Начальный этап «Холодной войны» (конец 40-х – начало 60-х гг. XX в.)

С 23 октября между Москвой и Вашингтоном начался обмен официальными письмами. В первых посланиях Н.С.Хрущев с негодованием называл действия США «чистейшим бандитизмом» и «безумием выродившегося империализма». А уже 24 октября Советское правительство заявило решительный протест против блокады Кубы и других военных мероприятий США. СССР просил немедленно со­звать Совет Безопасности ООН. Министр обороны СССР приказал привести Воо­руженные Силы страны в состояние повышенной боевой готовности, отменить от­пуска и задержать демобилизацию старших возрастов. Советский Союз продолжал отрицать наличие на Кубе наступательного оружия, заявляя, что там находится только оружие, необходимое для самообороны, и что «с требованием об удалении этой техники не может согласиться ни одно государство, дорожащее своей незави­симостью». На Кубе Фидель Кастро объявил о проведении всеобщей мобилизации. На срочно созванном заседании Совета Безопасности советский представитель В. Зорин решительно отрицал наличие на Кубе ракет с ядерным оружием. Как можно было прочесть в советских газетах, В. Зорин «разоблачил из­влеченные из кучи вся­кого хлама сотрудниками государственного департамента США утверждения о так называемом установлении советских ракетных баз на Кубе». В это время на пути к Кубе находилось более 20 советских кораблей, и пер­вые из них приближа­лись к линии блокады. Хрущев вел себя внешне спокойно, и вечером 23 октября посетил Большой театр, понимая, что за океаном внимательно следят за каждым его ша­гом.[158]

В субботу, 27 октября, над островом был сбит американский разведыватель­ный самолет У-2. Его пилот Андерсон погиб. Обстановка в США накалилась до предела: тот день американцы называют «черной субботой». Президент, подвер­гавшийся сильному нажиму «ястребов», требовавших немедленного возмездия, расценил это событие как решимость СССР не отступать перед угрозами, даже с риском начала ядерной войны. Если до этого он придерживался арсенала традици­онных военно-политических средств, то теперь понял, что только дипломатия, только равноправные переговоры и компромиссы могут стать эффективными сред­ствами разрешения кризиса. Кстати, тогда был пущен слух, что самолет У-2 сбили кубинцы. Один эмигрант, называвший себя «очевидцем», даже доказывал позднее в газетной публикации, что «кнопку пускового устройства ракеты нажал сам Фи­дель Кастро». Президент США не поверил этим слухам, но он был убежден, что самолет сбит по приказу Советского правительства. На самом же деле, как уже стало известно, самолет сбили по приказу командующего ПВО группы советских войск на Кубе.

Самолет появился на высоте 22 тысяч метров и через 20 минут должен был оказаться в зоне досягаемости ракеты. Наш командующий ПВО, зная о приказе Ф. Кастро своим вооруженным силам сбивать без предупреждения все военные само­леты, появляющиеся в воздушном пространстве Кубы, и не имея времени на раз­мышление, отдал приказ о поражении цели. Самолет Андерсона был сбит первой же ракетой... Напряжение нарастало.[159]

Переговоры в Гаване и Нью-Йорке завершились 20 ноября 1962 г. – после того как президент США Дж. Кеннеди объявил о снятии блокады. Советские ра­кеты к тому времени уже были вывезены с Кубы. Советское правительство дало указание нашим вооруженным силам об отмене повышенной боевой готовности. Такое же указание последовало и от главнокомандующего Объединенными воору­женными силами государств – участников Варшавского Договора. Так закончился Карибский кризис.

Вряд ли кто из серьезных – будь то западных или отечественных политоло­гов скажет, что холодная война – это всего лишь один из эпизодов ХХ в. В ог­ром­ной степени повлияв на состояние международных отношений по крайней мере в течение 40 лет, этот феномен оставил неизгладимый отпечаток не только на их внешней стороне, но и глубоко отразился на самой сущности мирового и нацио­нального развития этих лет, затронув политические, социально-экономические и даже психологические аспекты жизни многих (может быть, всех) народов и конти­нентов мира.

Важнейшим атрибутом холодной войны, которая понесла серьезнейшую и трудноизлечимую травму человеку ХХ в., была угроза взаимного ядерного унич­тожения, то есть самоуничтожения человечества в ядерной войне. Она поста­вила под сомнение многие ценности, считавшиеся ранее незыблемыми, даже ак­сиома­тичными, Она подвела мир к порогу Апокалипсиса, до основания потрясла челове­ческое сознание, которое было вынуждено усомниться в возможности самой пер­спективы дальнейшего существования и развития мировой цивилизации. Ведь с тех пор как человечество вступило в ядерный век, оно жило в обстановке, когда меха­низм уничтожения был полностью отлажен, и спусковой крючок удерживался на грани того, когда он мог бы быть внезапно и стремительно приведен в действие. Разум отказывался верить, что столь многое зависело от столь малого, что весь ок­ружающий человека природный мир, равно как и сама человеческая цивилизация, дополнившая чудеса эволюции своими собственными чудесами искусства, науки, социальной организации и духовного возвышения, в один миг могли были быть ввергнуты в небытие.

3.3. Итоги начального этапа «холодной войны»

В период между сентябрем 1945 г. и весной 1946 г. рассеялась как дым на­дежда, что институциональный путь в политико-юридической области и многопо­люсный подход в финансово-экономической сфере станут базой для реконструк­ции новой международной системы. Вместо многополюсности возникла биполяр­ность. Это означало, что существовал не один-единственный способ реконструк­ции международной системы в глобальном масштабе; родилась биполярная сис­тема, поскольку были две державы-победительницы и формы их реконструкции наполнялись различным содержанием: сложились две модели или два лагеря, как позже сказал Сталин. Теоретическое обоснование разделению на два лагеря было дано в учредительном документе Коминформа; эти два лагеря стремились объеди­нить вокруг себя все свободное пространство, но со временем образовался и третий лагерь – не принимавшиеся страны. Сразу после окончания войны причины, рож­давшие трудности и разногласия, требовали доброй воли для выработки компро­миссных решений, но они переросли в открытые столкновения, которые, посте­пенно обостряясь, сделали ситуацию необратимой. В эти месяцы стало ясно, что разгром Германии и скат европейской гегемонии не смогли элиминировать новую политику, они только привели к смене векторов.[160]

Анализировать эти проблемы – означает рассматривать причины холодной войны, как стали называть обострение отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом в период с конца 1946 г. –начала 1947 г. по крайне мере до 1955 г. (при ограниченной трактовке этого понятия) или до 1989г. (в таком случае за этой метафорой скрывалась очень сложная и фрагментарная картина).

Мировая война, устранив противоречия между фашизмом и демократией, в то же время вывела на первый план международной политики противоречия между тоталитарным советским социализмом и либеральной западной демократией. Это объясняет, почему становление холодной войны произошло под воздействием и в итоге Второй мировой войны хотя ее генезис следует отнести к периоду раскола мира на две системы.

С началом холодной войны в политико-пропагандистский оборот были за­пущены новые определения с выраженными, как и в прошлом, глобальными це­лями. Помимо жесткой формулы «двух лагерей», высказанной Ждановым на сове­щании Коминформа 1947 г., интересам идейно-политического обоснования линии на противостояние с Западом служили и другие определения: «эпоха борьбы двух противоположных общественных систем», «эпоха социалистических и нацио­нально-освободительных революций», «эпоха крушения империализма», «торже­ства социализма и коммунизма во всемирном масштабе» и т. п.[161]

Рассматривать такого рода заявления – официальные, имевшие силу пар­тийно-государственных предписаний, – как чисто (или преимущественно) пропа­гандистские, предназначенные исключительно для «внутреннего пользования», не­корректно. Их назначение не ограничивалось тем, чтобы закрепить в сознании со­ветских людей образ капиталистического врага «по ту сторону баррикад». Объек­тивно не меньшее значение имел международный резонанс подобных заявлений, реакция на них за рубежом. Учитывая громадное значение идеологического фак­тора в международных отношениях новейшего времени, не стоит недооценивать последствия этих заявлений. Особенно в плане воздействия на умонастроения и политику демократического Запада – ведь они вызывали от­ветную активную реак­цию, и не только пропагандистскую.[162]

Поскольку во Второй мировой войне сталинское руководство преследовало далеко идущие антикапиталистические цели (отнюдь не совпадавшие с нацио­нально-государственными интересами страны), последующий разрыв союзниче­ских отношений с Западом был неизбежен. Чем ближе был конец войны, тем явст­веннее проявлялось стремление сталинского руководства к действиям, не учиты­вающим ни ранее согласованные межсоюзнические решения, ни интересы запад­ных партнеров по коалиции.

Президент США Рузвельт, в свое время проявивший инициативу в деле ус­тановления дипломатических отношений с СССР, незадолго до смерти (он скон­чался в апреле 1945 г.) говорил в приватной беседе: «Мы не можем вести дела со Сталиным. Он нарушил все до единого обещания, которые дал в Ялте (в частности договоренность о проведении свободных выборов в Восточной Европе.)». Г. Тру­мэн, новый хозяин Белого дома, вскоре пришел к тому же выводу.[163] В начале января 1946 г. он предписывал государственному секретарю Дж. Бирнсу такую линию по­ведения в переговорах с Советским Союзом: «У меня нет никаких сомнений в том, что Россия намеревается вторгнуться в Турцию и захватить проливы, ведущие из Черного моря в Средиземное. До тех пор, пока Россия не встретит твердого отпора в делах и словах, еще одна война будет назревать. Единственный язык, который они [русские] понимают – «сколько у вас дивизий»? Я не думаю, что мы должны и впредь играть в компромиссы» и уже в следующем году была провозглашена «док­трина Трумэна», в которой США призвали все страны мира «сделать выбор между исключающими друг друга путями жизни». Хорошо, что «вовремя отступили» в своих территориальных требованиях к Турции, вспоминал Молотов: «А так бы это привело к совместной против нас агрессии».[164]

Обычно в исторических работах исходной датой поворота внешнеполитиче­ского курса США и стран Запада принято считать речь бывшего премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, которую он произнес в присутствии амери­канского президента Гарри Трумэна 5 марта 1945г. в университетском городке Фултон. Итак, Черчилль заявил, что «железный занавес» отделил Восточную Ев­ропу от европейской цивилизации и англосаксонскому миру следует объединяться перед лицом коммунистической угрозы. С этого момента, капиталистические страны во главе с США начали проводить политику поддержки всех некоммуни­стических режимов в Западной Европе, а СССР объединял вокруг себя все социа­листические страны, в общем и целом, каждая сторона укрепляла свои позиции как в экономическом так и в политическом плане, пыталась себя обезопасить.

Образование КНДР и РК закрепило раскол общества и раздел страны, кото­рый не признавали оба корейских государства. До образования в 1948 г. демилита­ризованной зоны четко проведенной демаркационной линии не было, временная граница между двумя Кореями была относительно условной, пересечь ее было легко. И на полуострове шла своего рода миграция, в результате которой все сто­ронники той или иной системы имели возможность перейти границу в нужную им сторону. Хватило трех лет для того, чтобы все приверженцы той или иной полити­ческой модели пересекли эту границу и обосновались там, где им хотелось, – ульт­ралевые националисты и либеральная интеллигенция оказались на Севере, а те, кто не принимает коммунизм, на Юге.[165] К 1950 г. число граждан Южной Кореи, указав­ших свое северокорейское происхождение, оценивалось в 2 млн. человек. Опираясь на эту цифру, южане утверждают, что с Севера бежало 20 % тамошнего населения. Однако неизвестно, когда именно все эти 2 млн. перешли границу, и от чего они бежали – от коммунистов или от разрухи.

Ситуация казалась абсолютно неестественной: страну разделили по-живому, и каждое из двух государств формально осуществляло свою юрисдикцию на терри­тории всего полуострова. 38-ю параллель как границу двух стран не признавали ни Ли Сын Ман, ни Ким Ир Сен, и объединение страны было для каждого из них во­просом жизни.[166] Так, еще в феврале 1949г. Ли Сын Ман демонстративно назначил губернаторов пяти северных провинций, неоднократно призывая к походу на Север и «возвращению незаконно оккупированных территорий», а в сентябре 1949 г. он говорил своему американскому советнику Роберту Оливеру, что корейский народ страстно желает военного похода на Север.

На рассвете 25 июня 1950 г. войска Северной Кореи пересекли 38 параллель и вторглись на территорию Южной Кореи. В связи с этим, для оказания поддержки Южной Корее, из войск 16 стран-членов ООН была создана армия, которая нахо­дилась под командованием генерала Мак-Артура, а войска Китая и Советского Союза оказывали помощь Северной Корее. Корейская война, длившаяся три года, была закончена 27 июля 1953 г. с заключением между Севером и Югом Соглаше­ния о перемирии. Эта война не только привела к разрушению весь Корейский по­луост­ров, но и усилила противоречия между Севером и Югом, усугубляя противо­речия между СССР и США.[167]

Эта война продолжалась ровно три года и один месяц. в ней с обеих сторон погибло более миллиона человек. Кроме того, существовала большая вероятность перерастания конфликта в третью мировую войну, поскольку в нем были затро­нуты интересы двух супердержав – США и СССР. Эти страны активно участвовали в войне, причем Соединенные Штаты действовали открыто под флагом ООН на стороне Южной Кореи, в советский Союз – негласно на стороне Северной. это была борьба за влияние, отстаивание своих интересов между двумя системами, ко­торые боролись за свое существование, эта война была не просто гражданской, можно сказать, она была международной.

Период 1953 – 1962 гг. был временем, когда структурно оформленное про­тивостояние сверхдержав в Холодной войне достигло стадии почти неприми­ри­мого противоборства. США наращивали военный потенциал и укрепляли уже имеющиеся структуры – НАТО, американо-японский договор. СССР крепил дис­циплину в Организации Варшавского Договора (в т.ч. и с помощью силового воз­действия, как в Венгрии в 1956г.), укрепляя при этом стратегические силы страны.

Во время предвыборной компании 1952г. Д.Эйзенхауэр неизменно вторгался в зону влияния СССР, обещая миллионам американцев восточноевропейского про­исхождения распространить принципы западной демократии на территорию Вос­точной Европы путем «освобождения покоренных народов». Позитивным факто­ром в Холодной войне стало решение нового президента о прекращении войны в Корее, стабилизации военного бюджета, а также обещание быть более осмотри­тельным и избегать военных авантюр в далеких регионах.

Джон Кеннеди, сменивший Эйзенхауэра на посту президента США в 1961г., начал с инициативы активизации внутренних и внешних сил для обеспечения ре­шительного лидерства США в Холодной войне. Кредо своей администрации он выразил в своей инаугурационной речи: «Пусть каждая нация вне зависимости от того, желает она нам добра или зла, знает, что мы заплатим любую цену, вынесем любой бремя, перенесем любые трудности, поддержим любого друга, выступим против любого врага ради обеспечения торжества свободы». Главными элементами ведения холодной войны при президенте Кеннеди стало ускоренное военное строи­тельство, консолидация союзников, стремление расширить влияние и закрепиться в развивающихся странах, освобождающихся или освободившихся от колониализма, ведение дипломатии, предполагавшей диалог с любым потенциальным противни­ком. Концепция Кеннеди предусматривала ускоренное наращивание ракетно-ядер­ных вооружений, с тем, чтобы оставить далеко позади СССР. Стратегическое пре­восходство должно было стать твердым основанием всей внешней политики США. К 1967 г. число МБР (межконтинентальных стратегических ракет) было увеличено в 5 раз – с 200 до 1000; был построен подводный флот, состоящий из 41 атомной подводной лодки типа «Поларис», способный осуществить запуск 656 ракет стра­тегического назначения. Помимо стратегических сил, на 300 тысяч человек были увеличены обычные вооруженные силы США. Разрабатывалась стратегия «двух с половиной войн» – когда США могли бы вести две полномасштабные войны в Ев­ропе и Азии против СССР и Китая и одну «половинную» – в любом другом месте. Для решения последней задачи создавались также части спецназначения («Зеленые береты»), способные вести боевые действия скрытно и в самых необычных усло­виях на самых отдаленных рубежах холодной войны. Венцом этого этапа холодной войны стал Карибский кризис октября 1962 г.