- Никаких, кроме моей
неопытности и неумения.
- Хорошо, идите, работайте.
А мы с этим делом разберемся.
Только на второй
день после этого разговора,
когда мне по телефону позвонил
один из секретарей ЦК, я понял,
что гроза прошла мимо. А узелок,
кстати, в этот же день прислали
из ЦК в наркомат - я был настолько
ошеломлен, что совсем про него забыл
...
- Видимо, Сталину
просто неудобно было отменять
уже принятое решение, и это
вас спасло ...
- Не думаю. За
многие годы работы я не
раз убеждался, что формальные
соображения или личные амбиции
для него мало значили. Сталин
обычно исходил из интересов
дела и, если требовалось, не
стеснялся изменять уже принятые
решения, ничуть заботясь о
том, что об этом подумают
или скажут. Мне просто сильно
повезло, что дело о моем
мнимом "вредительстве" попало
под его личный контроль. По
вопросам, касавшимся судеб обвиненных
во вредительстве людей, Сталин
в тогдашнем Политбюро слыл
либералом. Как правило, он
становился на сторону обвиняемых
и добивался их оправдания, хотя,
конечно, были и исключения. Обо
всем этом очень хорошо написал
в своих мемуарах бывший первый
секретарь Сталинградского обкома
партии Чуянов. Да и сам я несколько
раз был свидетелем стычек Сталина с Кагановичем
и Андреевым, считавшимися в этом вопросе
"ястребами". Смысл сталинских реплик
сводился к тому, что даже с врагами народа
надо бороться на почве законности, не
сходя с нее. Займись моим делом кто-нибудь
другой в Политбюро, наветам завистников
и подлецов мог бы быть дан ход ...
- Выходит, репрессии
и произвол творились за спиной
у Сталина, без его ведома? Но ведь
на XX съезде приводились неопровержимые
доказательства того, что именно Сталин
был инициатором репрессий, намечал основные
жертвы ...
- Насчет неопровержимости
у меня немалые сомнения. Все
делалось тогда наспех, с явной
целью опорочить Сталина и,
главное, его сторонников. Сломив
их сопротивление, Хрущев и
его ближайшее окружение рассчитывали
добиться монопольного положения
в партии и государстве. А
когда идет борьба за власть,
в ход пускают всякие аргументы,
подчас сомнительные. Прозвучавший,
например, в известном докладе
Хрущева более чем прозрачный
намек на участие Сталина в
убийстве Кирова так и не
удалось подтвердить реальными
доказательствами. Хрущевские слова
о том, что Сталин якобы "руководил
военными действиями по глобусу",
оказались вздорным оговором, что
подтвердили практически все
маршалы и генералы, работавшие
с ним в годы войны. Вообще
в докладе Хрущева на XX съезде
наряду с очевидными фактами
много и неясного, противоречивого,
просто непонятного, особенно
там, где речь идет об участии
в репрессиях тогдашних членов
Политбюро, в число которых,
как известно, входил и сам
Хрущев ... Повторяю: здесь нужно кропотливое
изучение архивных документов
и материалов, глубокий анализ
и размышление с наших партийных,
классовых позиций, учитывающих
все факторы и обстоятельства,
а не только те, которые вписываются
в заданную теоретическую "схему".
А у нас вместо
такого анализа и размышлений
начинают сводить счеты со
своими политическими противниками
под видом, разумеется, "восстановления
исторической справедливости", наживать
соблазнительный идеологический
капитал "новаторов" и борцов
с очередным "измом", который,
конечно же, надо оформить как "крупный
творческий вклад". Хрущев ведь тоже
стал жертвой такого, мягко говоря, сомнительного
подхода. Обругали последними словами,
потом полностью вычеркнули из всех исторических
документов, как будто и не было такого
деятеля в нашей истории. Мало еще у нас
политической культуры, много низкопробной
конъюнктурщицы, погони за сиюминутными
результатами, которая в конечном счете
бьет по долгосрочным, стратегическим
интересам ...
- Итак, надо ждать
анализа и изучения архивов.
Но ждать-то, видимо, придется долго
... А что же делать сейчас, когда
противники социализма наносят
чувствительные удары по нашей
идеологии, подрывают у людей
доверие к партии, чернят путь,
пройденный народом! Мне, как
пропагандисту, лектору общества
"Знание", часто приходится
выступать перед молодежной аудиторией.
Вопросов на тему культа и
репрессий задается немало. Что
отвечать, чем заполнять вакуум,
если даже из публикуемых мемуаров,
когда их, конечно, публикуют,
все острое, относящееся к этой
теме, беспощадно вымарывается! Почему
Вы, активный участник и свидетель
тех событий, не можете высказать
свое мнение, свою версию, гипотезу,
в конце концов! Ведь высказываются
на эту тему абсолютно некомпетентные,
озлобленные люди, преподнося свое
мнение как окончательную истину и убеждая
кое-кого в этом ... Или Вам, сталинскому
наркому, коммунисту, наконец, нечего им
возразить и нам надо стесняться своей
истории?
- Ваша настойчивость
убеждает. Стесняться нашей истории
действительно не следует - при
всех своих драматических страницах
это героическая история, история
великого народа. Выскажу, ничего
не поделаешь, личную точку
зрения, не подтвержденную, повторяю,
необходимыми документами и фактами.
Да, я активный
участник событий тех лет, много
раз встречался со Сталиным, хорошо
знал видных партийных и хозяйственных
руководителей 30-х и 40-х гг.,
много раз присутствовал на
заседаниях Политбюро. Но все-таки
большую часть времени занимался
вопросами сельского хозяйства,
в другом, естественно, разбираюсь значительно
слабей. Получше, конечно, нынешних крикунов,
но все-таки недостаточно профессионально.
Так что прошу учесть это.
Репрессии 30-х
и отчасти 40-х гг. вызваны главным
образом объективными факторами.
Прежде всего, конечно, бешеным
сопротивлением явных и особенно
скрытых врагов Советской власти.
Первых было значительно меньше,
чем вторых, и в этом-то и
состояла вся трудность.
Далеко не все,
кто в результате Октябрьской
революции потерял богатство,
привилегии, возможность жить за
счет труда других, бежали за
границу. Немало этих людей,
воспользовавшись сумятицей и
неразберихой первых послереволюционных
лет, сумели пробраться в государственный,
партийный аппарат, даже в НКВД.
Тем более что образованных
людей, квалифицированных специалистов
не хватало всюду. Потенциальной
"пятой колонной" была значительная
часть дореволюционной интеллигенции,
утратившей ряд привилегий и
льгот, особенно материального
плана, и перешедшей на работу
в советский аппарат, как говорится,
"скрепя сердце", не имея
другой альтернативы ... К этой "пятой
колонне" относились и бывшие
нэпманы, либо ненавидевшие Советскую
власть кулаки, часть среднего
крестьянства и некоторые рабочие,
пострадавшие в результате эксцессов
и разгула стихии, которыми неизбежно
сопровождаются любая революция
и крупные социальные преобразования.
Меньшую, но вполне ощутимую
опасность представляла и деятельность
ушедших в подполье буржуазных,
мелкобуржуазных и даже монархически
настроенных политических групп
и группок, ряд которых поддерживал
регулярные связи с эмигрантскими
кругами. Все это было не
выдумкой Сталина или НКВД, а
самой что ни на есть прозаической
реальностью.
Достаточно сказать,
что в ходе расследования дела
так называемой Промпартии, преследовавшей
явно антисоветские цели, было выявлено
около двух тысяч человек, сознательно
и целенаправленно занимавшихся вредительской
деятельностью. В середине 30-х гг. я лично
был свидетелем случаев сознательного
вредительства в химической и кожевенной
промышленности. Да и в Наркомате совхозов
РСФСР, Наркомате земледелия СССР, где
мне довелось работать, некоторые специалисты
из числа дореволюционных интеллигентов
не упускали случая подставить нам подножку.
С этими подрывными
акциями смыкалась деятельность
троцкистско-зиновьевской, а затем
и бухаринской оппозиции. Их лидеров,
правда, еще в конце 20-х гг. вынудили отойти
на задний план, выступить с покаянными
речами. Однако немало сторонников Троцкого
и Бухарина осталось в партийном и государственном
аппаратах, в армии, органах госбезопасности,
где они продолжали вредить Советской
власти по "идейным" соображениям,
лицемерно ссылаясь при этом на идеалы
Октября. Кстати, среди командного состава
Красной Армии было немало бывших царских
офицеров. Многие из них, включая Тухачевского,
Якира, Уборевича и других, перешли на
сторону большевиков в результате большой
организационной и пропагандистской работы,
проделанной Троцким, вклад которого в
укрепление обороноспособности революции,
как вы знаете, высоко ценил Ленин. Конечно,
большинство этих людей, сохраняя определенные
предрассудки и предубеждения своего
социального слоя, лояльно относились
к Советской власти. Но были и те, кто держал
камень за пазухой, что также являлось
источником определенной опасности, поскольку
Троцкий с его выдающимися организационными
способностями и талантом конспиратора
умудрялся поддерживать, находясь в эмиграции,
регулярные связи с недовольными внутри
страны. О прямых агентах капиталистических
разведок, которых на территории Союза
в 30-е гг. засылалось немало, я уже не говорю.
Конечно, противники
Советской власти, а их суммарно
было, видимо, несколько миллионов,
составляли явное меньшинство
в народе. Однако, учитывая важность
занимавшихся ими постов, более
высокий уровень интеллекта, образованности,
знаний, сбрасывать их со счетов
как потенциальную угрозу социализму
было бы преступным, совершенно
недопустимым для серьезного
политического деятеля легкомыслием.
В условиях не скрывавшего
свою враждебность капиталистического
окружения, надвигавшейся смертельной
схватки с фашизмом высшее
руководство страны просто обязано
было принять решительные крупномасштабные
меры, чтобы обезопасить ее от
возможных ударов из-за спины,
обезвредить потенциальную "пятую
колонну", обеспечить максимальное
единство в руководящих эшелонах
партии, государства, армии.
- Вы коснулись
врагов Советской власти и
идейных противников Сталина.
Но среди репрессированных было
немало тех, кто был готов
отдать за него жизнь ...
- Верно. Но это
лишний раз доказывает, что репрессировали
не за отсутствие личной преданности
Сталину, как кое-кто хотел
бы представить, а по другим,
более серьезным соображениям. Каким?
Ну хотя бы взять объективно назревший
процесс оздоровления и омолаживания
руководства.
Среди старой
партийной гвардии, сумевшей "зажечь"
и поднять массы на Октябрьскую
революцию, оказалось немало, говоря
ленинскими словами, "святых" и
"безруконьких" "болванов", которые
умели "важничать и болтать", но не
умели работать по-новому, с учетом стоявших
перед страной задач. Мой наркомат, к примеру,
возглавлял старый большевик, человек,
несомненно, заслуженный и честный (поэтому
не называю его фамилии), но совершенно
неспособный организовать дело. Бесчисленные
уговоры и совещания, собрания с "яркими"
лозунгами, постоянные здравицы в честь
революции, Ленина, к месту и не к месту
- таков был его стиль, и переделать себя
он был просто не в состоянии. Не помогал
и высокий уровень образованности, культуры,
высокие нравственные качества - деловых
свойств ничем не заменишь.
В своих последних
работах Ленин не раз подчеркивал,
что большинство (вплоть до 9/10)
в партии составляют люди, не
умеющие действовать по-новому, призывая
освобождать их с ответственных
постов, невзирая ни на какие
заслуги, "вычищать" их. Все это,
увы, соответствовало действительности.
Естественно, что массовое выдвижение
на руководящие посты более
молодых, способных, умеющих работать
по-современному людей не могло
проходить безболезненно, вызывало
недовольство, обиды и обвинения
со стороны ветеранов, сопротивление
которых также надо было сломить.
Но больше всего
людей, конечно, пострадало не
за это.
Помните слова
Ленина о том, что русский
человек - плохой работник по
сравнению с рабочим западных
стран? Что греха таить: расхлябанность,
безответственность, обломовщина у нас
у всех в крови - от рабочего до министра,
культура труда у многих низкая, если не
сказать примитивная. И чтобы вытравить
все эти "родимые пятна прошлого",
еще много времени и усилий потребуется.
Убежден, что
в 30-е гг., когда решался вопрос
жизни и смерти Советского
государства, надо было использовать
весь арсенал борьбы с нашими
исконно русскими "болячками",
применяя наряду с мерами материального
и морального стимулирования
меры административного порядка
и даже карательно-репрессивные.
Да-да, тот самый кнут, без которого подчас
просто невозможно вышибить из части наших
людей (и не такой уж маленькой) элементарное
варварство, дикость и бескультурье.
Полистайте последние
тома Собрания сочинений В.И.
Ленина, где собраны его служебные
письма, телеграммы, записки. Любое
дело, не уставал повторять он,
"расхлябается, при наших проклятых,
обломовских нравах в две недели,
если не подгонять, не проверять,
не бить в три кнута"1. "Христа
ради, посадите Вы за волокиту
в тюрьму кого-либо. Ей-ей, без этого
ни черта толку не будет"2. Чуть ли не
через каждую строчку призывы к "кнуту",
к арестам и репрессиям, вплоть до высшей
меры, за безрукость, нерадивость, обломовщину,
взятки и попытки "замять" некрасивые
дела ... И по отношению к кому эти призывы?
К руководящим работникам, в том числе
и высшего звена, к большевикам, к прошедшим
тюрьмы, каторгу, ссылки! Да, Ленин уважал
людей, ценил их деловые качества. Но когда
этого требовала обстановка, проявлял
жесточайшую требовательность, не останавливался
перед применением самых суровых и крутых,
если хотите, "карательных" мер. Сталин
унаследовал такой стиль, да иначе и нельзя
было в то время.
В специфической
обстановке 30-х и 40-х гг. приравнять
беспечность, безответственность
и разгильдяйство к политическим преступлениям
было просто необходимо. И люди, в своем
преобладающем большинстве сознавая это,
поддерживали такие меры. С практической
точки зрения ведь абсолютно все равно,
по какой причине построенный за счет
крайнего напряжения сил завод не выдает
столь нужную всем продукцию - из-за диверсии
вражеских агентов или элементарного
головотяпства тех, кто не способен наладить
производство и больше думает о личных
интересах, чем об общественных ... И меня
ничуть не трогают жалостью истории о
матери двух детей, получившей несколько
лет тюрьмы из-за кражи двух пшеничных
колосков. Конечно, по отношению лично
к ней приговор был, что и говорить, жесток.
Но он надолго отбивал охоту у сотен, тысяч
других протягивать руку за государственным
добром, наживаться за чужой счет ... Разве
нынешние, до предела обнаглевшие несуны
и махинаторы всех сортов не лишают государство
миллиардов, а может быть, десятков миллиардов
рублей, которые, к примеру, можно было
бы использовать на социальные пособия
не одной, не двум, а миллионам матерей?