Хрущев против Сталина: доклад на ХХ съезде партии

 Хрущеву, который  всегда перебарщивал по части  популистских настроений, такой  подход показался "социально  несправедливым" и "несоциалистическим". Под его давлением начался  пересмотр тарифных ставок в  направлении ликвидации "неоправданных  различий" в оплате труда. Этот процесс, к сожалению, продолжался и после 1964 г. Результаты же волюнтаристского нарушения важнейших объективных законов социализма известны: уравниловка воцарилась сейчас практически во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства, начался отток способных людей из отраслей, определяющих темпы научно-технического прогресса, в загоне - другого слова нет - оказался инженерно-конструкторский корпус, который по оплате труда уступает сейчас чуть ли не уборщицам. А когда материальное стимулирование поставлено с ног на голову, то и в экономике, естественно, начнутся всякие несуразности, отнюдь не способствующие ее нормальному росту. 

 Впрочем, я  сужу с позиций сегодняшнего  дня. Тогда, в середине 50-х гг., все представлялось иначе, и  мне, откровенно говоря, даже импонировало  стремление Хрущева устранить  несправедливости в оплате труда  различных категорий трудящихся. 

 Вообще Никита  Сергеевич был непревзойденным  мастером краткосрочного эффекта,  ярких вспышек, которые, надо  отдать ему должное, ослепляли  на время не только его единомышленников, но даже и противников. Правда, эффект этот достигался за  счет умаления долгосрочных, стратегических  интересов, что в конечном счете  оборачивалось колоссальными потерями. Но люди живут сегодняшним  днем, и эту слабость Никита  Сергеевич эксплуатировал весьма  умело ... 

- В мемуарной литературе  упоминалось о разногласиях между  Сталиным и Хрущевым по поводу  его несуразного проекта агро-городов ... 

- Я бы не назвал  этот проект несуразным. В основе  его лежала в общем-то рациональная идея об интеграции сельскохозяйственного и промышленного производства, выравнивании различий между городом и деревней по уровню социально-бытовой и культурной сферы. Надо сказать, что когда Хрущев выступил с этими идеями, они мне понравились. Однако затем, под влиянием весьма серьезной и хорошо аргументированной критики со стороны крупных специалистов и ученых-аграрников, я стал относиться к теории "агрогородов" более сдержанно. Мне показали, и довольно убедительно, что достигнутый уровень развития деревни не позволит еще в течение длительного времени ставить вопрос о прямой интеграции сельскохозяйственного и промышленного производства, по крайней мере в масштабах всей страны, как это предлагал Хрущев. Явным забеганием вперед, игнорированием объективной специфики села был и тезис о необходимости сосредоточения и концентрации сельскохозяйственного населения, ликвидации "неперспективных" деревень. Впоследствии попытки искусственно форсировать процесс индустриализации деревни, как известно, нанесли сельскому хозяйству большой урон. 

 Хрущев же тем  временем выступил в "Правде" со статьей, где изложил, и,  надо сказать, довольно неплохо, концепцию "агрогородов". Сталин, обычно поощрявший партийных руководителей к теоретическим изысканиям, постановке проблемных вопросов, отнесся к статье резко отрицательно, я бы даже сказал, враждебно. Вскоре в "Правде" появилась статья, где теория "агрогородов" была подвергнута уничтожающей критике. В узком кругу Сталин отзывался о хрущевских изысканиях еще более резко, называя их "чистейшей воды прожектерством", "леваческим забеганием вперед", "мелкобуржуазной горячкой". Хорошо помню эти слова, поскольку Сталин при мне повторял их неоднократно, видимо, опасаясь, как бы я не попал под влияние хрущевской "теории". 

 Вообще же, высоко  оценивая организаторские качества  Хрущева, считая его блистательным  исполнителем, Сталин был весьма  низкого мнения о его политических  и идейно-теоретических способностях. Более того, в отношении Сталина к Хрущеву проскальзывало даже нарочитое пренебрежение, чего он н позволял себе никогда в обращении с партийными и государственными руководителями за исключением, пожалуй, Берии. Лично у меня сложилось впечатление, что, выделяя эту "двойку" из своего окружения, Сталин как бы отмежевывался от ее "небольшевизма", словно извинялся, что в государственных делах приходится прибегать к услугам людей способных, но сомнительных по своей идейной закваске, своего рода "политических попутчиков". 

 Хрущев внешне  довольно спокойно и ровно  относился к сталинским нахлобучкам.  Однако спокойствие это, конечно,  было обманчивым - Никита Сергеевич  был человеком крайне самолюбивым  и амбициозным, хотя до поры до времени умел скрывать это. 

 Помню, после  одного из совещаний, где Сталин, не стесняясь в выражениях, резко  отчитал Хрущева за какую-то  оплошность, мы вдвоем спускались  к поджидавшим внизу машинам. 

- Много он знает, - вдруг резко и зло сказал  Хрущев. - Руководить вообще легко,  а ты попробуй конкретно ... 

- Кто это он? - чисто механически спросил я,  занятый своими мыслями - мне  тоже на совещании крепко досталось,  и я уже стал обдумывать, как  лучше реализовать сталинские  замечания. 

- Да это я так,  про себя, - сказал Никита Сергеевич. - Здорово нам шею намылили, надо  делать выводы. - Он уже овладел  собой и пытался дружелюбно  улыбнуться. 

 Только в машине  сообразил, что Хрущевские слова  относились к Сталину. Как говорится,  в тихом омуте ... 

 Но я отвлекся  от сути нашего вопроса. История  с агрогородами лишний раз подчеркивает разницу в подходах Сталина и Хрущева к проблемам сельского хозяйства. 

 Сталин, реалист  до мозга костей, в гораздо  большей степени считался с  его спецификой, действовал продуманно, основательно, не спеша, с учетом  долгосрочных последствий тех  или иных акций. Хрущев же, напротив, стремился к быстрым и эффектным  результатам, торопился, спешил, теряя реальное представление  о достигнутом уровне развития, впадая в совершенно непростительный,  преступный утопизм. 

- Из ваших слов  складывается впечатление, что  главную ответственность за нынешнее, весьма плачевное состояние сельского  хозяйства несут Хрущев и те, кто отошел от сталинской линии.  Но разве сама эта линия  была безупречной? Разве не  было перегибов и эксцессов  коллективизации, страшного голода 1933 г., "перекачки" средств из  деревни в город, наконец, полуфеодального  закрепощения колхозников, не  имевших даже паспортов! Да  и отставание от Запада в  области сельского хозяйства  за сталинский период мы не  преодолели. В официальных документах, трудах видных историков ответственность  за это во многом возлагается  на Сталина и его окружение.  Или вы с этим не согласны? 

- Судя по вопросу,  вы не сумели правильно разобраться  в соотношении объективных и  субъективных факторов, свалили  все в кучу. Постараюсь, насколько  смогу, прояснить истинную картину. 

 Возлагать всю  вину за отставание сельского  хозяйства на Хрущева или Сталина  в корне неправильно. Главное,  все-таки здесь - объективные факторы,  специфика исторического развития  страны. О чем говорить: в начале 20-х гг. в нашей деревне преобладала соха да лучина, в то время как США, Великобритания, другие европейские государства практически полностью завершили электрификацию сельского хозяйства. Из этой отсталой, средневековой деревни приходилось черпать силы и средства для индустриализации страны, формирования современной армии, восстановления разрушенной войной экономики - другого пути просто не было. Этот океан отсталых частных хозяйств надо было переводить на рельсы социалистической коллективизации со всеми ее неизбежными издержками и "минусами". И все это под прессом враждебного капиталистического окружения, форсированными темпами, в исторически кратчайшие сроки - других не существовало. Убежден: затяни мы с коллективизацией или индустриализацией лет на пять-шесть - не сумела бы экономика обеспечить все необходимое для победы над фашизмом, а деревня - накормить армию и население, не говоря уже о возникновении в тылу "пятой колонны" из ненавидевших Советскую власть мелких хозяйчиков-кулаков. В том-то и дело, что "нормальной" возможности история нам не дала, приходилось и действовать "ненормальными", то есть форсированными, темпами. 

 Конечно, партия, правительство, лично Сталин делали  многое для подъема сельского  хозяйства, улучшения жизни крестьянства - подтверждаю это как человек,  возглавлявший отрасль в течение  почти двух десятилетий. И деревня  сделала мощный рывок вперед, к современной организации производства  и труда, цивилизованной культуре  и быту. Но ожидать чудодейственных  результатов, ликвидации отставания  от Запада за эти кратчайшие  сроки просто нереально. Только  в начале 50-х гг. у государства впервые появилась возможность направить на развитие сельского хозяйства крупные силы и средства. До этого город во многом жил за счет деревни, и другого выхода не было, разве лишь в кабинетных иллюзиях "видных историков". 

 Не спорю, жизнь  крестьянина в то время не  была сладкой - напряженный труд, высокие налоги, "жесткая" привязанность  к месту проживания. Как, впрочем,  и в городе. Не забывайте, что  по жизненному уровню населения царская Россия отставала от передовых капиталистических стран лет на сто, а может быть и еще больше. 

 Но и сгущать  красок не следует. По сравнению  с дооктябрьским периодом производственные, культурно-бытовые условия подавляющего  большинства сельского населения  резко изменились в лучшую  сторону. В своей основной массе  и колхозники, и рабочие совхозов  были довольны жизнью и смотрели  на будущее куда более оптимистически, чем сейчас, в условиях немыслимого  для той поры материального  достатка. Говорю это потому, что  не раз доводилось слышать  стенания о бедственном положении  деревни в 30-е и 40-е гг. Послушать  иного литератора, так политика  партии в тот период представляла  собой чуть ли не сплошной террор, репрессии и насилие по отношению к крестьянству. Чепуха! На голом насилии - а жители деревни в 30-х гг. составляли большинство населения - ни один политический строй долго бы не продержался! Да и не было бы разгрома самой мощной в мире фашистской военной машины, массового героизма на фронте и в тылу, наконец, выхода нашей страны в число двух сверхдержав, если бы все держалось, как кое-кто всерьез пытается уверить, на страхе перед НКВД! 

- Вы коснулись  объективных факторов, не сказав  ни слова о субъективных ... 

- Что же, перехожу  к ним. Вы, конечно же, ожидаете  от меня сравнительной оценки  действий Сталина и Хрущева,  точнее, допущенных ими ошибок, замедливших  развитие сельского хозяйства. 

 Да, просчетов,  неизбежных, впрочем, в любом новом  деле, и Сталин, и Хрущев совершили  немало. Но ошибки ошибкам рознь.  Сталин допускал просчеты в мелких, второстепенных вопросах, не делая их в крупных, стратегических. Хрущев, наоборот, лучше разбирался в деталях и частностях, крупномасштабные, общегосударственные решения продумывал плохо, наспех, что имело в ряде случаев просто катастрофические результаты. Вот вы сослались на голод 1933 г. Он был вызван прежде всего страшной засухой, последствия которой усугубили издержки и осложнения завершившейся к тому времени коллективизации деревни, неизбежные в любых крупных социальных преобразованиях. Оба этих фактора носили объективный характер, и свести их на нет, пускай даже сверхсильной волей вождя, было невозможно. Ошибка Сталина состояла в том, если, конечно, она имела место, что он слишком передоверился тогдашнему наркому земледелия Яковлеву (Эпштейну), который не принял необходимых мер для борьбы со стихийным бедствием и фактически покрывал вредительские действия троцкистов и других "леваков", окопавшихся в центральных, и местных органах власти. Работая в то время в Московском тресте овощеводческих совхозов, я получал из центра, мягко говоря, странные распоряжения, выполнение которых могло привести к дезорганизации производства. Яковлева, кстати, за преступный саботаж вместе с его сообщниками расстреляли. Но в любом случае действия его группы решающего значения не имели, хотя и обостряли ситуацию, которая, повторяю, была вызвана в основном объективными факторами. 

 А вот Хрущев, став у государственного руля, допустил уже стратегические  по своему характеру и последствиям  просчеты. В середине 50-х гг., когда  у нас, по сути, впервые появилась  возможность направить в сельское  хозяйство крупные силы и средства, он сделал ставку на массированное  освоение целинных земель, что,  конечно, давало очевидный и  быстрый эффект, но в долгосрочном  плане оказалось явно ошибочным  решением. И дело не только  в том, что освоение целины  шло за счет регионов, которым  надо было, напротив, уделить повышенное  внимание, - Украины и Нечерноземной  зоны России. Куда более пагубным  оказался "стратегический разворот" сельского хозяйства в сторону  экстенсивных факторов роста,  в то время как в повестке  дня стоял переход к интенсификации  сельского хозяйства. Кстати, во  всех странах такой переход  сопровождался сокращением посевных  площадей. Иными словами, надо было идти "вглубь", а мы, погнавшись за сиюминутными успехами, пошли "вширь", по заведомо ложному пути, потеряв на этом, без преувеличения, несколько сельскохозяйственных пятилеток.