Идентичность

Неустойчивая идентичность черпается не в самом себе, а в мнениях окружающих. Когда всеобщее мнение становится над индивидуальным “я”, отношения между людьми становятся поверхностными, поскольку общаются уже “не сами люди, а “взаимозаменяемые товары” (Э. Фромм).

2.2.4. Конкретизация механизма реализации

Ритуалы. Трансляция информации в идентификационном поле может выполняться через ритуал. Рассмотрим его роль в этом качестве подробнее.

Индивид, обладающий потенциями, тормозится общественным отношениями. Ритуал освобождает потенции. Предъявление личности

173

психологических требований и несовпадение психологических характеристик самой личности служат основой для цели ритуала. Ритуал является психологическим регуляторным механизмом. В ритуале абсолютно четко соотносятся действие и смысл, которые, собственно, и обеспечивают органическую включенность условного ритуального действия в конкретный жизненный процесс [266].

Ритуальное действие наполнено магическим ощущением подлинности. Оно и переживается по-иному, создавая иное эмоциональное поле субъекта. Ритуал, оцененный извне, ведет к социализации, ритуал, оцененный изнутри, ведет к идентификации. Вероятно, поэтому общество узурпирует ритуал (бракосочетание, похороны и др.). А. И. Белкин пишет о значимости ритуала ношения одежды в становлении половой идентичности.

Внутри ритуал полон смысла. Он есть внутреннее бытие чувства. “...историческая и культурная практика свидетельствуют о том, что как раз ритуальные действия обладают в человеческом восприятии гораздо большей степенью подлинности и значимости, нежели иные формы бытия...” (Ретюнских, 1997).

“Ритуал — основа любого священнодействия, чем больше ритуалов, обязательных для исполнения, тем сама жизнь ближе к священнодействию, т. е. к соединению человека с высшими силами” (Ретюнских, 1997).

Ритуал выступает как формирующее личностное начало (Ретюнских, 1997). Природа — биологическое основание жизни, ритуал — внешнее, качественная определенность. Ритуал есть само бытие культуры.

Ритуал, понимаемый как комплекс повторяющихся, закрепленных архетипических действий (телодвижений и звуков), согласно идее М. Элиаде, есть попытка возврата к Началу в момент генезиса Бытия, в сакральное время для того, чтобы ощутить себя со-делателем мира, принять участие в со-творении. Каждый человек может иметь собственную интерпретацию момента генезиса, т. е. собственный набор действий; важно, что, исполняя их искренне, с полной самоотдачей, отрешаясь от жизни, иступленно, человек выходит из временного потока в настоящее, и пока он там находится, он не подвластен времени (вспомним Кастанеду: пока воин танцует, смерть не властна над ним). Эта точка стяжения бытия есть такое состояние бытия, в котором нет привычных нам понятий движения (как последовательности событий), времени (как фона, на котором события меняются), пространства (как набора всевозможных траекторий движения). Непременным условием существования ритуала Элиаде считал его постоянное повторение: сознание входит в Сакральное Настоящее и выходит

174

из него в профанное время. Важен именно сам момент перехода, поскольку в сакральном времени сознания как рефлексии на “Я-образе” еще нет, а в обычном состоянии оно уже полностью отождествлено с ним. И только момент входа-выхода позволяет ощутить себя как сгусток осознавания, оставаясь еще свободным от своего “Я-образа”. Исполняя ритуал с полной самоотдачей, человек своим восприятием входит в те пласты психики (= во внутреннее), где этот архетип существует, а для понимания воспринимаемого ему необходим какой-то способ толкования, первичный космогонический миф, разворачивающий и утверждающий систему необходимых понятий, предикатов и их соотношений. М. Элиаде полагает, что как вне мифа нет полноценного человеческого сознания, так и вне ритуала нет человеческого (= культурного) поведения. Таким ообразом, понимая культуру как результат способа толкования некой группы символов, можно сказать, что ритуал — это способ восприятия и толкования базовых символов культуры, осуществляемый посредством поведенческих действий.

Ритуалы являются одним из способов фиксации некоторых отношений к процессу и результату труда.

Для магических действий характерна обязательность выполнения всех элементов этой процедуры. Ритуалы обеспечивали поддержание и воспроизводство организационных способов коллективного труда; поддержание и сохранение положительных эмоциональных переживаний; выделение авторитетов — людей, пользовавшихся уважением, мудрых, опытных и знающих; контроль за отклонениями от оптимальных способов и последовательностей трудовых действий; создание технологической ориентировки в деловых начинаниях и формирование личностного отношения к делу.

Знаковые средства помогали закрепить в памяти поколений важные обобщения, вынесенные из трудовой жизни, идеи общественных ценностей, связанных с продуктивным трудом, теми благами, которые преобразуют жизнь людей, делают ее счастливой и осмысленной. Символический характер знаков имел образную ассоциативную связь с существенными элементами определяющих форм трудовой жизни и составлял ту часть мифологической картины мира, которая была детерминирована объективной действительностью.

Возникновение культовых ритуалов закрепляло формы воздействия на людей, которые позволяли более эффективно создавать у них восприимчивое состояние сознания, управлять их памятью и вниманием, направленно воспитывать полезные для коллективной жизни личные качества. Ритуалы способствовали преднастройке к

175

работе, регулировали соответствующее поведение. Внешний предмет труда визуализирован, тогда как особенности динамики состояний в труде, профессиональных умений гораздо менее очевидны. Чтобы их освоить, неизбежны были не только затраты времени, но и своеобразная информационная избыточность. Ритуалы как средства овладения психикой составляли важную часть самого образа жизни. Критика и перестройка любого образа жизни, его внедрение должны предполагать, в частности, и соответствующий новый психорегулятивный компонент, если не мифологические образы, то столь же эффективные другие внутренние средства саморегуляции и самоорганизации [320].

Для становления профессиональной идентичности важное значение имеет ритуализация в профессиональном поведении, основанном на соглашении взаимодействие по меньшей мере двух людей, которые через определенные интервалы времени возобновляют его в повторяющихся обстоятельствах, например, в защите дипломов, диссертаций. Оно имеет важное значение для “Я” всех участников. В ритуалах социальная группа побуждает посвященного пройти через испытания, совершить деяния ради такого человека, уподобление с которым позволяет найти свое “Я”.

Сосланд А. И. полагает, что ритуалы и символы, правила поведения и приветствия — это то, чему необходимо хранить верность, нечто незыблемое.

К психотерапевтической жизни это относится самым непосредственным образом. В сущности, неважно, какую именно технику предлагает терапевт-новатор, важно его суровое отношение к необходимости соблюдать терапевтический ритуал во что бы то ни стало. ...Любая перемена может быть расценена окружающими вовсе не как позитивная эволюция, но как предательство интересов дела, в которое они вовлечены.

“Посвящение“ происходит посредством учебного анализа, участия в тренингах. Очень важным обстоятельством является наличие именно живого непосредственного контакта. Теория, технический ритуал, миф, которым живет, без сомнения, любая школа, передается по цепочке вместе со свидетельством о прохождении учебного анализа или тренинга [304].

В практической психологии ритуал, кроме описанного Сосландом формального, навязанного значения, имеет и более глубокий смысл. Психотерапевтическая ситуация требует от психолога профессионального мастерства, основанного на личном опыте погружения. И в этой бездне надежным способом удержания себя от распада

176

выступает ритуал, совершаемый искренне, достойно, обреченно и некомментируемо. Именно ритуал, который является действенным способом практического проживания предлагаемого психотерапевтического мифа, сбивает и удерживает вокруг исполнителя его экзистенциальную метрику — ритуал, вытекающий из самого исполнителя, но который задается в психотерапии и оформляется, становясь невербальной составляющей будущей индивидуальной аксиоматической базы клиента, психотерапевтом.

В ритуализации, затрагивающей проблему передачи опыта человечества из поколения в поколение и функциях этого опыта в социально-типическом поведении личности, предстает реальный факт существования класса надсознательных надындивидуальных явлений.

Надсознательные явления имеют социальное происхождение. В их основе лежит объективно существующая и являющаяся продуктом совместной деятельности человечества система значений (А. Н. Леонтьев), опредмеченных в той или иной культуре в виде различных схем поведения, социальных норм и т. п.

Асмолов А. Г. утверждает, что в социогенетическом аспекте предшественниками идентификации как одного из механизмов персонализации выступают прежде всего обычаи и ритуалы перевоплощения. “Надсознательные явления представляют собой усвоенные субъектом как членом той, или иной группы образцы типичного для данной общности поведения и познания, влияние которых на его деятельность актуально не осознается субъектом и не контролируется им” [23; 382]. Эти образцы, усваиваясь через такие механизмы социализации, как подражание и идентификация, определяют особенности поведения субъекта именно как представителя данной социальной общности, т. е. социально-типические особенности поведения [23; 382].

Стеретипы. Стереотипы — это эмпирическое бытие идентификации. В этом плане идентификация задана, но она не утрачивает субъективный смысл. Эмпирическое бытие характеризует ее укорененность в антропологической реальности, позволяет проследить ее глубинные закономерности и сущность и увидеть экзистенциальный характер.

Рассматривая процесс познания человека человеком как специфический мыслительный процесс, М. Кук отмечает, что при оценке людей человек использует так называемые правила идентификации, из которых, например, вытекает, что люди, имеющие определенные физические свойства или ведущие себя определенным образом, имеют определенные личностные качества [394]. Основным компонентом

177

правил идентификации, по мнению М. Кука (когнитивист), являются стереотипы.

Под стереотипом понимается устойчивый образ или устойчивое представление о каких-либо явлениях или людях, свойственное представителям той или иной социальной группы. Разные социальные группы, реальные (нация) или воображаемые (профессиональная группа) вырабатывают стереотипы, устойчивые объяснения определенных фактов, привычные интерпретации вещей.

Для отдельного человека, воспринявшего стереотипы своей группы, они выполняют важную функцию упрощения и сокращения процесса восприятия другого человека, явления. Стереотип может быть рассмотрен как инструмент “грубой настройки”, позволяющий человеку “экономить” психологические ресурсы. Они имеют свою “разрешенную” сферу применения: ими активно пользуются при оценке профессиональной принадлежности. [40; 39].

Интересен в этом плане феномен “белой вороны”, отражающий ярко выраженное несоответствие стереотипам. Но это вовсе не обязательно означает утрату “белой вороной” своей идентичности (социальная может утрачиваться, а личностная может возрастать).

В настоящее время изучены следующие виды стереотипов: национальные, этнические, ролевые, половые, возрастные и некоторые другие. Вместе с тем Н. А. Рождественская ссылается на констатацию известного американского психолога Р. Тагиури, в американской культуре почти не исследуются профессиональные и классовые стереотипы [272; 71].

2.2.5. Описательный механизм: когнитивная,
эмоциональная и поведенческая составляющие

Когнитивная составляющая. В онтогенезе индивид то идентифицируется или хотя бы “прикасается” к другому “мы”, то отходит от него и идентифицируется с другим. Так вырабатывается способность принятия различных точек зрения, освоения различных моделей поведения, формируется внутренний мир личности, все более дифференцирующийся. (Абраменкова В. В.). В процессе профессионального развития человек идентифицируется с некоторой профессиональной группой, мысленно примеряет на себе новую модель поведения, затем отходит от этой группы, критически перерабатывает ее опыт, чтобы, возможно, снова вернуться к ней, но уже на основе сознательной и ответственной. Отсюда профессиональная идентификация как уподобление,

178

согласование, солидарность, вероятно, обеспечивает усвоение способов поведения, норм конвенциональных ролей. Возникновение отчуждения обусловлено развитием самосознания, потребностью утверждать свою самостоятельность, критически относиться к требованиям других.

Мотивационный механизм ролевой идентификации заключается в потребности исполнения социализированной роли в профессиональном обращении с коллегами, т. е. в стремлении соответствовать образцам адекватного профессионального поведения с тем, чтобы быть принятым среди специалистов и чувствовать себя достаточно компетентным и уверенным в общении. В этих условиях наиболее знакомый специалист выступает как необходимая и наиболее доступная модель обучения соответствующему профессиональному поведению, что и объясняет ролевую идентификацию именно с ним.

Подражание, идентификация, интроекция — необходимые предварительные условия для последующего вступления в социальное сообщество. [Обухова Л. Ф., 1978). Человек способен не только подчиняться моральным требованиям своего социального окружения, но и “сам принимает в них участие и может чувствовать себя их представителем”. Однако эта внутренняя инстанция долгие годы нуждается в поддержке и опоре со стороны авторитетного лица, который может служить “образом спокойной силы и безграничного могущества” (Кохут) и может легко разрушиться из-за сильных переживаний и разочарования в нем.

При создании определенного навыка общения с коллегами и развития самой ролевой структуры профессионального поведения потребность в соответствующем обучающем аффекте со стороны авторитетного специалиста постепенно снижается и, соответственно, становится менее актуальной ролевая идентификация с ним. Существенно и то, что регресс идентификации обусловлен развитием профессионального самосознания и формированием функционального образа “Я”.