Шпаргалка по "Журналистике"

Билет №19

2.Журнал «Сатирикон»  и «Новый Сатирикон»: методы сатирического  освоения действительности.

С именем А. Аверченко связана  история двух сатирических журналов, существовавших достаточно долго и  сыгравших особую роль в русской  жизни, – «САТИРИКОНА» и «НОВОГО  САТИРИКОНА».

Планы создания сатирического  журнала после подавления революции  возникли в редакции известного Петербургского юмористического журнала «Стрекоза», который в это время не пользовался  популярностью. Издатель журнала М.Г. Корнфельд, после смерти отца получивший журнал в наследство, молодые художники  Ре-Ми (Н.В. Ремизов-Васильев), А.А. Радаков  и только что приехавший из Харькова А. Аверченко решили превратить юмористический журнал в сатирический. Журналу дали название «Сатирикон», заимствованное из древнеримской литературы. Роман  Гая Петрония «Сатирикон» высмеивал  эпоху Нерона, в нем переплетались  жизненные реалии с гротескными  образами.

Новый журнал вышел 3 апреля 1908 г. в самый мрачный период реакции. Учитывая характер времени, он, по замыслу  редакции, «должен был соединять  олимпийское спокойствие, жизнестойкость, ясность и здравый смысл с  критическим изображением современных  событий и общественных нравов» [17].

Кроме Аверченко, в журнале  активно работали поэты-«сатириконцы», самым известным из которых стал Саша Черный, печатались Н.А. Тэффи, П.П. Потемкин, иногда Л.Н. Андреев, А.И. Куприн, А.Н. Толстой. Особо прославили журнал его художники, кроме постоянных карикатуристов Н.В. Ремизова, А.А. Радакова, А. Яковлева и А. Юнгера, в оформлении принимали участие А. Бенуа, Б. Кустодиев, К. Коровин, М. Добужинский, Л. Бакст.

Издание приобрело такое  влияние, которого даже не ожидали его  создатели и участники. Материалы  журнала цитировали с трибуны  Государственной думы, читатели горячо обсуждали напечатанное. «Сатирикон»  стал значительным явлением не только в истории русской журналистики, но и общественно-политической и  культурной жизни страны.

Журнал часто использовал  своеобразный прием – выпускал тематические номера, которые сам озаглавливал. Так, после убийства П.А. Столыпина, к деятельности которого журнал относился  резко отрицательно, был выпущен  «провокаторский» номер. Еще были «военный», «еврейский», «полицейский», «экзаменационный»  номера.

Роли текста и рисунка  в номере были многообразны. Иногда текст и рисунок тесно увязывались  между собой, в других случаях  рисунок дополнял текст, часто изобразительный  материал существовал самостоятельно, занимая целые страницы. Использовался  прием рассказа в рисунках, где  подписи поясняли карикатуры. При  всей осторожности и умеренности  журнал умел придать политическую окрашенность самым нейтральным материалам. Например, в «экзаменационном» номере (№20 за 1910 г.) обыгрывались темы студенческих экзаменов, шпаргалок, зубрежки и прочее. Маленький, занимающий четверть страницы текст «Экзамен на фельетониста»  подписан литерой «Ф». Он явно принадлежит  Аверченко, который использовал  массу псевдонимов. На вопрос экзаменатора будущий фельетонист должен ответить, перечислив ассоциации, вызванные вопросом.

«Теперь внутренняя политика. ...Кто Пуришкевич?

– Балаганный шут, фигляр...

– Марков?

– Который темные деньги, ... курский зубр... реакционные вожделения».

В двух-трех словах даны характеристики самых реакционных деятелей IV Думы. Как и все еженедельники, «Сатирикон»  давал приложения – сборники юмористических рассказов самого А. Аверченко и  других русских и зарубежных писателей-юмористов.

К 1911 г. политическая острота  журнала ослабела, он потерял свою радикальность. Общественный подъем ставил перед редакцией новые задачи. По мнению Аверченко, «Сатирикон» должен был угодить той части общества, которая чувствовала необходимость  стряхнуть с души давящий кошмар столыпинщины, свободно вздохнуть, весело засмеяться. Журнал предлагал смех как спасительное средство от тоски  и уныния.

С этим мнением Аверченко  были согласны не все авторы «Сатирикона» и члены редакции. В 1911 г. ушел один из самых заметных авторов «Сатирикона» – Саша Черный, заявив, что не разделяет  его направления.

В 1913 г. внутри редакции произошел  раскол: вместе с Аверченко и Радаковым  журнал покинули Ремизов, Потемкин и  Тэффи. На кооперативных началах  они начали издавать «Новый Сатирикон», постоянно подчеркивая, что по сути он является старым «Сатириконом». В  новом журнале были сохранены  самые острые отделы прежнего: «Волчьи  ягоды» – сатира на злобу дня, «Перья из хвоста» – полемика с инакомыслящими и «Почтовый ящик». Наряду с редакционным ядром старого журнала появились  новые авторы: А. Бухов, А. Грин, С. Маршак, В. Маяковский. Фигура последнего, печатавшего  в журнале свои «Сатирические  гимны», надолго заслонила всех остальных  авторов журнала. «Новый Сатирикон» вспоминали только в связи с участием там Маяковского. Но журнал интересен  и сам по себе, хотя, вероятно, более  спорен, чем его предшественник. Его отношение к Первой мировой  войне и особенно к Октябрьской  революции не вписывалось, по советским  стандартам, в приемлемые рамки прогрессивного направления. Февральскую революцию  сатириконцы приняли, но быстро почувствовали  слабость и нерешительность Временного правительства и начали пропагандировать идеи сильного государства и порядка. В фельетоне «Как мы это понимаем», опубликованном в июне 1917 г., Аверченко  писал:

«Мы, сатириконцы, заслужили  право говорить с любым правительством резким прямым языком, заслужили тем, что до революции с заткнутым  ртом и связанными руками все-таки кричали  девять лет о русских безобразиях  и не боялись ни конфискаций, ни арестов, ни лишения нас свободы.

Так неужели мы теперь побоимся исполнить свой гражданский долг и бросить в лицо Временному правительству  и Исполнительному Комитету С.Р. и С. Депутатов простые человеческие слова?

Стыдитесь! Вам народ вручил власть – но во что вы ее превратили! Всякий хам, всякий мерзавец топчет ногами русское достоинство и русскую  честь – что вы делаете для  того, чтобы прекратить это?! Вы боитесь, как черт ладана, насилия над врагами  порядка, над чертовой анархией, так  знайте, что эта анархия не боится насилия над вами, и она сама пожрет вас» [18].

Октябрьскую революцию Аверченко  и другие сотрудники восприняли как  торжество анархии и насилия  и начали борьбу с новыми порядками. Они выпускали специальные номера: «траурный», «исторический», «пролеткультовский», «марксистский» и специальное приложение «Эшафот» под редакцией П. Пильского. Летом 1918 г. журнал был закрыт.

Впоследствии Аверченко  сотрудничал в белогвардейской  газете «Юг России», вместе с армией Врангеля эмигрировал в Константинополь, потом переехал в Прагу. В 1921 г. вышла  его книга «Дюжина ножей в  спину революции», которую В.И. Ленин  называл талантливой. Аверченко  много писал о правах эмиграции, его книги и сборники выходили до самой его смерти в 1925 г.

По-разному сложились  судьбы остальных сатириконцев. Саша Черный, Тэффи, А. Бухов эмигрировали. Именно Тэффи в одном из своих  рассказов задала знаменитый среди  русских эмигрантов вопрос: «Ке фер? Фер-то ке?» – так звучал на смеси  «французского с нижегородским» знаменитый русский вопрос «Что делать?»  в устах одного из героев. А. Бухов  вернулся в Россию и долго работал  в «Крокодиле». Некоторые из бывших сатириконцев остались и сотрудничали в большевистских газетах и журналах.

Несмотря на то что сатирические издания начала века достаточно изучены [19], в их исследовании существует еще  много пробелов. Сосредоточив внимание только на направлении изданий, специалисты  оставили в стороне проблемы типа, формы подачи материалов, соотношения  текста и иллюстраций и многое другое.

Билет №22

2. Газета «Россия»  рубежа  веков: создание, содержание. А. В. Амфитеатров — редактор  и ведущий  специалист.

Если «Листки» рассчитывали, главным образом, на городские низы, посетителей кабаков и трактиров, то газета «РОССИЯ», существовавшая всего  три года, вошла в историю русской  журналистики как первая массовая газета европейского типа. Она адресовалась широким массам населения без  социальных, сословных, образовательных  и материальных различий.

«Россия» вышла в апреле 1899 г. Инициаторами ее создания стала  группа сотрудников «Нового времени» во главе с А.В. Амфитеатровым, порвавшая  отношения с А.С. Сувориным. Они  хотели создать орган периодики, который смог бы противостоять влиянию  «Нового времени». Газета «Россия» появилась как издание альтернативное суворинской газете. Редактором стал Г.П. Сазонов. В молодости, по слухам, он был близок к Желябову, в 1903–1905 гг. участвовал в различных левых  газетах, но после 17 октября примкнул к Союзу русского народа, впоследствии имел влияние на Г. Распутина, редактировал газету «Голос земли», которую Распутин поддерживал [55]. В «России» Сазонов  сотрудничал в период «левых»  увлечений.

«Россия» имела хорошую  материальную базу. Московские купцы  во главе с С. Мамонтовым собрали  по подписке капитал в 180 тыс. рублей, но Сазонову эти деньги не дали. Ведение  дел в газете было поручено зятю С. Мамонтова – финансисту М.О. Альберту, который истратил на газету еще 120 тыс. собственных средств. Во все уголки страны были отправлены уполномоченные для сбора подписки.

«Россия» быстро завоевала  симпатии читателей. Это заставило  Главное управление по делам печати внимательно присмотреться к  газете. В докладе министра внутренних дел Сипягина царю содержится интересная, сделанная на основе наблюдений внимательного  и умного цензора характеристика газеты: «Газета представляет собой  новый для России тип повременного издания (выделено мной. – С.М.), который  весь свой успех основывает на бойких и сенсационных фельетонах, авторами коих были наиболее популярные в этом роде газетные сотрудники Амфитеатров  и Дорошевич. Публика обыкновенно  с нетерпением ждала этих фельетонов, и №№ “России”, в которых они  появлялись, раскупались нарасхват. Таким образом, не устойчивые читатели, а улица составляла цель издания  и последняя поддерживала и обусловливала  характер газеты» [56].

В этом отзыве речь идет не о  «вредном» направлении газеты, что  всегда было характерно для цензорских характеристик, здесь отмечено главное  своеобразие «России» – ее тип, новый  для русской журналистики. По мнению авторов доклада, этот тип отличался  от остальных двумя основными  чертами: своеобразием аудитории («улица») и особой манерой подачи материала (бойкие, сенсационные фельетоны в  основе всех публикаций). Расчет на «улицу», на купившего газету прохожего, а  не на постоянного подписчика предполагал  широкую розничную продажу, которая  входит в обиход именно с появлением массовых газет на рубеже XIX и XX вв.

«Россия» имела большой  успех перед первой русской революцией, когда повысился интерес к  общественным проблемам, публика с  восторгом принимала любое критическое  выступление печати, тем более  облаченное в блестящую литературную форму. После октября 1917 г. известный  театральный критик и журналист  А.Р. Кугель в своих воспоминаниях  так писал о «России»: «Она была еще развязнее, чем “Новое время”, еще бойчее, и в то же время  будто бы была газета либеральная» [57].

Газета «Россия» осталась в памяти у современников и  потомков как «амфитеатровская»  не только потому, что надо было как-то отъединить эту газету от правительственной  «России», выходившей позже, но и потому, что фельетон А.В. Амфитеатрова «Господа Об-маповы», как было сказано выше, стал причиной большого скандала и  закрытия газеты.

А.В. Амфитеатров – сын  протоиерея московского Архангельского собора закончил юридический факультет  Московского университета, но юриспруденцией заниматься не стал, а поступил в  Тифлисский оперный театр вторым баритоном. Начав писать в тифлисском «Новом обозрении» рецензии, втянулся в журналистскую работу. Шесть  лет он сотрудничал в суворинском  «Новом времени» в качестве московского  корреспондента. Ушел от Суворина с  большим скандалом, о чем издатель с горечью писал в своем  «Дневнике». После «России», вернувшись из Минусинска, куда был сослан за фельетон, Амфитеатров участвовал в не менее  нашумевшей газете старшего сына А.С. Суворина – А.А. Суворина – «Русь», где  собрались сотрудники, ушедшие из «Нового времени». Там он печатал  сатирические сказки и сатирические стихи («стихиры»). Еще раз побывал  в короткой ссылке в Вологде за статью в защиту студентов Горного  института, обвиненных в прояпонских  настроениях. В 1905 г. уехал в Париж, где провел 10 лет. За границей издавал  журнал «Красное знамя», в России пытался  воссоздать некое продолжение некрасовского  «Современника» под тем же названием  и с тем же демократическим  направлением. В последние годы писал  в основном повести и большие  романы, в том числе даже фантастические. З.Н. Гиппиус, умный и беспощадный  критик, спрашивала в одной из своих  статей: «Кто он? Беллетрист? Критик? Публицист? Хроникер? Репортер? На каждый вопрос приходится ответить нет, а на все вместе –  да» [58].

В «России», кроме фельетонов, он публиковал статьи о свободе печати, сатирические сказки, в которых причудливо переплетались сказочная символика, привычные газетные обороты с  публицистическим стилем. В «стихирах», используя форму торжественных  церковных песнопений, он высмеивал  царских чиновников и российские события. Вот, например, «Романс литератора, умиленного кадетским законопроектом о печати»:

Я прочитал проект... Хоть он еще не в силе,

Но вижу хорошо грядущую зарю:

Всего лишь на пять лет меня вы засадили.

Благодарю.

Ах, злая клевета прилипчивей, чем клейстер!

В толпе гуляет слух –  его ли повторю?

Что диктовал проект вам  обер-полицмейстер.