Выготский. Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства

   неизвестны (рак, шизофрения).

      В этом смысле и психиатрический  диагноз олигофрении будет научным   диагнозом,

   если  даже  сразу  не  удается  установить  причину,  вызвавшую  олигофрению,  и

   выяснить, является ли она результатом  заболевания  эндокринного  аппарата,  или

   связана с внутриутробным  повреждением  зачатка,  или  появилась  как  результат

   алкогольной дегенерации.

      Суть  дела,  очевидно,  не  в   причинах.  Научная  диагностике   может    быть

   установлена и тогда, когда  причины  того  процесса  который  устанавливается  в

   диагнозе, нам еще неизвестны. Суть дела в  том, что при научном  диагнозе  мы  на

   основании известных симптомов, идя от них, констатируем некий процесс, лежащий  в

   основе  этих симптомов. Поэтому, когда Э. Крепелин установил понятие олигофрении,

   он  указал на самую сущность процесса лежащего в основе симптомов, в  которых  он

   обнаруживается  Исследователь  определил  ее  как  общую  задержку  психического

   развития, и это основа для истинного  научного диагноза. Ошибкой является попытка

   видеть  диагноз  в  установлении  ряда  симптомов  или    фактических    данных.

   Практические  недостатки такой диагностики настолько  ясны и настолько обусловлены

   самой ошибочностью постановки вопроса, что  на них  подробно  останавливаться  не

   следует. Невский  совершенно  справедливо  сравнивает  такого  рода  диагностику

   развития  с  диагнозами  которые  ставила  примитивная  эмпирическая   медицина,

   констатируя у больного кашель или малокровие и принимая эти  симптомы  за  самую

   сущность  болезни.

      Вторая ступень в развитии  диагностики  приводит  нас   к  этиологической,  или

   причинной, диагностике. Невский видит ее особенности  в том, что она  стоится  на

   учете основных факторов, на основе вскрытия  причин,  на  основе  того,  что  мы

   учитываем не только наличие определенных симптомов, но и вызывающие их  причины.

   Принимая  во внимание необычайную сложность  в переплетении отдельных факторов и в

   комплексном характере их  действия,  педологический  диагноз  должны  не  просто

   констатировать  те  или  иные  статические  состояния,  но  вскрыть  определенный

   динамический  процесс.

      Снова мы видим недостаточное  развитие того, какой процесс  подлежит вскрытию в

   диагнозе. Что статистическое  состояние  есть  проблема  симптоматологии,  а  не

   диагностики развития, это мы выяснили выше, но и  динамический процесс  изменения

   симптомов еще не с оставляет диагноза  развития  в  собственном  смысле.  Только

   определение процесса развития, обнаруживающего  себя  в  характерных  симптомах,

   может  явиться  действительным  фундаментом  педологического  диагноза.   Ошибки

   этиологического диагноза обычно вытекают из двух источников. Во-первых,  как  мы

   уже  указывали,  очень  часто  этиологический  анализ  понимается    чрезвычайно

   упрощенно: указываются самые отдаленные причины  или общие  и  малосодержательные

   формулы, вроде преобладания биологических  и социальных факторов и пр. Во-вторых,

   источником  ошибок служит незнание ряда причин,  в  частности  ближайших  причин,

   определяющих  явление, и указание на отдаленные причины, которые  непосредственно

   не  определяют данное явление, а определяют его лишь в конечном  счете.  Из-за  ч

   резвычайной сложности причинного анализа мы считаем необходимым выделить  его  в

   схеме в особый пункт и вернемся к  нему ниже.

      Пока скажем, что попытка некоторых  авторов  непосредственно   связать  картину

   симптомокомплекса с этиологическим анализом, минуя  д иагноз, неизбежно  приводит

   к тому, что центральный, узловой  и  определяющий  пункт  всего  педологического

   исследования  исчезает.  Третья  ступень  в  развитии  диагностики  определяется

   Невским как типологическая диагностика. Имея  целью  вскрыть  пути,  по  которым

   развитие  пойдет в дальнейшем, мы должны стремиться к определению того или  иного

   типа  развития, того или иного пути, по кото  рому  это  развитие  должно  пойти.

   Процесс развития всегда развертывается в том  или ином плане, он  совершается  по

   тому  или иному типу, другими словами, все многообразие  индивидуальных  ситуаций

   можно свети к определенному количеству типичных ситуаций, и, таким образом, наша

   диагностика заключается в  определении  типа  детской  личности  в  динамическом

   смысле  этого понятия.

      Здесь  указан  чрезвычайно   важный  момент,  который  затемнен  ссылкой    на

   типологическую  проблему.  Обычно  у  нас   она    понимается    как    проблема

   конституциональная  или, во всяком случае, дифференциально -  педологическая.  Мы

   предпочитаем  говорить в данном случае о педологической клинике детского развития

   вообще  и о педологической клинике трудного детства в  частности  как  о  научных

   основах педологического диагноза. Это  значит,  как  мы  разъяснили  выше,  что,

   говоря  о задаче (сходной с задачей  Крепелина в психиатрии), которая  стоит сейчас

   перед педологическим исследованием, мы ведем  речь не о выделении дедуктивным  пут

   ем  некоторого количества типичных форм детского развития и  установлении  такого

   типологического диагноза, а о клиническом выделении  и  описании  основных  форм

   течения процесса детского развития и образования  детской трудновоспитуемости, на

   базе  которых т олько и может  ставиться конкретный  педологический  диагноз.  Для

   того  чтобы поставить диагноз эпилепсии  или шизофрении, нужно иметь самое  понятие

   эпилепсии  или  шизофрении,  и  величайшей  трудностью  на  пути  педологической

   диагностики является отсутствие по добных понятий. В этом и заключается проблема

   Крепелина  в  педологии.  Создать  клинику  детского    развития    и    детской

   трудновоспитуемости  значит  создать  систему  понятий,   отражающих    реальные

   объективные процессы детского развития и образования  трудновоспиту  емости,  на

   основе  которых только и возможна научная  диагностика развития,  ибо  своеобразие

   того  способа  научного  мышления  и  исследования,  который  мы  применяем    в

   диагностики, заключается в том, что мы изучаем  данное конкретное явление с точки

   зрения  опр еделения его  принадлежности  к  той  или  иной  клинической  картине

   развития.

      Поэтому не всякое исследование  можно считать диагностическим.  Диагностическое

   исследование  предполагает готовую,  установленную  систему  понятий,  с  помощью

   которой определяется самый диагноз, с помощью  которой  данное  частное  явление

   подводится  под общее понятие эпилепсии, шизофрении и т.д.  Было  бы  неправильно

   сказать, что современная педология вовсе  лишена  системы  понятий.  Скорее  эта

   система чрезвычайно мало разработана, и  это проистекает из того,  что  педология

   пренебрегала  до последнего времени вопр осами  практической диагностики.  Поэтому

   между тем, что она знала, и тем, что  она умела делать, во всех областях возникал

   огромный  разрыв,  огромное  расхождение.  Если  бы   педология    действительно

   мобилизовала  все то, что она знает о  детском  развитии,  и  пр  именила  это  к

   проблеме  практической диагностики, она  располагала  бы  уже  сейчас  некоторой,

   правда  чрезвычайно малоразработанной, системой понятий, которая должна  была  бы

   лечь  в основу научного диагноза.  Пусть  первые  педологические  диагнозы  будут

   описат  ельны, полны еще не установившихся, недостаточно  определенных  и  четких

   положений, пусть они имеют еще колеблющиеся контуры, но пусть вместе с тем  они с

   самого  начала будут методологически и  методически  правильно  поставлены,  т.е.

   будут диагнозами в ист инном смысле слова.

      Следующий момент в схеме педологического  исследования - вскрытие  причин,  не

   только  определяющих данное явление в конечном  счете,  но  и  ближайшим  образом

   определяющих  его. Мы выше говорили достаточно об ошибках, которые  обычно  здесь

   делаются, и поэтому нет надобности  подробно  останавливаться  на  этом  пункте;

   достаточно  сказать, что вентральная  проблема  этиологического  анализа-вскрытие

   механизма симптомообразования: как развился, с помощью какого механизма возник и

   установлен, как причинно обусловлен данный симптом. Путь исследования  описывает

   здесь как бы круг, который начинается с установления симптомов,  далее  загибает

   от  этих симптомов к процессу, лежащему в их центре, в их основе, и приводит  нас

   к диагнозу; далее он снова должен повести  нас от диагноза  к  симптому,  но  уже

   раскр ывая причинную  мотивировку  и  происхождение  этих  симптомов.  Если  наш

   диагноз верен, то  он  должен  доказать  свою  истинность  с  помощью  раскрытия

   механизма симптомообразования, он должен сделать  нам понятной ту внешнюю картину

   проявлений, в которых обнаруж ивает себя данный процесс развития. И если диагноз

   всегда  должен иметь в виду сложную структуру  личности, о чем мы  также  говорили

   выше, и определять ее структуру и  динамику,  то  этиологический  анализ  должен

   раскрыть  нам  механизм  того  динамического  сцеп  ления  синдромов,  в  которых

   обнаруживается  эта сложная структура и динамика личности.

      Выше, когда мы говорили о среде  и наследственности,  мы  указывали,  в  какой

   мере  простое констатирование тех  или иных  моментов  из  области  действия  этих

   факторов  далеко отстоит от причинного анализа  наследственности  или  среды.  Мы

   говорили  также, что этио логический анализ всегда должен показывать, как  данный

   этап  в развитии  обусловлен  самодвижением  целого,  внутренней  логикой  самого

   процесса  развития, как этот этап неизбежно  вытекает  из  предшествующего  этапа

   развития, а не складывается как механическая сумма  из  новых  на  каждом  этапе