Анна Ахматова и её любовь

Теперь Анна Ахматова мучалась, рыдала и умирала за них всех. Она расставалась с любимым в каждом первом стихотворении и кончала с собой в каждом втором. И неважно, что она была любимой. Неважно, что она была замужем. Стоило ее мифотворчеству облечься в стихотворную форму и поэтический образ, как ее брак с Гумилевым стал всего лишь одной из строф, а трагическая «биография» стала достоянием страны.

Вся Россия верила, что студент-католик  повесился от любви к Анне Ахматовой. Вся Россия верила, что у Первой поэтессы был роман с Первым поэтом Александром Блоком… 

 

 Безвольно пощады просят 

Глаза. Что мне делать с ними,

 Когда при мне произносят 

 Короткое звонкое имя?

 

Верила так же, как и в воспетое ею в стихах черное кольцо, ее татарскую  кровь, ее горести и злосчастья… 

Севастопольский негр был только первым из многочисленных мифических любовников. Что ни день она писала о своих вымышленных похождениях, о жестоких возлюбленных, о муже, который хлещет ее ремнем за измены.

«Мне было не очень-то весело гулять по Петербургу этаким ветвисторогим  оленем! – сокрушался Гумилев. –  …ведь я, подумайте, из-за этих строк прослыл садистом. Обо мне прошел слух, что я, надев фрак, хлещу «узорчатым вдвое сложенным ремнем» не только свою жену – Ахматову, но и своих молодых поклонниц, предварительно раздев их догола… Но я ничего не мог поделать с ее украинским упрямством».

Он пытался убедить ее, публиковать  подобные выдумки – пошлость и  дурной тон. Но разве не глупо было разубеждать ту, что уже стала  мифом о самой себе? Точнее, той  самой Анной Ахматовой, которой  она себя всегда считала. (Хотя кому-кому, а ему, посвящавшему любимой жене стихи под названием «Жестокой» и расписывающему «жестокую», как лесбиянку, грех было жаловаться на славу садиста.)

Их брак был недолгим. Однажды  она действительно ушла от него к  другому. Но когда в 1921 году Николай  Степанович Гумилев был расстрелян, она стала его идеальной вдовой. Как обычно, красота повести о «Николае и Анне», бывших «слишком свободными и большими людьми для пары воркующих «сизых голубков», легко отодвинула скучную реальность. Никто всерьез не считал настоящей вдовой Гумилева его вторую жену. После смерти Ахматова посвящала ему стихи, хранила его стихи, занималась их изданием... И неважно, что у нее было еще три мужа.

Мертвый, таки отыскавший свою смерть, он стал для нее тем идеальным  супругом, которым не мог стать  при жизни. Тем прекрасным, законченным образом, каким была для него и она – непокоренная, прославленная, жестокая, уходящая. Об их трагической любви было написано тысячи статей и исследований и будет написано еще тысячи. И все они, как и эта, будут очередным мифом.

Правдивее всех написала она сама, уходя от него в стихах, за пять лет  до того, как ушла от него. За сто  лет до того, как написанное ею стало  правдой…

 

 Твой белый дом и тихий  сад оставлю. 

 Да будет жизнь пустынна  и светла.

 Тебя, тебя в моих стихах прославлю,

 Как женщина прославить не  могла.

 

 И ты подругу помнишь дорогую 

 В тобою созданном для  глаз ее раю, 

 А я товаром редкостным  торгую – 

 Твою любовь и нежность  продаю.

 

Кем бы был в нашей памяти Николай  Гумилев, если бы его женой не была Анна Ахматова?

 

 

 

 

АННА и НИКОЛАЙ познакомились  в Рождественский сочельник. Тогда 14-летняя Аня Горенко была стройной девушкой с огромными серыми глазами, резко выделявшимися на фоне бледного лица и прямых черных волос. Увидев ее точеный профиль, некрасивый 17-летний юноша понял, что отныне и навсегда эта девочка станет его музой, его Прекрасной Дамой, ради которой он будет жить, писать стихи и совершать подвиги.

 

В то время пылкий юноша вовсю  старался подражать своему кумиру Оскару Уайльду. Носил цилиндр, завивал волосы и даже слегка подкрашивал губы. Однако, для того чтобы завершить образ трагического, загадочного, слегка надломленного персонажа, Гумилеву не хватало одной детали. Все подобные герои непременно были поглощены роковой страстью, терзались от безответной или запретной любви — в общем, были крайне несчастливы в личной жизни. На роль прекрасной, но жестокой возлюбленной Аня Горенко подходила идеально. Ее необычная внешность притягивала поклонников, к тому же скоро выяснилось, что Анна вовсе не питает к Николаю ответных чувств.

 

Холодноватый прием ничуть не уменьшил пыл влюбленного поэта — вот  она, та самая роковая и безответная  любовь, которая принесет ему желанное страдание! И Николай с азартом  ринулся завоевывать сердце своей  Прекрасной Дамы. Однако Анна была влюблена в другого. Владимир Голенищев-Кутузов — репетитор из Петербурга — был главным персонажем ее девичьих грез.

 

В 1906 году Гумилев уезжает в Париж. Там он надеется забыть свою роковую  любовь и вернуться в образе разочарованного  трагического персонажа. Но тут Аня Горенко внезапно понимает, что ей не хватает слепого обожания молодого поэта (родители Ахматовой узнали о влюбленности дочки в петербургского репетитора и от греха подальше разлучили Аню и Володю). Ухаживания Николая настолько сильно льстили самолюбию Ахматовой, что она даже собиралась выйти за него замуж, несмотря на то что до сих пор была влюблена в питерского репетитора. К тому же вечные разговоры Гумилева о роковой любви не прошли даром — теперь Ахматова и сама не прочь сыграть роль трагической фигуры. Вскоре она отправляет Гумилеву письмо с жалобами на свою ненужность и заброшенность.

 

Получив письмо Ахматовой, Гумилев, полный надежд, возвращается из Парижа, навещает Аню и делает ей очередное предложение  руки и сердца. Но дело испортили… дельфины. Тогда Ахматова отдыхала в Евпатории. Прогуливаясь с Гумилевым по пляжу и слушая объяснения в любви, Аня наткнулась на двух выброшенных на берег мертвых дельфинов. Неизвестно почему это зрелище так сильно повлияло на Ахматову, но Гумилев получил очередной отказ. Причем Ахматова цинично объяснила влюбленному Николаю, что ее сердце навсегда занято Голенищевым-Кутузовым.

 

Отвергнутый поэт снова уезжает  в Париж, считая, что единственный приемлемый выход из ситуации —  самоубийство. Попытка самоубийства была обставлена со свойственной Гумилеву театральностью и напыщенностью. Сводить счеты с жизнью поэт отправляется в курортный городок Турвиль. Грязноватая вода Сены показалась Гумилеву неподходящим пристанищем для измученной души влюбленного юноши, а вот море — в самый раз, тем более что Ахматова не раз говорила ему о том, что обожает смотреть на морские волны. Однако трагедии суждено было превратиться в фарс. Отдыхающие приняли Гумилева за бродягу, вызвали полицию, и, вместо того чтобы отправиться в последний путь, Николай отправился давать объяснения в участок. Свою неудачу Гумилев расценил как знак судьбы и решил попытать счастья в любви еще раз. Николай пишет Ахматовой письмо, где вновь делает ей предложение. И вновь получает отказ.

 

Тогда Гумилев снова пытается покончить с собой. Эта попытка была еще более театральной, чем предыдущая. Гумилев принял яд и отправился дожидаться смерти в Булонский лес. Где его и подобрали в бессознательном состоянии бдительные лесничие.

 

В конце 1908 года Гумилев возвращается на родину. С мечтами завоевать сердце Ахматовой молодой поэт так и не расстался. А потому он продолжает осаждать Анну, клясться ей в вечной любви и предлагать замужество. То ли Ахматова была тронута такой почти собачьей преданностью, то ли Гумилев выбил из нее согласие рассказами о неудачных попытках самоубийства, то ли образ питерского репетитора несколько померк, но так или иначе Анна дала свое согласие на брак.

«Да, я знаю, я вам не пара, я  пришел из иной страны…»

 

НИКТО из родственников жениха не явился на венчание, в семье Гумилевых считали, что этот брак продержится недолго.

 

Женитьба на Анне Горенко так  и не стала победой для Николая  Гумилева. Как выразилась одна из подруг Ахматовой того периода, у нее  была своя собственная сложная «жизнь сердца», в которой мужу отводилось более чем скромное место. Да и для Гумилева оказалось совсем не просто совместить в сознании образ Прекрасной Дамы — объекта для поклонения — с образом жены и матери. А потому уже через два года после женитьбы Гумилев заводит серьезный роман. Легкие увлечения случались у Гумилева и раньше, но в 1912 году Гумилев влюбился по-настоящему. Сразу после возвращения из Африки Гумилев посещает имение своей матери, где сталкивается со своей племянницей — молоденькой красавицей Машей Кузьминой-Караваевой. Чувство вспыхивает быстро, и оно не остается без ответа. Однако и эта любовь носит оттенок трагедии — Маша смертельно больна туберкулезом, и Гумилев опять входит в образ безнадежно влюбленного.

 

Ахматовой приходится несладко —  она давно привыкла к тому, что является для Николая богиней, а потому ей тяжело быть свергнутой с пьедестала и осознавать, что муж способен испытывать такие же высокие чувства к другой женщине. Здоровье Машеньки быстро ухудшалось, и вскоре после начала их романа с Гумилевым Кузьмина-Караваева умерла. Правда, ее смерть не вернула Ахматовой былого обожания мужа. И тогда Анна Андреевна решается на отчаянный шаг и рожает Гумилеву сына Льва. Рождение ребенка Гумилев воспринял неоднозначно. Он тут же устраивает «демонстрацию независимости» и продолжает крутить романы на стороне. Впоследствии Ахматова скажет: «Николай Степанович всегда был холост. Я не представляю себе его женатым».

 

Впрочем, Ахматова тоже ведет себя отнюдь не так, как положено верной жене. В 1914 году Гумилев уезжает на фронт, и у Ахматовой завязывается бурный роман с поэтом Борисом Анрепом. И только эмиграция Анрепа в Англию поставила точку в их отношениях. Впрочем, Анреп был вовсе не единственным приближенным Ахматовой.

 

Когда Гумилев наконец вернулся в Россию (после войны он провел некоторое время в Лондоне и Париже), Ахматова сообщает ему ошеломительную весть: она любит другого, а потому им придется расстаться навсегда. Несмотря на прохладные отношения между супругами, развод стал для Гумилева настоящим ударом — оказывается, он все еще любил свою Прекрасную Даму Аню Горенко. Однако Ахматова непреклонна. Она переезжает к известному специалисту по Древнему Египту Владимиру Шилейко — именно он сумел покорить сердце великой поэтессы, пока ее муж мотался по фронтам, завоевывая награды (за проявленную храбрость Гумилев был награжден двумя Георгиевскими крестами). Сына Льва Ахматова оставляет жить у свекрови — поэтесса плохо представляла себя в роли заботливой матери.

 

Впоследствии Ахматова выходила замуж  еще трижды, но все ее браки заканчивались разводами. Наверное, великая поэтесса не была приспособлена к роли жены. Впрочем, для всех своих мужей, и в первую очередь для Гумилева, Ахматова стала идеальной вдовой. Она отреклась от него живого, всеми почитаемого, но мертвому, расстрелянному большевиками, она осталась верна до конца. Хранила его стихи, хлопотала об их издании, помогала энтузиастам собирать сведения для его биографии, посвящала ему свои произведения.

 

 

Режиссер. Театр, 2000. – 527 с. : 40 л. ил. – ISBN 5-87334-039-0

Николай Николаевич Пунин (1888 – 1953) – блестящий художественный критик, исследователь, педагог, музейный работник, администратор. Муж Анны Андреевны  Ахматовой. Он оставил нам в наследство работы по византийскому и древнерусскому искусству, японской гравюре, русским художникам, курсы по истории Западной Европы.

Они прожили вместе мучительную  — в страсти и сомнениях  — жизнь. А в результате: «Ан. победила в этом пятнадцатилетнем бою». Ан., Олень, Ночка милая, Акума — так ласково  называл Пунин Ахматову. Любовь и преклонение перед ней — сквозь самые чистые, светлые страницы книги: «зачем я и она в разных телах», «мне физически больно, когда ты больна», «Анна, имя милое ...какая во мне сейчас тишина... зову тебя, зову по имени, и мне становится все тише и спокойнее», «знаешь что, Ан., милый, на вопрос: могу ли я без тебя? — я бы ответил — без тебя не бываю», «неужели же эта любовь нечиста? Какая же тогда чиста?», «люблю, какая ты есть», «мир мой люблю тобою», «я жить хочу волнениями твоих нервов, ритмом твоей крови, твоей мыслью, всем твоим днем и ночью (бессонной)», «будь только жива». А наравне с Ахматовой, из мучительных ночных раздумий, дневниковых записей, переходящих в молитвы, разговорных книжек возникают, живые: Анненский, Брик, Бруни, Гумилев, Лозинский, Луначарский, Лурье, Малевич, Маяковский, Пастернак, Татлин, Хлебников... всего около пятисот имен. И в беглости небольших фактологических заметок, и в глубине философских рассуждений Пунина они, эти имена, — во всей многогранности своей, в быту и творчестве, значимые в истории и все же малоизвестные нам.

 

Шилейко Владимир Казимирович (1891-1930) – филолог-востоковед, (прежде всего специалистом по шумерскому языку – по свидетельству современника, читал, «как простые письма, вавилонскую клинопись»), переводивший ассирийский эпос «Гильгамеш».  Он был незаурядным, хотя и «трудным» слагателем стихов, истовым ценителем и феноменальным знатоком поэзии (в равной мере – древней и современной). И все же в историю культуры вошел в ином «чине» – вторым мужем Анны Ахматовой. Тем, кто был между Н.С. Гумилевым и Н.Н.Пуниным, в 1918-1921 гг. Брак Анны Ахматовой и Владимира Шилейко был недолгим и для обоих супругов мучительным. В ревности В.К. Шилейко был так же гениален, как в шумерологии, однако расставание произошло по его воле (и, несмотря на прежнюю боль, Анне Ахматовой далось тяжело).

В.К. Шилейко, по его признанию, нашел лучшую –  ей оказалась московский искусствовед Вера Константиновна Андреева (1888-1974). И хотя ревность Владимира Казимировича никуда не делась, хотя он жил на два города (в Москве он разбирался с коллекцией клинописи ГМИИ, в Ленинградском университете читал курсы, которые больше никто прочесть бы не смог), хотя Вера Константиновна осознавала особую притягательность Ахматовой (их общение с Шилейко продолжалось), новый брак получился счастливым. Хроникой этого странного счастья стала книга, тщательно подготовленная Алексеем и Тамарой Шилейко на основе переписки В.К. Шилейко с двумя замечательными женщинами, сыгравшими в его судьбе значительную роль – Анной Ахматовой и В.К. Андреевой. Эпистолярный сборник, включающий в себя не только свод писем, но и другие документы, рисует впечатляющую картину бытия русской интеллигенции во временной период с 1924-го по 1930 год. Но все-таки любовь и поэзия тут значительнее быта и даже истории.