Особенности внешней политики США на современном этапе

Во-вторых, по ряду причин администрация Дж. Буша-мл. вынуждена была отказаться от концепции «оси зла», заменив ее на более гибкую политику. К концу первого срока президентства Дж. Буша-мл. главная задача Вашингтона в отношениях с Ираном была сформулирована следующим образом: было необходимо добиться того, чтобы Иран был признан МАГАТЭ государством, нарушившим ДНЯО, а его досье передано в Совет Безопасности ООН, который и должен наложить на Иран политические и экономические санкции.

Однако возможно, что с середины первого десятилетия XXI века политика США в отношении Ирана приобретала более сложный характер. Об этом свидетельствовали дискуссии в США о возможном возобновлении американо-иранского сотрудничества. Характерными составляющими американской политики стали очень осторожные, подчас не выходящие за рамки ииформационно-риторической «обработки», усилия США по демократизации иранской политической системы и параллельные попытки замедлить ядерную программу Ирана и, по возможности, вовсе ее остановить.

В конце 2003 г. Вашингтон предпринял некоторые шаги для сближения с Ираном. Трудности, с которыми столкнулись Соединенные Штаты на пути утверждения демократии в Ираке, его политического переустройства и востановления, заставили их смягчить политику на иранском направлении.

Так, заместитель государственного секретаря США Ричард Армитидж заявил, что хотя у Вашингтона имеются разногласия с Тегераном по вопросу о ядерных программах Ирана, по иракской проблеме разногласия между двумя странами «носят иной характер». Со своей стороны министр иностранных дел Ирана Камаль Харрази сказал, что Тегеран готов начать переговоры с США «с целью устранения обоюдных противоречий». Иран стал первым государством региона, официально признавший созданный американцами, по существу, марионеточный Временный правивший совет Ирака. Иран был приглашен Соединенными Штатами принять участие в конференции стран-доноров Ирака, прошедшей в Мадриде в конце октября 2003 г., поскольку, по мнению администрации США, шаги, предпринятые Ираном за последние месяцы, внушали надежду на возобновление отношений между Тегераном и Вашингтоном.

К 2004 г. традиционная американская политика «сдерживания Ирана постепенно стала уступать место политике «ограниченного вмешательства»³¹. Предпосылками для смены политических акцентов США стали и успехи военных операций США в Афганистане и Ираке, и майский теракт 2003 г. в Эр-Рияде против саудовцев и американцев, который, по мнению спецслужб США, был организован сторонниками «Аль-Каиды», базирующимися в Иране. Кроме того, выливающиеся в уличные протесты волнения оппозиционных клерикальным сил позволяли американским стратегам полагать, что существует реальная возможность смены режима в Иране. Как отмечает И. Шумилин, помимо всего прочего существовала и еще одна причина, непосредственно связанная с событиями в Ираке: американские эксперты полагали, что иранские аятоллы подстрекают шиитов к беспорядкам с целью захвата власти и превращения Ирака в «исламскую республику»³². Этот аргумент на тот момент находил широкую поддержку в американском обществе, а также полностью укладывался в рамки официальной стратегии США, ставящей во главу угла уничтожение терроризма и установление демократических режимов в государствах Ближнего Востока.

Однако смена власти в Тегеране - приход к власти в Иране в 2005 г. радикала М. Ахмадинежада - создала наибольшую проблему для перспектив выстраивания американо-иранских отношений. Новый президент Ирана взял курс на ужесточение подходов Тегерана ко всем пунктам разногласий с США, в частности по вопросам о ядерной программе, судьбе государства Израиль, оказании помощи «Хезболле» и ХАМАС и т.д. Следствием этого стал очередной поворот в политике США и возвращение к традиционному сдерживанию. В середине 2007 г. вице-президент США Дик Чейни заявил: «Вместе с нашими друзьями мы будем противостоять экстремизму и стратегическим угрозам. Мы и впредь станем облегчать участь тех, кто страдает, и вершить суд над врагами свободы. Вместе с другими странами мы сделаем все, чтобы не допустить приобретения Ираном ядерного оружия и установления им господства в регионе. Государственный секретарь К. Райс высказала ту же мысль: «Для Соединенных Штатов и того Ближнего Востока, который мы хотели бы видеть, Иран представляет самую серьезную стратегическую угрозу, исходящую от одного государства».

В течение 2006-2007 годов США наращивали присутствие своих ВМС в Персидском заливе. Также Вашингтон добился принятия нескольких резолюций, направленных против иранской ядерной программы, и односторонних жестких финансовых санкций. Кроме того, Соединенные Штаты Америки предпринимали попытки лишить Тегеран влияния в арабском мире. Для этого администрация Дж. Буша-мл. оказывала поддержку правительствам арабских стран, готовым противостоять иранской политике в Ираке, Ливане и на палестинских территориях. В частности, Саудовская Аравия и государства Персидского залива получили ассигнования на сумму 20 млрд. долларов.

Несмотря на жесткую риторику администрации относительно иранской политики, США продолжали выделять значительные суммы на финансирование программы распространения демократии в Иране. Так в 2007 выделено порядка 66 млн. дол., а в 2008 г. - 75 млн. дол.

Однако на этом этапе методы «кнута» все перевешивали политику «пряника». Еще в начале 2006 г. бывший глава ЮНМОВИК Х. Бликс, выступая в Фонде Карнеги за международный мир, акцентировал внимание на том, что США следует не только угрожать Ирану применением карательных мер, но и выступать с инициативами, стимулирующими сотрудничество, например, не противодействовать вступлению Тегерана в ВТО.

Администрация Буша-мл. была абсолютно убеждена, что Иран не может быть конструктивным участником процесса при стабильной ситуации на Ближнем Востоке и его вызывающее поведение невозможно изменить дипломатическими методами. Именно поэтому администрация США рассчитывала, что возобновление в 2007 г. переговоров по арабо-израильскому мирному урегулированию объединит правительства арабо-израильского фронта против Ирана. Предполагалось также, что после хаоса в Ираке и усиления там влияния Ирана, суннитские арабские страны объединят усилия, чтобы помочь восстановлению в Ираке функционирующего государства. Отмечая это, эксперты допускали, что достижение баланса сил на Ближнем Востоке будет проблемным, и затронет судьбу проблемных государств - Афганистана, Ирака и Ливана, где есть благодатная почва для расширения иранского влияния. При этом попытки сдержать Иран путем создания американо-арабо-израильского альянса повергнет Афганистан, Ирак и Ливан в пучину еще большего хаоса, разожжет исламский радикализм и обречет США на дорогостоящее присутствие на Ближнем Востоке.

В качестве способов налаживания диалога  США и Ирана виделось установление торгово-экономических отношений, а также создание новой региональной системы безопасности, заинтересованные стороны которой опиралась бы среди прочего на договор, закрепляющий неприкосновенность границ, соглашения по контролю над вооружениями, общий рынок с зонами свободной торговли и механизм для разрешения споров». Эксперты полагали, что эти меры привели бы к ограничению ядерных амбиций Ирана и побудили бы его занять более конструктивную позицию по вопросу о стабилизации региона в целом.

Вашингтон, однако, твердо придерживался  политики сдерживания Ирана, активно призывая позицию по вопросу о введении санкций в ответ на неприклонность позиции Ахмадинежада в ядерном вопросе и в отношении Израиля. Следствие этого противостояния стал рост напряженности в отношениях между Ираном и США (и шире - между Ираном и Западом) и увеличение турбулентности в регионе в целом, учитывая тот факт, что к концу пребывания Дж. Буша-мл. в Белом доме ни иракская, ни палестино-израильская проблемы не были решены. В то же время, как представляется, шанс, что инициативы США по налаживанию дипломатического и экономического диалога с ИРИ были бы оценены и приняты режимом М. Ахмадинежада, был невелик.

Таким образом, политика администраций У. Клинтона и Дж. Буша-мл. по отношению к Ирану после «холодной войны» характеризовалась общими подходами и методами. Оба президента действовали в рамках установки на нейтрализацию негативного влияния Ирана в регионе, также предполагая возможность выхода на процесс нормализации отношений с Тегераном. Этот подход обусловил общую для обеих администраций политику «кнута и пряника» в отношении Ирана. В частности, обе администрации последовательно ужесточали законодательные акты, регулировавшие весь комплекс отношений США с Ираном, а по большому счету обеспечивающие экономический и политический бойкот Ирана. После непродолжительной «оттепели» в отношениях США и ИРИ в 1997-2000 годы, Белый дом вновь вернулся к политике сдерживания Тегерана, значительным катализатором для которой послужили теракты 11 сентября 2001 года.

Наибольшую проблему для перспектив выстраивания американо-иранских отношений создала смена власти в Тегеране. Избрание президентом ИРИ М. Ахмадинежада, взявшего курс на ужесточение подходов Тегерана ко всем пунктам разногласий с США, привело к укреплению политики сдерживания. Вместе с тем США продолжали оказывать существенное финансирование оппозиционным режиму силам, рассчитывая таким образом добиться смены власти в ИРИ.

Реально оценивая перспективы ситуации на Ближнем Востоке, специалисты отмечают, что попытки Джорджа Буша-мл. по демократизации Ближнего Востока были непоследовательны и не достигли своей цели. Более того, текущая администрация лишь селективно поддержала ближневосточные революции, способные преобразовать весь арабский мир и сделать его абсолютно невосприимчивым к ценностям демократии. События также показали, что Вашингтон не может поддерживать лидеров, находящихся в оппозиции к собственным гражданам. Непоследовательная политика США подтверждает одну из аксиом глобальной политики: интересы глобальной державы обычно выходят за рамки провозглашаемых ею ценностей.

В то время, когда большинство вне-региональных держав благоприятствовали статус-кво на Ближнем Востоке, США продолжали инвестировать в неолиберальный порядок, обещающий устойчивые экономические и геополитические дивиденды. Причина в том, что восстания продемонстрировали наличие глубоких многолетних проблем в семи государствах Ближнего Востока. В итоге власть перешла в руки населения, значительная часть которой считает себя отчужденной от политической власти и экономических доходов и не собирается сидеть сложа руки. Очевидно также, что приверженность демократии не искоренит исламский терроризм в регионе. В отдельных случаях поддержка США новых правительств может лишь ограничить его масштабы, но полный пересмотр политики США способен в краткосрочной перспективе привести к возрастанию численности террористических актов. В такой ситуации в интересах региональной безопасности специалисты отдают предпочтение подходам на основе политического реализма. Более радикальные перемены, по всей видимости, только осложнят отношения США с нестабильным и изменчивым регионом. Дополнительно супердержаве рекомендуется опираться на более кооптивную стратегию. Частичный пересмотр политики, заключают эксперты, будет более предпочтителен, даже если это означает продолжение лицемерия США и нарушение иллюзий у части местных демократов, которые хотели бы, чтобы Соединенные Штаты придерживались своего идеалистического кредо.

3. Отношения США с Китаем

Одной из актуальных внешнеполитических проблем супердержавы является также  ее соперничество с Китаем. Экономический  подъем Китая создал атмосферу соперничества в отношениях между Китаем и США, пишут западные исследователи. Однако, в отличие от вызовов прошлых лет, рост Китая создал ситуацию взаимозависимости и уязвимости, с которой не примирится ни одна держава. Взаимное недоверие и недопонимание вносит сегодня напряжение в двусторонние отношения.

В этой связи специалисты  подчеркивают несоответствие экономической открытости Китая его де-факто политической закрытости. Экономическая открытость теоретически должна стимулировать большую степень открытости и сотрудничества в сфере безопасности. Запаздывание политической открытости Китая вызывает у США и некоторых региональных государств подозрения в отношении их возможных военно-политических планов, считают исследователи. К тому же рост внутриполитического недовольства ассиметричным развитием Китая вызывает довольно часто рост едва заметного национализма в отношениях с другими странами, такими, в частности, как Япония и США.

На Западе Китай относят  к разряду «черных лебедей» международной системы, поскольку он не соответствует их теории о неизбежном сочетании демократических ценностей с открытой рыночной системой в экономике. Китай является авторитарным государством, при этом успешно развивает свободную рыночную систему, способную на глобальной арене конкурировать с Соединенными Штатами. Научный анализ, однако, приводит к выводу о том, что Китай – нормальное государство и не отличается от других в вопросах реализации своих потребностей и соответствующих этому политических последствий. Действия его подчиняются тем же экономическим законам, в рамках которых развивают свой бизнес и торговлю другие государства.

Динамика капиталистического развития предполагает свободное общество. Китай, по сути, является капиталистическим  обществом, которое с одной стороны, не удовлетворяет полностью потребности  народа, с другой, не устраняет государственный  контроль над экономикой. Сравнивая экономику Китая с советской экономикой, западные исследователи заключают, что Китай не останется черным лебедем международной системы. Социальное недовольство в стране в какой-то момент выйдет из-под контроля и вынудит правительство принять более решительные меры. Законы экономики управляются людьми, именно потребность людей, а не государств, является величайшим драйвером экономического роста, справедливо отмечают специалисты. Как и во всем мире, внутренние проблемы станут главным препятствием на пути дальнейшей эволюции Китая. Попытки китайского правительства совершить невозможное и предотвратить это неизбежно приведут к конфликту с Соединенными Штатами, т.к. не учитывают взаимозависимую и симбиотическую связь Китая с США и другими западными странами. Поэтому Китай и США, заключают исследователи, должны признать, что успех каждого из них зависит от успеха обеих сторон. Реальность не является игрой в нулевую сумму, где один может выиграть, а другой проиграть. Обе стороны должны работать над тем, чтобы одновременно преуспеть.

Анализ последних научно-исследовательских  подходов к проблемам развития Соединенных  Штатов показывает поиск в академической  среде социально-политических и  психологических причин неэффективности  в последние годы глобальной политики мировой державы; в этой связи также ведутся поиски более эффективного механизма принятия политических решений с учетом информационно-образовательного уровня, специфики и масштабов взаимосвязи политикоформирующих сил с обществом как внутри самой глобальной державы, так и в регионах ее международной деятельности. В результате, выдвигаются тезисы о возрождении методов и подходов политического реализма в управлении нестабильными регионами, как неизбежное средство сохранения там стабильности и основы для дальнейшей их демократизации. Пример Китая, однако, свидетельствует о параллельном сосуществовании наряду с реалистической повесткой дня и неолиберальных подходов в политике глобальной державы, что вновь доказывает растущую взаимосвязь неореалистических и неолиберальных подходов в современной международной политике.