Философия постмодернизма

Философия постмодернизма  

(реферат В.Л.)

 Общие идеи.

 Если философия и  метафизика, в частности, это рефлексия  знания, то постмодернизм - это  рефлексия философии, рефлексия  рефлексии. Распространение в  современной философии понятия  постмодернизм свидетельствует  об определенной неудовлетворенности  существующим положением дел  во многих сферах культуры, искусства  и самой философии. С момента  своего появления он рассматривался  как феномен искусства философии  Франции, но уже с 70-х годов  становится фактом европейской  культуры. В рамках постмодерна  понятием "модерн" обозначается  мышление нового времени, осмысляющего  процесс научной, религиозной  и философской эволюции, начавшейся  в Европе с XVII века. В узком  смысле модернизм - художественное  литературное течение конца XIX - начала ХХ века. Речь идет  о множественности форм рациональности  в рамках искусства, искусства  философии. 

 Сама идея множественности,  плюрализма, в целом соответствуя  многоразличию, многозначности действительности, для мысли много труднее, нежели идея однозначности. Видимо, это обстоятельство послужило одной из причин для ее облегченного однозначного истолкования как всякости, эклектики, тотального эксперимента без границ, забывающего о какой-либо функциональности. Всевозможные цитаты, раздражающие комбинации цветов, звуков, красок, гибриды образований старых художественных форм замелькали во всех областях искусства от музыки до кинематографа. Так понятый пост-модерн экспертами-теоретиками оценивался как очередной кризис искусства и культуры, и только итальянский писатель и философ Умберто Эко в послесловии к своему произведению "Имя розы" в 1980 году аргументирует принципы постмодернистского мироощущения.

 Сравнительно целостная  концепция постмодернизма появляется  в конце 70-х годов. В основе  ее было непринятие социальных  утопий, иллюзий массового сознания, нашедшее свое отражение в  социальных движениях конца 60-х  годов. С другой стороны, обнаруженный  искусством факт существования  множественности, существования  жизненных миров, плюрализма, форм  культуры, никак не вписывался  ни в концепцию развития классической  рефлексии, ни в проблематику  направления современной философии  (марксизм, экзистенциализм, неофрейдизм,  структурализм и так далее), каждое  из которых притязало на универсальность. Плюрализм, как состоявшаяся реальность и как новая модель восприятия культуры и общества, не мог быть аргументирован воспроизведением базовых исходных идей философской традиции, идущей от Платона к Гегелю и соотносящейся с познанием абсолютной истины. Вполне очевидно, что новое постмодернистское мышление существовало по каким-то другим правилам: апелляция к несоответствии теории предмету, явления эталону, образцу здесь теряло всякий смысл. Но ведь и сам плюрализм, как множественность форм, не мог быть себе критерием или последней инстанцией. Как выяснилось далее, плюрализм означал не осуществление свободы как вседозволенности, а осуществление множественности возможностей в жестких рамках строжайшей дисциплины разума. Значит, речь шла о новой рациональности, понятой постмодернистским сознанием как возвращение мировоззрению качества истинности, утраченного философией в Новое время. Речь шла о необходимости восстановления классической функции разума, место которого занял исчисляющий и препарирующий рассудок. В определенном смысле эта идея явилась методологическим основанием для следующих конструкций постмодернистского мышления. Тем более что все же основным направлением его явилось не столько новые факты реальности, сколько уже существующие культуры и стандарты и стереотипы их объяснений. Поэтому новое мышление прежде всего стремится избавить собственную мысль от ограничений, накладываемых на нее эпохой - онтотеология, по Жаку Деррида. Философия присутствия, то есть собственно философия, с тем чтобы за словами и явлениями открылось сокрытое ею - красочный и противоречивый многоразличный плюралистический мир означаемого. В этих же целях деконструируются такие составные компоненты мировоззрения, как Бог, я, цель, смысл, реальный мир, истина как соответствие. С целью формирования постсовременного мироощущения, способного к новому единству научных, эстетических, религиозных, философских интуиций. Иначе говоря, деконструкция, отвергающая классическую проблему истины, одновременно предлагала и реконструкцию открытой неформируемой бесконечно продолжающейся окончательно незавершенной истины как прямой противоположности прежней субстанциональной истине. Первое условие настоящего философствования для таких разнохарактерных мыслителей, как Умберто Эко, Мишель Фуко, Жак Деррида, Роллан Барт, Жиль Делёз, Жан Лиотар, - это вера в разум. Этот достаточно парадоксальный для традиционной точки зрения факт означает ни что иное, как требование антидогматизма, отказ от жесткого доктринального монологизма, разрушение системы символических противоположностей, отказ от двоичного исчисления мира, то есть от бинарных оппозиций, типа рациональное - иррациональное, конечное - бесконечное, старое - новое, дух - материя, материализм - идеализм и так далее. В связи с тем, что пространство культуры стало многомерной структурой, идея Разума означала переход с позиций классического антропоцентрического гуманизма на позиции гуманизма универсального, экологическое измерение которого обнимает все человечество, природу, космос и вселенную.

 Второе условие возрождения  идеи истины, которое противоположно  истине как соответствию. Речь  идет о перестройке мышления, приписывающего миру статус быть  иррациональным. Постмодернизм отказывается  от логицизма, ведущего к абсолютной  истине, таким путем теория релятивизируется. Благодаря такой процедуре традиционные  проблемы познания, овладения миром  теперь сопровождаются взаимодействием  с ним. По мере овладения  миром мы не только о нем  узнаем все больше, но растет  и наше незнание о нем. В  постмодернизме знание не просто  кумулятивно, но основано на  все расширяющемся незнании. В  таком рафинированном знании  речи не может быть о раз  и навсегда данных истинах  или о диалектике относительного  и абсолютного. Постмодернистский  взгляд на динамику науки словно  иллюстрирует мысль Николая Кузанского  об ученом незнании еще XV века: "Чем больше мы знаем, тем  больше мы становимся осведомлены о том, что мы не знаем". Если иметь в виду сферу культуры в целом, отказ от классического понимания истины, непременно содержащего в себе единую точку зрения, означал отказ от европоцентризма и этноцентризма, что само по себе свидетельствует об определенной плодотворности антииерархических идей культурного релятивизма, утверждающего многообразие, самобытность и равноценность всех граней творческого потенциала человечества. Весьма привлекательная идея постмодерна в плане создания единой универсальной культуры, единой науки, истории и новых форм, универсальных для науки и искусства, идея сближения религий вовсе не означает, что речь идет здесь о каком-то всеедином мировоззрении. Скорее постмодернизм ставит задачу каждому и говорит о необходимости принятия к сведению других культурных традиций, мировоззренческих ориентиров, духовных миров других людей. Сам принцип культурной автономности и взаимной дополнительности духовных традиций здесь понимается как необходимость взаимного ученичества. Но для этого надо было восполнить исходные требования, отделить идеологию от всех форм духовной культуры, с нового времени, вплетенного в нее и являющегося ее регулятивом.

 Представления постмодернизма  о мысли и знании культуры  как идеологизирование тотальности  текстов и лингвистических конструкций  является важным условием для  существования и развития новой  философии. Поясним: рождаясь, человек  осваивает мир не непосредственно  сам, не деятельностно - это  невозможно, - но с помощью языка,  слов, текстов, которые достались  ему по наследству. Мышление, не  наученное мыслить самостоятельно, пользуется словом, текстами, ограничивая  спектр значений заданными транслируемыми  смыслами. Так человек, идя на  поводу средств массовой коммуникации, создает удобный для себя мир,  в котором вместо действительных  чувств и мыслей подставлены  подменные образования, в результате  чего он начинает жить в  фантомном мире псевдомыслей, псевдочувств, псевдодействий. Так появляется  серое большинство, слепо верящее  в одно-единственную, специально транслируемую для него истину. По этому поводу Умберто Эко иронично заметил: "Дьявол - это высокомерие духа. Это верование без улыбки. Это истина, никогда не подвергающаяся сомнению."

 Задача состоит в  том, чтобы прорваться в зазеркалье  языка, а точнее текстов, с  целью постижения сокрытого означаемого.  Пространство культуры духовных  форм деятельности - это пространство  Ризомы. Потенциально такая структура  безгранична, хотя на самом  деле еще не достроена до  конца. Понятие Ризомы будет  подробно рассмотрено далее. Наше  освоение мира - лабиринта - подобно  путешествию под равнозначным возможностям дорожек Ризомы.

 Постмодернистское мышление  постоянно занимается двумя взаимоисключающими  вещами. Оно осуществляет одновременную  процедуру разборки и конструкции  традиционных культурных форм  и их же реконструкцию, то  есть процедуру, связанную с  отрицанием первосмыслов и одновременно  сборку новых смыслов, необходимых  для дальнейшей динамики культуры  и самого человека. Один из центральных моментов концепции Жака Деррида - критика понятия центра, или первоначала, субстанции, сущности, как некого организующего начала классической логоцентрической философии. Мир культуры и сам человек рассматривается Деррида как бесконечный текст. Бесконечный слой интертекстуальных связей неизбежно ведет к принципиальной полисемантичности любого текста, его смысловой текучести, неопределенности. Отсюда Деррида выводит утверждение о принципиальной метафоричности, художественности всякого мышления, в том числе и философского. Деконструкция, по Деррида, является разблокированием процесса понимания, выяснением внутренней противоречивости текста, столкновения остаточных смыслов прошлого и современных смысловых стереотипов. Одно из важных понятий его философии - понятие следа. Оставляя следы друг на друге, различные тексты уничтожают причинно-следственную направленность, порождая смысловые движения. Смысловая неисчерпаемость любого текста, невозможность окончательного синтеза требует при его анализе включения игровой установки. Отсюда внимание Деррида к случайным смысловым совпадениям, которые тем не менее всегда что-то значат. Это позволяет ему разрушать бинарные оппозиции истины-лжи, добра-зла. Но только разрушение принципов классического философствования, по мнению Деррида, неспособно к созданию принципиально новой концепции. Цель интриги деконструкции - помочь лучшему видению, более панорамному прочтению тех, кого мы вроде бы знаем со школы, например Платона, Гегеля, Маркса, Фрейда, с тем что бы приблизиться к пониманию хотя бы того, что они на самом деле хотели сказать и что на самом деле сказали, в чем, чем они как личности были захвачены в момент говорения. В самом деле, что такое философская деятельность, как ни критическая работа мысли над собой. Мысль должна исследовать сложившееся знание и попытаться понять, могло ли современное знание, а значит, и сама действительность в их жизни иметь иные структуры.

 Философия Мишеля Фуко построена на следующем: Фуко постулирует для каждой исторической эпохи существование специфической эписистемы, то есть проблемного поля, достигнутого к данному времени уровня культурного знания, образующегося из дискурсов различных научных дисциплин. При всей разнородности этих дискурсов, в совокупности они, по утверждению Фуко, образуют более или менее единую систему знаний - эписистему. В свою очередь, она осуществляется в практике современников как строго определенный языковой код, свод предписаний и запретов. Эта языковая норма бессознательно определяет поведение, и следовательно, мышление как отдельных индивидов, так и больших сообществ. Рассматривая широкий класс дискурсов, Фуко делает вывод: общество со времени буржуазных революций стремится к тоталитаризму власти. Такая власть функционирует как постоянно действующий, стремящийся к максимальной эффективности механизм всеобъемлющего контроля. В число дискурсов-регламентов включается, например, осмотр врача, лечащего врача, опрос больного, тюремный распорядок, система воспитания детей, архитектурные принципы устройства исправительных заведений, воинский устав, обычные экзамены и нормы нравственности. Власть заставляет свои объекты демонстрировать себя, она налагает на подвластных обязанность быть осматриваемым. Если верно, что любое познание само формирует свой предмет познания, то это же самое делает и власть: она изучает людей не как вещи сами по себе, но как явленность их в строго определенных дисциплинарных институтах. Только власть сама об этом не подозревает, как это не сознается и объектами ее изучения и манипулирования.

 В философии Лиотара  технология и идеология определили  современность такой, каковой  она стала. Постмодернистское  сознание способно отдать нормативное  обрамление для оценки новых  технологий, критический масштаб  для выздоровления культуры. Лиотар, в отличие от своих коллег, не аргументирует разложение  и непригодность концептуальных  структур, обусловивших культуру  нового времени, включая и современность,  но видит в них же перспективные  возможности для выхода из  тупика. Таким образом, постмодерн  в его понимании является продолжением  и развитием классической и  современной культуры и философии  эпохи нового времени - модерна.  Он подчеркивает, что постмодерн  означает не новизну, а обязательный  плюрализм. Только это отличает  его от модерна ХХ века, где  плюрализм был, но не во всех  сферах, тогда как сейчас он  проявляется во всей широте  культуры и жизни. Однако постмодерн  не есть попурри, смешение всего  и всех. Отмена единых рамок  самой культуры, философии, искусства  и науки не означает неопределенности, анонимности, рассеянности. Напротив, постмодерн точен и рефлексивен,  он принимает уже ставшие смысловые  фигуры множественности, анализирует  и защищает их в культурном  отношении. Постмодерн был заключен  в модерне, но только скрыт.  Постмодерн живет не отрицанием  всего предшествующего, но одновременностью  неодновременного, практическим осуществлением  всего продуктивного, добытого  модерном. Постмодернизм, понятый  подобным образом, это не конец  модерна, но модернизм в состоянии  зарождения и состояние это  постоянно, как настоятельно подчеркивает  Лиотар. Говоря традиционным философским  языком, содержание постмодерна,  по Лиотару, является рефлексией  оригинальных текстов культуры и философии нового времени до нынешнего дня. Цель постмодернистской исследовательской программы - это гуманитаризация этого мира, ставшего обездушенным благодаря самому же человеку. Философия со всеми ее ответвлениями и культура нового времени были направлены на создание целостного зеркала культуры, глядясь в которое, человек познавал бы себя и получал ориентиры к самосовершенствованию. Сейчас ситуация отмечена тем, что зеркало культуры разбито и валяется у ног человечества. Каждый, глядясь в осколки, видит нечто свое, все равноценно. Осколки зеркала отражают мир. Угол отражения у каждого осколка свой. То есть если раньше существовала строгая иерархия уровней культуры, знаний и ценностей, и задачей большинства было подняться к ее вершинам, теперь выяснилось, что все усилия экспертов и философов оказались бессмысленными, и человек находит себя и в высоком, элитном, и в низком, массовом. Наступило освобождение частей, но упразднилось ли целое? Если это так в самом деле, значит, упразднились и традиционные ценности скрепа человечества.

 Позиция Жиля Делёза. По Делёзу, корректнее различать по примеру Платону образцы (идеи) и копии. Еще более глубокое различие между копией и симукляром - фантазмом. Образец, разъясняет Делёз, тождествен сущности одинакового, или качеству подобного. Копия - это подобие подобного. Симукляр - то, что не имеет никаких оснований в мире реальности, это копия никогда не существовавшего оригинала. В современном мире господствуют не образцы и копии, а симукляры, видимости. Погруженный в мир симукляров человек уже не переживает ни Бога, ни собственной субстанции, самоотождествленности. Если раньше в целях проверки можно было обратиться к эмпирии, то теперь эмпиризм - это конгломерат понятий, которыми манипулирует сознание, но главное - понятия манипулируют сознанием. Именно они становятся местом встречи человека с объектом. И из этого "нигде" проявляются все новые "здесь" и "сейчас". Только эмпиризм, пишет Делез, может сказать: понятия и сами вещи, но вещи в свободном и диком состоянии, по ту сторону антропологических предикатов.

 Поэтому перед Делезом  стоит задача разрушать понятия.  Исходя из подвижного горизонта  и всегда децентрированного центра  и всегда смещенной периферии.  Для того, чтобы создавать копии, а не симукляры, необходимо избавиться от иллюзий мышления и чувствования. И от иллюзий мышления, ориентированного на чувственно-представимое. Отбрасывание иллюзий помогает обнаружить мир разрозненности или различий, скрывающих истинные объективности, состоящие из дифференциальных элементов и связей, наделенных специфическим модусом проблематичности. Этот истинный мир идей является духовным слепком абсолютно иррационального Космоса, который вечно пребывает в себе, являясь изменчивым как протей, он всегда одно и то же, и вечно новый. Значит, его можно определить только отрицательно, через "не", вместо "нет" - отрицания. Мир, к которому надо прорваться, есть ничто, небытие. Вводя это понятие, Делез редуцирует действительность к ее конечным и начальным основаниям, таковым является Хаосмос - внутреннее тождество мира и хаоса. Хаосмос - образно говоря, сверхтяжелая точка, где все явленности равноправны, возможности равнобезразличны, все равнослучайно, как и их смысловая иерархия и субординация. Видимо, так это выглядит для человека, который ищет реальность безотносительно к существующим понятиям, правилам и нормам, реальность, которая ничего не выражает, которая является "вещью в себе", беседует сама с собой о делах универсума. Получается, что пространство между идеями и Хаосмосом - своеобразная площадка для маневра, дающая возможность осуществления множества разнородных, но равноправных и равнозначных жизненных форм и явлений, пока не сформулируется мышление, способное к интуитивно-интеллектуальному схватыванию неразложимой целостности мира. А пока мы имеем дело не с миром в целом, и даже не с истинными объективностями, но с его различиями, скрывающими объективности, каждой из которых свойственна множественность, которая проистекает из множественности поставленных идей и задач. Безличное, говорит Делез, это скорее Апокалипсис, как третья волна временного ряда, завершающая прошлое, Ветхий Завет - вневременностью. Здесь совмещаются противоположности материального-идеального, детерминизма-индетерминизма, конечного-бесконечного, необходимости-случайности, которые есть искусственное изобретение ума. Только Ницше, считает Делез, удалось преодолеть альтернативу исторического вечного, частного - универсального. Но ведь философия становится собой, когда она позволяет рассуждать с позиции нигде и одновременно здесь, сейчас. Все сказанное Делезом означает, что постмодернистская философия, совмещая противоположности, перестает вносить в мир жесткие, системообразующие начала и становится, как говорит сам Делез, с одной стороны подобна детективу, а с другой - родом научной фантастики.