Жизненный мир человека и социальная работа

Итак, смысл  жизни – важнейшая духовная ценность человека. Она настолько важна, что  человек находится в постоянном ее поиске, взаимодействии с ней  и в зависимости от нее. На первый план постоянно выступает не только то, что выгодно с точки зрения материальных условий, а то, что должно соответствовать представлению  о назначении человека: достоинство, самоутверждение, свобода личности.

Ранее уже были отмечены некоторые подходы, связанные с осмыслением проблемы «смысл – в деятельности как таковой», но необходимо показать, что из себя представляет смысл в деятельности социальной. Дело в том, что именно этот вид человеческой деятельности реализует, как мы уже говорили, и «смысл в том, чтобы любить», и «смысл – в творении добра». Ведь именно социальная деятельность всегда, когда она ориентирована на благо человека, реализуется как творение добра, выступая тем самым в качестве средства заботы и любви по отношению к человеку.

На уровне обыденного сознания распространены иные, свои взгляды на смысл жизни:

жизнь не имеет смысла, как не имеет  его и природа, то есть нет единственного  истинного пути для всех людей, возвышенный  образ жизни или низменный  в итоге равнозначны. И выводы делаются такие: «жизнь дается один раз  и от нее надо получить максимум удовольствий», «можно и нужно жить только на радость себе, остальное  не имеет значения»;

смысл жизни заранее объективно предопределен  Богом, мироустройством, эволюцией, судьбой, роком и остается лишь постичь  этот заданный человеку смысл и следовать истинному предначертанному пути;

смысл жизни состоит в утверждении  человеком своей безграничной свободы. Отрицание смысла жизни нацеливает человека на индивидуализм и эгоизм. Человек может не считаться с  другими людьми, благополучием общества и природы. Такому человеку, который  ориентирован на отрицание смысла жизни, нельзя работать в социальной сфере, его индивидуализм несет не только эгоизм, но и отчуждение от других людей  в самых антигуманных формах.

Вторая  позиция привлекает большую часть  людей. «Что делать человеку в обществе?»  – этот вопрос стоит во всех мировых  религиях. Верующие люди видят смысл  своей жизни в реализации путей  к Богу (вера, покаяние, молитва, самоотречение, творение добра ближнему, нравственные поступки). Обретение смысла жизни  верующие люди видят в творении дел, угодных Богу. Хотелось заметить, утверждение  о том, что верующие находят смысл  своей жизни вне земных дел, абсурдно. Религиозные ориентации смысла жизни  потому и являются привлекательными для человека, что они нацеливают его на творение добра, любовь к другим людям во имя и земной и загробной  жизни.

Третья  позиция, связанная с пониманием смысла жизни, весьма волюнтаристична, хотя и привлекает своим оптимизмом, верой в человека, способного осуществить  любые цели, решить все возникшие  задачи. Обычно эта позиция уязвима:

во-первых, действия человека всегда детерминированы  объективными условиями и субъективными  факторами общественной жизни;

во-вторых, свободная личность сама по себе не может употребить свою свободу, для  этого нужны соответствующие  условия;

в-третьих, человек, имеющий великую цель и  призвание, не может желать быть свободным  от своего дела. Если человек любит  дело, то оно желанно и он не может  от него отказаться.

Как видим, вопрос о смысле жизни – это  не просто «конечный», «итоговый» вопрос о жизни и смерти, назначении человека, но он одновременно и ситуационный вопрос. Ведь вся жизнь человека состоит из совокупности многообразных  действий в производстве, быту, во всех сферах жизнедеятельности. Это действия и поступки, интегрированные в  многоразличные социальные ситуации, противоречия, конфликты, разные формы  общения и т. д. Через всю жизнедеятельность  личность реализует свои цели, которые  всегда конкретны. И эта конкретность целей имеет своей задачей  выражение смысла, который в нее  вкладывает индивид. Отсюда уже видно, на сколько важно содержание смысла, ибо оно определяет эффективность  социального действия, направленность поступка личности «во благо» или  «во зло».

Нельзя  не отметить, что мир ценностей  очень широк, а потому смысл жизни  человека не сводится к одной какой-то заданной цели – ценности.

Интересна концепция смысла деятельности философа-персоналиста Э. Мунье. Он исследует проблему смысла жизни в связи с «ответственной, осмысленной, творческой миссией человека на Земле». И хотя для него вся  деятельность личности – это ее сознание, ориентированное на свою надежду, а не на смысл, все же в  конечном счете оказывается, что  сами качества личности, ее поступки являются результатом как «вовлеченного  состояния индивида», так и его  собственного «напряженного сознания». Последнее лучше позволяет понять проблему смысла жизни человека, потерявшего  возможность активно трудиться, но не оставляющего надежду держаться  достойно. Эта надежда у верующего  человека связывается с силами, которые  дает человеку Бог и вера в него, считает Э. Мунье. С другой стороны, ориентация лишь на «напряженность сознания»  и «силы, которые оно дает человеку, чтобы жить», не всегда может удовлетворить  смысловое содержание жизни человека. А это реальный мост в безысходность, отчаяние, одиночество. Именно эту безысходность  отразила философия абсурда А. Камю. Эти вопросы по своей сути касаются нравственности, так как выходят  и на индивида, и на общий для  людей смысл существования –  отказ от рабского удела; свободу: утверждение  своего человеческого и гражданского достоинства. Для экзистенциализма, как известно, характерно углубленное раскрытие проблем индивидуального существования, внутренней жизни человека. Для атеистического экзистенциализма, как и для персонализма, сильна концепция «вовлечения», но в отличие от последнего, это «вовлечение в существование» сопрягается с понятиями решимости, риска, не признающего никаких границ самоутверждения. Проблемы суверенности человеческого сознания, онтологического статуса и назначения личности, свободы индивида, смысла, ответственности личности за свои поступки – вот далеко не полный перечень проблем, которые рассматривает в своих работах Ж.-П. Сартр. Он их решает в концепции «ничто», утверждающей обреченность индивидуального человеческого существования: индивид в своей жизни не находит смысла, ради которого живет. Человек всегда в разладе с миром как «бытием – с – другим», он постоянно в «бытии – в – себе», находится как бы в ловушке: мир ведет «тяжбу» с ним; одиночество не является случайным, насилие предписано бытию самой его судьбой; человеческое отношение с бытием или просто с другими существами, другими людьми – это «стена» – к таким выводам приходит французский философ. Разумеется, многие из утверждений Ж.-П. Сартра справедливы и заслуживают осмысления в плане организации социальной действительности, в центре которой стоит человек с его заботами, тревогами, потребностями, интересами. Критика отчуждения, опустошенности личности, утрата человеком себя как личности заслуживает внимания в экзистенциализме. Для нас же обращение к проблеме отчуждения личности, разработанной философами-экзистенциалистами, представляет интерес в связи с анализом такой проблемы, как смысл жизни и социальная деятельность.

Человек должен решать свои проблемы, к тому же он никогда не довольствуется заданной ситуацией: его человеческие проблемы, в которых выражается отношение  индивида к этому бытию, обусловливают  стимулирующую роль смысла жизни. Он выражает одновременно особую концентрацию мыслей и чувств, воплотившихся в  идеалах или представлениях истинного, справедливого, прекрасного, доброго, благородного. Смысл жизни – это  своего рода внутренний стержень культуры человека. Чем человек больше владеет  общечеловеческими ценностями, тем  его смысл жизни благороднее, возвышеннее, гуманнее.

Как и  всякий подлинный результат работы человеческого духа, смысл жизни  многослоен, многообразен, способен содержать  не одно, а несколько значений, раскрывающихся по-разному в различных социальных ситуациях, но всегда эти значения объединены общими нравственными, эстетическими, идейными средствами.

Зачастую  смысл жизни понимается как идея, апеллирующая не к повседневным интересам, а к интересам более высокого порядка: человеческого, индивидуального  назначения, к интересам класса, общества, человечества. Бесспорно, такое  понятие смысла жизни концентрирует  сознание индивида, делает его более  целеустремленным, направленным. Однако это не означает, что все другие ценности для человека перестают существовать или рассматриваются лишь личностью в ракурсе его «основного назначения». Человек является существом не только рациональным, но и эмоциональным, а поэтому его жизнедеятельность сопровождается как рационально-целевым поведением, так и аффективным (эмоциональным), а также традиционным, т. е. таким, которое регулируется общепринятой нормой, обычаем. Именно поэтому смысл жизни выступает важным регулятором в механизме связей между общепризнанными ценностями и нормами, общественными и личными интересами и побуждениями, проходящими через индивидуальное сознание.

Смысл жизни человека складывается в рамках сложившихся форм духовного производства: роли религии в обществе, уровня нравственного и правового сознания и т. д. Было бы неверным сбрасывать со счета экономические условия  развития общества и отражающую их политическую обстановку. К тому же смысл жизни как индивидуальная ценность не только отражает специфику  господствующего в обществе сознания, но и выражает деятельностную сторону  отношения человека к миру. Эта  деятельностная сторона жизни индивида и формирует, и выражает смысл  его жизни (поступков, поведения, общения, деятельности).

Смысл жизни отражает, прежде всего, нравственные предcтавления, мотивы, побуждения.

Смысл жизни – это не априорная форма  самосознания и не механическое усвоение индивидом прописных истин. Его  формирование – результат напряжения духовных сил человека, борьбы мотивов. Осуществление выбора, нравственное волеизъявление делают смысл жизни  важнейшим средством человеческой жизнедеятельности и в свою очередь  выступают важнейшим средством  его же формирования. Тот, кто делает все по указке, по предписанию свыше, свой жизненный смысл формирует  не сам, в данном случае позиция такого человека может быть и нравственна, и правильна с точки зрения существующих социальных норм, но она  несамостоятельна, а потому и ненадежна. За примером далеко ходить не надо: идеологический пресс в годы советской власти формировал стереотипный смысл жизни  – подчинение личных интересов общественным во имя построения коммунистического  общества. Сам по себе, как некая  абстракция людей, свободных от эксплуатации, равных и экономически, и политически, и социально, – их смысл жизни  оказался на некоторый исторический период весьма действенным. Однако универсализация  смысла жизни индивида вела и к  его непрочности. Ведь смысл жизни  – это не государственная или  еще чья-либо установка, а ценностная установка самой личности, выстраданная ею. Можно сказать, что смысл жизни  всегда имеет личностный характер, выраженный в осознании выбора: «так все поступают» или поступить  «так должно, по-моему мнению». Если смысл жизни формируется по принципу «так все поступают», то жизнедеятельность  индивида протекает относительно спокойно. А если жизненный смысл сориентирован  личностью на «так должно, по-моему мнению», то неизбежен конфликт, напряженность в разного рода общественных отношениях, борьба, исход которой вовсе не предрешается однозначно.

Смысл жизни предполагает готовность человека отстаивать свои нравственные принципы, нести ответственность за происходящее. Именно поэтому человек болезненно воспринимает все, что противодействует смыслу его жизни. Для старшего поколения  России смыслом жизни стало служение коммунистическим идеалам, основанное на товариществе и взаимопомощи.  
И когда оно столкнулось с развенчанием официальными учреждениями и лицами их идеалов, оно ныне переживает потерю своего смысла жизни как величайшую трагедию. Смена смысла жизни – процесс не такой уж простой, как может показаться: мол «в условиях рыночных отношений полки заполнились обилием товаров и сделано все это за каких-то четыре года, так давайте, отказывайтесь от коммунистического идеала, к которому вы не приблизились и за 70 лет советской власти!» Смена смысла жизни представляет кризисное состояние индивидуального сознания, связанного не просто с пересмотром ценностей, но их противопоставлением между собой и нравственными нормами. Смысл жизни не устанавливается декретами, волевыми решениями, он приходит с опытом, через активное участие человека в общественных делах и, прежде всего, в труде. Так, изменение мотивов трудовой деятельности ведет не просто к пересмотру иерархии ценностных ориентации личности, но и к своеобразной оценке смысла жизни предыдущих лет.

Особое  внимание обращают на себя люди, которые  в силу меняющихся общественных отношений  оказываются в своего рода «экзистенциальном  вакууме»: они потеряли или еще  не обрели определенную ценностную ориентацию. Это бывает как в начале жизненного пути человека, так и при крутых, драматических поворотах в его  жизни. Последнее особенно болезненно для людей, которые оказываются  в кризисных общественных ситуациях. Именно такие ситуации, подобно случаю с Сократом в период кризиса афинской демократии, требуют ответа на вопросы: «Что есть благо? Каков смысл жизни? Для чего человек живет?» Для  человека, потерявшего очевидность  своей полезности, ощущение включенности в поток социальной жизни, его  собственная индивидуальная жизнь  предстает как растраченная впустую  или никогда не имевшая смысл. Такое состояние возникает у  людей, которые в силу определенных причин (инвалидность, потеря любимой  работы, безработица, выход на пенсию) оказываются вне социальной деятельности. Работа, которая давала человеку средства существования, формировала и его  смысложизненные принципы (самоутверждение  в глазах коллег, коллектива; их признание  и уважение; польза обществу, самоуважение), остается вдруг в прошлом. Человек  оказывается наедине с собой, со своим прошлым, в то время, как  ему по-прежнему необходимо такое  же, как прежде, насыщенное событиями  настоящее и будущее. Творческая, целенаправленная, жизненно необходимая деятельность дает и социально-позитивные ценностные ориентации, делающие жизнь индивида осмысленной и результативной. Каждый индивид не ограничивает свою жизнь лишь личными целями. Даже в условиях привычных отношений, повседневности, суеты и мелочных забот он размышляет о себе самом: о том, как живет и как полагает жить; об истинной жизни; о счастье. В обыденном сознании постоянно присутствует вопрос: «Той ли жизнью, какой надо, я живу?» или иначе: «Живу я настоящей жизнью или нет?» Ответ на эти вопросы человек получает из таких источников, как удовлетворенность или неудовлетворенность результатами своей деятельности, общением с родными, друзьями, близкими. Именно через эти отношения происходит слияние индивида и социума, его вхождение в общественную жизнь как «Я». Самореализация личности происходит именно в этих важнейших формах ее жизнедеятельности, а поэтому предстает как ее жизненный смысл. Конечно, самореализация личности не всегда связана с возвышенными потребностями: она поливариантна.

Социальная  деятельность по своему высокому предназначению – это деятельность гуманистическая, требующая создания условий для  самореализации личности. На эту проблему в свое время обратил внимание один из основателей Римского клуба, первый его президент А. Печчеи. Он писал, что повышение качества человека (его человечности – прежде всего) – это сохранение не только устойчивости его личности, личностного способа  бытия, но и его активности, а также  – качества внутри различных социальных взаимодействий, самого общества и  его составляющих индивидов. Как  видим,А. Печчеи придает существенное значение проблеме органического взаимодействия таких систем, как «человек –  ситуация», «человек – и человек», «человек – общество» на основе человечности, со всеми ее атрибутами и, конечно, выражением их через смысл  жизни.