Национальный вопрос в Белорусских губерниях Российской Империи (1864 – 1905 гг.)

Необходимость выяснения основ межнациональных противоречий и попыток мирного урегулирования национальных конфликтов диктуется существованием нерешенных национальных вопросов во многих развитых странах мира и в наши дни.

2.1.Национальная политика русского самодержавия в отношении Белорусских губерний после восстания 1863-1864гг.

В национальной политике российского правительства можно выделить два этапа - до и после 1863 года с переходным между ними  периодом 1830 и 1863 гг. До 1830 года политика была толерантной к национальным особенностям и прагматической. После восстания 1830 года политика в западных землях приняла форму репрессии и была направлена на ликвидацию их административно-политической автономии [13, с.37]. С 1863 года политика российского правления изменилась в сторону еще большего ужесточения. К политике, направленной на административную интеграцию национальной окраины в состав Империи  добавилась языково-культурная унификация в форме русификации. Интеграционная политика выражалась в денационализации школы, в ограничениях издательства на родном языке, в ограничении доступа в гимназии и университеты. К примеру, в 1867 году было запрещено печатание книг и преподавание на белорусском языке [13, с.37].

Изменение политики правительства по отношению к Северо-Западному краю после 1863 года следует рассматривать в контексте изменения всей национальной политики Империи.

Одна из причин смены общего курса национальной политики состояла в том, что правительство разочаровалось в возможности либеральной ассимиляции и пришло к мысли, что жесткая национальная политика поможет сохранить и укрепить государственное единство. Возник своего рода «польский синдром» – страх перед тем, что либеральный курс приводит к мятежам, а жесткий курс к успокоению [13, с.38].

Вторая причина изменения курса национальной политики состояла в необходимости для современного государства, каким становилась Россия после великих реформ, унифицировать все части империи в административном, культурном, правовом и социальном смыслах. Поскольку существование национально - региональных особенностей во всех сферах жизни служило важнейшим препятствием для реализации этих задач, правительство проводило унификацию под знаком русификации [13, с.41].

Третья причина изменения правительственного курса в национальной политике состояла в повсеместном развитии национальных движений, которые усилились именно в 1860-е годы [13, с.39]. Северо-Западный регион был особенно беспокойный в этом отношении.

Политика российского правительства в отношении Белорусских губерний после восстания 1863-1864 годов характеризуется чередованием периодов жесткого и либерального курсов:

      1863 г. (начало восстания) – II пол. 60-х гг.XIX в.- период особенно сильной реакции.

      II половина 60-х гг. XIX в. – апрель 1881г. – первый период либерализации.

      Апрель 1881 г. – конец  XIX в. – возвращение к реакционному курсу.

      Конец XIX в. – начало XX в. – «эра» либерализма.

Последствия восстания 1863-1864 гг. особенно тяжело сказались на польском и католическом населении Беларуси.

К последнему  относятся не только поляки, но и белорусы католического вероисповедания. Поэтому, рассматривая политику российского правительства в отношении польского элемента, следует помнить, что она коснулась и этой части белорусского народа.

После разгрома восстания 1863-1864 гг. выявились две позиции. Одна из них предусматривала ликвидацию влияния местной польской общественности, полную общественно-политическую, культурную, религиозную и экономическую деполонизацию края. Наиболее заметным представителем этого направления был виленский генерал – губернатор Н. Муравьев. Главные удары направлялись против экономических и политических позиций местных польских землевладельцев, влияния католического костела. Преследованиям подвергался польский язык в общественной жизни и в сфере образования. Началась замена поляков русскими чиновниками в административном аппарате. Активизировался процесс деклассации шляхты [37, с.55].

Сторонником репрессивного курса среди высшей администрации был военный министр Д. Милютин.

В оппозиции к этому курсу находился министр внутренних дел Петр Валуев. Он считал возможным решение «польского вопроса» путем согласия и компромисса [37, с.55].

В начале декабря 1865 г. Император поддержал предложения министра государственных имуществ, виленского и киевского генерал-губернаторов, которые оформились в указ от 10 декабря 1865 г. Указ запрещал «личностям польского происхождения» приобретать землю в Белорусско-Литовском крае. П.Валуев протестовал, даже обратился с прошением об отставке, но Александр II отставку не принял [37, с.56].

Так как правительство считало главными деятелями восстания польское дворянство, то высланными из края оказались в первую очередь представители именно этого сословия [33, с.25].

Много усилий власти прикладывали для ослабления экономических позиций социальных верхов местных поляков. Одним из главных направлений внутренней политики на белорусских землях стало уменьшение земельной собственности шляхты католического вероисповедания и увеличение русского помещичьего землевладения.

Началом этой политики стали конфискации имений участников восстания  1863-1864 гг. Указ от 10 декабря 1865 года приказывал всем высланным из белорусских и литовских губерний бывшим повстанцам на протяжении двух лет продать или обменять все имения. Одновременно личностям польского происхождения запрещалось покупать землю. Этот же закон предусматривал покупку частных и казенных имений только особами православного или протестантского вероисповедания [37, сс.76-77].

При издании законом по землевладению, касающихся Северо-Западного края, правительство придерживалось принципов не народности, а вероисповедания, став с 1863-1864 года упорно на точку зрения разделения местного населения на (…) часть православную и часть католическую [1, с.99].

Подорвать основы землевладения местной польской общественности должны были не только законы в сфере земельной политики, но и многочисленные правительственные финансовые мероприятия. Так, штрафы и контрибуционные сборы относились только к польскому дворянству и ни в какой мере не имели значения для русского привилегированного сословия [33, с.31].

Для привлечения в край русских помещиков правительство приняло «Положение о льготах, привилегиях и денежных займах, которые предоставляются при  приобретении казенных  и частных земель в западных губерниях» [37, с.77].

Еще одной мерой по успокоению бунтовщиков была «чистка» местных государственных учреждений и учебных заведений Беларуси от католиков. К 1865 году процесс «освобождения» в регионе был в основном закончен [33, с.36]. При этом переводу из края на службу во внутренние губернии подлежали не только поляки, но и православные чиновники, но женатые на польках [33, с.36].

На место переведенных во внутренние губернии учителей в средние учебные заведения выписывались русские преподаватели, которым давалась такая же прибавка к жалованию в размере 50%, как и русским чиновникам [33, с.49].

Основой антипольских мероприятий в сфере культуры стал циркуляр М. Муравьева от 1 января 1864 года. Генерал-губернатор запрещал на территории шести белорусских и литовских губерний употреблять в официальной переписке и пользоваться в общественных местах польским языком. Запрещалась печать, ввоз и продажа польскоязычной литературы за исключением молитвенников [37, с.90].

После восстания 1863-1864 гг. католический костел стал одним из главных объектов репрессивной политики российского правительства. Определенную роль в осуществлении курса правительства отыграла Особая комиссия по делам римско-католического духовенства, созданная в декабре 1866 года.

Важным направлением работы комиссии стал вопрос об уменьшении числа католических костелов [37, с.61]. Одновременно происходил насильственный перевод католиков в православие.

К концу 60-х гг.XIX в. одним из главных направлений правительственного курса стала попытка замены польского языка  русским в дополнительной костельной службе [37, с.64]. Переломным в судьбе языковой реформы католического богослужения стал 1877 год. 11 июля 1877 года Ватикан официально ответил на два вопроса: 1) разрешается ли без согласия апостольской столицы заменить польский язык русским в дополнительном богослужении? 2) допускает ли апостольская столица введение русского языка? Ответы Ватикана были отрицательными [37, с.72].

Но, даже не смотря на это, окончательно от идеи «замещения» власть не отказалась ни в 70-е, ни в 80-е годы XIX века.

Не без усилий П.Валуева во второй половине 60-х гг. XIX в. началась некоторая либерализация правительственного курса в отношении к местным полякам [37, с.57].

Убедившись в полной несостоятельности планов полной замены силами правительства господствующих социальных слоев в Северо - Западных губерниях, самодержавие решило ориентироваться в своей политике не только на русский элемент, но и на благонадежную часть польского населения [33, с.65].

Уже с начала 70-х гг. правительство несколько охладевает к делу укрепления в Беларуси позиций русского землевладения [33, с.72]. Наблюдается тенденция выдавать разрешения на покупку земли крупным польским помещикам, что объясняется желанием местной администрации заручиться поддержкой польской аристократии в Беларуси [33, с.72].

С 1866 года по 1870 происходила поочередная отмена военного положения в Беларуси. То, что это происходило не одновременно во всех белорусских губерниях, объясняется тем, что «не все местности края представляли одинаковые ручательства благонадежности по отношению к правительству жителей польского происхождения, в особенности же принадлежавших к дворянскому и духовному сословиям» [33, с.78]. Как политическую уступку ополяченному местному дворянству надо расценивать прием их на службу в губернские и уездные государственные учреждения [33, с.82].

14 июня 1868 года Высочайшим повелением местным крестьянам римско-католического вероисповедания было разрешено приобретение земельной собственности [1,  с.96].

Начиная с конца 60-х гг.XIX в. самодержавие посчитало возможным смягчить свою политику в Беларуси в отношении католической церкви и польской литературы. Менее жестко власти стали следить за выполнением указа от 1 января 1864 года в области общения на польском языке в общественных местах [37, с.91]. Было также отменено запрещение на издательство и продажу книг в крае. Но эта уступка проводилась с целью следить за направлением издаваемой в крае литературы и пресекать цензурой попытки антиправительственной агитации [33, с.89]. Тем не менее, начиная с середины 1869 года, в крае издавались книги на польском языке.

Но полной либерализации политики не произошло. По-прежнему сохранялись и применялись и жесткие меры.

Так, в 1869 году от виленского генерал-губернаторства были отделены Могилевская и Витебская, а в 1870 году и Минская губернии. Этим отделением правительство надеялось разорвать связь между Западными губерниями и Польшей: «царизм решил показать, что эта территория русская и возврата к прошлому не будет»[33, с.78].

Не разрешало правительство уроженцам Западных губерний возвращаться на родину. Вернуть всех высланных поляков значило бы для царизма перечеркнуть все свои усилия по изменению национального состава местных дворян. Им разрешалось селиться в Польше как на территории, населенной исключительно поляками [33, с.80].

Убийство Александра II послужило определенным толчком к очередному ужесточению правительственного курса в отношении Белорусских губерний, и, в частности, к польскому и еврейскому населению.

Ни о каком примирении с поляками речь уже не шла, польский элемент вновь стал трактоваться как один из самых неблагонадежных. Возобновилось действие муравьевских циркуляров. К 1888 году все предводители дворянства из польских землевладельцев в Беларуси были уволены и заменены русскими дворянами, проводилась чистка государственных учреждений, в ходе которой большинство поляков было уволено.

Самодержавие вновь вернулось к политике, направленной на ограничение в Северо-Западном крае экономической мощи польского поместного дворянства. Но к 1882 году ни в одной из Белорусских губерний русское поместное землевладение не получило перевеса над польским [33, с.104].

В 80-е – 90-е гг. власти вернулись к системе тотального контроля над католическим костелом. Была сделана попытка ограничить административными распоряжениями все сферы его деятельности. Продолжалось сокращение числа костелов и кляштаров. Основными причинами закрытия, как свидетельствуют документы государственных учреждений, были просьбы православного духовенства, вызванные необходимостью “защиты православных и русской народности”, и уменьшение числа католиков [37, с.75].

«Кнут» самодержавия не обминул и польскую культуру. Так, в Вильно была закрыта книгарня  Э. Ожешки, а писательнице запретили надолго покидать Гродно. В марте 1884 года исполняющий обязанности виленского генерал-губернатора обращал внимание подчиненных на увеличение случаев «использования польского языка служащими, как в разговоре между собой, так и в отношениях с побочными лицами». Он обязал губернаторов провести мероприятия по ликвидации такого положения [37, с.93].

Реализаторами возрожденной политики «кнута» стали генерал-губернаторы И. Каханов (1884-1892) и П. Ажевский (1893-1897). Но эта политика в очередной раз показала свою бесперспективность.

Конец XIX- начало XX века характеризуются «потеплением» в отношении к польскому населению края. В 1902 году на должность виленского генерал-губернатора был назначен князь Петр Святополк-Мирский.

Святополк-Мирский был человеком крайне независимых взглядов и либерального темперамента и верил, что эффективно управлять Россией можно лишь в условиях, когда государство и общество будут взаимно уважать и доверять друг другу [19, с.26].