Пороки в деревне в начале 19 века

взрослого             мужчину             в             год            приходилось               около

4 ведер сорокоградусной.  В Воронежской губернии (1902 г.) душевое  потребление алкоголя в городах

исчислялось объемом  в 1,16 ведра (8,92 р.), в уездах – 0,41 ведра (3,10 р.)1178 Можно утверждать, что

сельское население  вело преимущественно трезвый образ  жизни. Доля лиц среди крестьян, имевших

пагубное пристрастие  к вину, была незначительной. Митрополит Вениамин (Федченков) в своих воспо-

минаниях о детстве в тамбовской губернии утверждал, что пьяницы в селе были явлением редким1179.

Большой знаток сельского  быта, Н.М. Астырев в работе «В волостных писарях» (1898 г.) писал: «Пья-

ниц в крестьянском миру очень мало, один два на сотню, наоборот, 8 – 10 на сотню найдется совсем не

пьющих»1180.            В          результате            обследования             20           селений

(20 тыс. душ) Пензенской  губернии, проведенного Д.Н. Вороновым в 1912 г., алкоголиков было обна-

ружено менее 40 человек1181. Такое положение вещей подтверждается данными тамбовской земской

статистики. Количество умерших от пьянства, в уездах губернии, в период с

1883 по 1905 гг. колебалось  от 222 до 141 человека в год1182. Так  что миф о поголовном пьянстве  рус-

ской деревне и вечно нетрезвом «Иване» не соответствует исторической действительности.

    Крестьяне  в своих суждениях справедливо  оценивали пагубность пристрастия  к винопитию. В рус-

ских пословицах четко отразилась зависимость поведения человека от меры употребленного спиртного.

«Выпьешь много  вина, так убавиться ума», «Вино  человека сперва веселит, потом безумным тво-

рит»1183. Правовед М.И. Зарудный в исследовании о крестьянских судах приводит пример приговора  волостного суда. «Пьянство суть дьявольское наваждение, чрез него-то все худое происходит, все са-

мые гнусные пороки. Человек, расслабленный пьянством, не имеет той душевной силы, которая вела бы

его путем чести, закона и правды. От водки у человека тупеет память, он теряет рассудок и  силы до то-

го, что он не имеет ни сил, ни разума располагать своим семейством и хозяйством. Пьяница не может

исполнять перед  обществом и церковью лежащие на нем христианских и гражданских повинностей»1184.

В крестьянском сознании неумеренное потребление вина являлось грехом, пристрастием порочным, по-

ведением пагубным для человеческой души.

     Жители  села твердо знали, что семейный  лад и хозяйственный достаток  возможны только при трез-

вом образе жизни. В Воронежской губернии общество села Никольского в числе 329 человек 28 мая

1882 г. приговорили  в целях уменьшения пьянства  и сопутствующим ему пороков  (воровства, ссор,

драк и т.п.) питейные и трактирные заведения закрыть  с 1 июня 1882 г. по 1 января 1883 г.1185 Пьяницы

приносили много  горя своим семейным. В пьяном виде они дебоширили и считали своим долгом коло-

тить жен. По сведениям В. Птицына, изучавшего деятельность волостных судов Саратовской губернии

в                                                                                               конце

XIX в., они часто  без жалоб и заявлений привлекали  к суду и наказывали пьяниц, «для примера и страха

другим». Так, крестьянина  З. за пьянство и неплатеж податей  и крестьянина О. за пьянство и  буйные

поступки приговорили  к наказанию розгами.1186 Сельское общество не оставалось безучастным  в тех

случаях, когда глава семейства пропивал семейное имущество, что грозило потерей тяглоспособности

крестьянского двора. По сведениям крестьян: «Пьяница, пропивающий имущество, жестоко осуждает-

ся. За мотовство и пьянство, когда на это жалуются начальству – предают волостному суду»1187. Отзы-

ваясь о бесхозяйственном мужике, односельчане говорили, что «был прежде хорошим хозяином, стал

пить и разорился». Не редко этой пагубной страсти были подвержены целые селения. В Ястребинской

волости Орловской  губернии при наделе 2,3 дес. на душу, один кабак приходился на 552 работника и

число разоренных хозяйств составляло 6,3 %. Рядом в  соседней Становлянской волости при одинаковом

качестве земли  и большем наделе в 2,5 дес. на душу, на одно питейное заведение в среднем приходи-

лось на 123 местных  жителя и хозяйства, пришедшие в  упадок, составляли 23,2 %1188. Это данные отно-

сятся к началу 1880-х гг. Но спустя четверть века, таких печальных свидетельств не стало меньше. В

отчете о состоянии Орловской епархии за 1907 г. находим: «За последние два года села и деревни стали

неузнаваемы: сами крестьяне мне указывали такие  села, которые год назад были нормальными, работя-

щими, религиозными и в течение нескольких месяцев развратились в конец, разорились на вино и пред-

ставляют собой сборища полоумных, ленивых и жестоких людей»1189.

     Уникальным  явлением отечественной истории  стало трезвенное движение начала  ХХ в. Не по при-

нуждению сверху, а напротив, вопреки, сопротивлению власти, тысячи сельских обществ по добро-

вольному почину отказывались от употребления спиртного. Мужики, как в то время говорили, давали

зарок не пить. Свою поддержку народной инициативы выказала Русская Православная Церковь. В  ма-

териалах Тамбовской духовной консистории сохранились десятки конспектов проповедей приходских

священников, в  большинстве которых сельские батюшки  неустанно бичевали грех винопития. На стра-

ницах епархиального журнала регулярно появлялись статьи, содержание которых должно было помочь

сельским священникам  в их проповеднической деятельности, направленной на искоренение этого  поро-

ка. Священнослужители  оказывали активную помощь в создании добровольных обществ трезвости. К

1914 г. в приходах  Курской губернии действовало  112 обществ трезвости (из них городских только 15).

Наибольшую активность проявляли общества памяти святителя  Иосафа в с. Кошары Белгородского

уезда, имени Николая  Чудотворца в с. Оскольце Старооскольского уезда и др.1190 Свою плодотворную

роль в антиалкогольной  пропаганде среди крестьянства сыграло  и национал-патриотическое движение.

Черносотенные организации  создали в стране тысячи чайных, выступили инициаторами проведения в

селах чтений, лекций, бесед, посвященных вреду пьянства. Крестьяне и сами понимали, что трезвость –

непременное условие  их просвещения. В брошюре «Что говорят  крестьяне о нуждах деревни» (1906 г.),

автор приводит высказывание крестьянина о благотворных последствиях трезвого образа жизни. «С помощью Бога, к нам, уже отрезвленным, мало-помалу будет прививаться и всякое книжное просвеще-

ние, которое теперь, при винном одурении отлетает от нас, как горох от стены»1191.

     Все  дореволюционные исследователи  данной проблемы сходились во  мнении о том, что сельское

пьянство носило обрядовый характер. Корреспондент  «Тамбовских губернских ведомостей»  в 1884 г.

писал: «В храмовые праздники в селах идет поголовное, чрезмерное, продолжительное пьянство, со-

провождаемое неприличными играми, плясками и всякого рода бесчинствами». В той же газете за 1900

г. утверждалось, что  «с раннего утра до поздней ночи в дни наших престольных праздников только и

видишь на селе толпы пьяных компаний в истерзанном  виде, в бесшабашном разгуле»1192. Доброволь-

ные информаторы Этнографического бюро сообщали, что в большие религиозные праздники выпивка в

селе – обычное дело. Традиционно «пьяными» днями в селе считались Рождество, Пасха, масленица,

престольный праздник. В народе говорили: «Кто празднику  рад – тот до свету пьян»  или «Без блинов не

масленица, а без  вина не праздник»1193. «Престольные праздники  празднуют так: крестьяне варят  пиво

(брагу) и покупают  водку. Из соседних селений  приходят знакомые и родственники, старшие члены се-

мьи обоего пола. К близкой родне ходит и молодежь. Молодые люди напиваться до пьяна стесняются.

Тот, кто не принимает  участие в праздниках, то считается  скаредным»1194. Такое описание было дано

С. Кондрашовым, жителем  Хохловской волости Елатомского уезда Тамбовской губернии, в корреспон-

денции от 12 мая 1899 г. Традиционное восприятие крестьянами праздника хорошо выразил публицист

А. Кычигин. Он писал, что «понятие «праздник» в умах народа соединяется с гулянкой, пьянством и

разгулом. Праздники  в селе сопровождаются пьянством, усиленным  сквернословием, часто буйством,

дракой»1195.

     Даже  в условиях богоборческой власти, жесткого атеистического прессинга  русские мужики про-

должали отмечать выпивкой сельские престольные праздники. Приверженность населения этой народ-

ной традиции хорошо выразил селькор из с. Волчкова Гагаринской волости Моршанского уезда Там-

бовской                        губернии.                     В                       корреспонденции

(1926 г.) он в частности  писал: «По обычаю отцов и  дедов, в наших сельских местностях  в престольные

праздники, как, например, Покров, Михайлов день, Микола, Рождество, Масленица и другие крупные

праздники проводятся гуляния, т.е. крестьяне по всей округе друг к другу ходят в гости. Угощение при-

езжих гостей спиртным и другими съестными припасам в течение двух – трех дней такого праздника

составляет расхода  рублей 20. Говорят, что меньше никак  нельзя, так как это происходит по обычаю

отцов и дедов. А если не принять гостей или принять  и плохо угостить, то говорят, осудят со стороны, и

так из года в год, из праздника в праздник»1196.

     Без  спиртного не обходилось ни  одно семейное событие будь-то свадьба, крестины, похороны. Ради

экономии свадьбы  крестьяне стремились приурочить к  храмовому или двунадесятому  празднику1197.

Все предсвадебные  обряды: сватовство, смотрины, запой  и т.д. сопровождались обильной выпивкой. Об

отце, просватавшего дочь, в деревне говорили, что он пропил – девку. В предсвадебный пир – «запой»,

невестину родню  угощали до хмеля. Величайшей честью для хозяев было то, что гости  уходили пьянее

пьяного. Сама сельская свадьба редко обходилась без  пяти ведер вина и превращалась трехдневную

пьянку1198. Священник  А. Кудрявцев из Курской губернии в ответе на анкету Этнографического бюро в

1899 г. сообщал:  «Свадьба обходится в 60 р. Самый  бедный крестьянин покупает на  свадьбу 4 – 5 ведер

водки. Обильная попойка  при браке поддерживается отчасти  крестьянским самолюбием, старанием  не

ударить лицом  в грязь, показать себя особенно перед  новой родней, перед людьми другого  прихода,

другой местности: «смотри, дескать, как мы гуляем»1199. Стремление крестьянина гульнуть на «широ-

кую ногу», отметить праздник «не хуже, чем у других»  являлось доминантой в повседневном поведении

крестьянина.

     Пили  в селе на проводах в армию.  Молодые люди, уходившие в солдаты,  несколько дней подряд

собирались друг у друга по очереди, пили водку  и развлекались. Иногда, такие гулянки заканчивались

драками и увечьями. Крестьяне к выходкам «годных» относились снисходительно, считая, что ново-