Особенности внешней политики США на современном этапе

Многие исследователи отмечали нарастание имперских амбиций в американской внешней политике после «холодной войны». Однако особенно сильно такая позиция проявилась в период президентства Дж. Буша-мл. Как отмечают Ф. Гордон и Дж. Шапиро, там, где Клинтон дипломатией достигал сложных компромиссных решений с европейскими союзниками по таким вопросам, как ядерная оборона, Международный уголовный суд, Киотский протокол, даже Иран и Ирак, у Буша, очевидно, не хватало терпимости к европейской точке зрения.

Команда Буша-мл. постепенно разработала доктрину поведения  Америки на мировой арене. Администрация Буша-мл. полагала, что внешнеполитические цели США можно реализовать только при лидерстве Америки, а если необходимо, то и в одностороннем порядке. С такой же позиции определялась и роль международных организаций и договоров. Так, по словам вице-президента Дикз Чейни, ООН доказала свою несостоятельность при отражении таких угроз, как государства-изгои, вооруженные смертоносным оружием. В результате, такие документы как Договор о запрещении испытаний ядерного оружия, Конвенция о биологическом оружии, договор о создании Международного уголовного суда, Киотский протокол были признаны администрацией несущественными и отвергнуты.

Пренебрежение международными институтами и необходимостью достижения многостороннего консенсуса, характерное для администрации Дж. Буша-мл. с первых дней ее нахождения в Белом доме, являлось частью идеологии американского «Возрождения», сторонники которой составляли большинство среди политиков, определявших внешнеполитическую стратегию Вашингтона⁷. Так, после трудной победы Дж. Буша-дл. на выборах 2000 г. ключевые внешнеполитические посты в его администрации получили многие видные члены ПНАВ: Р. Чейни стал вице-президентом, Д. Рамефелд был назначен министром обороны, П. Вулфоаиц стал его заместителем, Л. Либби получил пост руководителя аппарата вице-президента, а Р. Армитидж - заместителем государственного секретаря по глобальным проблемам.

По словам американского  политолога Уолтера Мида, приверженцы  американского «Возрождения» были «убеждены в том, что новые  стратегии, которые они отстаивают, приведут к возрождению американской мощи (и американских ценностей), действующей во всем мире»⁸. Как считает У. Мид, основой внешней политики американского «Возрождения» является вера во взаимосвязь опоры на традиционные американские ценности и обеспечение безопасности. Таким образом, при Дж. Буше-мл. произошел некоторый пересмотр приоритетов во внешней политике, а экономические вопросы зачастую стали рассматриваться сквозь призму интересов безопасности.

1.2. Значение  Ближнего Востока в идеологии США после окончания «холодной войны»

Большое место в исследованиях  экспертов внешней политики США  отводится изучению ближневосточной  стратегии США. Вовлечение США в  регион Ближнего Востока, пишут исследователи, включает комплекс правительственных и неправительственных действий разного уровня и объема, разной целевой и временной направленности. Не существует единой универсальной формулы урегулирования конфликтов. Выбор наилучшей комбинации эффективно действующих принципов требует особого внимания к специфике ситуации и тщательной отработки альтернативных сценариев. В этом смысле, считают западные специалисты, правительство США сталкивается с особым подбором препятствий и преимуществ воздействия на курс арабских революций. При этом один комплекс барьеров относится к широкому кругу интересов и проблем США, разнородным приоритетам различных структур правительства, в результате чего их действия носят не скоординированный характер. Другой комплекс препятствий связан с распространенным в регионе недоверием к правительству США, предположительно вследствие тесных связей Вашингтона с авторитарными арабскими лидерами, его несбалансированными отношениями с израильтянами и палестинцами, и неуважением к исламу.

Тесные экономические связи между высокопоставленными американскими и арабскими чиновниками предоставляют Вашингтону рычаг, способный в критические моменты внести раскол в ряды арабского руководства и ускорить свержение того или иного лидера. В то же время финансовые и другие ресурсы, которые США направляют в арабские страны, могут содействовать скорейшему преодолению сложного переходного периода. НПО в массе своей не обладают такими возможностями, но, в отличие от представителей правительственных учреждений США или американо-спонсируемых организаций, могут пользоваться большей степенью доверия у различных слоев населения. Более того, представители НПО могут встречаться и работать с организациями, находящимися вне зоны досягаемости официальных лиц США. Их сотрудничество с местными организациями может привлечь внимание к конструктивным ценностям и практическому опыту американцев. Таким образом, заключают исследователи, продвижение демократии в ближневосточном регионе зависит от сотрудничества США с организациями гражданского общества. США могут усилить свое влияние на Ближнем Востоке, предоставляя там большую свободу действий для американских неправительственных организаций, что параллельно будет способствовать решению большинства других региональных проблем.

Среди перечисленных  выше вопросов наиболее важное место изначально занимала проблема доступа к ресурсам углеводородного сырья, как на Ближнем Востоке, так и в других регионах. Она стала одной из основ большой американкой стратегии при Дж. Буше-мл. покоящейся на «трех слонах»:

1) ограничение возможности агрессивных государств и организаций расширять сферу влияния в Европе, Азии и в частности на Ближнем Востоке;

2) обеспечение свободного и безопасного использования морских и воздушных коммуникаций;

3) обеспечение гарантированных и бесперебойных энергоносителей поставки энергоносителей на мировом рынки⁹.

Объединение этих трех направлений  в политике США в отношении  Ближнего Востока произошло в  рамках подхода, согласно которым только самая агрессивная зашита американских ценностей позволит справиться с угрозами безопасности США, которые исходят из этого региона¹⁰. Хотя изначально идейный комплекс американского «Возрождения», как и приоритеты внешнеэкономической деятельности США разделялись многими политиками в окружении Дж. Буша-мл., подчинение внешней политики этой идеологии произошло не сразу.

Так, по словам А.И. Шумилина, накануне террористических актов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке среди американских дипломатов преобладало мнение о  том, что Соединенным Штатам Америки  необходимо дистанцироваться от Ближнего Востока, ограничить активность в этом регионе даже по сравнению с деятельностью администрации Клинтона¹¹. Можно только предполагать, сколько времени заняло бы изменение ближневосточной политики Вашингтона в соответствии с идеологией американского «Возрождения», если бы не 11 сентября.

Практически все аналитики, и американские, и российские, согласны с тем, что усиление унилатерализма США непосредственно связано  с событиями 11 сентября 2011 года. «Доктрина  Буша» стала в данном случае выражением и закреплением права США на проведение односторонних действий. Как подчеркивает А. Этциони, президент Буш-мл. «исходил из подавляющего военного превосходства Америки над всеми остальными государствами, отсюда следовало, что США могут действовать в одностороннем порядке, игнорируя международные нормы, право и институты... приветствовалась безоговорочная поддержка Америки со стороны (других стран), но подлинные консультации или сотрудничество считались излишними»¹².

Как поясняет Э. Баталов, «вызов, - а сентябрьский теракт был равноценен именно как вызов, - брошенный Соединенным Штатам террористами не мог не пробудить у американцев... миссионистский дух»¹³.

Эту же мысль более  жестко и однозначно сформулировал  Роберт Кейган - Соединенные Штаты  Америки по-прежнему живут в истории, используя свою силу в анархическом мире, где нельзя полагаться на нормы международного права и где истинные 6езопасностъ, оборона и распространение либерального порядка зависят от обладания и применения военной мощи.

«Сентябрьская трагедия заставила содрогнуться весь мир. Но Америку - в том числе ее интеллектуальную элиту - она буквально потрясла», - указывал Э. Баталов. Прежде всего, это проявилось в оценке политической значимости и исторической роли этих событий. Большинство теоретиков и аналитиков подчеркивали изменившийся характер, как внутриполитического ландшафта США, так и международной политической системы в целом. «Американцы вступили в новую эру истории…» - писал Джон Гэддис. Строуб Тэлбот и Найан Чанда определили характер новой эпохи как «век терроризма»¹⁴. Действительно, беспрецедентность данного события была связана для США с тем, что американцы впервые в жизни перестали чувствовать себя в безопасности. «Угроза безопасности Соединенных Штатов стала исходить чуть ли не отовсюду, в том числе, - и это было для американцев самым страшным, - из собственного дома» - подчеркивает Э. Баталов.

После событий 11 сентября 2001 г. принципы унилатерализма в американской внешней политике и ведения превентивных (опережающих) действий во имя зашиты демократических ценностей и всего свободного мира были всесторонне проанализированы и получили моральное одобрение многих американских экспертов-политологов¹⁵. Таким образом, ряд важных внешнеполитических установок неоконсерваторов и правых лег в основу новой доктрины национальной безопасности США. Во вводной части этого документа, датируемого сентябрем 2002 г., прямо сообщалось о необходимости нанесения упреждающих военных ударов по «новым противникам» США - террористическим группировкам и так называемым государствам «оси зла» - Ираку, Ирану и Северной Корее, стремящимся обрести ОМУ.

В «стратегии» было оговорено  право на одностороннее применение военной силы СШA. Администрация  Буша-мл. обозначила приоритетный регион, который подлежал первоочередной демократизации - Ближний Восток. Задача изменения общественно-политического уклада этого региона напрямую указывалась с обеспечением безопасности США. Распространение базовых демократических ценностей и утверждение соответствующих институтов в регионе должно было привести к снижению исходящих угроз национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Кроме того, демократизация стран этого региона для администрация Буша-мл. выглядела не только как аспект безопасности, но и как исторический шанс вывести американское влияние в регионе на новый уровень.

Обоснование связи между  террористической угрозой, находящейся  со стороны государств Ближнего Востока, и ее устранением путем утверждения  демократического режима правления  состояло в том, что демократизация как форма организации общественно-политической жизни снижает террористическую активность, предоставляя большие возможности для самореализации и диалога между властью и обществом, создавая механизм «приглушения» экстремистских настроений.

Резюмируя вышесказанное, нужно отметить, что после Второй мировой войны Соединенные Штаты Америки определили основные цели своей политики на Ближнем Востоке, такие как обеспечение растущих энергопотребностей США, противодействие распространению влияния СССР и поддержка государства Израиль. Главными опорами американской политики в регионе стали Израиль, Саудовская Аравия и Иран (последний до 1979 г.).

Сдерживание рассматривалось  Вашингтоном как главный инструмент региональной политики. После окончания  «холодной войны» этот инструмент сохраняет важное значение для политики Соединенных Штатов Америки на Ближнем Востоке, несмотря на то, что была предпринята попытка заменить сдерживание на стратегию расширения сообщества рыночной демократий или распространения демократии, подразумевавшей укрепление стабильности и предсказуемости в международных отношениях. В середине 1990-х годов стратегия распространения демократии была дополнена концепцией либерального интервенционизма, допускавшей конфронтацию с режимами, представлявшими угрозу для сообщества демократий. Такими режимами на Ближнем Востоке стали Ирак, Иран и Ливия.

Важно отметить, что с  точки зрения практического применения официальных концепций ближневосточная  политика демократической администрации  У. Клинтона (1993-2001 годы) мало отличалась от политики предыдущих администраций. Важнейшим региональным партнером США оставался Израиль, а Ирак и Иран рассматривались как оппоненты, по отношению к которым применялось «двойное сдерживание».

Приход республиканской  администрации Дж. Буша-мл., и, особенно, ее реакция на террористические акты в США 11 сентября 2001г., внесли серьезные коррективы в идейные основы ближневосточной политики страны, поскольку президент и его окружение разделяли идеологию американского «Возрождения». Одной из ее особенностей был унилатерализм, проявлявшийся во всех трех направлениях большой американской стратегии Дж. Буша-мл.: 1) ограничение возможности агрессивных государств и организаций расширять сферу влияния; 2) обеспечение свободного и безопасного использования морского и воздушного пространства; 3) обеспечение энергетической безопасности.

Борьба с терроризмом  также носила при Дж. Буше-мл. характер односторонности. Одним из ключевых элементов этой борьбы стала демократизация прежде всего, арабских стран Ближнего Востока, откуда исходила террористическая угроза Соединенным Штатам Америки. Таким образом, идея администрации Клинтона о том, что расширение сообщества рыночных демократий приведет к региональной стабилизации, сохранила актуальность и для администрации Дж. Буша-мл. и ее политики на Ближнем Востоке.