Философия Бердяева

Во время второй мировой  войны обострилось его чувство  по отношению к России, заставившее  однажды признать: "Я не националист, но рус. патриот" (Самопознание, с. 292). Первой послевоенной кн. Б. стала "Рус. идея. Осн. проблемы рус. мысли XIX в. и нач. XX в." (Париж, 1946), посвященная концептуальному осмыслению истории рус. мысли и культуры. Будучи сам крупнейшим ее представителем, он видит смысл своей деятельности в том, чтобы раскрыть зап. миру такие уникальные свойства рус. философии, как глубочайшая экзистенциальность, эсхатологизм, религ. анархизм, одержимость идеей "Богочеловече-ства".

Перу Б. принадлежат 43 книги  и около 500 статей. Огромна и лит-pa о Б.

С о ч.: Новое религ. сознание и общественность. СПб., 1907; Sub specie aeternitatis. Опыты фи-лос., соц. и лит. 1900-1906 г. М., 1907; Дух. кризис интеллигенции. Ст. по обществ. и религ. психологии. СПб., 1910; Миросозерцание Достоевского. Прага, 1923; Философия свободного духа. Проблематика и апология христианства. Париж, 1927-1928. Т. 1-2; Опыт эсхатол. метафизики. Творчество и объективация. Париж, 1947; Царство духа и царство кесаря. Париж, 1949; Экзистенц. диалектика божественного и человеческого. Париж, 1952; Истоки и смысл рус. коммунизма. Париж, 1955; N.B. Bibliographie / Etablie par Tamara Klepinine. P., 1978.

Л и т.: Полторацкий Н. Б. и Россия. Нью-Йорк, 1967; Философия  духа Н.А.Б. / Сост. Роман Редлих. Fr. М., 1972; Н.А. Б.: pro e contra. СПб., 1994. Кн. 1.

Л. Поляков 

Сайт: http://losev-library.ru

Анализ мировоззрения

Николай Александрович Бердяев (1874—1948) был самым известным русским  философом, эволюция которого проходила  в рамках религиозного экзистенциализма. «Не будет преувеличением, если мы поставим его имя наряду с именами  наиболее сейчас известных и значительных философов — таких, как Ясперс, Макс Шелер, Николай Гертман, Хайдеггер», — писал хорошо знавший Бердяева-философа Лев Шестов.

В ходе длительной эволюции философских взглядов Н. А. Бердяева, смены объектов философствования неизменной оставалась его главная установка  — сделать свою философию сознательно  антропологической. Он пытался создать  объективно-идеалистическую «свободную христианскую философию», чуждую научности. Философия, в представлении Бердяева, есть учение о духе, т. е. о человеческом существовании, в котором раскрывается смысл бытия. Философия должна быть основана па духовном опыте: она субъективна, а не объективна. Поскольку наука  изучает внешний мир и его  феномены, она не имеет никакого отношения к внутреннему духовному  миру человека, который и является подлинным предметом философии. Философия должна быть только «личной» и начинаться с размышления над  «моей» судьбой, над «я», а не с  объекта. Она должна выйти из «мировой данности», освободиться от внешнего для  нее авторитета, как теоретического, так и практического. Только такая  философия, антропологическая и  антропоцентрическая, считает Н. А. Бердяев, сможет спасти человека.

По Бердяеву, экзистенциальная философия есть утверждение познания мира в человеческом существовании  и через человеческое существование. Говоря о познании, нельзя противополагать  его бытию, оно — со-бытие, внутри бытия. Бердяев пишет: «Познание не есть отражение бытия в познающем субъекте. Познание носит творческий характер и представляет собой акт постижения смысла. Противопоставление познающего субъекта объекту познания ведет к уничтожению бытия как субъекта, так и объекта»'\ Идея бытийственного познания включает в себя, помимо отражсния бытия, реакции или рефлексии, сам фактор человеческого бытия, его приращение посредством познания. Познание тайны бытия возможно только через познание тайны человека. Человек стоит перед абсолютным бытием и стремится познать его. Сделать это он может, либо погрузившись во внешний мир, представив себя его частью (но это тупиковая ситуация, так как часть не способна постичь целое), либо осознав свою значимость для него, следовательно, погрузившись прежде всего в глубины своего бытия, предполагая себя активным центром бытия. В этом случае человек и окружающий его мир предстают друг перед другом как целое перед целым, они «меняются своими силами как равные»16.

В основе этой гносеологической установки лежит простая схема: равное познается равным. Вселенная — это целое, которое может быть постигнуто только целым. Человек дерзает познать и действительно познает это целое, поскольку он соразмерен Вселенной как малая вселенная, микрокосм. Путь к познанию бытия пролегает через исследование человеком глубин собственного бытия. Для Бердяева человек дан себе первично, переживает себя как факт внеприродный. «Человек себя знает прежде и больше, чем мир, и потому мир познает после себя и через себя»17. Таким образом, самосознание трансцендентно природному миру.

Чтобы сохранить бытие  и в познающем субъекте, и в  познаваемом объекте, надо объект заменить понятием объективации. Есть разные ступени  познания и соответственно разные ступени  объективации. Чем больше объективировано  познание, тем больше его логическая общеобязательность, имеющая социальную природу, тем ниже ступень духовной общности людей. Истинность и реальность отнюдь не тождественны с объективностью. Объективированное познание, соответствующее падшести мира, т. е. внутренней разорванности и разобщенности, имеет дело с общим, а не с индивидуальным. Невозможно объективирование метафизики, основанной на системе понятий. Будучи философией человеческого существования, метафизика неизбежно субъективна, а не объективна. Это, однако, не означает, что ей чужда онтологическая проблематика.

Главным онтологическим началом  в философии Н. А. Бердяева является свобода: «Для мистической философии  свобода есть исходное, она утверждается в ее безмерности и бездонности  и ни на что не сводима»18. Утверждаемый философом примат свободы над  бытием определяет основные постулаты  его философского видения мира: примат духа над природой, субъекта над  объектом, личности над обществом, творчества над эволюцией и т. д.

Свобода, считает Бердяев, — это абсолютная, иррациональная категория, она несоизмерима ни с  какими другими категориями. Ее уникальность состоит в том, что она добытийственна и существует как нечто, «бездна» (понятие заимствовано Бердяевым  у средневекового мистика Я. Беме), представляет собой иррациональную субстанциональную силу, способную  творить из ничего. Эта «бездна» (1}п%гипс1) — основа бытия, из нее рождается Боготворсц, который в свою очередь рождает мир. Философ утверждает дуализм Бога-Творца и несотворенной свободы. Это утверждение — самое оригинальное в философии Бердяева — освобождает Бога от ответственности за зло, происходящее в мире. Таким образом, Бог у Бердяева всеблаг, но не всемогущ: он никакой власти не имеет.

Свобода сама дает (или не дает) согласие на вхождение в Царство  Божие. Да и акт первотворения  — это тоже акт свободы: несотворенная  свобода согласилась на бытие. Человек  же — дитя Божье и дитя свободы, «творение Бога через Премудрость, через Божию идею и вместе с  тем дитя меонической несотворенной  свободы, дитя бездны, небытия»19.

Свобода пронизывает всю  человеческую деятельность, является состоянием его творящего сознания, которое нельзя рационально, научно объяснить, а можно только пережить. Вне свободы возможна только имитация мысли. Свобода как состояние познания имеет потенцию прорываться в трансцендентное; она «положительная творческая мощь», источник энергии, не подчиняющейся началам термодинамики. Вне сознания свобода — некая ничем не детерминированная трансцендентная реальность, некоторый предел, «безосновная основа бытия».

Основная онтологическая категория философии Н. Бердяева — человек, поскольку он стоит  в центре мира «и судьба человека определяет судьбу мира, через него и для  него». Человек и мир обогащают  Божественную жизнь. Потому что «Бог с человеком есть нечто большее, чем Бог без человека и мира». Человек является единственным носителем  духа (духовным существом), носителем  добра и красоты, реализует высшую Божественную правду. Он высокая материальная структура (микрокосм), содержащая все  элементы мира (макрокосма). Вселенная  входит в человека, поддается его  творческому усилию как малой  вселенной, микрокосму.

Итак, человек двойственен: с одной стороны, он природа, органическое существо, с другой — образ и  подобие Бога, т. е. он не только личность, но и индивидуум. Но Бердяеву, «личность есть категория духовно-религиозная, индивид же есть категория натуралистически-биологическая», или, другими словами, как индивидуум человек — часть природы и общества, а как личность человек — целое, соотносимое с обществом, природой и Богом. «Духовная основа в человеке не зависит от природы и общества и не определяется ими»20.

Столь значительное место  человека в мире определяется тем, что  он является носителем добытийной свободы. Первенство человека в мире — его  главная, т. е. абсолютная, характеристика. Он, кроме того, экзистенциальный субъект, некая данность, собственно сознание, стремящееся к самоутверждению. Это объясняет происхождение  зла в мире и возможности творчества и новизны в нем. Подлинное  бытие человека (экзистенция) первично по отношению к любому возможному вне его бытию, как природному, так и социальному. Этот мир объективирован, превращен в объект, материализован экзистенцией. Поэтому мир человека есть его объективированная духовность. Каков дух человека, таков и его мир. Стать личностью — задача человека.

Как субъективный идеалист, Бердяев считает, что объективной  реальности не существует, она всего  лишь иллюзия сознания. Реальность есть не что иное, как объективация, порожденная известной направленностью  духа. Она не само бытие, а качество бытия. Всякая сущность и смысл существуют лишь в духе, а не в материи, бытии, которые суть категории объективированного духа. Поэтому «дух не есть объект», «объективного духа не существует». Объективация существует как неподлинное  состояние подлинного бытия, потерявшего  свободу.

Наиболее наглядно объективация проявляется в социальном мире. В  книге «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» Н. А. Бердяев определяет объективацию как  социальное царство механических коллективов, как отчужденность в них субъекта, поглощенность личного общим, подавление свободы, господство детерминации, как  социализацию человека. Н. А. Бердяев  вводит в свою концепцию понятие  «объективация», родственное терминам «опредмечивание» и «отчуждение». Мир  объективации — мир явлений. Объективация есть отчуждение и разобщение. В  объективации нет «приобщения». Она  оставляет субъекта в одиночестве, а вместе с тем принуждает к  сцеплению и связанности с  другими и с другим. «Объективация  есть утеря свободы духа, хотя она  выражает события духа. Мир объективации не духовный мир»21. Объект — нечто  чуждое свободе и духу. В результате постоянного проявления этой несвободы  от мира человек страдает. Страдание — это собственно человеческое состояние («Я страдаю, следовательно, существую»), показывающее, что дух человека, хотя и угнетен, но не сломлен. Страдание порождает у человека страх, а страх — надежду, тоску, скуку. Это неподлинное состояние прерывается лишь смертью.

Для человеческого существования, по мнению Бердяева, характерно прежде всего чувство одиночества. Оно не было свойственно древнему человеку, жившему в коллективном родовом быте. Ограниченное пространство сплачивало людей, предохраняло их от одиночества. Теперь, писал Бердяев, люди вообще начинают жить во вселенной, в мировом пространстве с мировым горизонтом, и это обостряет чувство одиночества и покинутости. Человек одинок и в этом остром и мучительном чувстве переживает свою личность, свою собственность, свою единственность, неповторимость, свое несходство ни с кем и ни с чем на свете. Вес ему кажется чужим и чуждым. Он не у себя на родине, не на родине своего духа, а в чужом ему мире. И люди воспринимаются им как относящиеся к другому, чужому, не его миру. Мир и люди для него — объекты. Объективированный мир никогда не выводит его из одиночества. Человек тоскует от одиночества, тоскует по общению не с объектом, а с «другим», но и боится встречи с ним. «Болезнь одиночества есть одна из основных проблем философии человеческого существования как философии человеческой судьбы»22.

Н. А. Бердяев рассматривает  различные формы объективированного мира — экономику с ее товарным производством, технику, государство, церковное устройство и т. п., все  это анализируется им под углом зрения человеческого существования, воздействия на духовность человека. Так, техника — этот продукт человеческого духа, вызвавший мощные силы природы и заставивший их служить человеку, — очевидным образом превращает тело человека в средство, в инструмент, в техническую функцию. Техника обратилась против человека. Машина требует, чтобы человек принял ее образ и подобие; техника «хочет» овладеть духом и рационализировать его, превратить в автомат, поработить его. «Машина и техника наносят страшные поражения душевной жизни человека, и прежде всего жизни эмоциональной, человеческим чувствам. Душевно-эмоциональная стихия угасает в современной цивилизации... Сердце с трудом выносит прикосновение холодного металла. Оно не может жить в металлической среде. Для нашей эпохи характерны процессы разрушения сердца как ядра души... Все разложилось на элемент интеллектуальный и на чувственные ощущения... Техника наносит страшные удары гуманизму, гуманистическому миросозерцанию, гуманистическому идеалу человека и культуры. Машина по природе своей антигуманистична»23.

Самые разные экономические  системы оказываются связанными с отчуждением, враждебны духу; в  них сильны стремления к превращению  человека в бездуховный объект. «Эксплуатация  человека человеком, как и эксплуатация человека государством, есть превращение человека в объект. Преодоление же эксплуатации есть раскрытие "ты". Но "ты" не раскрывается ни в капитализме, ни в материалистическом коммунизме»24. В объективации экономики дух порабощен. Это более всего обнаруживается в экономике капиталистической. Власть денег есть лживый предел объективации, отчуждения человеческого существования, «Социализм восстает против этого, и смысл социализма должен бы быть в субъективации человеческого существования, но социалистическая экономика может также оказаться не соответствующей замыслу духа о ней... Отчуждение духа от самого себя и ведет к перерождению духа в насилие. Такова объективация духа в государстве, такова природа власти, которая приписывала себе духовный источник и почиталась священной»25.

Объективация духа в церкви приводила, по словам Бердяева, к ложным сакрализациям, к ложным святыням. Есть религии, в которых дух переходит  в свою противоположность, почитается за объект: Бог — все, человек  — ничто. Человек всегда несер  в себе, хотя и потенциально, искру  Божью: свободу и творчество. Поэтому  человек, если он этого хочет, опираясь на них, свободно творит себя, выбирая  между добром и злом. В акте творчества человек становится соравен Богу, потому что творчество есть продолжение  миротворения; «продолжение и завершение миротворения есть дело Богочеловеческое, Божье творчество с человеком, че^овечес-кое  творчество с Богом». Творчество —  это акт перехода из небытия в  бытие, творчество из ничего в творчество из свободы. В отличие от Бога, человек  в творчестве нуждается в материале.