Национальный вопрос в Белорусских губерниях Российской Империи (1864 – 1905 гг.)

«Во всеподданнейшем отчете…» Николаю II от 20 мая 1904 года Святополк-Мирский предложил более гибкую и эффективную политику. В частности, он не соглашался с тезисом М. Муравьева, согласно которому католическая конфессия отождествлялась с польской народностью. В связи с этим Святополк-Мирский советовал правительству не притеснять римско-католическую церковь, чтобы «не отделять от себя католических белорусов, которые, боясь русского, в конце концов, могут присоединиться к полякам». Он считал вредным стремление православной церкви к насильственному присоединению иноверческого населения к православию и вмешательство в политику административной власти. «Я не могу не отметить, что преследование одновременно двух целей – русификации края и внедрения в русский, но не православного вероисповедания народ насильственными мерами православия едва-ли считаться правильным» [1, с.106].

В отношении к сфере образования он призывал проводить осторожную политику, чтобы «не затронуть ни национальных, ни религиозных чувств…» [1, с.106].

Но, как бы то ни было, Святополк-Мирский был царским ставленником и поэтому предлагал такую политику не ради самого края, а для «тесного единения северо-западной окраины с остальной Россиею» [1, с.107].

Таким образом, политика царизма в отношении к польскому и католическому населению Белорусских губерний характеризуется непоследовательностью в проведении и, следовательно, не принесшей ожидаемых результатов в деле укрепления положения русского элемента.

Периоды некоторой либерализации в политике решения «польского вопроса» объясняются главным образом периодическими «приступами» разочарования в силовых средствах. Либеральные послабления в политике имели целью привлечь польское и католическое население Беларуси к сотрудничеству с правительством. Но добиться этого, не отменяя основных ограничений, не представлялось возможным.

В Российской Империи положение еврейского народа изменялось, начиная от почти полного запрета на появление евреев в пределах государства в I пол. XVIII века, через либеральную политику Екатерины II, Павла I и, отчасти Александра I, диктуемую во многом соображениями экономического порядка (которая в тоже время породила и укрепила черту постоянной еврейской оседлости), к откровенно реакционной политике властей в конце XIX- нач.XX века [46, с.106].

Коялович так определил значение еврейства для Западного региона: «евреи занимали в бывшем Польском государстве, особенно в Западной России, очень важное положение. Они давали возможность шляхетству не сближатся с хлопством и задерживали хлопство от приближения к шляхетству»[11, с.18].

Габриэла Сафран обращает внимание, что статус евреев различался в Царстве Польском и Западных губерниях. Западные провинции были непосредственно ассимилированы в состав Империи, а их население подвергнуто некоторой русификации, тогда как Царству Польскому была дарована большая степень культурной и административной автономии [34, с.73].

На сложность еврейского вопроса указывает исследующее высказывание Кояловича: «Положение евреев особенно стало неестественным с 19 февраля 1861 года. С уничтожением крепостного права в Западной России шляхетство и хлопство теряют свой смысл, (…), т.е. обоим предстоит занять ту же середину, которую занимают евреи. Евреям же остается или расплыться между шляхетством и хлопством, или вместе с тем и выходить куда-нибудь вне Западной России. Этому трудному вопросу не легко разрешиться без болезней» [11, с.19].

Вплоть до 1880 года русское правительство предпринимало попытки побудить евреев отказаться от своего языка, одежды и образа жизни [34, с.13].

К примеру, еще в 1829 году появился целый ряд юридических актов, направленных к тому, чтобы многочисленными льготами в платеже податей и отправлении рекрутской повинности, а также денежными пособиями казны привлечь евреев к земледелию и заставить их заниматься хлебопашеством [46, с.127]. 27 декабря 1839 года евреям разрешили приобретать земли в собственность и аренду для поселения и хлебопашества в Витебской и Могилевской губернии, но не ближе трех верст от казенных и помещичьих имений [46, с.129].

Император Николай I проводил навязывание кантонизма. Суть кантонизма заключалась в том, что еврейские мальчики, записанные в армию, не только неизбежно усваивали русский язык, но и подвергались крещению.

Александр II положил в 1856 году конец кантонизму, а в последствии ввел ряд законов, разрешающих евреям-купцам первой гильдии и тем, кто получил высшее образование, покидать черту оседлости [34, с.13].

После убийства Александра II в 1881 году на престол взошел Александр III. Решительная победа реакции в момент воцарения Александра III сопровождалась таким взрывом юдофобии, какого еще не знала новая Россия.

Еврейский вопрос стала решать темная народная масса на улицах [2, с.90]. Ситуация усложнялась известием о причастности террористки-еврейки к убийству царя. Это также стало одной из причин разразившихся в 1881-1882 годах погромов [34, с.14].

Примечательно, что в Северо-Западных губерниях еврейские погромы имели место раньше, чем на юге, - уже во второй половине 60-х годов XIX века. В г. Велижи Витебской  губернии возникали пожары, в результате которых «многие граждане, особенно евреи, ранее зажиточные, сразу же лишились своих приобретений и теперь находятся в бедности и отчаянии» [42, с.204]. Возможной мотивацией для погрома мог стать многолетний неурожай, а также восстание 1863-1864 годов. У бедноты вызвало одинаковую ненависть воспоминания и о польском пане и о еврее-арендаторе, скупщике, а также иноверце.

Поджоги в Северо-Западной части «черты оседлости» отмечены в документах 1876 года. Существуют известия о погромах в 1879 году в г. Режицы Витебской губернии во время призыва новобранцев [42, с.205].

Чтобы предупредить погромы, евреям приказывали вести себя сдержанно, не провоцировать народ. В ярмарочные дни и христианские праздники евреи, у которых были шинки, были обязаны придерживаться времени торговли.

Общегосударственной позиции на местах не всегда придерживались. В прошении евреев-жителей г.Режицы Витебской губернии, министру внутренних дел от 8 мая 1881 года подтверждается факт подстрекательства местного населения к еврейским погромам самого витебского губернатора [42, с.206].

Правительство утверждало, что в погромах виноваты сами евреи, которые эксплуатируют крестьянство и тем самым провоцируют недовольство, которое «естественно» влечет за собой взрыв насилия [34, с.14].

Следствием признания ошибочной либеральную политику Александра II в еврейском вопросе, стал указ 22 августа 1881 года об учреждении в губерниях, имеющих значительное еврейское население из представителей местных сословий и обществ, под председательством губернаторов, специальных комиссий. Задача этих комиссий – выяснить «вредное влияние» евреев на экономическую жизнь. Всего таких комиссий было 16: в 15 губерниях «черты оседлости» (без Царства Польского) и в Харьковской губернии [2, с.105].

Александр III, оставив попытки широкой аккультурации евреев, насаждал политику, направленную на сокращение как физического присутствия евреев в России, так и участия их в культурно-экономической жизни государства.

При министерстве внутренних дел был учрежден «центральный комитет» по еврейскому вопросу, который составил проект решения еврейского вопроса: так как реформы Александр II и расширение прав евреев привели к народному протесту в виде погромов, то необходимо вернуться к старой системе правоограничений. Так возникли «Временные правила», утвержденные царем 3 мая 1882 года. Они сводились к следующему: 1) запретить евреям вновь селиться вне городов и местечек, 2) приостановить совершение на имя евреев купчих крепостей и арендных договоров на недвижимые имущества вне городов и местечек, 3) воспретить евреям производить торговлю в воскресные дни и двунадесятые христианские праздники [2, с.120].

Этому «временному закону» суждено было действовать целых 35 лет, до разрушения царской России.

«Временными правилами» была санкционирована система легального преследования евреев, как экономически вредных, и открывалось широкое поле для произвола [2, с.122]. Помимо этого, «временный закон» имел своим следствием создание в городах и местечках «черты оседлости», в том числе и Беларуси, массу лишнего городского населения: торговцев и ремесленников. Такое большое их количество не нужно было для обслуживания населения, т.к. крупных фабрик здесь не было, а городские и местечковые рынки и базары уже были насыщены ремесленными изделиями мещан-евреев [46, с.103].

К запретам, касающихся жительства и передвижения евреев постепенно добавлялось и вытеснение евреев из свободных профессий, создание школьной процентной нормы, согласно которой в «черте оседлости» евреи принимались в школу в размере 10% о  числа поступающих туда христиан, вне «черты» – 5%, а в столицах – 3%, но и дипломированные евреи не допускались на государственную или академическую службу, оставляя для врачей, юристов и техников только область частной практики [2, с.131].

От евреев требовали ежегодно большее число солдат, чем полагается по процентному отношению их ко всему населению [2, с.132].

Ситуация, сложившаяся вокруг еврейства требовала пересмотра действующего законодательства, т.к. все грозило вылиться в проблему экономического развития регионов «черты оседлости». Попытка исправить положение была сделана еще 4 февраля 1883 года, когда Александр III повелел учредить «Высшую комиссию для пересмотра действующих законов о евреях». «Паленовская комиссия» пришла к выводу, что «число исключительных законов для евреев  в нашем своде простирается до 650, и устанавливаемые ими стеснения  и ограничения имеют естественным своим следствием то, что огромному большинству еврейского населения живется до сих пор в России тяжело. Около 90% евреев составляют ничем не обеспеченную массу. Система репрессивных и исключительных мер должна быть заменена системою постепенных освободительных и уравнительных законов» [2, с.134].

Но, заключение комиссии так и не стало законопроектом.

Либеральными взглядами на решение еврейского вопроса известен генерал-губернатор виленский, гродненский и ковенский Святополк-Мирский.

В уже упоминавшемся ранее «Всеподданнейшем отчете…» он показал результаты ограничительного законодательства в отношении  евреев, а также высказал свои предложения по решению еврейского вопроса.

Итак, какие же результаты действия закона от 3 мая 1882 года отметил Святополк-Мирский в Северо-Западном крае.

«Крайняя скученность еврейского населения в городах понизила ценность, а вместе с тем и качество еврейского труда. В результате получилась бедность, граничащая с полной нищетой общей массы еврейского населения, не подпавшие под действие закона 3 мая и оставшиеся поэтому в селениях евреи не утратили возможности эксплуатировать сельское население» [1, с.112].

Таким образом, государственные власти через законодательство поставили еврейское население в такие обстоятельства, которые вынуждали его обращаться к незаконной деятельности, ведь «на это почве развилось и получило широкие размеры социал-демократическое движение, столь характерной в настоящее время для всех слоев еврейского населения вверенного мне края и перешедшее в весьма решительные действия революционного характера» [1, с.112].

Против вредного влияния евреев в крестьянской среде Святополк-Мирский предлагает бороться «рядом административных мер, карая и удаляя действительно вредных лиц, но открывая вместе с тем  путь для честного труда и заработка тем из евреев, которые не возбуждают, в смысле (…) благонадежности, сомнений (…) ростовщичество, пристанодержательство, укрывательство краденного должны вызвать усиление кары за наличные преступления, а не общее запрещение евреям водворяться в сельских местностях»[1, с.113].

Относительно сферы образования Святополк-Мирский придерживался той точки зрения, что «преобразование (в этой сфере, А.С.) должно было бы главным образом заключаться в закрытии всех еврейских учебных заведений за исключением хедеров, подлежащих коренной реорганизации» [1, с.114]. Вместе с тем, он признал необходимым поднять установленный процент евреев в учебных заведениях с 10% до 14%.

Все свои доводы и предложения виленский генерал-губернатор свел к необходимости «отмены действия закона 3 мая 1882 года и тех законоположений, которые являются прямым и его последствиям (…). Нельзя не признать вполне своевременным пересмотр всего законодательства о евреях» [1, с.113].

Тем самым Святополк-Мирский отмечал, что ограничительные законы в отношении к евреям, в первую очередь запрещение проживания в сельской местности, способствуют переполнению городов Беларуси и Литвы еврейским населением и превращению его в люмпенов. Он стремился убедить  Николая II в необходимости отмены закона от 3 мая 1882 года и пересмотра всего законодательства о евреях. Но, как известно, этот закон был отменен лишь с падением царизма в 1917 году.

Таким образом, в России законодательно поддерживался национальный и экономический антагонизм между евреями и остальным населением, не было ослаблено, а наоборот, усилено экономическое преобладание еврейского населения в Западном крае. Никакие запрещения и ограничения прав евреев не могли оградить ни население от еврейской эксплуатации, ни евреев – от насилий и разорения. Политика в решении еврейского вопроса при тогдашних условиях могла идти не по прямому пути равенства перед законом, а по извилистому пути специального законодательства [46, с.105].

Последствия политики, проводимой царским правительством в отношении как поляков и католиков в целом, так и в отношении евреев в полной мере ощутил на себе белорусский народ.

Как упоминалось ранее, «кнут» самодержавной политики после восстания 1863 -1864 годов не обминул и белорусов-католиков, особенно в первый период реакции. Лишь потом правительство вынуждено было сформулировать, кого надо понимать под лицом «польского происхождения», что было вызвано готовностью частью польских помещиков Белоруссии принять православие, чтобы освободиться из-под действия антипольских законов [33, с.34]. «Лицом польского происхождения надо считать не вообще католиков, а только поляков и тех западных уроженцев, которые усвоили себе польскую национальность» - таков был результат работы по «поиску истинного поляка». На существование в Северо-Западном крае лиц «католического вероисповедания, не принадлежащих по своему быту, языку и политическим взглядам к польской народности» обратил внимание уже не раз упоминавшийся ранее генерал губернатор виленский Святополк-Мирский. Он отметил, что «лица эти частью не польского, а белорусского происхождения, частью же хотя и поляки по крови, но благодаря долголетнему пребыванию своих родителей и своему воспитанию во внутренних губерниях, считают себя принадлежащими к русской народности. Отождествлять таких лиц с лицами польского происхождения (…) представлялось бы неправильным с политической точки зрения» [1, с.109]. Утверждение о том, что «эти лица» отождествляют себя с русской народностью не следует воспринимать буквально. Как известно, русское самодержавие не признавало за белорусами права называться нацией.  Белорусы считались «областной разновидностью одного и того же великорусского племени, а их язык – только местным диалектом русского языка» [17, с.13].