Философические письма

одинаковой уверенностью вы можете предвидеть и факт духовный; смело можно в

психологии поступать так, как  в физике. Такова эмпирическая философия. По

счастью, философия эта стала  в настоящее время уделом лишь нескольких ленивых 

умов, которые упорно топчутся на старых путях.

 

Но вот новый свет уже пробивается сквозь обступающую нас тьму[73], и все

движение философии, вплоть до Эклектизма, который так благодушен и льстив, что,

кажется только и помышляет о  самоупразднении, наперебой стремится  вернуть нас на

более надежные пути. Среди умственных течений современности есть, в частности,

одно, которое нужно особенно выделить. Это род тонкого Платонизма, новое 

порождение глубокой и мечтательной Германии; это преисполненный возвышенной 

умозрительной поэзии трансцендент<аль>ный[74] Идеализм, который уже потряс

ветхое здание философских предрассудков  в самой их основе. Но он пребывает  пока

на таких эфирных высотах, на которых трудно дышать. Он как бы витает в 

прозрачном воздухе, порою теряясь  в неясных или мрачных сумерках, так что можно 

принять его за одно из фантастических видений, которые подчас появляются на

южном небе, а через мгновение  исчезают, не оставляя следа ни в  воздухе, ни в 

памяти. Будем надеяться, что прекрасная и величественная мысль эта вскоре

спустится в обитаемые пространства: мы будем ее приветствовать с живейшим

сочувствием. А пока предоставим  ей шествовать по ее извилистому пути, а сами

пойдем намеченной себе дорогой, более  надежной.

 

Так вот, если, как мы убедились[75], движение в мире нравственном, как  и 

движение в мире физическом, - последствие изначального толчка, то не следует ли

из этого, что то и другое движение в своей непрерывности подчинены  одним и тем 

не законам, а следовательно, все  явления жизни духа могут быть выведены по

аналогии? Значит, подобно тому, как столкновение тел в природе служит

продолжением этого первого  толчка, сообщенного материи, столкновение сознаний

также продолжает движение духа; подобно  тому, как в природе всякая вещь связана 

со всем, что ей предшествует и  что за ней следует, так и всякий отдельный

человек и всякая мысль людей  связаны со всеми людьми и со всеми  человеческими 

мыслями, предшествующими и последующими: и как едина природа, так, по образному 

выражению Паскаля, и вся последовательная смена людей есть один человек,

пребывающий вечно[76], и каждый из нас - участник работы сознания, которая

совершается на протяжении веков. Наконец, подобно тому, как некая построяющая  и 

непрерывная работа элементов материальных или атомов, т.е. воспроизведение 

физических существ, составляет материальную природу, подобная же работа

элементов духовных или идей, т.е. воспроизведение  умов, составляет природу 

духовную; и если я постигаю всю  осязаемую материю как одно целое, то я должен

одинаково воспринимать и всю совокупность сознаний как единое и единственное

сознание.

 

Главным средством формирования душ  без сомнения является слово: без  него нельзя

себе представить ни происхождения  сознания в отдельной личности, ни его развития

в человеческом роде[77]. Но одного только слова недостаточно для того, чтобы

вызвать великое явление всемирного сознания, слово далеко не единственное

средство общения между людьми, оно, следовательно, совсем не обнимает собой всю 

духовную работу, совершающуюся  в мире. Тысячи скрытых нитей связывают  мысли 

одного разумного существа с  мыслями другого; наши самые сокровенные  мысли 

находят всевозможные средства вылиться наружу; распространяясь, перекрещиваясь

между собой, они сливаются воедино, сочетаются, переходят из одного сознания в 

другое, дают ростки, приносят плоды - и, в конце концов, порождают общий  разум.

Иногда случается, что проявленная мысль как будто не производит никакого

действия на окружающее; а между  тем - движение передалось, толчок произошел; в 

свое время мысль найдет другую, родственную, которую она потрясет, прикоснувшись 

к ней, и тогда вы увидите ее возрождение и поразительное действие в мире

духовном. Вы знаете такой физический опыт: подвешивают несколько шариков  в ряд;

отстраняют первый шарик, и последний  шарик отскакивает, а промежуточные  остаются

неподвижными. Вот так и передается и мысль, проносясь сквозь мозг людей[10].

Сколько великих и прекрасных мыслей, откуда-то явившихся, охватили бесчисленные

массы и поколения! Сколько возвышенных  истин живет и действует, властвуя или 

светясь среди нас, и никто не знает, ни откуда явились эти грозные  силы или

блестящие светочи, ни как они пронеслись через времена и пространства! Цицерон 

где-то сказал: "Природа так устроила человеческий облик, что он выявляет чувства,

скрытые в сердце: что бы мы ни чувствовали, глаза наши всегда это отражают"[78].

Это совершенно верно: в разумном существе все выдает его затаенную мысль; весь

человек целиком сообщается ближнему, и так происходит зарождение сознаний. Ибо 

интеллект возникает ничуть не более  чудесными путями, чем все остальное. Здесь 

такое же зарождение, как и всякое другое. Один и тот же закон имеет силу при

любом воспроизведении, какова бы ни была его природа: все возникает  через 

соприкосновение или слияние существ: никакая сила, никакая власть не действуют 

обособленно. Необходимо только принять  во внимание, что самый факт зарождения

происходит где-то вне нашего непосредственного  наблюдения. Подобно тому, как в 

физическом мире вы наблюдаете действие различных природных сил - притяжения,

ассимиляции, сродства и т.п., но в  последнюю очередь подходите  к факту

неуловимому, к самому акту, сообщающему  физическую жизнь, - и в мире духовном мы

ясно различаем последствия, вызванные  различными человеческими силами, но, в 

конце концов, мы подходим к чему-то, что ускользает от нашего непосредственного 

восприятия, - к самому акту передачи духовной жизни.

 

А что такое то мировое сознание, которое соответствует мировой  материи и на лоне

которого протекают явления  духовного порядка подобно тому, как явления порядка 

физического протекают на лоне материальности? Это не что иное, как совокупность

всех идей, которые живут в  памяти людей. Для того, чтобы стать  достоянием

человечества, идея должна пройти через  известное число поколений; другими 

словами, идея становится достоянием всеобщего разума лишь в качестве традиции.

Но речь идет здесь отнюдь не только о тех традициях, которые сообщаются

человеческому уму историей и наукой: эти традиции составляют лишь часть  мировой 

памяти. А много есть и таких, которые никогда не оглашались перед  народными 

собраниями, никогда не были воспеты рапсодами, никогда не были начертаны ни на

колоннах, ни на пергаменте; самое  время их возникновения никогда  не было

проверено исчислением и приурочено к течению светил небесных; критика  никогда не

взвешивала их на своих пристрастных весах; их влагает в глубину душ неведомая

рука, их сообщают сердцу новорожденного первая улыбка матери, первая ласка  отца.

Таковы всесильные воспоминания, в  которых сосредоточен опыт поколений: всякий

индивидум их воспринимает с воздухом, которым дышит. И в этой-то среде

совершаются все чудеса сознания. Правда, этот сокрытый опыт веков в  целости не

доходит до каждой частицы человечества; но он все же составляет духовную

сущность вселенной, он течет в  жилах человеческих рас, он воплощается  в 

образовании их тел и, наконец, - служит продолжением других традиций, еще более

таинственных, не имеющих корней на земле, но составляющих отправную точку  всех

обществ. Твердо установлено, что в  каждом племени, как бы оно ни обособилось  от

основного мирового движения, всегда находятся некоторые представления, более или

менее отчетливые, о Высшем Существе, о добре и зле, о том, что  справедливо и что 

несправедливо: без этих представлений  невозможно было бы существование племени 

совершенно так же, как и без  грубых продуктов земли, которую племя топчет, и

деревьев, которые дают ему приют. Откуда эти представления? Никто  этого не знает;

предания - вот и все; докопаться до их происхождения невозможно: дети восприняли

их от отцов и матерей - вот  и вся их родословная. А затем на эти первоначальные

понятия нисходят века, на них скапливается опыт, на них созидается наука, из

этой невидимой основы вырастает  человеческий дух. И вот как, путем  наблюдений

действительности, мы подошли к  тому самому, к чему привело нас  и рассуждение: к

начальному толчку, без которого, как мы убедились, ничего бы не двинулось  в 

природе и который необходим  здесь точно так, как и там.

 

И скажите на милость, можете ли вы допустить мыслящее существо без  всякой мысли?

Можете ли вы представить себе в человеке разум, ранее чем он пустил его в дело?

Можете ли вы себе представить что-либо в голове ребенка до того, как  ему было

преподано нечто свидетелями появления  его на свет? Находили детей среди  лесных

зверей, нравы которых эти дети себе усвоили; они затем восстанавливали свои

умственные способности; но эти  дети не могли быть покинуты с первых дней своего

существования. Детеныш самого сильного животного неизбежно погибнет, оставленный 

самкой тотчас же после родов; а  человек - слабейшее из животных, он требует

материнского молока в течение  шести или семи месяцев, даже череп  его остается

незакостеневшим несколько дней после  рождения, - как бы он мог просуществовать 

первое время своей жизни, не попав в материнские руки? Значит, дети эти до

разлуки с родителями восприняли зачатки умственности[79]. Я ручаюсь, что человек,

очутившийся без родителей или  иного человеческого существа, как  только открылись 

на свет его глаза, если бы он ни разу не ощутил на себе взгляда одного из себе

подобных, не услышал бы ни единого звука их голоса и в таком отчуждении вырос до

сознательного возраста, ничем не отличался бы от других млекопитающих, которых 

натуралист причислит к тому же роду. Может ли быть что-либо бессмысленнее, чем 

предположение, будто каждая человеческая личность, как животное, является

начинателем своей породы? А между  тем, именно такова гипотеза, служащая основой 

всего идеологического построения. Предполагают, что это крохотное  неоформившееся

существо, еще связанное через  пуповину с чревом матери, - является мыслящим

существом. Но чем это подтверждается? Неужели по гальваническому содроганию,

которое в нем заметно, определите вы небесный дар, ему уделенный? Или  в 

бессмысленном его взгляде, в его  слезах, в пронзительном крике  распознали вы

существо, созданное по образу Божьему? Есть в нем, спрашиваю я, какая-нибудь

мысль, которая бы не вытекала из небольшого круга понятий, вложенных в его 

голову матерью, кормилицей или  другим человеческим существом в  первые дни его 

бытия? Первый человек не был крикливым ребенком, он был человеком сложившимся,

поэтому он вполне мог быть подобен  Богу и действительно был Ему  подобен: но,

конечно, уж вовсе не подобен образу божьему зародыш человека. Истинную природу 

человека составляет то, что из всех существ он один способен просвещаться

беспредельно: в этом и состоит  его превосходство над всеми  созданиями. Но для 

того, чтобы он мог возвыситься  до свойств мыслящего существа, необходимо, чтобы 

чело его озарилось лучом  высшего разума. В день создания человека Бог с ним

беседовал и человек слушал и  внимал ему: таково истинное происхождение 

человеческого разума; психология никогда  не отыщет объяснения более глубокого. В 

дальнейшем он частично утратил  способность воспринимать голос  Бога, это было

естественным следствием дара полученной им неограниченной свободы. Но он не

потерял воспоминания о первых божественных словах, которые воспринял его  слух.

Вот этот-то Божественный глагол к  первому человеку, передаваемый от поколения к 

поколению, поражает человека в колыбели, он-то и вводит человека в мир сознаний

и превращает его в мыслящее существо. Тем же действием, которое Бог  совершал,

чтобы извлечь человека из небытия, он пользуется и сейчас для создания всякого 

нового мыслящего существа. Это  именно Бог постоянно обращается к человеку через

посредство ему подобных.

 

Таким образом, представление о  том, будто человеческое существо является в мир с 

готовым разумом, не имеет, как вы видите, никакого основания ни в опытных  данных,

ни в отвлеченных доводах. Великий закон постоянного и прямого воздействия

высшего начала повторяется в общей  жизни человека, как он осуществляется во всем

творении. Там - это сила, заключающаяся  в количестве, здесь - это принцип,

заключающийся в традиции; но в  обоих случаях повторяется одно и то же: внешнее

воздействие на существо, каково бы оно  ни было, воздействие, сначала мгновенное,

а затем - длительное и непрерывное.

 

Как бы ни замыкаться в себе, как  бы ни копаться в сокровенных глубинах своего

сердца, мы никогда там ничего не найдем, кроме мысли унаследованной от наших