Философия Бердяева

 

Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности. Париж. Кн. 63, 64. 1937;

 

Кризис интеллекта и миссия интеллигенции // Новый Град. Париж. Кн. 13. 1938;

 

О рабстве и свободе  человека. Опыт персоналистической философии. Париж, 1939; Изд. 2-е. Париж, 1972;

 

Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX — н. ХХ в. Париж, 1946;

 

Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация. Париж, 1947;

 

Самопознание. Опыт философской  автобиографии. Париж, 1949;

 

Царство Духа и царство  Кесаря. Париж, 1949; Изд. 2-е. 1951;

 

Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж, 1952;

 

Истоки и смысл русского коммунизма. Париж, 1955; Изд. 2-е. 1973; Репринт: М., 1990;

 

Философия свободы. Смысл  творчества. М., 1989;

 

Эрос и личность. Философия  пола и любви. М., 1989;

 

Философия неравенства. М., 1990;

 

Мое философское миросозерцание / Пер. с фр. // ФН. 1990. № 6;

 

Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и н. ХХ в. // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990;

 

Н. А. Бердяев о русской  философии. Ч. 1, 2. Свердловск, 1991; Автобиография // ФН. 1991. № 2; О духовной буржуазности // Там же. 1991. № 5;

 

О фанатизме, ортодоксии и  истине // Там же. 1991. № 8;

 

Самопознание: опыт философской  автобиографии. М., 1991;

 

Новое средневековье. Размышления  о судьбе России и Европы. М., 1991;

 

О самоубийстве. Психологический  этюд. М., 1992;

 

О назначении человека. М., 1993 (вошла также: «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого»);

 

Философия свободного духа. М., 1994 (вошли также: «Я и мир объектов», «Судьба человека в современном мире», «Дух и реальность»);

 

Царство Духа и царство  Кесаря. М., 1995 (вошли также: «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии», «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация»);

 

Истина и откровение. Пролегомены  к практике Откровения. СПб., 1996 (вошел также: сб. ст. 1947 «На пороге новой эпохи»).

Литература:

 

Vallon МА, An apoitle of Freedom. Life and Teachings of N. Berdyaev, N.Y., 1960.

 

Ермичев А.А. Три свободы  Николая Бердяева. М., 1990.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Философия Бердяева в новом  ключе 

В наше прикольное время удивительно  много разных деятелей руководствуется  в своей жизни философией Бердяева. Некоторые даже не подозревают об этом, но применяют ее конкретно  на практике. Их просто так научили, а те, кто их научили, сами у кого-то научились. В общем, сплошная бердяевщина вокруг. Кто не в курсе, что это за философия, читай подробно ниже.

 

 

Взгляды Николая Александровича Бердяева в течение его жизни  менялись очень сильно. Он поначалу был марксистом, это же круто тогда  было быть марксистом, но потом Бердяев  решил, что он крутой перец, а марксизм – это не очень круто для  русского человека, гораздо круче  христианская вера. Для тех, кто в  танке, Николай Александрович Бердяев  родился 19 марта 1874 г. в Киеве. Его  предки по отцовской линии принадлежали к высшей военной аристократии. Мать – из рода князей Кудашевых (по отцу) и графов Шузель-Гуфи (по матери). В 1884 г. он поступил в киевский кадетский  корпус. Однако обстановка военного учебного заведения оказалась для него совершенно чуждой, еще бы, строевая подготовка по 5 часов в день, сечка  на завтрак, сечка на обед, сечка  на ужин. Копаем от забора и до обеда. Так что, не долго думая, Бердяев поступает на естественный факультет Университета Святого Владимира. Это же самый естественный факультет, на который надо поступать. Участие в студенческом движении заканчивается для Бердяева арестом в 1898 г., месячным тюремным заключением, судом и ссылкой в Вологду (1901-1902 гг.). Но так ведь надо же было царю – батюшке кулаком помахать. К этому времени Бердяев уже выпендрился, что он типа критический марксист, и накатал статью "А.Ф. Ланге и критическая философия в их отношении к социализму". Систематические занятия философией Бердяева начались в университете под руководством великого гуру Г.И. Челпанова. В опубликованной в 1901 г. работе “Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К. Михайловском” наметился неслабый поворот к идеализму, закрепленный активным участием Бердяева в сборнике “Проблемы идеализма” в 1902 г. С 1901 по 1903 г. философ находился в административной ссылке, где однажды после 8 – часового долбления ломом бетона решил забить на социал-демократию и примкнуть к либеральному “Союзу освобождения”. Причиной разрыва с марксизмом Бердяев назвал неприятие им идеи диктатуры и революционного насилия, а еще, что он не согласен с тем, что историческая истина зависит от классовой идеологии, от чьих бы то ни было интересов и от того, сколько кто кому на лапу положил. В противоположность этим утверждениям он подчеркивает, что объективная (абсолютная) истина существует независимо от классового (эмпирического) сознания и может лишь в той или иной мере открываться человеку – в зависимости от его жизненного опыта, ценностных установок и отношений с Богом. Но, не приняв марксистской философии истории, постулируя априорную систему логических условий познания и нравственных норм, он не отрицал социологической значимости марксизма, ибо не мог.

Его отход от “легального  марксизма” совершился достаточно безболезненно, нос цел остался, зубы тоже. Бердяев, по впечатлениям его современников, вообще никогда не был фанатиком какой-либо одной идеи, одного культа (всю жизнь попу прижимал). Даже встав на позиции христианства, он искал не веры, а знания, он и в религиозной жизни хотел сохранить свободу искания, свободу творчества.

В 1908 году Бердяев переехал в Москву, и стал усиленно гнать  пургу в различных сборниках. Поиск собственного философского обоснования  “неохристианства” завершился книгами  “Философия свободы” (1911) и, в особенности, “Смысл творчества. Опыт оправдания человека” (1916), которую он ценил как первое выражение самостоятельности своей религиозной философии, и всегда клал под подушку. Первая мировая война была воспринята Бердяевым как завершение гуманистического периода истории с доминированием западноевропейских культур. Он решил, что это начало преобладания новых исторических сил, прежде всего России, исполняющей миссию христианского соединения человечества (“Судьба России”, 1918) и не ошибся. Бердяев приветствовал народный характер Февральской революции и вел большую пропагандистскую работу по подрыву доверия к коммунистам, с тем чтобы направить революционный процесс в “русло социально-политической эволюции”. Октябрьскую революцию расценил как национальную катастрофу. В советский период жизни Бердяев создал в Москве Вольную академию духовной культуры, где читал лекции по философии, в том числе по проблемам религиозной философии истории, которые составили основу книги “Смысл истории”. В 1922 году Бердяев наряду с другими деятелями был выдворен за пределы страны. В 1922 - 1924 годах жил в Берлине. Выход в свет его эссе “Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы” (1924) принес Бердяеву европейскую известность. И, видимо, именно тогда его философию начали практиковать. В 1924 г. Бердяев переехал в Кламар под Парижем, где прожил до конца своих дней. В условиях эмиграции основными в его творчестве становятся темы этики, религии, философии истории и философии личности. Наш великий деятель вел активную творческую, общественно-культурную и редакционно-издательскую работу, включался в различные общественно-политические и общественно-церковные дискуссии в эмигрантской среде, в общем был в каждой бочке затычкой. Он отстаивал в своих “примат свободы над бытием”. В годы 2-й мировой войны Бердяев занял ясно выраженную патриотическую позицию, а после победы над Германией надеялся на некоторую демократизацию духовной жизни в СССР. что вызвало негативную реакцию со стороны непримиримой эмиграции. В “Самопознании” Бердяев отмечает связь его творчества, философских взглядов с жизненными событиями, так как, по мнению писателя, “творческая мысль никогда не может быть отвлеченной; она неразрывно связана с жизнью, она жизнью определяется”. Находясь в вынужденной эмиграции, Бердяев продолжает считать себя русским философом. Он пишет: “Несмотря на западный во мне элемент, я чувствую себя принадлежащим к русской интеллигенции, искавшей правду. Я наследую традиции славянофилов и западников, Чаадаева и Хомякова, Герцена и Белинского, даже Бакунина и Чернышевского, несмотря на различие миросозерцаний, и более всего Достоевского и Л. Толстого, Вл. Соловьева и Н. Федорова. Я, типа русский мыслитель и писатель.”

 

 

 

Главная проблема философии  Бердяева - смысл существования человека и в связи с ним смысл  бытия уцелом. Ее решение, по мнению философа, может быть только антропоцентрическим - философия “познает бытие из человека и через человека”, смысл бытия  обнаруживается в смысле собственного существования. Осмысленное существование - это существование в истине, достижимое человеком на путях спасения (в Церкви Христа) или творчества (активного переустройства мира культурой  – мультурой, социальной инженерией).

Философия Бердяева носит  персоналистический характер; он сторонник  ценностей индивидуализма. «Истинное  решение проблемы реальности, проблемы свободы, проблемы личности - вот настоящее  испытание для всякой философии,» – считает он. Еще один перец из той же тусы, Н.О. Лосский пишет: “В особенности же Бердяев интересуется проблемами личности... она не часть общества, напротив, общество - только часть или аспект личности. Личность – не часть космоса, напротив, космос - часть человеческой личности”. Типа того, о, как я загнул! Бердяев хорошо подсел на экзистенциальный интерес к человеку. В “Самопознании” он отмечает: “...экзистенциальная философия ... понимает философию как познание человеческого существования и познание мира через человеческое существование...” Для тех, кто не понял, объясняю, что это типа того, что вещь веществует, а время временится (Хайдегер). Однако, в отличие от других философов – экзистенциалистов, наш деятель не удовлетворяется сопереживанием, его волнует не столько трагедия человеческого существования, сколько свобода человеческой личности и человеческого творчества. “Свобода для меня первичнее бытия. Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не бытие, а свободу.” “Свобода, личность, творчество лежат в основе моего мироощущения и миросозерцания”,- пишет Бердяев. Он онтологизирует (какие я слова-то знаю) свободу, выводит за рамки обычных проблем философии. Свобода, своими корнями уходящая в иррациональную и трансцендентную безосновность, является исходной и определяющей реальностью человеческого существования. Бердяев пишет: “Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно лишь изначально пребывать.” Человеческая иррациональная свобода коренится из “ничто”, но это не пустота, это первичный принцип, предшествующий Богу и миру, запомните эту фразу, она в последствии пригодится. Бердяев пишет: “Где-то несоизмеримо большей глубине есть Ungrund, безосновность, к которой неприменимы не только категории добра и зла, но неприменимы и категории бытия и небытия” [4]. Термин “Ungrund” Бердяев заимствовал у немецкого мистика конца XVI - начала XVII века Якова Беме из его учения “о темном начале в Боге” (оказывается и такое есть). Философа волнует проблема теодицеи, то есть примирения зла мира (объективации) с существованием Бога, которая для него также связана с проблемой свободы. Бердяев считает, что “трудно примирить существование всемогущего и ВСЕБЛАГОГО Бога со злом и страданиями мира”. Таким образом, он приходит “к неизбежности допустить существование несотворенной свободы”. “СВОБОДА НЕ СОЗДАНА БОГОМ, НО ОН САМ РОЖДАЕТСЯ... ИЗ СВОБОДЫ и из этой же свободы, из Ничто, которое потенциально содержит в себе Все, от творит мир.” “Есть какой-то первоначальный исток, ключ бытия, из которого бьет вечный поток... в нем совершается акт Богорождения” . “Бог присутствует лишь в свободе и действует лишь через свободу,» – вот то, что пришло нашему великому гению после пятой затяжки ганджи. Эта великая идея несет у Бердяева двойную службу: объясняет наличие зла в мире (“несотворенная свобода объясняет... возникновение зла”) и определяет свободу человека не только по отношению к миру, но и к Богу. Такая концепция свободы трудно примирима с пониманием Бога как существа Абсолютного. Так как свобода не создана Богом, он не обладает властью над свободой. Вот, что и нужно нам. Свобода первична по отношению к добру и злу, она обусловливает возможность как добра, так и зла. Поэтому Бог-Творец всесилен над бытием, но не обладает никакой властью над небытием, над несотворенной свободой. Эта бездна первичной свободы, изначально предшествующей Богу, является источником зла. Мы здесь не при чем, неважно, что мы творим, источник зла – это свобода. Бердяев не мог, подобно Соловьеву, возложить ответственность за зло в мире на Бога (“Возложить на Творца ответственность за зло творения есть величайший из соблазнов духа зла...”). Любовь зла, полюбишь и козла. Но он в равной мере не принимал христианскую схему, глубоко укоренявшую зло в самом человеке. Он предпочитал абсолютизировать свободу, отделить ее от Бога и человека, чтобы тем самым, погрузить зло в добытийственный хаос, а самому быть в нирване. Это открывало путь к гармонизации бытия, которая осуществлялась с помощью творчества. Но поскольку творчество, по убеждению философа, также проистекает из свободы, то именно противоборство зла и творчества составляет сущность новой религиозной эпохи - эпохи "третьего откровения", ожиданием которой наполнено большинство произведений Бердяева.

Личность и субъективное находятся в конфликте с общим и объективным, личность восстает “против власти объективированного общего”. Объективация - одно из основных понятий философии Бердяева, она означает трансформацию духа в бытие, вечности - во временное, субъекта - в объект, порождение мира явлений, где результаты духовной активности человека приобретают формы пространства и времени, начинают подчиняться причинно-следственным отношениям и законам формальной логики. Писатель так поясняет свою идею, он говорит, что “объективной реальности не существует, это иллюзия сознания, существует лишь объективация реальности, порожденная известной направленностью духа. Объективированный мир не есть подлинный реальный мир... Объект есть порождение субъекта. Лишь субъект экзистенциален, лишь в субъекте познается реальность.” В книге “Царство духа и царство кесаря” Бердяев пишет: “Объективация есть выбрасывание человека вовне, экстериоризация, подчинение условиям пространства, времени, причинности, рационализации. В экзистенциальной же глубине человек находится в общении с духовным миром и со всем космосом.” Таким образом, объективация представляет собой не раскрытие, обнаружение духа, а, наоборот, его закрытие, обеднение. В результате человек оказывается в двойственном положении: как личность он остается в своей глубине носителем экзистенциального “я”, образа и подобия Бога, как индивид он становится причастен миру природной и социальной необходимости. Мысль писателя перекликается здесь с идеями западноевропейских экзистенциалистов о трагическом положении человека в безучастном, равнодушном к его существованию мире. Писатель видит природное зло не только в жестокости борьбы за существование, в страдании и смерти, а в самом факте необходимости, несвободы, которая составляет сущность материи. “Человек с его возможностями духовной свободы брошен в слепой механический мир, который порабощает и губит его”. Философ утверждает “примат свободы над бытием”. “Бытие вторично, есть уже детерминация, необходимость, есть уже объект”, - считает автор. В религиозном плане объективация тождественна с актом грехопадения - отчуждения человека от Бога, сопровождающегося попаданием субъекта в зависимость от мира объектов. Осознание первичности духа как творческой реальности и составляет, по мысли автора, задачу философии, указывает путь решения проблемы свободы человеческой личности.

“Персоналистическая революция”, к которой стремился философ, “означает свержение власти объективации, разрушение природной необходимости, освобождение субъектов-личностей, прорыв к иному... духовному миру”. Преодоление  объективации связывается Бердяевым  не столько со спасением, сколько  с творчеством как “обнаружением  избыточной любви человека к Богу”, ответом его “на Божий зов, на Божье ожидание”. ну и т.д