Выготский. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства

   истерических  реакций: истерическая реакция представляет собой благодатный объект

   для лечебно-педагогического  воздействия,  и  тем  лучший,  чем  раньше  начнется

   перевоспитание, чем меньше законы  пси  хофизического  привыкания  принудительно

   толкают реакцию в определенном направлении.

     Общий  результат других исследований  над  близнецами  показывает:  чем  выше  в

   истории развития стоит какая-либо функция  или образование, тем более воспитуемой

   и перевоспитуемой  она оказывается. В частности, Левейштейну  принадлежит огромная

   заслуга экспе риментального анализа  воспитуемости отдельных сторон и симптомов в

   развитии  ненормального ребенка. Ученому  удалось показать, что и в этом отношении

   общий закон относительно максимальной воспитуемости  высших функций по  сравнению

   с низшими  всецело прил ожим  в  ненормальному  ребенку.  Левейштейн  справедливо

   ссылается на  мнение  Г.  Ревеша,  который  на  третьем  конгрессе  по  лечебной

   педагогике  указал на то, что благодаря учению  Кречмера  о  биологических  типах

   лечебная  педагогика не только приобретает проч  ное  направление,  но  и  узнает

   границы  собственных  влияний,  ибо,  поскольку  мы  считаемся   с    границами,

   заключенными  в этом типе, мы оказываемся застрахованными  как от неосновательного

   пессимизма, так и от чрезмерного оптимизма.

      С. Левейштейн показывает, что  вопрос о  границах  воспитуемости   не  решается

   сплошным, массовым,  однородным  образом  для  всех  функций,  для  всех  сторон

   личности, что проблема должна быть дифференцирована в отношении отдельных сторон

   личности, что в био логическом  типе  не  заложены  метафизические  границы  для

   развития  и воспитуемости во всех направлениях. Поэтому в свете нового  учения  о

   развитии  ненормального ребенка коренным  образом  перестраивается  и  изменяется

   сложившаяся в традиционной педагогике  лечебно-педагогическая  работа.  Основной

   догмой  старой педагогики при воспитании ненормального  ребенка  было  воспитание

   низшего: тренировка глаза, уха, носа и их функций, различение  запахов,  звуков,

   цветов, развитие сенсомоторной  культуры.  На  этом  дети  держались  в  течение

   десятка лет, и  неудивительно,  что  результаты  тренировки  оказывались  всегда

   наименее  воспитуемые  функции,  а  там,  где  эти  функции  все  же    уступали

   педагогическому  воздействию,  это  происходило,  как  показывает    современное

   исследование, вопреки намерению и пониманию  самих  педагогов,  ибо  и  развитие

   элементарных  функций  совершается  за  счет  развития  высших   психологических

   функций.  Ребенок  научается  лучше  различать  цвета,  разбираться  в   звуках,

   сравнивать  запахи не за счет того, что утончается обоняние и  слух,  а  за  счет

   развития  мышления, произвольного  внимания  и  д  ругих  высших  психологических

   функций.  Таким  образом,  традиционная  ориентировка  всей  специальной   части

   лечебной  педагогики должна быть повернута на 180° и центр  тяжести  должен  быть

   перенесен с воспитания низших на воспитание высших психологических функций.

      Исследование не заканчивается  на этом общем указании. Мы  должны пойти  дальше

   и спросить себя: если структура личности  ненормального  ребенка  представляется

   столь неоднородной и столь сложной, то где наиболее  слабые,  податливые  пункты

   этой  структуры, ко торые должны быть в  первую  очередь  атакованы  воспитанием?

   Если  цепь умственной отсталости состоит  из разнородных с точки зрения развития и

   сопротивляемости  звеньев, то где наиболее слабые места  этой цепи, в которых  она

   может быть разорвана? Ответ на э  тот  вопрос  снова  приводит  нас  к  коренным

   проблемам психотерапии и лечебной педагогики. Вторичные образования  оказываются

   наиболее  слабыми звеньями цепи, они в первую очередь поддаются воздействию.

      В виде общего правила можно  сказать:  чем  дальше  отстоит   синдром  с  точки

   зрения  своего  возникновения  и  места,  занимаемого  им  в    структуре,    от

   первопричины, от самого дефекта, тем легче он при  прочих равных  условиях  может

   быть  устранен с помощью психотер апевтических и лечебно-педагогических  приемов.

   Обратимся к примерам. До последнего времени  считалось, что психотерапевтическому

   воздействию поддаются только психогенные заболевания. И это  действительно  так,

   если  под лечением подразумевать исключительно  причинную терапию,  т.  е.  такую,

   которая устраняет причину  заболевания.  В  этом  случае  совершенно  ясно:  что

   причинная психотерапия, т. е. лечение, устраняющее  причина заболевания, возможна

   только  там, где сама причина является  психологическим  образова  нием.  Поэтому

   психоневроз,  психогенное   реактивное    состояние    могут    быть    излечены

   психотерапевтическим  путем,  но  бредовое  состояние  тифозного  больного   или

   расстройство  мышления при афазии, конечно, психотерапевтическим  путем  излечены

   быть  не могут.

      Однако в основе этого взгляда  лежит та ошибочная мысль,  что  всякая  терапия

   есть  обязательно  причинная  терапия  и  что  другие  формы  лечения,  например

   симптоматическое  лечение и  лечение,  возбуждающее  и  укрепляющее  силы  самого

   организма для борьбы с болезн ью, должны быть вовсе заброшены. На самом деле это

   не  так ни в приложении к теории и  практике современной медицины, ни, тем  более,

   в приложении  к  проблеме  воспитания.  Здесь  в  проблеме  развития  наибольшее

   значение  приобретает динамическое сцепление  при чин, здесь причина отстоит  от ее

   последствий часто настолько далеко и настолько  отличается от них, что  применять

   эту идею к проблеме лечебной педагогики значит  лишать  лечебную  педагогику  по

   крайней мере 9/10 тех областей, в которых  она с успехом приложила.

      В последнее время Кречмер  выступил с прекрасной статьей,  посвященной проблеме

   терапии шизофрении и пограничных  с  ней  состояний.  Кстати  сказать,  у  этого

   замечательного  психопатолога современности ясно намечаются два различных русла  в

   работах: с одной стороны, русло статического конституционального исследования, с

   другой - русло динамики развития  в  понимании  и  изучении  психопатологических

   состояний. Думается, что эти два русла  кречмеровского учения и должны быть  нами

   использованы  в первую очередь.

      В частности,  для  нас   представляет  чрезвычайный  интерес   методологическая

   основа  той системы психотерапии, которую  намечает Кречмер  для  шизофрении.  Эта

   психотерапия  должна исходить из того факта,  что  одна  из  существенных  причин

   указанной группы забол евания лежит в наследственных задатках. Болезнь протекает

   с телесными  изменениями и может привести к смерти, в тяжелых случаях  приводит  к

   длительным  дефектам,  которые  не  поддаются  даже   сильнейшему    воздействию

   психотерапии.  Отрицать  это  -  значит   ста    ть    жертвой    некритического

   психотерапевтического оптимизма. Устранить  широчайшие  корни  шизофрении  может

   только  телесная конституциональная терапия. Принципиально это  вполне  возможно,

   потому  что конституция - это не фатум, но  биологическая  игра  сил,  в  которую

   можно вмешаться, если знать ее внутреннюю динамику. Эндогенный характер  еще  не

   означает  фатума,  но  этот  антибиологический  фатализм  в  течение  многих  лет

   парализовал  психотерапевтическое  мышление.  Он  мешал  исчерпать   возможности

   психотерапии  и за ставлял видеть органический дефект там, где  были  психогенные

   арабески, выросшие на почве скудного процесса.

      Заслуга Э. Блейера и  К.Г.  Юнга  в  том,  что  они   распознали  эту  сложную

   психическую  реактивную  надстройку  над  основными  симптомами  шизофрении.  Но

   следует  ли  из  факта  признания  органической    причины    шизофрении,    что

   психотерапевтическое  воздействие при этой болезни  не  имеет  никакого  значения?

   Так прежде думали, но это совершенно ложное и  научно несостоятельное мнение.  Мы

   не  должны бездеятельно жалеть шизофрена, но по окончании острого сдвига  обязаны

   на  основе данного состояния сейчас же формировать нечто новое,  ибо  практически

   нас раньше всего интересует не то, что повреждено  эндогенно,  но  то,  как  это

   проявляет себя социально. Уже занимаясь проблемой  терапии людей  с  шизофренными

   задатками,  Кречмер  отмечает,  что  здесь  наблюдаются  типичные  задер  жки  в

   развитии, возникшие в эпоху полового созревания. Здесь имеет место застревание  в

   нормальной  фазе  протеста,  которая  есть  у  всех.  Мы   не    будем    сейчас

   останавливаться на всем богатстве тех моментов, которые  развертываются  в  этой

   проблеме, отметим только один  чрезвычайно  интересующий  нас  момент.  Обсуждая

   вопрос  о возможности психогенного заболевания  шизофренией, Кречмер указывает  на

   то, что  во время войны,  когда  больницы  подвергались  нападению  целой  лавины

   истериков, там отсутствовали шизофреники.  Эти  статистические  соображения,  по

   мнению  Кречмера, показывают, какие психические  раздражения  провоцирует  шизофре

   нический  процесс. Большая группа угрожающих жизни ситуаций и витальных  аффектов

   (испуг,  страх за жизнь, голод, холод,  жажда, боль) не  являются  здесь   особенно

   вредными. Шизофреник удивительно невосприимчив  ко всей этой шкале  аффектов.  Во

   время  войны  мн  огие  авторы  наблюдали  каменное  спокойствие  находящихся  в

   начальной стадии заболевания шизофреников под  действием ураганного огня. Если бы

   витальные  аффекты  играли  сколько-нибудь  заметную  роль  при  шизофрении,  то

   статистический  результат, о котором мы г оворили  выше,  был  невозможен.  Другие

   группы  аффектов-эротические и религиозные-занимают большое место в  структуре  и