «холод­ной войны» (объединившей его статьи 1960 – 1970-х гг.), оптимистически выска­зывался о наступлении академической стадии в изучении холодной войны и пре­одоления тем самым побочных идейно-пропагандистских наслоений.[1] Свои ожида­ния он связывал с растущим стремлением исследователей понять мотивы и опреде­лить структурные противоречия, которые лежат в основе крупных конф­ликтов. Это должно было покончить с положением, когда большая холодная война между ком­мунизмом и демократией породила малую холодную войну между историками по разные стороны от Берлинской стены – этого зримого символа разделенного по­слевоенного мира.[2]

Как и почему практически сразу по окончании Второй мировой войны ме­жду союзниками по победоносной антигитлеровской коалиции (державами Запада и Советским Союзом) начался драматический конфликт, вошедший в историю XX в. как «холодная война», конфликт, длившийся почти 40 лет и нередко грозив­ший перейти в войну «горячую»? Как могло случиться, что, развязав один узел ми­ровых противоречий – в результате победы над агрессивным блоком держав оси, − война в то же время завязала другой тугой узел противоречий на том же мировом уровне? И как все это соотносится с возобладавшими повсеместно по окончании войны ожиданиями наступления эры гуманизма в жизни общества и в мировой по­литике? Непростые вопросы, судя по тому факту, сколько пишущих на тему хо­лодной войны, столько мнений о ней. Отсюда ее распространенное определение как фено­мена XX в. − научно-исторической загадки, ждущей своего разрешения. Хотя, ка­залось бы, обильная, не поддающаяся точному библиографическому учету литера­тура темы дает такой благодатный материал, опираясь на который можно было вы­сказать веское слово. [3]

Актуальность проблемы причин и начала «холодной войны» определяется необходимостью понять сущность противоречий, возникших между двумя госу­дарствами – США и СССР, которые, несмотря на окончание «холодной войны», по-прежнему имеют место во взаимоотношениях Соединенных Штатов и России, как преемницы Советского Союза.

Цель настоящей работы – исследовать причины и начальный период «хо­лодной войны». Для реализации поставленной цели необходимо решить следую­щие задачи:

1.      проанализировать причины и предпосылки «холодной войны», просле­дить процесс оформления биполярной системы международных отноше­ний;

2.      выявить особенности начального этапа «холодной войны», рассмотреть процесс разработки стратегии и тактики ведения борьбы США и СССР в конце 40-х − начале 60-х гг. XX в., а также изучить первые кризисы «хо­лодной войны»;

3.      исследовать формирование военно-политических блоков в конце 40-х − на­чале 60-х гг. XX в.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца 40-х до начала 60-х гг. XX в. Период выбран неслучайно. Именно тогда произошел крутой поворот во взаимоотношениях между СССР и США от союзнических до про­тиво­стоящих. Именно в это время произошли первые столкновения интересов двух сверхдержав, это время напряженного балансирования между политикой «сдержи­вания» и «горячей» защитой своих позиций.

Географические рамки исследования охватывают почти весь земной шар. Основные действия происходили между главными соперниками «холодной войны» – СССР и США, а также на территории их союзников и сателлитов. Практически все страны мира, за редким исключением принадлежали либо к лагерю капитали­стических стран, лидером которого были США, либо к соцлагерю, где главным ориентиром был Советский Союз.

В работе используется ретроспективный метод,  так как исследование ба­зируется на изучении прошлого. В ходе анализа взаимоотношения между СССР и США используется сравнительный метод. Частично применен в работе биографи­ческий метод. Такие личности, как Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт, Гарри Тру­мэн, Уинстон Черчилль, Джон Кеннеди, Никита Хрущев оказывали значительное влияние на развитие мировых событий.

Объектом исследования данной дипломной работы является холодная война, которая была основным событием международных отношений в промежу­ток между окончанием второй мировой войны и до развала Советского Союза. Предметом ди­пломной работы является начальный этап холодной войны, причины, истоки, факторы ее начала и зарождения, период от 1945 г. до начала 1960-х гг.

Источниковая база была исследована в первой главе данной дипломной ра­боты.

Структура работы определена целью и задачами исследования. Работа со­стоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В первой главе анализи­руется отечественная и зарубежная историография холодной войны периода от 1945 г. до начала 60-х гг. XX в. Во второй главе – основные факторы меж­дународ­ных отношений в годы зарождения холодной войны, предпосылки, страте­гические цели и планы США и СССР, формирования НАТО и ОВД. В третьей главе прово­диться анализ основных проблем начального этапа холодной войны, ее генезис, мировые очаги и итоги начального этапа холодной войны.

Глава I. Истоки и причины «холодной войны» в отечественной и зарубежной историографии

1.1. Начало «холодной войны» в историографии Запада

Холодная война была сложным процессом, частью которого была психоло­гия, различное восприятие мира, иная мыслительная парадигма. Это была ошибка колоссальных пропорций, и сделали эту ошибку в Москве не более, чем создали ее в Вашингтоне.

Наиболее важные и известными источниками являются – «Речь Уинстона Черчилля в Фул­тоне»[4] от 5 марта 1946 г. – несмотря на то, что «холодная война» уже шла, речь счита­ется ее официальным объявлением, «Доктрина Трумэна»,[5] изло­женная в речи президента Конгрессу 12 марта 1947 г., «План Маршалла» 1948 г.[6] – разде­ляет Европу на разные эко­номические зоны. Можно упомянуть также: выдержки из «Североатлантического пакта»,[7] «Договор в Сан-Франциско»,[8] так называемая «Док­трина Эйзенхауэра».[9] Все вышеперечисленные доку­менты явля­ются связан­ными одной цепочкой, каждый последующий документ есть ни что иное, как след­ствие предыдущего. Они отражают политику США, в которой уже взят курс на от­меже­вание от СССР и претендентство на мировое лидерство. Также можно отметить и «Длинную телеграмму» Кеннана.[10]

Время после окончания второй мировой войны не стало временем прочного мира. Довольно скоро отношения между СССР и его союзниками по антигитлеров­ской коалиции начали обостряться. Для их характеристики все больше стала ис­пользоваться метафора «холодная война». Вначале она появилась на страницах английского журнала «Трибюн» осенью 1945 г., в международном комментарии известного писателя Дж. Оруэлла, затем ее в одной из своих публичных речей употребил видный американский банкир и политический деятель Б.Барух – это было весной 1946-го, и, наконец, эти два слова стали заглавием книги американ­ского публициста У. Липпмана. Казалось бы, простая логика, согласно которой яв­ление вначале должно возникнуть, а потом уже получить название, подсказывает, что в диапазоне с конца или середины 1945 г. по конец 1946-го и следует искать начало «холодной войны». Таким образом, американская политика в отношении СССР, приняла новое направление: был взят курс на ограничение распространения коммунистической идеологии в странах западной Европы и поддержки Советским союзом коммунистических движений.[11]

Уже сама постановка данной темы выдвигает принципиальный вопрос – следует ли говорить об историографии или об историографии Востока и Запада. Причем речь идет не просто о терминах, а о том, являются ли очевидные и глубо­кие различия в подходах, концепциях и оценках, связанные с различиями в идеоло­гии и в ценностных ориентациях, абсолютными или относительными.

Историографический анализ, проводимый в новых исторических условиях перестройки в СССР, кардинальных перемен в Восточной Европе и утверждения нового мышления в международных отношениях, позволяет бросить новый взгляд и на состояние историографии «холодной войны».

Ныне западные исследователи, располагая более широкой ретроспективой, высказы­вают множество мнений относительно хронологических рамок «холодной войны». Если в том, что касается ее окончания, господствующей является точка зрения, что оно относиться к концу 80-х – началу 90-х гг., то по поводу ее генезиса расхож­де­ния очень велики. Одни связывают начало «холодной войны» с моментом воз­ник­новения советского государства и идеологического антагонизма двух систем; дру­гие – с началом второй мировой войны или, вернее, с моментом вступления в нее будущих главных антагонистов послевоенного мира – СССР и США; третьи – с тем или иным конфликтным эпизодом в деятельности антигитлеровской коалиции, особенно в период 1943 – 1945 гг., когда обострилась проблема выработки по­сле­военного мирного урегулирования.[12]

Ни одна из этих точек зрения не представляется достаточно обоснованной. Отношения между большевистской Россией и «капиталистическим окружением» начались настоящей, «горячей», войной, которую сменил весьма пестрый спектр взаимоотношений – от острых конфликтов до довольно тесного сотрудничества в разное время с разными странами, что весьма далеко от монолитного противостоя­ния, характерного для периода после второй мировой войны. Вторая мировая война и особая роль, которую сыграли в ней США и СССР, вполне вероятно, предопре­делили биполярный характер послевоенного мира, но биполярность сама по себе еще не означает автоматического повышения уровня конфликтности, напротив, многие специалисты-международники связывают такой режим с мировой политики с большей предсказуемостью, упорядоченностью, стабильностью. Наконец, не идеализируя сотрудничества в период существования антигитлеровской коалиции, следует признать, что конфликтные ситуации между союзниками, в общем, более или менее успешно разрешались и развитие отношений между ними шло по восхо­дящей. Подавляющее большинство историков датируют возникновение «холодной войны» послевоенным периодом, что, однако, также не исключает разногласий и споров.[13]

В 1950 г. английский историк сэр Герберт Баттерфилд прочитал обстоятель­ную и интересную лекцию, озаглавленную «Трагический элемент в современном международном конфликте». По его словам, когда историки принимаются писать о современных войнах, они, как правило, начинают с «героического» взгляда на вещи. Хорошие люди борются с плохими, добродетель противостоит злу. При та­ком подходе мы видим только отрицательные стороны противника и не можем осознать те структурные противоречия, которые так часто вызывают международ­ные столкновения.

Со временем эмоции отходят на второй план и история вступает в «академи­ческую» фазу. В этот период исследователи считают причиной всех бед «дурную человеческую натуру» и «определенную ситуацию, которая несет в себе элемент конфликта, а не какую-то злую волю сторон, участвующих в конфликте». Злая воля может лишь обострить первопричину, однако столкновение обязательно должно будет произойти. Баттерфилд предположил, что исторические перспективы учат нас «относиться более снисходительно к обеим сторонам по сравнению с тем, как они сами относились друг к другу». История развивается от мелодрамы к трагедии. В начальный период «холодной войны» позиция Баттерфилда-историка, стоящего как бы над враждующими сторонами, вовсе не вызывала аплодисментов. Однако с позиции нашего времени его слова воспринимаются как пророческие, если гово­рить о развитии историографии «холодной войны» в последующие 40 лет. В Со­единенных Штатах Америки развитие «героической» историографии шло по двум направлениям: ортодоксальному (1940 – 1950-е гг.), где корень зла усмат­ривали в русских, выступающих в качестве злодеев, и ревизионистскому (1960-е гг.), где главными злодеями представлялись, уже американцы. К началу 80-х гг. историки, занимавшиеся проблемами «холодной войны», отметили явление, которое Джон Льюис Гэддис – один из известнейших американских специалистов в этой области – охарактеризовал как «возникающий постревизионистский синтез». История на­чала избавляться от роли непосредственного участника событий и стала посте­пенно превращаться в арбитра противоречий систем, что способствовало по­нима­нию проблем, волновавших и другую сторону, вовлеченную в конфликт. В Совет­ском Союзе гласность создала условия для перемены историографических акцен­тов в данном направлении.

Можно было бы добавить, что при всех различиях имеются также сходные явления и процессы как в советской, так и в американской историографии «холод­ной войны». Прежде всего, отметим идеологизированность и политизацию иссле­дований. Это выразилось, главным образом, в том, что обе стороны, историки и политологи США и СССР, многие годы были заняты поисками «виновника» по­слевоенной конфронтации. При этом западная историография проделала эволюцию от однозначных обвинений СССР к критике собственного правительства (ревизио­нистское направление).[14]