Внутренне непротиворечивую
концептуальную идейную традицию
толкования складки (Хайдеггер
- Мерло-Понти - Делез) правомерно
представлять следующим образом:
воспринимая нечто, мы уже обладаем
знанием по поводу того, что
же именно мы воспринимаем. Человек
никогда не рассматривает мир
напрямую, непосредственно, но всегда
лишь посредством Другого. Осуществляя
вынужденный маневр, мы фиксируем наличие
определенных границ нашего собственного
восприятия, которые в итоге преодолеваются
с помощью того перцептивного потенциала,
которым владеет Другой. В видимом всегда
присутствует то, что видится, в слышимом
- то, что слышится, в касаемом - то, чего
касаются. Последние элементы перечисленных
диад всегда обратным образом воздействуют
на первые, дополняют их, реально делая
их возможными. Оборотная сторона мира
постигается человеком с помощью Другого,
но постигается в виртуальном, а не в актуальном
проявлении: в виде складки. По Хайдеггеру
- Мерло-Понти - Делезу, Другой, постольку
-там, поскольку он - здесь: конституируется
порождаемое перцептуальным люфтом центральное
поле (переплетение ризомного потока),
позиций как взаимообратимостей. В рамках
достигнутых Хайдеггером - Мерло-Понти
- Делезом столь высокой степени абстракции
многомерной интерпретации, Другой утрачивает
собственную антропоморфность, о нем в
принципе недопустимо рассуждать в фигурах
субъекта и объекта, глубины и поверхности,
фигуры и фона, дальнего и близкого. Другой
и является условием различения всех этих
структур, знания и восприятия. Складка-в-себе
исходного разрыва в структуре бытия,
который амальгамирует разорванное между
собой. По схеме объяснения Делеза, "я
гляжу на объект, затем отворачиваюсь,
я позволяю ему вновь слиться с фоном,
в то время как из него появляется новый
объект моего внимания. Этот новый объект
меня не ранит, если он не ударяется о меня
с неистовством снаряда (как бывает, когда
натыкаешься на что-либо, чего не видел),
то лишь потому, что первый объект располагал
целой кромкой, где я уже чувствовал, что
там содержится предсуществование следующих
целым полем виртуальностей и потенциальностей,
которые, как я уже знал, способны актуализироваться.
И вот это-то знание или чувство маргинального
существования возможно только благодаря
Другому". В контексте своей гипотезы
об основания понимания сути фигуры тела
- телесность, Мерло-Понти утверждал, что
мы обладаем актуально функционирующим
телом, только благодаря тому, что Другой
открывает нам наше потенциальное тело,
сгибая первое во второе, соединяя их складкой:
"это зияние между моей правой затрагиваемой
рукой и моей левой трогающей, между мною
слышащим и моим голосом артикулированным,
между одним моментом моей тактильной
жизни и последующим не является онтологической
пустотой и небытием. Оно заполнено благодаря
тотальному бытию моего тела, и через него
- мира - это подобно нулевому давлению
между двумя твердыми телами, которые
воздействуют на них таким образом, что
они вдавливаются друг в друга. В европейской
философии рубежа XX-XXI века понятие складки:
1) преодолевает традиционную
схему классической философии
традиции, полагавшую различие:
а) результатом осуществления
его идентичным субъектом;
б) не влияющим на этого
субъекта;
в) не приводящим к изменению
этого субъекта. Раскрывает как целое
процедуру становления субъекта, тему
субъективации через семантические фигуры
удвоения, двойника и так далее;
2) конституирует новую
трактовку субъективности (в отличие
от классической предданности
трансцендентального "я"), репрезентируемую
через исторические практики
субъективации и снимающие традиционные
бинарные оппозиции, типа "Я"-Другой,
Иное-Тождественное, Свой-Чужой. Последние
системно замещаются универсальной схемой,
акцентирующей в качестве предельной
оппозиции оппозицию внешнего (безразличного
к индивидуальной жизни и смерти) и внутреннего
как складки внешнего, его за-гиба, удвоения;
3) схватывает, фиксирует,
воспроизводит момент перманентной
подвижности линии Внешнего и
конституирования Внутреннего, как
результата процесса изгибания
складывания Внешнего - подобно ряби
на водной поверхности. Фуко
говорит: "Существует ли Внутреннее,
которое залегает глубже, чем любой внутрений
мир, так же как Внешнее, которое простирается
гораздо дальше, чем любой внешний мир?
Внешнее не есть фиксированный предел,
но движущаяся материя, оживленная перистальтическими
движениями, складками и извилинами, которые
оно образует, вместе образует Внутреннее;
они внешние, но Внутреннее Внешнего; мысль
приходит из Внешнего, остается к нему
привязанной, но не затапливает Внутреннее
как элемент, о котором мысль не должна
и не может помыслить. Немыслимое не является
Внешним по отношению к мысли, но лежит
в ее сердцевине, как та невозможность
мышления, которую удваивает и выдалбливает
Внешнее. Немыслимое есть внутреннее мысли,
оно призывает ограниченность, как иные
порядки бесконечности. Конечность складывает
Внешнее, создавая глубину и плотность,
возвращенную к себе самой" - Внутреннее
по отношению к жизни, труду и языку, в
которых человек внедряется лишь когда
он спит, которые сами внедряются в него
как живого существа, работающего индивида
или говорящего субъекта, складки безграничного
или перманентного. Складки ограниченности
изгибают Внешнее и созидают Внутреннее.
Внутреннее - операция Внешнего, его складчатость;
4) в пределе возможных
собственных интерпретаций ставят
под сомнение возможность самого
существования некоей внешней
точки по отношению к различию:
складки (сгибы) - такие телесные
события, которые не являются
свойством какого-либо бытия,
не имея двойника в осмыслении
и языке. У них атрибутивно
отсутствует исходный смысл -
они сами его продуцируют, иллюминируя
собственную систему интеллектуальных
предпочтений, предзаданный приоритет
осознанного смысла перед бессмыслицей.
Различные же возможные миры
как продукт складки локализуемы
принципиально вне оппозиции,
возможное-действительное, ибо складка
не нуждается в собственном присутствии
для обретения своего не-места;
5) определенным образом
характеризует собственный способ,
посредством которого осуществляется
различие: выражает внутреннюю пассивность
в отношении операции складывания
(сравни складку на шарике, потерявшем
воздух), в отличие от сгиба
- процедуры с атрибутивной внутренней
энергетикой. Динамическая силовая
модель складки подразумевает
наличие определенного противостояния,
противоборства сил сгибания, сгиба.
Форма, в контексте парадигмы
складки, суть результат сгиба
сил материи, способность последней
запечатлевать, фиксировать тот
или иной сгиб;
"Складка Бога", как
идеальная складка предполагает
способность мыслить определенным
образом, обладать пониманием
основных (в божественном пределе
всеми) трансцендентальных свойств
образа Мира - пониманием абсолютно
внутренне присущем мыслимому в
качестве тематизирующего оперативного
понятия; в таком контексте складка (в
отличие от репертуаров сгибания и складывания)
лежит вне границ непосредственного физического
смысла. Горизонт парадигм "складка
внутри складки" или "складка Бога"
предполагает предданность облика схемы
и смысла универсального типа связей любых
частиц универсума - и мировой линии, и
линии линий, и линии внешнего (сравни
модель трансцендентального условия существования
мира в мысли у Лейбница: принцип предустановленной
гармонии). В отличие от характеристик
мира по Лейбницу (непрерывность, совершенство,
целостность, предустановленная гармония),
Делез ориентирован на осуществление
технологической экспликации этих принципов
в качестве определенного порядка шагов
(операций): динамика складки (мировая
линия как линия Внешнего, постоянно вводящая
во все код различия) интерпретируется
им как величайшая машина Мира. Согласно
Делезу, "мировая линия соединяет кусочки
фона с улицей, улицу с озером, горой или
лесом, соединяет мужчину и женщину, Космос,
желание, страдание, уравнивание, доказательство,
триумф и умиротворение. Моменты интенсивности
эта линия связывает так же, как и те точки,
через которые проходит. Она связывает
живых и мертвых. Каждый из нас в силах
открыть свою мировую линию, но она открывается
только в тот момент, когда проводится
по линии складки. Мировая линия одновременно
физична, когда кульминирует в плане и
следствии и метафизично конституирована
темами." Делез, определяя собственный
профессионально-философский и литературный
стиль как "писать есть кроить", усматривал
сценарий постижения бепсредельного Космоса,
бесконечно вечного Мира, как последовательность
состояния содержания в шагах процедуры
рас-кроя.
16. Нонсенс
Понятие современной философии,
содержание которого явилось результатом
переосмысления традиционной фигуры отсутствия
смысла в контексте постмодернистской
метафизики отсутствия: как отсутствие
стабильной структуры ризомы есть условие
ее плюральной структурации, как отсутствие
стационарного значения текста открывает
возможность плюрального означивания,
так и нонсенс, как отсутствие навсегда
заданного смысла, есть условие возможности
и семантического движения как такового.
Данная трактовка нонсенса во многом связана
с общей парадигмальной презумпцией постмодернизма,
которая может быть обозначена как презумпция
рассмотрения объекта в качестве хаотичного.
Постмодернистский хаос
потенциально космичен, но эта
космичность не ограничена единственно
возможной версией обретения
смысла, представляя собой, по
оценке Делеза, своего рода игру
смысла и нонсенса, некий хаос
Космос (Хаосмас). Согласно "Логике
смысла" Делеза, абсурд есть то,
что существует без значения,
но открывает возможность возникновения
значения. Абсурд, нонсенс и парадокс
противостоят, по Делезу, не смыслу
как таковому, но смыслу, понятому
в качестве окончательно, не допускающего
своего дальнейшего варьирования
и прироста. Нонсенс, как лишенный
смысла, напротив, противостоит отсутствию
последнего, и в этом противостоянии
оборачивается тем, что само
по себе дарует смысл. Согласно
предложенной Делезом модели, именно
здесь происходит дарование смысла
- области, предшествующей всякому
здравому смыслу как смыслу
общезначимому, ибо здесь ему
как парадокса язык достигает
своей наивысшей мощи.
Фигура соотношения
нонсенса и смысла модулирует
в постмодернистской философии
проблемное поле, связанное с
феноменом случайности. Так, в
постмодернистской концепции исторического
времени презумпция случайности
конституируется в контексте
предложенной Делезом суперпозиции
нонсенс-смысл. Если сложившиеся
в конкретную конфиругацию Эона сингулярности
обретают в его системе отсчета определенную
семантическую значимость, то последняя
обусловлена в своем возникновении особенным
феноменом (странным объектом, вдруг-событием),
а именно: случайной флуктуацией темпоральности.
Такое событие интерпретируется Делезом
в качестве нонсенса: "Вся линия Эона
пробегается вдруг непрестанно скользящим
вдоль этой линии и всегда проскакивающей
мимо своего места. Это - парадоксальная
инстанция или случайная точка, нонсенс
поверхности и квазипричина, чистая абстракция,
чья роль прежде всего в том, чтобы делить
каждое настоящее сразу в обоих смыслах-направлениях,
на прошлое-будущее линии Эона. Если нонсенс
сам по себе, казалось бы, не наделен смыслом,
то он наделен чем-то большим: творческим
смыслообразующим потенциалом, способностью
дарования смысла. Неизменно и неожиданно
проявляя себя как вдруг, нонсенс имеет
своим сиюминутным следствием разрушение
казавшегося наличным смысла, однако далеко
идущий смысл нонсенса заключается в открывающейся
перспективе бесконечного смыслопорождения:
мы можем составить общую картину движения
языка и дарования смысла. Ее приводит
в действие парадоксальный элемент или
случайная точка. Это - нонсенс. Но именно
потому что нонсенс обладает внутренней
изначальной связью со смыслом, он наделяет
смыслом термины каждой серии. Смысл -
это всегда эффект, производимый в сериях
пробегающей по ним данной инстанции".
Эффект "вдруг", "как взрыв нонсенса
в семантической среде", обнаруживает
себя абсолютно спонтанно и автономно
и абсолютно случайно: "событие как
таковое - то есть смысл - отсылает к парадоксальному
элементу, проникающему всюду как нонсенс
или как случайная точка к действующему
при этом как квазипричина, обеспечивающая
полную автономию эффекта" (Делез).
Постмодернистская концепция
нонсенса открыта для интерпретации
в серии сформированной синергетикой
модели соотношения так называемых
детерминистических и индетерминистических
участков самоорганизованного процесса
(Николис, Пригожин, Хакен). В этом
плане смысл и нонсенс, как
две различных, но равно необходимых
грани бытия, соотносятся, по
Делезу, таким же образом, как
линейные и нелинейные участки
процесса Пригожина, то есть
взаимно исключая (не-со-возможные
серии событий) и одновременно
дополняя (входя в со-присутствие)
друг друга. В пространстве нонсенса (в
том пространстве, которое в системе отсчета
наличного данного обжитого мира воспринимается
как невозможное (то есть нонсенс) конституируются
те точки, где начинается иной мир, не-совозможный
с первым. То, что в одной версии эволюции
или динамики (в одном из не-совозможных
миров), возможно, и наделено смыслом, в
другом выступает как нонсенс, то есть
бессмысленно и невозможно. Таким образом,
в заданном контексте нонсенс и смысл
покончили со своим динамическим противостоянием
и, по словам Делеза, вошли в со-присутствие:
нонсенс поверхности и скользящий по поверхности
смысл.
17. Принцип нон-селекции
Это регулятивный принцип
постмодернизма (сформулирован де
Фоккема), реализующий себя в двух
плоскостях.
Первое. В широком смысле
(в контексте общей постмодернистской
установки на культурный плюрализм и отказ
от видения культуры как аксиологически
дифференцированной на идеологический
центр и оппозиционную ему несанкционированную
культурную периферию (принцип нон-селекции
означает презумпцию равновозможностей,
равного права на параллельное сосуществование
в децентрированном культурном пространстве
различных и даже взаимно альтернативных
культурных программ и стратегий).
Второе. В собственном
смысле принцип нон-селекции конституирует
свое содержание на основе постмодернистской
интерпретации хаоса. Возможность космизации,
то есть упорядочивания хаоса интерпретируется
постмодерном как реализующаяся в актах
перехода его из одного состояния в другое:
например, бытие ризомы как реализующее
себя посредством осцилляций (или колебаний)
между этими состояниями, то есть, по формулировке
Делеза, меж-бытие интермеццо (сравнить
с фундаментальной презумпцией современной
синергетики - порядок из хаоса - как реализующийся
посредством колебательного механизма
самоорганизации). Если синергетика понимает
хаос в качестве достигнутого, а достижение
хаоса - как содержательно необходимый
этап эволюционных преобразований от
простого к сложному, то и для постмодернизма
идея достижения хаоса (а именно - сознательного
создания) оказывается фундаментальной:
состояние хаоса понимается как достигнутое
в результате целенаправленной процедуры
по отношению к семантическим средам,
от предложенного в свое время А. Жарри
в контексте патафизики принципа внесения
хаоса в порядок до принципа нон-селекции,
предложенного Фоккема, как преднамеренное
создание текстового хаоса. В аксиологическом
плане принцип нон-селекции фактически
равен принципу равнозакония у Деррида,
в организационном близок к семантической
фигуре "бесовской текстуры" у Роллана
Барта и "принципа ускользания" у
Делеза и Гваттари.