Дистанцирование главных членов предложения

Эти факторы разделяются на 4 разряда: 1) эмоциональное или логическое подчеркивание того компонента предложения, который выносится за рамки;  2) присоединение к основному (обрамленному) составу элементарного предложения дополнительного сообщения (Nachtrag) в самом буквальном смысле этого слова; 3) ритмическая тяжесть, обширность тех или иных компонентов предложения, не позволяющая им поместиться в границах обрамленного предложения; 4) специфическая грамматическая природа некоторых компонентов предложения. Но во всех случаях может быть обнаружен какой-то мотив, ведущий к отходу от рамочной конструкции. Между тем для наличия рамки никакой мотивировки не требуется. Конечно, дать мотивировку здесь все же можно, но она окажется чисто отрицательной: например, рамка в данном предложении употреблена, потому что в нем нет ни особого эмфатического подчеркивания каких-либо компонентов предложения, ни дополнительного присоединения каких-нибудь компонентов, как бы неучтенных в момент первичного оформления высказывания, ни характерного для формулировок и вообще для научного языка четкого противопоставления друг другу двух частей высказывания, ни специфических языковых форм, тяготеющих к выносу за рамку и т. д. А такая немотивированность рамки и означает исходность этой конструкции для немецкого литературного языка, как это отмечалось и в отношении немецкой обиходно-разговорной речи.

Именно тот факт, что современный  немецкий литературный язык позволяет  устранить рамку, когда это нужно  пишущему (или говорящему), насильно ее не навязывая, и что вместе с тем она все же остается не только самой употребительной, но и основной, исходной структурой в построении предложения, неопровержимо свидетельствует о том, что эта конструкция отнюдь не навязана немецкому литературному языку извне, а входит в плоть и кровь немецкого языкового строя. Возможность принципиального отказа от рамочной структуры предложения в современном немецком литературном языке тем не менее велика, фактически на протяжении всего развития этого языка наблюдались — меньше или больше — отклонения от этой структуры. Таким образом, никакого качественного, небывалого сдвига в сфере порядка слов в предложении в современном немецком языке не произошло. Принципиально новыми неполные рамочные конструкции не являются. А что касается многочисленности примеров неполной рамки, то из этого еще не следует, что вынос за рамку является конструкцией, совершенно равноправной с рамкой. Вынос за рамку нуждается в мотивировке — вызывается воздействием каких-либо факторов, между тем как рамка немотивирована, т. е. принадлежит к глубинным структурным тенденциям немецкого синтаксического строя. Как это ни парадоксально звучит, даже при количественном превосходстве предложений с выносом за рамку, но при сохранении их обязательной мотивированности они были бы все же структурно неравноправны с рамочными предложениями. Но о количественном превосходстве здесь нет и речи. Так, даже в самых развернутых предложениях, по подсчетам Р. Рата, предложения с выносом за рамку составляют лишь меньше половины общего числа рамочных предложений с отделяемыми приставками. А огромное количественное превосходство рамочных конструкций в предложениях как малого, так и небольшого объема в материале Рата явственно показывает — если учесть тот факт, что длинные предложения строятся на основе коротких, а не наоборот, — что «базисное» положение рамочных предложений в системе немецкого литературного языка и в наши дни остается незыблемым.

Подчеркнутое тяготение к рамке  наблюдается в некоторых новых  функциональных стилях немецкого языка, рассчитанных на особую экспрессивность. Так, в языке иллюстрированной газеты по материалам, приводимым в работе Э. Миттельберга [21, c. 272-287], стремление к максимальному напряжению приводит либо к использованию развернутых форм рамки, даже гиперболизированных, либо к выделению зарамочных компонентов в отдельные предложения, отделенные от основного предложения точкой. Таким путем эти компоненты — в силу своей грамматической неполноты и имеющейся у них проекции к предшествующему предложению — получают дополнительное напряжение, а предшествующее предложение полностью сохраняет свое рамочное напряжение, напр.: Inzwischen wurde die Saalwache verstärkt. Vorsichtshalber.

Здесь создается, таким образом, ряд  сильно напряженных предложений  сравнительно небольшого объема, основывающих свою напряженность на разных факторах. Используемые здесь дополнительные факторы отнюдь не отрицают принцип рамочности, а напротив, взаимодействуют с ним. Выносы за рамку как таковые, т. е. остающиеся в пределах одного элементарного предложения, представлены в материалах Миттельберга лишь с такими конструкциями, которые вообще, как правило, выносятся за рамку во всех функциональных стилях. Это — перечисления, сравнения, предложная конструкция. Исходя из этого, никак нельзя согласиться с утверждением Миттелъберга, что общая тенденция немецкого языка к рамочности в применении к языку иллюстрированной газеты недействительна. Как мы уже отметили, здесь, скорее, можно говорить о подчеркнутом тяготении к рамке, как это, впрочем, и соответствует экспрессивной установке текстов иллюстрированной газеты.

До сих пор рамочные конструкции немецкого языка  описывались с точки зрения «духа  геометрии». Однако не менее важно  выяснить, остается ли при этом место  для «духа изящества». Факты свидетельствуют  о том, что рамка как особенность  немецкого синтаксиса продолжает сохраняться. Однако не менее убедительные факты подтверждают и то, что она в определенных условиях нарушается.

Наблюдения показывают, что так  называемое «разрыхление» (Auflockerung) рамки в наименьшей мере характерно для официально- делового и научного стилей. Отступлений от строгой рамки в текстах художественного стиля больше, чем в текстах научных, где они также, хотя и в меньшем количестве, имеют место. Подобные отступления наблюдаются в тех случаях, когда размеры структур, оформляемых рамками, чрезмерно возрастают.  В разговорном стиле отступление от рамки также обусловлено тенденцией избегать слишком большого «напряжения».

Следует особо подчеркнуть, что  любое нарушение рамки отнюдь не означает устранения или уничтожения  образующих ее компонентов, а сводится по существу к замене фактической, т.е. к замене реализованной рамки потенциальной рамкой.

Таким образом, нарушение рамки  с целью устранения громоздкости К.Бальдингер охарактеризовал как  тенденцию к достижению изящества [22, c.10-12].

Среди компонентов предложения  имеются некоторые, тяготеющие к выносу за рамку. Сила этого тяготения разная. Имеются такие компоненты, для которых вынос за рамку — при отсутствии каких-либо противодействующих факторов — является преобладающей тенденцией, чуть ли не нормой. Это — конструкции со сравнительной семантикой, инфинитивные конструкции, подчиненные предложения. У ряда других компонентов предложения (причастных конструкций, обособленных и однородных членов предложения, предложных дополнений и обстоятельств) тенденция к выносу за рамку слабее, но все же имеется.

Общая формальная предпосылка, обусловливающая  наличие у компонентов предложения  тенденции к выносу за рамку, —  это легкая выделимость из состава  элементарного предложения. Все эти компоненты тем или иным путем четко выделяются в строе предложения наличием специальных служебных слов (сравнительных союзов и предлогов или сочинительных союзов — у однородных членов предложения), специальных грамматических форм (инфинитив, особенно с zu) , обособлением, формой элементарного предложения (подчиненные предложения). А те компоненты предложения, которые такой формальной выделенностью из состава предложения не обладают (подлежащее, предикатив, беспредложные дополнения, обстоятельства и предикативные определения, модальные члены предложения), сами по себе лишены какой-либо тенденции к зарамочной позиции, хотя под влиянием тех или иных факторов и они иногда выносятся за рамку.

За рамку не выносятся ритмически слабые словоформы, выполняющие разные синтаксические функции. Даже местоименные наречия с обстоятельственной функцией остаются в пределах рамки, если они не занимают первого места в предложении, столь же последовательно, как подлежащие и предикативы.

Как мы уже отметили, тенденцией к  зарамочной позиции обладают:

1. Подчиненные предложения, в  частности определительные, которые  могут при этом отделяться  от тех слов, к которым они  относятся, напр.: Es war ein Gefühl, das ich dir nicht schildern kann! [H.H.2, c.36]. Подчиненные предложения могут выноситься за рамку и вместе с тем словом, к которому они относятся, напр.: Und nicht weit von ihm…fällt uns ein wunderliches, kräftiges Gewächs auf, eher Strauch als Baum, das aber nicht im Kübel, sondern im natürlichen Boden wurzelt…[H.H.1, c. 9]. Однако подобный порядок слов не является все же необходимостью.

2. Инфинитивные обороты, особенно  um, statt, ohne, zu но и ифинитивные обороты, как таковые, напр.: Statt diesen Überlegenen mit den edelsten Waffen zu gewinnen, mit Griechisch, mit Philosophie, mit geistigem Heldentum und würdiger Stoa, war er schwach und jämmerlich vor ihm zusammengebrochen! [H.H.2, c. 31].

3. Сравнения (в разной синтаксической функции) с союзами wie и als, напр.: Die Erforschung war weniger schwierig, als er gedacht hatte [H.H.2, c. 35].

4. Обособленные компоненты  предложения, напр: …es war die Stadtmusik, ein überaus seltenes und aufregendes Ereignis voll schmetternder Festlichkeit…[H.H.1, c. 55].

5.  Вторые  (и последующие)    компоненты    ряда однородных  членов предложения, напр.: Er war kleiner als ich ihn mir vorgestellt hatte, und auch alter, stiller, gelassener…[H.H.1, c.85].

6.  Предложные косвенные  дополнения и предложные обстоятельства с семантикой направления. Направление действия может здесь  рассматриваться  в  различных  планах — в  пространственном, временном плане, в плане физической закономерности и т.д.: Sie kamen heute weniger vorwärts in ihrer lateinischen Schriftstellerei…[H.H.2, c. 111]. Обстоятельства с семан-тикой направления обычно стоят ближе к концу предложения и внутри рамки.

7. Предложные    обстоятельства с    различной семантикой и предложные дополнения. Изредка можно вынести за пределы рамки и определения (особенно предложные), оторванные от определяемого. Возможен и вынос за рамку и определений, которые никак не могут быть соотнесены  (в семантическом и грамматическом плане)  с глаголом: Der Vorgang des Stoßes hat den Anlass gegeben zur Einführung des Begriffs der Momentankräfte.

8.  Вторая   половина   элементарного   предложения,   если   она энергично,  подчеркнуто динамически  противопоставлена  первой части (особенно в научных, в частности в математических формулировках),  напр.: Der Logarithmus eines Produkts ist gleich der Summe der Logarithmen der einzelnen Faktoren [3, c. 305-314].

Тот факт, что ссылки на непродуктивность и архаичность  рамочной конструкции для немецкого  языка, по меньшей мере, не имеют  под  собой реальной почвы, подтверждают следующие наблюдения. Прежде всего, следует подчеркнуть сокращение употребления полнозначных глаголов и тенденцию к их замене неполнозначными глаголами, требующими дополнительных глагольных определителей, конкретизирующих совершаемое действие. В качестве таких глагольных определителей наиболее часто выступают наречия, прилагательные, неличные формы глагола и особенно- существительные с предлогом или без предлога. Неполнозначный глагол и его определитель обнаруживают весьма заметное стремление к дистантному расположению по типу глагольно-сказуемной рамки. Количество примеров типа Abschied nehmen, in Bewegung setzen и т.п. растет в современном разговорном языке и диалектах с катастрофической быстротой. В связи с тем, что двучастные формы глагольного и именного сказуемого весьма прдодуктивны, в современном немецком языке создаются предпосылки дальнейшего расширения употребления глагольно-сказуемной рамки. Кроме того, начиная примерно с XIV в. в северной части Германии, а затем и в других районах увеличивается число случаев рамки, образованной элементами современного местоименного наречия.

Таким образом, быстрый рост употребления новых рамкообразующих элементов в диалектах и переход большого числа их в литературный язык свидетельствуют о постоянном обновлении элементов, образующих рамочную конструкцию, а также о том, что рамка не перестала играть в синтаксисе немецкого языка свою  весомую роль. Можно говорить о некотором сдвиге в сторону упрощения синтаксической структуры немецкого предложения, но не следует преувеличивать значение ослабления действия правил рамочной организации предложения и делать отсюда опрометчивый вывод о  непродуктивности рамочной конструкции в немецком языке. В ходе собственного наблюдения мы осмелимся согласиться с мнением М.Д. Боголюбова о том, что «рамка была и остается одной из основных форм структурного оформления немецкого предложения и его отдельных элементов».

2  актуальное членение как принцип организации высказывания и порядок слов

2.1 К истории вопроса об актуальном членении

Актуальное членение предложения  представляет для нас особый интерес. Как отмечает С.П. Анохина [23, c. 9], именно в актуальном членении, в его соотношении с грамматическим членением наиболее отчетливо выявляется своеобразие синтаксического строя того или иного конкретного языка.

В современной историко-лингвистической  науке сложилась традиция связывать возникновение учения об актуальном членении предложения с работой Анри Вейля о порядке слов, первое издание которой вышло в 1844 г.  Основные понятия актуального членения (прежде всего - понятие ремы) между тем с достаточной отчетливостью представлены уже в работах Ш.Бато, Монбоддо (Джеймса Барнета), И. Аделунга и К. Беккера. Термин «актуальное членение предложения», разумеется, правомерно использовать в данном случае лишь в той мере, в какой он применим к понятиям темы и ремы на стадии их первоначального формирования в науке.

Учение об актуальном членении предложения, как известно, тесно связано с проблемой словопорядка. В связи с важностью проблематики, освещаемой нами в данной работе, необходимо обратиться к истокам вопроса об актуальном членении, довольно детальное изучение которого в значительной степени отобразит тесную взаимосвязь обоих рассматриваемых нами аспектов.

Проблема словопорядка стала чрезвычайно популярной во второй половине XVIII в. В ее обсуждении приняли участие такие видные французские ученые, как Цезарь Дюмарсэ (1676-1756) и Никола Бозэ (1717-1789).

Н. Бозэ, в отличие от Ц. Дюмарсэ, связывал прямой порядок слов в предложении с естественным ходом мыслей, а не с естественным ходом событий. Этот порядок он называл не только «естественным», но и, вслед за Кондильяком, «аналитическим», поскольку он отражает аналитическую работу ума, которая осуществляется в направлении от субъекта суждения к его атрибуту, а от них - к их дополнениям. Аналитический порядок Н. Бозэ считал универсальным. Фразы, в которых наблюдается отклонение от аналитической деятельности ума, он интерпретировал как «фигуративные».