Мемуары как источник по истории Гражданской войны 1918 – 1920 гг. на территории Северной Области

Но в дальнейшем, в  условиях ультимативных требований со стороны Германии, добившейся строгого соблюдения условий Брестского мира         (и грозившей в противном случае санкциями), а с другой стороны, союзников, настаивавших на получении от Советского правительства «приглашения» или «согласия» на интервенцию в Россию и, прежде всего, в северный край с целью воссоздания Восточного фронта против Германии, позиция Москвы существенно изменилась.

Руководство Краевого Совета отказалось выполнить ультиматум Москвы: протестовать против дальнейшего пребывания вооруженных сил Антанты на Мурмане, указав, что в его распоряжении нет средств для выполнения этого приказа. Совет на общем собрании высказался за то, чтобы союзники остались здесь для защиты региона от немцев и белофиннов.

«Колебания совета сильно затягивали переговоры. Лишь после  того, когда Москва объявила председателя совета Юрьева «врагом народа» и  «вне закона», этим колебаниям был положен  конец. 6 июля президиум Краевого совета подписал с представителями Англии, Франции и Америки формальное соглашение о занятии Мурманского края и тем окончательно порвал с Москвой» (Городецкий С. Н., с. 35).

Активный участник событий, помощник Г. М. Веселаго                            Л. И. Страховский констатировал: «Хотя официальная власть на Мурмане и не изменилась, ибо краевой Совет оставался единственным государственным аппаратом, но Мурман, отделившись от Москвы и приняв помощь союзников, как бы образовал автономную часть Русского Севера, советскую по форме, но антибольшевистскую по существу своему»²¹.

Но, несмотря на подписанное  соглашение, предполагавшее сотрудничество в военный, финансово-экономической  и продовольственной областях, союзники продолжали вести свою линию в  отношениях с антибольшевисткими силами. Генерал Ф. Пуль, информируя Лондон о разрыве Мурманского Краевого Совета с Москвой, недвусмысленно заметил, что его депутаты тем самым «надели веревку на шею и, если они будут колебаться, я заставлю их быть твердыми»²².

2 марта Мурманский Совет, заключил «Словесное соглашение о совместных действиях англичан, французов и русских по обороне Мурманского края». При этом представители Совета и ведущих местных общественных организаций руководствовались полученной 1 марта телеграммой наркома Л. Д. Троцкого, в которой санкционировалось «принять всякое содействие союзных миссий» в борьбе с немцами и белофиннами²³.

6 марта в Мурманске  высадился первый британских  десант. Далее военное присутствие  на Мурмане постепенно расширялось.  Так началась интервенция на Мурмане.

В Архангельске же события  развивались несколько по иному сценарию. Вот что пишет С. Н. Городецкий о мерах, предпринимаемых советскими властями на случай прихода союзных вооруженных сил: «…на Мудьюге, близ города, была поставлена батарея тяжелых орудий, по побережью и в окрестностях Архангельска были распределены части войск Беломорского отдела Красной армии и, наконец, в фарватере Северной Двины, чтобы преградить путь английской эскадре, было весьма неудачно затоплено три больших судна…» (Городецкий С. Н., с. 37).

О подготовке переворота при активной помощи союзников подробно рассказывает в своих воспоминаниях  Г. Е. Чаплин²⁴. Вызванный в английское посольство в Петрограде, он узнает от лиц английской, американской и французской военных миссий следующие новости:

«1. Получен от контрразведки ряд фотографий с большевистских и германских документов, доказывающих существование договора, по которому большевики обязуются передать немцам ряд лучших судов нашего флота.

2. Получены сведения о намерении немцев занять на Мурмане бухту Печенгу для устройства там базы для подводных лодок.

3. Союзные представители  окончательно разочаровались в  возможности создания «народной»  армии и считают необходимым  создание новой силы, на которую  они могли бы действительно положиться» (Чаплин Г. Е., с. 47).

Далее Чаплин говорит  о взаимных условиях, на которых  союзники согласились оказывать  помощь: «а) Мною будут приложены  все усилия к созданию на судах  флота организации, которая в  случае передачи судов немцам суда эти взорвет;

б) для воспрепятствования немцам в занятии ими Печенги  мною будет организована пересылка  всех возможных антибольшевистских активных элементов на Мурман для  усиления слабых сил союзников.

Тогда же мною было поставлено, а союзниками принято, непременное условие занятия ими Архангельска в расчете создать под их охраной новый безопасный район для создания Белой армии.

На все условия союзники согласились и заявили, что снесутся с генералом Пуль, который находился  на Мурмане, для получения от него окончательного разрешения и необходимых средств» (Чаплин Г. Е., с. 47-48).

Но союзники продолжали вести удобную только им политику: «Через несколько дней пришел ответ  от ген. Пуля с согласием по всем пунктам, включая и занятие Архангельска, указывалось лишь, что ввиду слабости сил он предлагает «белым» захватить Архангельск самим, после чего союзники войдут в город.

Таким образом, нам ставилась  новая задача: захватить город, в  котором никто из нас никогда  не был, в котором никто никого не знал и в котором обстановка и настроение населения были нам совершенно неизвестны» (Чаплин Г. Е., с. 48-49).

Чаплин достаточно подробно рассказывает об успешной подготовке переворота: «…с красными местными частями мне удалось фактически «покончить», красная батарея и  эскадрон были фактически у меня на службе, пехотный полк, который насчитывал человек 300, был моими агентами распропагандирован и штаб красных войск делал все возможное, чтобы сопротивления оказано не было.

Мои силы в количестве около 500 человек были готовы, оружием мы себя обеспечили, и на мою телеграмму Пулю я получил ответ, что он выходит и подойдет к Архангельску утром 2 августа, в силу чего я отдал приказ выступить как в городе, так и в уездах в ночь с 1 на 2» (Чаплин Г. Е.,               с. 56-57).

В самом Архангельске абсолютно никакого сопротивления оказано не было. И к моменту появления союзников город был уже в руках белых. Чаплин говорит, что в это же время им «были уже получены телеграммы, что в Холмогорах, Пинеге, Мезени, Онеге и на Усть-Цыльме (Печоре) большевики изгнаны, и власть перешла к белым… освобождение всей области совершилось благодаря применению метода разложения как верхов, так и воинских частей» (Чаплин Г. Е., с. 58-59).

На самом деле успех  антибольшевистского переворота в  Архангельске объяснялся не столько силой повстанцев, сколько слабостью Советской власти. Большевики не имели в Архангельской губернии прочной опоры, к тому же их неспособность решить проблему продовольственного снабжения и предотвратить дальнейший развал хозяйства, наряду с объявлением в июле 1918 г. непопулярной мобилизации, способствовала резкому росту оппозиционных настроений. Поэтому население приветственно встретило антибольшевистский переворот, поддержанный высадкой союзного десанта.

По словам В. В. Марушевского²⁵, в Архангельске ситуация складывалась следующим образом: «Силы союзников, высадившихся в начале августа 1918 г. в Архангельске, были трагически малочисленны. Отдельные группы этих войск, постепенно продвигаясь от Архангельска по всем направлениям, заняли все подходы к Архангельску по долинам рек, являющихся сосредоточием возможных на севере путей сообщения. Кроме долин рек были заняты и Мурманская и Архангельская железнодорожные линии» (Марушевский В. В., с. 191-193).

«В самом начале августа  эскадра, состоящая, главным образом, из английских судов, вошла в Северную Двину и высадила в Архангельске десант. Еще до прибытия эскадры большевики бежали, и в Архангельске совершился давно уже подготовляемый переворот. В результате переворота образовалось Северное правительство, возглавляемое Н. В. Чайковским» (Марушевский В. В., с. 179).

В результате переворота в Архангельске к власти пришла сложная  политическая коалиция, раскол в которой  наметился уже в первые недели после образования Северной Области. Социалистический состав ВУСО, которое возглавил энес Н. В. Чайковский, вызывал раздражение в кругах правого русского офицерства. Архангельская образованная элита возмущалась тем, что, будучи составлено из делегатов бывшего Учредительного собрания, ВУСО не желало делить власть с представителями местных либеральных кругов. В среде самого кабинета не прекращались острые конфликты по отдельным вопросам политики. Все эти проблемы отражены в воспоминаниях Чаплина Г. Е.

«Заверения Чайковского, что правительство это будет  отнюдь не партийным, а чисто деловым, с включением в его состав представителей самых разнообразных партий, вылились в следующее: семь из восьми были социалисты!» (Чаплин Г. Е., с. 64).

Подтверждение этому  дает и Городецкий С. Н: «…во главе  управления Северной области стало «Верховное Управление» под председательством члена Учредительного Собрания от Вятской губернии Н. В. Чайковского. Все члены нового правительства, заменившего в крае советскую власть, за исключением народного социалиста Н. В. Чайковского и кадета                     П. Ю. Зубова, принадлежали к партии социалистов-революционеров»                (Городецкий С. Н., с. 40).

Далее Городецкий продолжает: «Социалистический состав Верховного управления не встречал сочувствия в  офицерских кругах и среди государственно-настроенной местной интеллигенции, видевших в нем лишь воспроизведение печальной памяти Временного Правительства, положившего начало разложению и гибели русской государственности и доведшего Россию до неслыханной тирании большевистской власти» (Городецкий С. Н., с. 41).

Чаплин также рассказывает о причинах разногласий, явившихся  предпосылками раскола и последующего переворота 6 сентября 1918 г.:         «На первом же заседании правительства Чайковский заявил, что членами белых правительств могут быть лишь члены Учредительного собрания, в силу чего ни я, ни Н. А. Старцев, назначенный на должность Архангельского губернского комиссара, не можем быть «законными» членами правительства… на первом же заседании произошел конфликт и с первого же дня взаимное доверие было утрачено» (Чаплин Г. Е., с. 64-65).

«Правительство опиралось  исключительно на местных социалистов, местная интеллигенция и промышленный класс относились к правительству  иронически, а офицерство и добровольцы  открыто его порицали.

Защищать русские интересы перед союзниками правительство было также неспособно, так как никаким авторитетом ни у ген. Пуля, ни у послов не пользовалось» (Чаплин Г. Е., с. 66-67).

Все это подточило  устойчивость власти и привело в  начале сентября к попытке антиправительственного переворота, инициированного русскими военными кругами: «я решил правительство немедленно арестовать и сослать, поставив его этим в столь смешное положение, чтобы его возвращение, даже при всем желании союзных послов, было бы делом невозможным. Никакого сопротивления арестованными членами правительства оказано не было. Никто в городе не подозревал о совершившемся перевороте» (Чаплин Г. Е., с. 68-69).

Далее Чаплин подробно рассказывает о чуть ли не добровольном решении  вернуть правительство из ссылки в Соловецкий монастырь и своем уходе в отставку.

Но воспоминания С. П. Мельгунова²⁶ заставляют усомниться в «добровольности» этого решения. С. П. Мельгунов так оценивал эти события: «…произошел «нелепый», как характеризовал его Чайковский, заговор против правительства… Дело требовало во всяком случае другой тактики... «Нелепый» переворот быстро был ликвидирован. Правительство по требованию послов вернулось, а кап. Чаплин отправился на фронт…сентябрьская авантюра имела «гибельные» последствия, по мнению самого архангельского правительства:

1) Мобилизация русских  военных сил была сорвана...

2) Появилось обостренное  отношение между солдатами и  офицерами.

3) Среди рабочих ожил  дух вражды к своим нанимателям  и появились призывы к активным  выступлениям против союзников в связи со всеобщей забастовкой.

4) В населении вообще  возобновились неприязненные толки  по адресу союзников, которые  и выразились в открытых выкриках  толпы...» (Мельгунов С. П., с. 82-86).

Телеграммы, опубликованные в 101-м номере газеты «Известия Мурманского Краевого Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов»²⁷ за 15 сентября 1918 года, позволяют отчетливее увидеть и понять события, происходившие в Архангельске в сентябре 1918 г.

«Группа реакционеров и  авантюристов арестовала в ночь с 5-го на 6-ое сентября членов Верховного Управления Северной области в общежитии на Троицкой д. 78… К полдню 6 сентября об аресте стало известным в городе и началась всеобщая забастовка протеста. Закрылись все магазины, остановился трамвай, вечером не горело электричество, прекратились работы в порту, стали типографии. …Уездное земство и съезд кооперативов отправили делегацию к американскому послу Френсису с выражением своего протеста против всего произошедшего» (Архангельск, 6 сентября).

«Всеобщая забастовка продолжается повсюду. Жизнь города замерла совершенно. Послы союзных держав обратились с воззванием к населению, в котором говорят о непричастности союзников к произошедшему и что ими принимаются меры к возвращению Верховного Управления» (Архангельск, 7 сентября).

«Всеобщая забастовка продолжается организованно, несмотря на опубликованный приказ военных властей о предании военно-полевому суду всех бастующих. К городу подошли со всех сторон отряды вооруженных крестьян, предъявивших требование возвратить Верховное Управление в Архангельск, назначив срок исполнения своего требования к вечеру 8-го сентября. После переговоров согласились ждать возвращения Верховного Управления. Вечером опубликован приказ главнокомандующего генерала Пула об увольнении от должности Чаплина и назначении взамен его контр-адмирала Иванова» (Архангельск, 8 сентября).