Особенности перевода молодежного жаргона на материалах русского и английского языков

Функциональная значимость категории эмотивности признается большинством ученых. Имея в виду речевую реализацию функции эмотивности, в иной терминологии – эмоциональную, или экспрессивную функцию, Н. Б. Мечковская пишет: «…если в высказывании прямо выражено субъективно-психологическое отношение человека к тому, о чем он говорит, то реализуется эмоциональная, или экспрессивная функция речи». Однако вопрос о прямом выражении эмоций в речи не может быть решен однозначно. Эмоциональное отношение говорящего может быть имплицировано, либо выражено «в сложной иносказательной форме» [28, с. 18].

Нельзя не согласиться с мнением В. И. Шаховского, который считает, что эмотивная функция языковых единиц определена способностью говорящего осмыслить и словесно выразить эмоции, т. е. осуществить выбор конкретной языковой единицы, содержащей эмоциональную информацию.

Вопрос о том, выражается ли эмоциональная реакция говорящего или его эмоциональное отношение к содержанию высказывания, связан, на наш взгляд, с тем, насколько велика доля рационального, когнитивного, осознанного в процессе выбора эмотивной языковой единицы. Еще А. Шлейхер утверждал: «Чувства, восприятия, волеизъявления язык прямо не выражает: язык – не непосредственное выражение чувства и воли, но только мысли. Если необходимо через посредство языка выразить чувства и волю, то это возможно делать только опосредованным путем, и именно в форме мысли [29, с. 92].

На наш взгляд, языковой характер категории эмотивности очевиден: существуют узуальные разноуровневые языковые средства, обладающие свойством эмотивности, о чем убедительно говорит В.И. Шаховский, характеризуя эмотивный компонент значения слова: «…та семантическая доля, с помощью которой языковая единица осуществляет свою эмотивную функцию» [26, с. 8]. Эмотив, по мысли ученого, – это «языковая единица… превалирующей функцией которой является выражение эмоций говорящего» [26, с. 8]. Категория эмотивности отвечает всем названным критериям, на что указывал в своих работах В.И. Шаховский: «Эмотивность, несомненно, является функционально-семантической категорией, так как отвечает всем ее признакам: общность семантической функции – выражение эмоций; взаимодействие лексических и грамматических элементов (эмотивность, как установлено, имеет формальное выражение на всех «этажах» языка – фонологическом, морфологическом, лексико-семантическом, фразеологическом, синтаксическом уровне структурных моделей); членение – центр – периферия и пр.» [26, с. 112–113].

По мнению Л.Ю. Буяновой и Ю.П. Нечая, эмотивность имеет как узуальный, так и ситуативно-речевой характер. В качестве аргументов ученые приводят словарные толкования эмотивов (например, рыло (о лице), дружище и т. п.), их употребление в речи и восприятие как эмотивных носителями языка вне контекста [30, с. 46]. Иную точку зрения находим в работах Н.А. Лукьяновой, которая считает, что эмотивность может не иметь языкового статуса, но в контексте и в определенной речевой ситуации выражать эмоциональное отношение говорящего к предмету речи [31, с. 60].

Эмоции и чувства – это сущности экстралингвистические; эмотивные смыслы – это их отображение в языке, компоненты лексической семантики. Эмотивные смыслы несут информацию об эмоциях человека, они предстают в содержании различных языковых и речевых единиц в виде специализированных семантических компонентов, свойственных этим единицам.

Эмоциональное отношение, выражаемое к обозначаемому предмету действительности, соотносится в первую очередь с чувствами-отношениями типа «презрение», «пренебрежение», «порицание» или «восторг», «восхищение» и т.п. Набор выражаемых чувств предельно ограничен исходными базовыми эмоциями, варьируемыми в полюсах одобрения / неодобрения.

Уникальность эмоций сравнительно с другими объектами номинации обнаруживается прежде всего в многообразии и богатстве языковых средств их выражения, которые включают соответствующую лексику, фразеологизированные синтаксические конструкции, особую интонацию, порядок слов. Лексика языка располагает огромными возможностями для передачи информации в её тончайших смысловых и стилистических оттенках [32, с. 67].

Стилистическое богатство лексико-семантического уровня обусловлено не только колоссальным числом входящих в него единиц, но и разнообразием их качества, а также сложной, многоярусной системой их стилистической организации. В пределах лексико-семантической области языка имеем, с одной стороны, единицы, обладающие единственным в своем роде значением и столь же конкретно-неповторимым стилистическим оттенком, с другой стороны, – отвлеченные, охватывающие многие сотни слов стилистические категории (окраски), не уступающие по своей абстракции многим синтаксическим категориям. Речь идет о таких видах экспрессивно-эмоциональной окрашенности, как «шутливое», «ироническое», «высокое» и др. Одни из таких оттенков придают слову положительную, другие – отрицательную окраску. Характер окраски может видоизменяться в зависимости от контекста и речевой ситуации.

В современной лингвистике термин «эмотивность» используется и как синоним понятия «оценочность». Рассматривая оценку как модальность, Е.М. Вольф выделяет признаки оценочного отношения субъекта к объекту: «Эти признаки следующие – «эмотивность», или оценочность», как собственно отношение по признаку «хорошо/плохо» [33, с. 12]. Е.М. Вольф считает, что в большинстве случаев эмотивность как аспект оценки неотделима от обозначения свойств объекта, отношения субъекта к объекту: «Эмотивность выступает на первый план в оценочных выражениях типа Какая прелесть!, в высказываниях, включающих аффективные слова вроде прекрасный, отличный, скверный, дрянной. Большинство слов-оскорблений также включает прежде всего эмотивный компонент оценки: Так, болван! – в первую очередь говорит об отношении говорящего к объекту оценку, а не о свойствах последнего.

Важно, однако, подчеркнуть, что эмотивность имеется во всех оценочных выражениях, отражая присутствие в них субъекта [33, с. 38–39].

Экспрессивно-эмоциональная окраска у слова возникает в результате того, что само его значение содержит элемент оценки. Функция чисто номинативная осложняется здесь оценочностью, отношением говорящего к называемому явлению, а следовательно, эмоциональностью. Такие слова, как airhead, bummer; пустомеля, брюзга, разгильдяй и т.п., уже сами по себе в своей семантике несут экспрессивно-эмоциональный заряд. Слова этой группы обычно однозначны; заключенная в их значении оценка настолько явно и определенно выражена, что не позволяет употреблять слово в других значениях.

Эта лексика используется преимущественно в устно-фамильярной, сниженной речи: лентяй, беспардонный; lazy-bones, cut-throat.

Вторую группу составляют многозначные слова, которые в своем прямом значении стилистически нейтральны, однако в переносном значении наделяются яркой эмоциональностью, например, тряпка (о мужчине), болото (об общественной группе); frog (о французе), frost (о провале).

Третья группа – это слова, в которых эмоциональность достигается аффиксацией, большей частью – суффиксами: мамочка, грязнулька, бабуля; drunkard, gangster, scare-monger, kiddo. Однако это явление не столько собственно лексическое, сколько словообразовательное [34, с. 65].

Подобно лексике, фразеология содержит богатейшие средства речевой выразительности, придает речи особую экспрессию и неповторимый национальный колорит. Выразительность языка во многом зависит от его фразеологии. Подавляющее большинство фразеологических единиц обозначает те же понятия, которые могут быть переданы словами или описательными конструкциями. Однако, фразеологизмы отличаются от синонимичных слов и описательных оборотов нюансами значения и, главным образом, экспрессией.

Замена фразеологизма словом или словосочетанием не может быть равнозначной: при такой замене исчезают нюансы значений, образы, эмоции – всё, что составляет семантико-стилистическое своеобразие фразеологизмов и делает их «мельчайшими поэтическими единицами языка». Сравните babes and sucklings – unexperienced people; husband's tea – not strong tea; a play with the fire – a dangerous play; dribs and drabs – too little of smth; кровь с молоком – здоровый; зарубить на носу – запомнить; плакать в жилетку – жаловаться.

Совмещение в содержании фразеологических единиц номинативных и эмоционально-оценочных элементов позволяет носителям языка использовать фразеологизмы для передачи не только логического содержания мысли, но и образного представления о чем-либо, а через последнее – и для выражения эмоционального отношения к предмету мысли. Так, например, фразеологизмы odd (queer) fish – человек со странностями, cool as cucumber – невозмутимый; тертый калач, стреляный воробей образно характеризуют качества человека (чудаковатость, спокойствие, опытность) и вместе с тем показывают определенное к нему отношение (шутливое, ироническое, презрительное), что не позволяет использовать эти выражения в нейтральной ситуации, когда подобное отношение отсутствует.

Как и в лексике, во фразеологии со стилистической точки зрения выделяется пласт нейтральных фразеологических единиц и стилистически окрашенные пласты.

Яркая эмоциональная окрашенность, оттенки которой чрезвычайно многообразны, характерна для разговорных фразеологических единиц. Она создается как отдельными их компонентами, так и тем образно-метафорическим значением, которое возникает в результате сочетания этих компонентов.

Чистыми знаками эмоций являются междометия. Эти слова составляют совершенно особый слой лексики, поскольку у них нет предметно-логического значения. В междометиях сосредоточены все типические черты, отличающие эмоциональную лексику: синтаксическая факультативность, то есть возможность опущения без нарушения отмеченности фразы, отсутствие синтаксических связей с другими частями предложения; семантическая иррадация, состоящая в том, что присутствие хотя бы одного эмоционального слова придает эмоциональность всему высказыванию.

Многие эмоциональные слова, а междометия в особенности, выражают эмоцию в самом общем виде, даже не указывая на её положительный или отрицательный характер. “Oh”, например, может выражать и радость, и печаль, и многие другие эмоции: Oh, I'm so glad; Oh, I'm so sorry; Oh, how unexpected! Значительной части междометий присуща четко выраженная эмоциональная окраска, что ограничивает их использование в определенных ситуациях общения. Так, например, бранным междометиям (by Jove, черт возьми) свойственна грубая просторечная окраска.

Терминологическое разнообразие в системе средств выражения категории эмотивности и в номинации самой категории связано с различными подходами к исследованию, что и определило синонимичность понятий «эмотивность» – «эмоциональность» – «экспрессивность» – «оценочность» – «модальность». Само понятие эмотивности, помимо основного статуса – языковая, функционально-семантическая категория – рассматривается учеными, то как семантическое свойство, присущее языку, то как функция языковые единиц, то как компонент коннотативного значения, то как речеведческое понятие [35, с. 157].

Представляется важным утверждение, что эмотивность как функционально-семантическая категория языка, выражающая, а не описывающая эмоции человека, актуализируется в речи посредством ядерных и периферийных компонентов, расположенных на разных уровнях языковой системы, т. е. является базовой категорией для формирования функционально-семантического поля, исследование которого остается актуальной задачей эмотиологии.

1.2.2 Основные аспекты выражения эмотивности в молодежном жаргоне

Объектом нашего исследования являются эмотивные единицы современного молодежного жаргона. Это обусловлено такими факторами, как экспрессивность молодежного жаргона, его отнесенность к сфере устного непринужденного общения, при котором говорящий может достаточно свободно и наиболее полно выразить переживаемые чувства и эмоции, большое количество эмоциональных единиц в жаргоне, высокая эмоциональность самих молодых людей – носителей жаргона.

Опираясь на классификацию С. Марочкина жаргонные единицы могут быть связаны с выражением чувств и эмоций в следующих аспектах [36, с. 36-46].

1. Эмоциональные слова и выражения (по В. И. Шаховскому, аффективы). Сюда относятся прежде всего такие лексемы, как блин и елы-палы (последняя зачастую сопровождается в речи предшествующим дык), используемые в жаргоне только в качестве эмоциональных восклицаний. Эмотивы типа корка (корки, корочки), обсад, крутняк, улет, чума и пр. возникли на базе знаменательных слов (имен существительных и одного наречия – круто). Будучи использованными в качестве эмоциональных междометий, они практически полностью теряют свое денотативное значение, которое вытесняется сильно акцентированным в этой ситуации эмоциональным компонентом значения. К этой же группе относятся словосочетания «полный атас», полный абзац, кино и немцы, которые также выполняют в речи эмоционально-междометную функцию.

Особенностью всех вышеперечисленных слов и выражений является то, что они передают эмоциональное содержание в самом общем, нерасчлененном виде и потому неоднозначны. В зависимости от ситуации данные эмотивы могут выражать разнообразные – вплоть до противоположных – эмоции: разочарование, раздражения, восхищение, удивление, радость и т. д. При этом более или менее адекватное «узнавание» выражаемой эмоции слушателем не может осуществиться без учета интонации, мимики, жестикуляции говорящего, а также контекста.

В некоторых случаях эмоциональные слова и выражения могут передавать отношение говорящего к факту действительности более отчетливо: по ряду эмотивов можно сказать, что они являются выразителями общеположительных или общеотрицательных эмоций. Провести более четкую дифференциацию эмоциональных оттенков в этих случаях вряд ли возможно: выраженные положительные или отрицательные эмоции характеризуются «групповым характером», «стягиванием» сходных по качеству чувств вокруг нескольких более общих [37 , с. 17].

Эмоциональные единицы, выражающие общеположительные эмоции: клэ, зыка, клево, в жилу, в масть, в кайф, по кайфу, потрясная шиза. Значение вышеперечисленных эмотивов может быть передано словами «хорошо», «отлично» (которые сами зачастую используются в качестве эмоциональных восклицаний).