Теория текста. Ее предмет и объект

 

Иконический компонент  текста может быть представлен иллюстрациями (фотографиями, рисунками), схемами, таблицами, символическими изображениями, формулами  и т.п.

 

Вербальные и изобразительные  компоненты связаны на содержательном, содержательно-композиционном и содержательно-языковом уровне. Предпочтение того или иного  типа связи определяется коммуникативным  знанием и функциональным назначением  креолизованного текста в целом.

 

Наиболее автономным по отношению к вербальному тексту оказываются художественно-образные иллюстрации к художественному  тексту. Автор вербального текста и художник-иллюстратор имеют  общую целеустановку, они связаны  единой темой, сюжетом, однако художник как творческая личность, со своим  взглядом на вещи, хотя формально и  следует за сюжетно-композиционной линией текста, отражает в иллюстрациях свое видение предмета изображения. Поскольку изобразительный ряд  сильно действует на восприятие, воспринимается как нечто цельное с меньшим напряжением, чем вербальный текст, то может случиться, что иллюстрации, особенно если они выполнены талантливым художником, «затмят» нарисованные словесно образы и будут существовать уже сами по себе. Через них пойдет восприятие вербального текста, так как они не просто сопровождают литературный текст, а образно, наглядно истолковывают его. Во избежание этого многие писатели принципиально отрицают иллюстрирование своих произведений.

 

Известные художественно-образные иллюстрации А.Н. Бенуа к «Медному всаднику» А.С. Пушкина, М.А. Врубеля  к «Анне Карениной» Л.Н. Толстого, к «Демону» М.Ю. Лермонтова, Кукрыниксов  к «Мертвым душам» Н.В. Гоголя, Ю.А. Васнецова  к детским книгам («Ладушки», «Радуга-дуга»), А.Д. Гончарова к произведениям  Ф.М. Достоевского и других художников существуют вполне самостоятельно как  произведения искусства. Главная задача художественно-образных иллюстраций - эмоциональное выражение смысла литературных произведений, именно поэтому  они оказываются субъективными.

 

В текстах научных, особенно научно-технических, изобразительный  ряд имеет иное назначение - познавательное. Это такой элемент текста, без  которого текст утрачивает свою познавательную сущность, т.е. в конечном счете свою текстуальность. Например, в физико-математических, химических текстах, в текстах, посвященных  техническим разработкам, формулы, символические изображения, графики, таблицы, технические рисунки, геометрические фигуры и другие изобразительные  элементы являются смысловыми компонентами текста, передающими основное содержание текста. Более того, вербальный текст  в таких случаях становится лишь связующим и вводящим звеном, составляет своеобразную рамку, «упаковочный материал».

 

В целом изобразительный  ряд в виде иллюстраций художественно-образных, декоративных, познавательных и вербальный компонент создают единый образ  креолизованного текста, как объекта  вербальной и визуальной коммуникации. Текст как функционально-стилевая категория

 

 

При характеристике текстов  по их функционально-стилевой ориентации (по их принадлежности к разным функциональным стилям) учитываются признаки экстралингвистические (сфера общения, отражающая сферу  человеческой деятельности, и общая  функция речи) и собственно языковые (функционально-стилистическое расслоение средств языка).

 

Все тексты по их функционально-стилевым и стилистическим качествам можно  отнести к основным книжным стилям: официально-деловому, научному, публицистическому, художественному. Естественно, что  их жанрово-стилистические разновидности  многообразны. И степень дифференциации может быть различной. Разным видам  текста, разным жанрам литературных произведений соответствуют внутренние разновидности  функциональных стилей. Внутри жанров можно выделить свои разновидности, и поэтому внутренняя дифференциация стилей и текстов может оказаться  многоступенчатой.

 

Среди официально-деловой  литературы, которые определяет черты  официально-делового стиля, выделяются тексты дипломатические, законодательные, юридические, административно-канцелярские, которые в свою очередь имеют  жанровую дифференциацию: нота, конвенция, международный договор, заявление; закон, устав, распоряжение; протокол, докладная и т.п.

 

Научная (специальная) литература, ориентированная на использование  научного стиля речи, также представляет сложное образование: собственно научные  тексты (научно-технические, научно-гуманитарные, естественнонаучные), научно-популярные; учебные. Особняком стоят тексты справочного и производственного  характера. В стилевом отношении  различаются и жанровые разновидности: монография, статья, тезисы, реферат, учебник, учебное пособие, сборники упражнений, задач и др.

 

Тексты научно-публицистические также неоднородны: тексты агитационно-пропагандистские, политико-идеологические, газетно-публицистические, критико-публицистические, художественно-публицистические. Все это представлено разными  жанрами: призывы, воззвания, прокламации, партийные документы; репортажи, интервью, корреспонденции, заметки; очерки, фельетоны  и др. Такие тексты сориентированы в речевом плане на газетно-публицистический стиль.

 

Художественная литература, соответственно классическому делению  на роды, представлена прозой, поэзией  и драматургией, где господствует художественный стиль речи.

 

Выявление функционально-стилистического  своеобразия разных видов текста, их стилеобразующих факторов определяет принадлежность каждого текста к  тому или иному функциональному  стилю.

 

Знание стилевой дифференциации современного русского языка, системы  функциональных стилей дает основание  для определения текста как функционально-стилевой категории, поскольку сами стили  выявились и сформировались на базе совокупности контекстов с тождественной  или близкой стилистической окраской.

 

При определении стилевой принадлежности текста учитываются  как экстралингвистические показатели, так и собственно языковые. Важными  оказываются сфера общения (деловая, специальная, политико-идеологическая, эстетическая), функция речи и текста в целом (сообщение, воздействие), назначение текста (информирование, предписание, инструктирование, обучение).

 

Среди показателей языково-стилистического  плана учитываются общие стилевые и стилистические доминанты, из них  наиболее обобщенными и типичными  оказываются: абстрактность - конкретность; логичность - эмоциональность; стандартность - стилистическая маркированность; объективность - субъективность. Соответственно этим показателям определяется соотношение  рационально-логических и эмоционально-риторических языковых структур, а также формы  представления авторства в тексте и характер авторской модальности. Учитывается и такой аспект в  характеристике текста, как мера вероятности  прагматической информации, спроецированной  на потенциального читателя. Если эту  меру вероятности прагматической (новой, полезной, воспринимаемой данным читателем) информации обозначить термином «энтропия», то по отношению к функционально  разным текстам эта мера определится  следующим образом: для официально-деловых  текстов адекватность энтропии принципиальна, для научных - ограничена специальным  кругом читателей и потому вполне предсказуема; для публицистических и газетных текстов адекватность энтропии принципиальна, но непредсказуема; для художественных - непринципиальна  и непредсказуема.

 

Качественные признаки разновидностей текста создаются, наряду с перечисленным, и проявлением  в тексте личностных особенностей стиля  автора. Авторская индивидуальность обнаруживается в интерпретирующих планах текста, в языково-стилистическом оформлении его. Естественно, эта проблема актуальна и принципиальна для  текстов нестандартного речевого и  композиционного оформления, текстов  с большей долей эмоционально-экспрессивных  элементов.

 

Авторская индивидуальность максимально ощутима в художественных текстах, как на уровне проявления авторского сознания, его нравственно-этических  критериев, так и на уровне литературной формы, идиостиля. Индивидуальный стиль, как правило, выявляется и в жанрах публицистики, близких к художественному  типу изображения. Элементы художественности обнаруживаются и в научно-популярном тексте, следовательно, они изобразительны, и потому характеризуют стиль  автора.

 

Проблема авторской  индивидуальности достаточно актуальна  для научного текста, особенно научно-гуманитарного.

 

Индивидуальность проявляется  в использовании оценочных, эмоционально окрашенных и экспрессивных речевых  средств. Такая окрашенность может  возникнуть в результате особого  восприятия объекта, индивидуальные оценочные  коннотации могут быть вызваны и  особым, критико-полемическим способом изложения, когда автор выражает личное отношение к обсуждаемому предмету. В таком случае именно выражение мысли есть воплощение индивидуальности.

 

В настоящее время  в литературе нет единого мнения относительно возможности проявления личности автора в научном тексте. Как крайние существуют два мнения по этому вопросу. В одном случае считается, что предельная стандартность  литературного оформления современных  научных текстов приводит к их безликости, нивелировке стиля.

 

В другом случае такая  категоричность в суждениях отрицается и признается возможность проявления авторской индивидуальности в научном  тексте, и даже непременность такого проявления.

 

Научный текст не только передает информацию о внешнем мире, но и представляет собой гуманизированную структуру, несущую на себе «печать» личности субъекта творческой деятельности. «Интерпретирующие планы текста несут информацию об особенностях проявления сознания автора, т.е. в конечном счете  о самом авторе». Речевое авторское  «я» в научном тексте неизбежно  будет столь же оригинальным, сколь  оригинально его сознание и характер интерпретации действительности. В  частности, это связано с определенной долей ассоциативности в мышлении, хотя в научном тексте прежде всего  отражаются связи логического порядка. Оригинальность стиля ученого определяется и профилем мышления (аналитический - синтетический). Все это обусловливает  появление специфических черт в  научном тексте. Немаловажное значение имеют и литературные способности  автора, умение текстуально точно  и ярко отражать в тексте явления  своего воображения.

 

Известно, например, как  красочно и доходчиво излагали свои мысли К.А. Тимирязев, С.П. Боткин, Н.И. Пирогов, И.П. Павлов. Блестящим популяризатором  был геохимик, знаток драгоценных  и поделочных камней А.Е. Ферсман. Индивидуальны  по стилю изложения труды русских  философов.

 

Русская философия ХХ в. жила напряженной духовной жизнью. Мистическое видение мира, понимание  непреходящих ценностей воплотилось  в своеобразной языковой форме. В  работах Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, Г.П. Федотова представлена широкая оценочность  языковых форм.

 

Поэтизированный философский  язык русских философов ХХ в. широко использовал метафорику. За этим «размыванием»  научного языка чувствовалась школа  духовной риторики. С.Н. Булгаков писал:

 

Философия, сохраняя свою диалектическую ткань как материю  творчества, должна искать свою вдохновляющую  музу, которую все-таки не сможет заменить школьный учитель (хотя бы имя ему  было И. Кант). И этим мусикийским  заветам, идущим от эллинства и Платона, в меру сил своих учил нас служить  и Вл. Соловьев, в котором поэзия была не случайным и внешним придатком  к философствованию, но подлинной  его основой, мистическим его  документированием (Булгаков С.Н. Тихие  думы. - М., 1918. - С. 139)

 

Многих русских философов  отличали утонченность и изысканность стиля (С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский). Эстетическое своеобразие, барочность в диалогах Л.П. Карсавина отмечали еще современники. Философская мысль исследует  не только логически определенное, но и бессознательное, размышления о душе и духовности, о смысле жизни и смерти требовали эмоциональности и интуитивности. Яркого стилистического эффекта достигал, в частности, Н.А. Бердяев использованием «Фигуры шока», оксюморона, парадоксального сочетания слов-терминов.

 

В своих философских  книгах, как утверждает сам автор, Н.А. Бердяев почти никогда не прибегал к анализу и пользовался  лишь методом характеристики. «Я всегда хотел уловить характер, индивидуальность предмета мысли и самой мысли». С такой установкой и с таким  методом познания, естественно, автор  не мог излагать своя мысли сухим, «безличностным» языком.

 

Вот пример самоанализа, точнее самохарактеристики:

 

Я всегда был человеком  чрезвычайной чувствительности, я на все вибрировал. Всякое страдание, даже внешне мне малозаметное, даже людей  совсем мне не близких я переживал  болезненно. Я замечал малейшие оттенки  в изменении настроений. И вместе с тем эта гиперчувствительность  соединялась во мне с коренной суховатостью моей природы. Моя чувствительность сухая. Многие замечали эту мою душевную сухость. Во мне мало влаги. Пейзаж моей души иногда представляется мне безводной  пустыней с голыми скалами, иногда же дремучим лесом. Я всегда очень любил  сады, любил зелень. Но во мне самом  нет сада. Высшие подъемы моей жизни  связаны с сухим огнем. Стихия огня мне наиболее близка.

 

Более чужды стихия воды и земли. Это делало мою жизнь  малоуютной, малорадостной. Но я люблю  уют. Я никогда не мог испытывать мления и не любил этого состояния. Я не принадлежал к так называемым «душевным» людям. Во мне слабо выражена, задавлена лирическая стихия. Я всегда был очень восприимчив к трагическому в жизни. Это связано с чувствительностью  к страданию. Я человек драматической  стихии. Более духовный, чем душевный человек. С этим связана сухость. Я всегда чувствовал негармоничность  в отношениях моего духа и душевных оболочек. Дух был у меня сильнее  души. В эмоциональной жизни души дисгармония, часто слабость. Дух  был здоров, душа же больная. Самая  сухость души была болезнью. Я не замечал в себе никакого расстройства мысли и раздвоения воли, но замечал  расстройство эмоциональное.