Информаицонная экономика

Публику Второй волны, стремящуюся  к готовым, установившимся моральным  и идеологическим истинам прошлого, раздражают и дезориентируют клочки информации. Она испытывает ностальгию по радиопрограммам 30-х годов или  фильмам 40-х. Она чувствует себя вырванной  из пространства новых средств информации не только потому, что многое из того, что она видит и слышит, пугает и расстраивает ее, но и тип подачи материала ей незнаком.

Вместо получения пространных, соотносящихся друг с другом "полос" идей, собранных и систематизированных, нас все больше пичкают короткими  модульными вспышками информации –  рекламой, командами, теориями, обрывками  новостей, какими-то обрезанными, усеченными кусочками, не укладывающимися в  наши прежние ментальные ячейки. Новый  образный ряд не поддается классификации, отчасти из-за того, что выпадает из наших старых концептуальных категорий, но еще и потому, что подается в странной, скоротечной, бессвязной форме. Резко критикуя то, что они  называют бедламом клип-культуры, люди Второй волны испытывают подавленное раздражение против средств информации.

Люди Третьей волны, напротив, чувствуют себя неплохо под бомбардировкой блицев: полутораминутный клип с новостями, полуминутный рекламный ролик, фрагмент песни или стихотворения, заголовок, мультик, коллаж, кусочек новостей, компьютерная графика. Будучи ненасытными читателями дешевых книг и специальных журналов, они залпом глотают огромное количество информации. Но они также внимательно следят за тем, как в новых концепциях или метафорах собираются и организуются в некое целое эти кусочки информации. Вместо попытки втиснуть новые модульные данные в стандартные структуры или категории Второй волны, они учатся создавать свои собственные "полосы" идей из того разорванного материала, который обрушивают на них новые средства информации.

Сейчас мы не получаем готовую  ментальную модель реальности, мы вынуждены  постоянно формировать ее и переформировывать. Это ложится на нас тяжелым  грузом, но это же ведет к большей  индивидуальности, демассификации как личности, так и культуры. Некоторые из нас ломаются под таким давлением, отступают, испытывая апатию или гнев. Другие постоянно растут, формируют себя и становятся компетентными, грамотными людьми, способными работать на высшем уровне. (В обоих случаях, является ли напряжение слишком большим или не очень, результат один – далекий плач униформированных, стандартизированных, легко управляемых роботов, приход которых предсказывали многие социологи и фантасты времен Второй волны. )

Кроме прочего, демассификация цивилизации, отражением и усилением которой являются средства информации, влечет за собой огромный скачок объема информации, которой мы обмениваемся друг с другом. И этот рост объясняет, почему мы становимся "информационным обществом".

Чем более разнообразна цивилизация, чем дифференцированной ее технология, ее энергетические формы, тем больше информации должно проходить между  составляющими ее частями, чтобы  иметь возможность соединить  их воедино, особенно перед лицом  глобальных перемен. Какая-либо организация, например, должна уметь предвидеть (более или менее точно), как  на эти перемены отреагируют другие организации, если она хочет соответствовать  этим переменам. То же касается и индивидов. Чем более мы униформированы, тем меньше нам нужно знать друг о друге, чтобы предвидеть поведение каждого. Но по мере того, как люди вокруг нас становятся все более индивидуализированными и демассифицированными, мы все больше нуждаемся в информации – сигналах и ключах, – чтобы предвидеть, хотя бы в общих чертах, как они собираются поступать по отношению к нам. И если мы не сможем делать эти прогнозы, мы не сумеем работать или даже жить вместе.

В конечном счете индивиды и организации постоянно стремятся получить больше информации, и во всей системе пульсируют растущие потоки данных. Форсируя увеличение объема информации, необходимой для существования социальной системы, и увеличив скорость обмена ею, Третья волна раскачала структуру изношенной, перегруженной инфосферы Второй волны и создает новую структуру, способную ее заменить.

Микропроцессоры и микрокомпьютеры  – это крохотные чипы застывшего интеллекта, которые, вероятно, станут вскоре неотъемлемой частью всего, что  мы делаем и чем мы пользуемся.

Помимо использования  в производственных процессах и  в бизнесе в целом, они уже  встраиваются, или вскоре будут встраиваться, во все и вся, начиная с установок  для кондиционирования воздуха  и автомобилей до швейных машин  и бытовых весов. Они будут  следить за расходом электроэнергии в доме и сокращать излишнюю ее трату, подбирать в стиральной машине количество стирального порошка и температуру воды для каждой порции белья. Они же тонко отрегулируют топливную систему автомобиля и просигнализируют нам в случае каких-либо неполадок. Утром включат нам радиочасы, тостер, кофеварку и душ, прогреют гараж, запрут двери и выполнят тысячу всяких мелких и не очень дел, от которых вечно голова идет кругом.

Жизнь в такой среде  порождает леденящие душу философские  вопросы. Не перейдет ли все управление к машинам?

7. Киберпространство  как средство коммуникации

Главная составляющая в процессе виртуализации – система из нескольких компонент. В первую очередь это  не информационные технологии, а интеллект  и воображение человека. Такие  современные философы, как Нельсон  Гудмэн и Ричард Рорти, считают все миры – не только мир рассказов и фильмов – возможными символическими конструктами. Каждый мир создается из предыдущего мира (миров), и всякий процесс миротворения идет путём композиции и декомпозиции предыдущего материала, повторений или создания новых моделей, путем вычеркиваний и дополнений, организации и упорядочивания различных аспектов этого мира (миров). Френсис Хемит считает, что идея виртуальной реальности родилась только благодаря тому, что некогда эволюция знаковых систем искусства привела к созданию кинематографа, соединившего в себе живопись, дизайн, драму, танец, музыку, фотографию и многое другое. По мнению психолога Н. Носова любое творчество – это и есть переход в мир виртуальной реальности. Соглашаясь с перечисленными авторами, можно подчеркнуть, что именно человек – основной компонент системы создающий образы, новые технологии компонент второстепенный, но преобразующий сам результат процесса и его форму.

Сам термин киберпространство  подразумевает рассмотрение данного  результата виртуализации как пространства, а, следовательно, требует применения соответствующих методов. Киберпространство  подразумевает наличие некоего  мира, обладающего протяженностью и  метрикой, представленного в сознании – вполне возможно, в сознании разных людей представленного по-разному. Главная особенность киберпространства  в том, что расстояние в традиционном понимании для него не имеет никакого значения. Существуют различные научные  подходы к изучению Интернета, но самым интересным, по нашему мнению, является подход с применением методов  географических исследований. Это направление  исследований получило название "кибергеографии" (cybergeography) или виртуальной географии (virtual geography). Существуют два подхода к определению расстояния в киберпространстве. Первый – время соединения между двумя компьютерами может считаться способом определения расстояния, зарубежные исследователи создают на основе этого подхода трехмерные древовидные карты киберпространства. Второй подход – "теория информационной связности", так как все информационные серверы соединены друг с другом многочисленными информационными ссылками. Гиперссылки обеспечивают информационное единство интернета. Расстояние в данном случае – среднее количество переходов по ссылкам, которое необходимо, чтобы достигнуть определенного сайта. Второй подход, по нашему мнению, не отражает реальной ситуации, так как каждый информационный ресурс, помещен в те или иные поисковые системы (понятие среднего теряет смысл). Более того, чтобы отсчитывать расстояние необходимо определить точку отсчёта, что крайне затруднительно. Сеть, породившая интернет, её начало, до сих пор является секретной американской разработкой, а структура паутина (WWW-всемирная мировая паутина) не подразумевает начала и конца. Киберпространство социально, так как наполнено людьми – точнее, образами людей, которые порождены текстами, видео- и аудиоинформацией, изображениями.

Гипертекст – язык общения  человека с машиной и без этого  диалога Интернет не был бы средством  коммуникации. М.Надин в статье "One cannot interact " пишет о том, что язык из нолей и единиц и правил булевой алгебры есть язык общения между пользователем и машиной. Поэтому, по нашему мнению, в силу выше перечисленного, ошибочным является рассмотрение киберпространства (и, как следствие, Интернета) как самостоятельного явления. Это продукт работы колоссального количества людей, управляемый и контролируемый.

Человек проник во многие области  познания реальности, ему известны физические законы, он осваивает полёты в космос, куда можно двигаться  человеческой мысли – познавать  и осваивать информационное пространство, которое не ограничено территориями и не изведано. Киберпространство  – иллюзия, всюду проникающая  и изменяющая отношение человека к реальности. При этом ценность реальной жизни для очень многих постоянных пользователей снижается  до пограничной отметки, когда возвращаться к обыденной жизни становится все труднее и труднее с  каждым днем. Вопрос в том, как сохранить  контраст между реальными и виртуальными мирами, чтобы оставался стимул к  творчеству, развитию, жизни? Как сохранить  в человеке умение мечтать, ждать? Ведь виртуальная реальность сможет предоставить всё и сразу. Искусственные миры могут быть свободны от смерти, боли, раздражителей. Отказ от ограничений  сделает реальность ущербной по сравнению  с киберпространством. Эти вопросы, с одной стороны, вопросы метафизики киберпространства, с другой стороны, вопросы будущей трансформации  социума.

Киберпространство, даря иллюзию  свободы, ставит человека в полную от него зависимость. Существуют специальные  сообщества высоких профессионалов технологий – хакеров. Только они  и могут говорить о том, что  ими не манипулируют. Их акции во многом направлены на демонстрацию того, что человек умнее машины и  именно он создатель этого искусственного мира.

В теории "комплексных  систем", сравнительно новой отрасли  математики, ставшей возможной благодаря  появлению компьютеров, подразумевается, что когда система достигает  определенного уровня сложности, она  становится "хаотической" и демонстрирует  совершенно новый набор свойств; эти свойства обычно способствуют разрушению любого навязанного извне порядка  или контроля. " Технология вышла  из под управления. Она стала слишком глобальной и слишком комплексной", считает Рашкофф.

Глобальное качественное изменение трансформации общества под воздействием подобной комплексной  системы – появление нового типа мышления. Наряду с мифологическим, религиозным и научным, которые выделяют в процессе развития социальных сообществ, можно говорить о появлении кибернетического типа мышления. Это означает мышление, связанное с дифференцированным мировоззрением, появлением нового языка – языка гипертекста, решением жизненных задач с помощью рожденных виртуализацией данностей, восприятие мира через призму абстрактных понятий и виртуальных реальностей.

Процесс виртуализации, интегрированный  новыми информационными технологиями, породил киберпространство, изменившее саму реальность, раздвоив её на реальность объективную, ограниченную множеством факторов, и виртуальную, неограниченную ничем, кроме несовершенства технологий или собственного воображения. Данное раздвоение не имеет четких границ и перспективы его развития не совсем ясны. Сложность и новизна  данной проблемы требуют междисциплинарного комплексного подхода. Изучение феномена раздвоения реальности должно стать  приоритетным направлением целого ряда наук, в том числе, философии и  социологии.

8. Влияние  сети Интернет на общество

В 1998 г. и 2002 г. в Америке  проводились социологические исследования о том, как интернет влияет на общественную жизнь людей. Результаты этих исследований оказались абсолютно противоположными.

В 1998 г. социологи обнаружили, что интернет снижает социальную активность людей и вызывает у  них стремление к изоляции. Ученые даже говорили об "интернет-парадоксе", потому что результаты исследования вроде бы противоречили самой природе Всемирной сети.

В 2002 г. было проведено аналогичное  исследование и оказалось, что негативный эффект интернета бесследно исчез. Более того, появился даже позитивный эффект, как будто интернет стал благоприятно влиять на способности  людей к общению.

Сравнение этих двух исследований, проведенных одной и той же группой ученых в 1998 г. и 2002 г., порождает  вопрос: неужели за четыре года интернет мог настолько измениться, что  его влияние на общество стало  в корне другим?

Мы же знаем, что интернет за эти годы кардинально не изменился. Да, появились новые программы, новые  технологии и новые сайты, сфера  использования Сети значительно  расширилась. Но интернет остался интернетом. Те же сайты знакомств, форумы, чаты, IM-пейджеры и электронная почта существовали давным давно. И в 1998 г. люди тоже свободно пользовались всем этим.

У этого противоречия может  быть такое объяснение: изменились люди, которые пользуются Сетью. В  интернет пришло гораздо больше людей, так что интернет-аудитория 1998 г. и 2002 г. продемонстрировала кардинально  разные свойства.

В 1998 г. основной аудиторией интернета были компьютерщики и  прочие "гики" с подавленными социальными  способностями, которые явно отличались от обычных людей. У них (то есть, у нас) явно прослеживалась склонность к индивидуализму. Интернет был тем инструментом, который позволял общаться с себе подобными, тогда как в реальной жизни такие люди зачастую предпочитали изолироваться от окружающего общества. Естественно, при изучении интернет-аудитории социологи регистрировали эту изолированность. Но они делали неправильный вывод, банально путая причину и следствие. Они говорили, что интернет делает людей одинокими.

Четыре года спустя интернет стал гораздо популярнее, а технология стала модной. Сюда потянулись самые  общительные люди, ранее избегавшие Всемирную сеть, в том числе  в массовом количестве – тинейджеры. Изучение интернет-аудитории показало, что эти интернетчики даже общительнее обычных людей. То есть теперь социологи могут сделать совершенно обратный вывод.

Ну а мы тоже можем сделать  вывод. Нельзя на сто процентов доверять социологам. Они и сами не всегда понимают то, что они исследуют.

Заключение

В качестве вывода следует  отметить следующее:

- современные средства  коммуникации играют огромную  роль в современном обществе;

- информационные технологии, формирующие информационное общество, означают начало нового этапа  средств коммуникации.

Список  литературы

1. Выступление В. Л.  Иноземцева на семинаре "СМИ и общество", организованном в подмосковном поселке Голицыно Московской школой политических исследований

2. Владислав Иноземцев:  Реально сегодня двигаться в  сторону постиндустриализма на  нашем безумном желании догнать  и перегнать нельзя // Псковская  губерния, / № 4 (273) 01-07 февраля 2006 г.

3. Войскунский 2001: Войскунский А.Е. (ред.). Социальные и психологические последствия применения информационных.