Переводческий комментарий видеофильма на английском языке

Истоки диалогизма находятся, по признанию самого Бахтина, в методе Сократа, получившем название «сократический диалог». Этот метод заключается в том, чтобы побуждать собеседника самому находить истину в процессе беседы, которая строится в форме вопросов и ответов. Сократ спрашивал: «Что есть добродетель?» (или любое другое нравственное общее понятие). В поисках ответа на вопрос, идя от противного, т.е. определяя то, что не есть добродетель, ученик пытался дать свое определение понятия. Сократ выявлял противоречия, задавая новые вопросы и тем самым помогая найти непротиворечивый ответ. Целью последовательно и систематически задаваемых вопросов было приведение собеседника к противоречию с самим собой, к признанию собственного невежества. В этом состояла сократовская “ирония”. Но ироническое раскрытие противоречий дополнялось “майевтикой” (“повивальным искусством”). Сократ говорил, что помогает своим слушателям родиться заново, познать “всеобщее” как основу истинной морали. Эта задача решалась при помощи “индукции” и “определения”, которые взаимно дополняют друг друга. “Индукция” – это отыскание общего в частных добродетелях путем их анализа и сравнения; “определение” – это установление видов и родов, а также их соотношения. Переходя далее к вопросу о различении добровольного и недобровольного поступка, продолжая свою “индукцию” и добиваясь нового, более точного “определения” справедливости и несправедливости, Сократ определял несправедливые поступки как совершаемые в отношении друзей с целью навредить им.  
Сократический диалог исключает возможность готовых ответов на вопросы, акцентирует внимание на самом процессе поиска истины и подчеркивает важность личностного участия в этом процессе. Главное в таком диалоге – познание сути добродетели, т.е. того, что есть “нравственное”. Такое познание Сократ считал предпосылкой нравственной жизни и достижения добродетели. Другими словами, знание сливается с моралью, ведет к ответственной позиции в жизни. Три аспекта сократического диалога: процессуальность, познавательность и нравственность составляют то, что получило название “диалогического принципа” М. Бахтина [Todorov, 1984], который он применил в своем анализе языка и литературы.

В языкознании принцип  диалога был впервые введен В.Гумбольдтом. Подчеркивая творческую природу  языка, он утверждал, что язык – не столько продукт деятельности, нечто созданное (ergon), сколько сама деятельность (energeia) духа, т.е. непрестанно совершающийся процесс порождения смысла, «орган, образующий мысль», продукт «языкового сознания нации» [Гумбольдт, 1984]. Для осуществления этой деятельности человек нуждается в Другом, в общении и взаимодействии с ним. «Принципом подлинного искусства социального общения является непрерывное усилие постичь внутреннюю индивидуальность другого, использовать ее, проникнуть в нее с глубочайшим уважением к ней как индивидуальности другого, воздействовать на нее. Это можно сделать, при уважении, только раскрывая себя, предлагая другому возможность сравнения» [Humboldt, 1988, 56]. Хотя Бахтин считал Гумбольдта представителем «индивидуалистического субъективизма», отмечая его преимущественную приверженность выразительной стороне языка («на первый план выдвигалась функция независимого от общения становления мысли» [Бахтин, 1979, 245], нельзя не признать влияния этого великого немецкого мыслителя на становление диалогической лингвофилософии. «Эхом» Гумбольдта является следующая мысль Бахтина: «Выразить самого себя – это значит сделать себя объектом для другого и для себя самого» [Бахтин, 1979, 289]. Отзвуком идей Гумбольдта в концепции Бахтина является развитие таких аспектов языка, как его связь с картиной мира (язык как идеология), различие языков при общей человеческой природе (разноречие в языке и тексте, социальная сущность языка), соотношение объективного и субъективного в языке, язык как творчество и др.

До М.Бахтина эти  вопросы разрабатывались в России последователем В.фон Гумбольдта А.А. Потебней, который подчеркивал, что  «мы говорим не только тогда, когда  думаем, что нас слушают и понимают, но и про себя и для себя» [Потебня, 1976, 305]. Концепция Бахтина, таким образом, вписывается в традицию целостного рассмотрения языка как социального явления, с помощью которого человек познает мир и самого себя, формирует мировоззрение, творчески раскрывает, преобразует себя и свой мир в процессе диалогического общения с Другим.

Диалогический принцип  в анализе языка принципиально  противостоит положениям теории Соссюра. Бахтин отвергает подход к языку, который признает только единый язык (langue) и индивидуальную речь (parole). Для  него понятие язык не подразумевает универсальных лингвистических законов.

Однако, следуя логике, задаваемой диалогическим принципом, можно  рассматривать оба подхода к  языку в их отношении друг к  другу, и тогда они становятся взаимодополняющими. Принцип дополнительности, введенный в научный оборот Н.Бором, можно сформулировать следующим образом: нет антагонистических противоречий, описания разных наблюдателей дополняют друг друга. Примечательно, что идею дополнительности Н.Бор выдвинул первоначально на примере разнообразия языков мира.

Если исследование нацелено на грамматику, скажем, в русле сравнительно-исторической реконструкции, то ее описание должно быть основано на принципах Соссюра. Если же объектом исследования являются высказывания, тексты, дискурсы, ведущим будет диалогический принцип. Эти два подхода соотносятся как диалог и диалектика, как синтагматика и парадигматика, которые, с одной стороны, противопоставлены как методы, а с другой – сопоставлены как разные аспекты одного и того же объекта. Диалогический метод как метод различия противопоставлен диалектике как методу оппозиции: диалогические отношения возникают как линейное разворачивание диалектики. Так, если один говорящий высказывает два суждения (тезис и антитезис) и делает на их основе свое умозаключение (синтез), он демонстрирует диалектический метод. Если эти же суждения высказывают два разных говорящих, спорят и обсуждают два разных подхода, а затем приходят к одному, совместно выработанному заключению, их встреча представляет собой диалог. Как заметил Бахтин, «диалектика – абстрактный продукт диалога» [Бахтин, 1979, 307].

Современная лингвистика, стоящая на пороге создания синтетической  теории языка, идет по пути интеграции идей Соссюра и Бахтина [Юрченко, 1992; Yeremeyev, 2000]. Настоящее исследование выполнено в этом интегративном русле. Поскольку сам Бахтин не представил свою теорию в виде системы понятий (парадигмы), эту задачу выполняют его последователи. После его смерти в 1975 году за границей стали появляться переводы его работ – сначала во Франции, а потом, в 80-е годы – в США, где начался бум – появилась «индустрия Бахтина» (the Bakhtin industry), вызванная необычайной популярностью его философии, его диалогического метода анализа литературы, его теории жанров, его идеи о полифонии текста, о диалогической структуре личности, о принципиальной незавершимости диалога, о «хронотопе» как пространственно-временной организации семантики текста и многих других. Во многих университетах Европы, Америки и некоторых стран Азии появились центры по изучению наследия Бахтина, проводятся международные конференции, конгрессы и круглые столы, посвященные обсуждению его идей.

Такое внимание к ученому  не случайно. Его теория – не просто «инонаука», как выразился С. Аверинцев, то есть иная, необычная наука. Она  революционно притягательна своей «простотой» и универсальностью, она возвращает человеку ощущение гармонии бытия, так как объединяет мир человека, окружающий его мир вещей (универсум) и мир людей (социум) в одно целое через диалогические отношения. В этом едином мире все оппозиции снимаются отношением «Я–Другой», поэтому трудно анализировать концепцию М.Бахтина в привычных терминах «или – или» (т. е. как парадигму). Хотя он и противопоставляет монолог диалогу, они не становятся оппозицией, так как их различие относительно: монолог – это реплика диалога, извлеченная из контекста, рассматриваемая изолированно. В связи с этим все описания диалогической парадигмы нужно принимать с оговоркой, что любые противопоставления даются исследователями в соответствии с диалектической логикой научных исследований. У М.Бахтина иная логика – диалогическая. Как подчеркивает М.Холквист, диалогизм не означает мышления оппозициями, он стремится осмыслить «событие бытия» по принципу «и…и»: «"И…и" – не просто выбор между двумя взаимоисключающими перспективами, каждая из которых сама по себе логична и последовательна и тем самым обеспечивает дальнейший путь к истине, поскольку подобная ограничительная логика позволяет признать правильным только один из двух вариантов. Диалогизм имеет свою логику, но не взаимоислючающего порядка» [Holquist, 1990, 41]. В.Библер назвал ее диалогикой [Библер, 1991].

Теория Бахтина представляет собой последовательность следующих  положений: 
- Язык как устойчивая система нормативно-тождественных форм – это научная абстракция, которая может быть продуктивно использована только при определенных теоретических или практических целях. Эта абстракция не соответстует реальной языковой действительности. 
- Язык – это непрерывный творческий процесс, осуществляемый в социально-речевом взаимодействии говорящих.  
- Законы языкового становления не являются индивидуально- психологическими законами, но связаны с деятельностью говорящего. Законы языкового становления – это социологически законы. 
- Языковое творчество не совпадает с художественным творчеством или с любым другим видом идеологического творчества. Но вместе с тем, языковое творчество нельзя понять вне идеологических смыслов и ценностей. Процесс становления языка, как и всякое историческое становление может ощущаться либо как слепая механическая необходимость (бытовая речь), либо как “свободная необходимость” (осознанное литературное творчество). 
- Структура высказывания – чисто социальная структура. Оно существует между говорящими. Индивидуальный речевой акт – это соntradictio in adjecto [Бахтин, 1993, 108-109].

Еще одно важнейшее понятие  в диалогической парадигме –  незавершенность. Если для отдельного высказывания характерна завершенность, связанная со сменой речевых субъектов, то для диалога в целом характерна открытость, принципиальная незавершимость, связанная с потенциальной возможностью ответа, отклика, реакции. Такая постановка проблемы диалога имеет этическую направленность, т.к. исключает установку на последнее слово: «Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту (он уходит в безграничное прошлое и в безграничное будущее). Даже прошлые, то есть рожденные в диалоге прошедших веков, смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конченными) – они всегда будут меняться (обновляясь) в процессе последующего, будущего развития диалога» [Бахтин, 1979, 373]. Все вторичные жанры (литературные, публицистические, научные) принципиально незавершимы, так как предполагают ответную реакцию, они диалогичны, имеют адресата.

Таким образом, идея диалога объединяет все основные понятия в концепции Бахтина: высказывание, речевой субъект, Другой, ответственность, вненаходимость, незавершенность, полифония, разноречие, хронотоп, чужое слово, двуголосое слово, амбивалентность. Идея диалога развивается в трех направлениях: как противоположность монологу; как диалогичность любого высказывания; как модель мира, понимание истины.

Поскольку все эти  процессы сложно наблюдать в реальном общении, они требуют особой подготовки и знаний, для анализа избрана  художественная коммуникация, в которой интуиция и творческий талант писателей позволяют не только создать диалогический дискурс, но и вовлечь в него читателя, приобщить его к созданию смысла в рамках того пространственно-временного мира, который открывается перед ним. Как подчеркивает Бахтин, проблема речевого общения «лучше всего раскрывается на материале художественной литературы, отражающей речевое общение во всем его многообразии и сложности, дающей язык в новом качестве и в новом измерении, сочетающей слово во всех его словесных возможностях с мыслью, чувством и действительностью» [Бахтин, 1997, 294].

В задачу лингвиста входит описание процесса диалога-творчества как общей стратегии авторского или режисерского дискурса, которая  прослеживается в таких характеристиках последнего, как наличие диалогических маркеров, сигнализирующих о создании режиссером зон контакта со зрителем в мире вне фильма или с героем в мире внутри фильма, присутствие особых диалогических структур (вопрос-ответ, структуры с императивом и др.), лексико-тематические «следы» речевого взаимодействия и т.д.  
Таким образом, как метод дискурсивно-диалогический анализ можно представить в виде двух этапов исследования текста-дискурса.

Задачей первого этапа  анализа является описание диалогических  маркеров как системы, позволяющей разграничить диалогическую стратегию (создание зон контакта в мире вне фильма) и диалогические тактики (создание зон контакта в мире внутри фильма), которые задаются общей стратегией. На втором этапе диалог рассматривается как структура дискурса, которая подчинена диалогической стратегии. Задачей этого этапа является выявление и описание структурных моделей речевого взаимодействия, вбирающих различные аспекты влияния индивидуальных и социальных факторов контекста общения на его форму.

Исследования текста фильма как дискурса, таким образом, исходят из понимания последнего как сложной системы представления  знаний, включающей кроме текста также  экстралингвистические факторы, необходимые  для его понимания, и социальный контекст, дающий представление как об участниках коммуникации, так и о процессах производства и воспроизводства сообщения.

Перевод диалогической речи

В узком смысле, как  языковая форма общения, диалог определяется в «Словаре лингвистических терминов»  О.С.Ахмановой как «одна из форм речи, при которой каждое высказывание прямо адресуется собеседнику и оказывается ограниченным непосредственной тематикой разговора» [СЛТ, 1969, 132]. Данное определение подчеркивает важную сторону организации диалога как формы речи: наличие адресата, общая тематика высказываний, разговорность. Однако этим не исчерпывается содержание термина.

Слово диалог происходит от греческого dialogos и состоит из двух частей: приставки dia “сквозь, через” (а не два, как принято считать) и корня logos “слово, значение, речь”. Первую часть термина можно интерпретировать как «сквозное движение, проникновение, размежевание, разделение, взаимность» и, следовательно, «диалог – разделенное слово, взаимная речь», т.е. разговор. который ведут два или более человек.

Исторически диалог как  форма общения людей появился раньше монолога, что социально обусловлено. Человек изначально, в силу своей  природы, не может не общаться с другим человеком, с природой, Богом, реальным или виртуальным миром, самим  собой. Даже пространный монолог, казалось бы, не связанный непосредственно с ситуацией общения, всегда кому-то адресован, с одной стороны, и с другой – является реакцией, репликой на предшествующий контекст, конфликт, ситуацию. Поэтому монолог называют иногда остановленным диалогом, т.е. высказыванием, как бы извлеченным из диалога.

Модели диалогического взаимодействия

Понимание диалога как  речевого взаимодействия требует уточнения, так как сам термин взаимодействие интерпретируется по-разному. 
В соответствии с принципами и постулатами речевого общения выделяются два основные типа речевого взаимодействия: сотрудничество и конфронтация, которые свидетельстуют о совпадении или несовпадении интересов и целей коммуникантов. Эти два типа отражены в двух моделях диалога: кооперативной и конфликтной. Существует множество моделей диалога, в которых формализуются различные аспекты или компоненты взаимодействия: участники, объект, цели и задачи, механизм взаимодействия, его характер, динамика, координация действий, смена ролей, контекст и ситуация взаимодействия и т.п. Соответственно, можно говорить о разных подходах к диалогу. Теоретическую базу исследования диалога составляют труды ученых, анализирующих вербальное общение с позиций коммуникативной лингвистики, анализа дискурса, прагмалингвистики, психолингвистики, теории общения, логико-семантического анализа языка, компьютерной лингвистики, социолингвистики, конверсационного анализа (Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева, А.А.Леонтьев, И.П.Сусов, Д.Г.Богушевич, А.Вежбицкая, Т.ван Дейк, П.Грайс, Дж.Серль, Дж.Лич, Дж.Гамперц, Д.Таннен и др.). Большое распространение получило понимание диалога как игры (dialogue games), его описание в когнитивном аспекте (description of agents’ mental states) и с точки зрения реализации определенного плана (plan-based approach), интенций или целей (goal-oriented approach).  
Так, интенциональные модели диалога представляют взаимодействие как процесс, ориентированный на реализацию плана, интенций партнеров или достижение цели [Donaldson, Cohen, 1996; Lambert, Carberry, 1991; Traum, Hinkelman, 1992 и др.], а информационные модели дают представление о взаимодействии как процессе обмена информацией между участниками диалога. Эти два типа моделей диалогического взаимодействия реализуются в языковой структуре диалога, при анализе которой в первой модели нужно идентифицировать интенциональное состояние партнеров в терминах их целей, а во второй модели ограничиться только информацией (по принципу ее релевантности). Более частные модели диалога представляют отдельные этапы речевого взаимодействия (начало, сам процесс, окончание, оценка, изменение или влияние, принятие решения) [Schegloff, 1992; Donaldson, Cohen, 1996 и др.]. Но, независимо от того, какая сторона организации диалога формализуется в модели, все они основаны на одном из двух подходов к пониманию взаимодействия: