Выготский. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства

   тяжкая  отколотость этого изолированного проступка от какой-либо  интерполяции  с

   традициями  целостной личности. Подобного  рода  а  ффективно  слабые,  внезапные

   действия  заставляют  нас  всегда  подозревать  серьезный  процесс  распада  или

   расколотость  личности.

      Таким образом,  мы  вправе  рассматривать  примитивную   реакцию  как  симптом

   недостаточного  развития или начинающегося распада  личности.

      Особенно легко понять то, что  мы имеем в виду, когда  говорим   о  примитивных

   реакциях, если противопоставить  их  реакциям  личности.  Они  возникают  в  тех

   случаях, когда личность не вполне развита  или когда они не встречают  со  стороны

   последней полного согл асия. Эти реакции  неспецифичны  для  личности  они  могут

   встретиться у личности любого типа, хотя  отчетливо  характеризуют  определенный

   тип личности, а именно - примитивный. Реакции личности специфичны тем, что в  их

   возникновении интенсивно и сознательно участвовала  вся личность. Они  появляются

   тогда, когда личность испытывает так называемое ключевое переживание. Характер и

   ключевое  переживание, говорит Кречмер, подходят друг к другу, как ключ к  замку.

   Такие переживания вызывают у личности реакции, в которых отражаются  и  получают

   свое  отчетливейшее   выражение    все    специфические    особенности    данной

   индивидуальности.

      Подобный  комплекс  примитивных   реакций  мы  находили  чрезвычайно   часто  у

   дебилов, не только у так называемых эретических, или трудновоспитуемых, дебилов,

   но  в той или иной степени могли  наблюдать этот синдром и у  более благополучных в

   характерологическом отношении умственно отсталых детей. Что тип этих реакций  не

   есть  Непосредственное следствие самой  дебильности, но один из вторичных или  даже

   более отдаленно связанных с первопричиной  синдромов, легко видеть из только  что

   сказанного. Примитивная реакция есть реакция, обошедшая личность, следовательно,

   в  этой  реакции  появляется  недоразвитие  личности.  Так  мы  и    вправе    с

   диагностической точки зрения рассматривать примитивную  реакцию;  следовательно,

   перед нами одно из о тдаленных  последствий  дебильности-недоразвитие  личности,

   которое имеет еще ряд проявлений,  столь  характерных  для  дебила.  Мы  назовем

   некоторые из них для того, чтобы показать наглядно, как при определенном подходе

   намечается  связь между явлениями, кото рые  с первого взгляда не стоят  в  прямом

   отношении друг к другу, но при соответствующем  анализе оказываются на самом  деле

   явлениями одного и того же порядка.

      В  последнее  время  де-Грееф   подверг  чрезвычайно  интересному    испытанию

   самооценку  дебилов.  В  прекрасном  исследовании  он  установил,  что    дебилы

   обнаруживают  чрезвычайно характерный симптом  повышенной самооценки,  который  мы

   предложили  бы назвать симптомом де-Греефа.  Если  начертить  перед  дебилом  три

   кружка  и объяснить ему, что один  кружок  означает  его  самого,  второй  -  его

   товарища, а третий-учителя, и попросить  испытуемого  провести  прямые  линии  от

   этих  кружков вниз так, чтобы самая  длинная досталась наи более  умному, вторая по

   длине- второму и т. д., то, как  правило,  дебил  раньше  всего  проводит  самую

   длинную линию себе самому. Это отсутствие критического  отношения  к  себе,  эта

   повышенная  самооценка действительно  представляют  любопытнейший  феномен  в  ис

   тории развития и структуре личности дебила.  Де-Грееф  правильно  связывает  это

   явление с недоразвитием социального  понимания  дебила.  Исследователь  остроумно

   говорит: все то, что выходит за пределы  разумения дебила, кажется ему  глупостью.

   Поэтому он так эгоцентричен в оценке собственного ума.  Для  имбецила,  полагает

   де-Грееф,  гений  лежит  в  психологических  пределах  дебильности.  Мы    также

   неоднократно  наблюдали у дебилов и особенно у имбецилов наличие этого  симптома,

   но  мы дополнили эти наблюдения рядом  аналогичных опытов с нормальным ребенком  и

   констатировали,  что  указанное  явление  также  не  есть  продукт  олигофрении,

   какая-то  необыкновенной  формы  опухоль,  что  оно  есть  простейший    симптом

   недоразвития  и относится по существу к тому же кругу явлений, что и  примитивные

   реакции.  Наблюдаемое  явление  свидетельствует  о  ранней  ступени  в  развитии

   личности, когда она еще не сформиров  алась и когда ребенок не  только  повышенно

   оценивает самого себя,  но  и  в  сравнительной  оценке  других,  в  которой  он

   непосредственно  не  участвует,  обнаруживает  эгоцентрическое  и    аффективное

   стремление  строить  эту  оценку  на  основе  эмоциональной    склонности    или

   отнесенности  к себе. Нам удалось показать, что ребенок оценивает выше всех того,

   кого  он любит, или кто ближе к нему стоит, или кто  ему  приятен,  не  умея  еще

   отделить  аффективную оценку от интеллектуальной.

      Таким  образом,  корень  того  явления,  которое  наблюдал  де-Грееф,   есть,

   по-видимому, аффективный характер детской  оценки  и  самооценки.  Возможен  еще

   другой  механизм симптоме образования в  данном случае:  фиктивная  компенсация  в

   форме повышенной самооценки как  реактивное  характерологическое  образование  в

   ответ на трудности, которые ребенок встречает  в среде, в ответ на низкую оценку,

   даваемую  ему этой средой. Его считают дурачком-он считает  себя  умнее  всех.  В

   этом  отношении, нам думается, де-Грееф  глубоко  не  прав,  когда,  рассматривав

   найденные им явления, полагает, будто наличие  данного симптома исключает возможн

   ость  действия  компенсаторных  механизмов  у  умственно  отсталых  детей.  Дебил

   самодоволен, он считает себя умнее всех, следовательно, утверждает  де-Грееф,  у

   него  не  может  быть  чувства  собственной  малоценности  и  возникающей  отсюда

   тенденции к компенсации. Такое заключение  кажется  нам  поспешным..  Именно  на

   почве  слабости,  на  почве  чувства  малоценности  и  возникает  как    продукт

   компенсации  симптом  де-Греефа,  но  только  как  продукт  фиктивной,   ложной,

   субъективной  компенсации.

      Мы сказали бы, таким образом,  что примитивная  реакция   к  симптом  де-Греефа

   принадлежат к одному и тому же синдрома недоразвития личности, но  характеризуют

   его с  разных сторон: примитивные реакции-с  негативной стороны,  с  точки  зрение

   несформированности  личности; симптом де-Греефа-с  позитивной  стороны,  с  точки

   зрения  компенсаторного развития личности (в смысле ее повышенной самооценки).

      Опять-таки близко к синдрому  примитивных реакций,  но  не  сливаясь  с  ними,

   стоит третий синдром-синдром недоразвитие воли,  которой  прекрасно  описан  при

   анализе истерии Кречмером и который  мы вместе с ним  называем  гипобулическим  в

   знак  того, что на ранних этапах развития  он  является  нормальной  генетической

   ступенью  в формировании  воли.  Самое  замечательное,  для  этой  ранней  стадии

   развития  воли  то,  что  в  примитивной  психической  жизни  воля   и    аффект

   тождественны. Каждый аффект в те же время тенденция, ка ждая тенденция принимает

   черты аффекта. Противоположностью гипобулическому  механизму, который  признается

   качественно характерным волевым типом, является  целевая  воля.  Таким  образом,

   относительно  истериков и  вообще  людей,  проявляющих  гипобулию  (по  верн  ому

   замечанию Кречмера, гипобулия в патологическом отношении не  представляет  собой

   нового  создания  истерии  и  вообще  специфична  для  одной  истерии),  Кречмер

   правильно говорит что они не слабовольны, но слабоцельны, ибо  сущность  данного

   явления есть слаб ость высшей целевой воли, но не воли вообще.

      "Часто ставили вопрос, слабовольны  ли истерики. При такой постановке  вопроса

   ответа  никогда не получить. Это слабость  воли,  говорит  врач  своему  пациенту

   больному  абазией, который не может стоять на ногах. Конечно, слабость воли,  так

   как если бы он себя заставил, то встал бы на ноги. Однако не кроется ли  в  этом

   нехотении сила воли,  сила  упорная  и  непоколебимая,  какую  многие  здоровые,

   сильные волей люди никогда в жизни  не проявляли? Поэтому, короче  говоря,  такие

   люди  не слабовольны, а слабоцельны. Слабость щели и  есть  психическая  сущность

   состояния, которое мы называем гипобуликой. Только отделяя одну  от  другой  обе

   волевых инстанции, мы можем понять загадку: человек, н е умея  управлять  собой,

   но  вовсе не бесцельно, употребляет  величайшую силу воли  для  того,  чтобы  дать

   картину самого жалкого слабосилия" (Э. Кречмер, 1928, с. 135-136).

      Слабоумные дети обнаруживают  очень часто черты истерического   характера,  они

   предрасположены к этому самой задержкой в  развитии. Об этом мы  сейчас  подробно

   говорить  не будем, скажем только, что  у  дебилов,  вовсе  не  носящих  на  себе

   стигматов истерии, мы наблюдали много раз  гипобулические механизмы в  поведении,

   совершенно  не носящие черт истерического припадка, но очень близкие к тем формам

   примитивного  типа воли, которые проявляются и  у нормального  ребенка  на  ранней

   ступени развития. Сюда  относятся  я  вления  негативизма,  упрямства  и  другие

   гипобулические  механизмы, которые, как  уже  сказано,  есть  не  что  иное,  как

   симптомы  детского развития: ритмические движения, двигательная буря,  негативизм

   и внушаемость  и, наконец,  последний  и  чрезвычайно  важный  м  омент,  который

   Кречмер называет обособлением или  расщеплением  и  который  помогает  правильно

   понять  интересующую нас  проблему.  Факт  расщепления  заключается  в  том,  что

   отдельные слои или функции, действующие обычно совместно,  начинают  действовать

   изолиро ванно даже друг против друга. Это  явление имеет особенное  значение  для

   понимания здоровой и больной душевной жизни. Составляя основу  схизофренического