История вхождения Калмыцкого народа в состав Российского государства

Большие надежды  в сношениях с калмыками возлагались  правительством на кабардинского князя  Каспулата Муцаловича Черкасского, который стал одним из главных  действующих лиц в переговорах с тайшами. К.М. Черкасский был в родственных отношениях с Дайчином. Среди калмыков он считался своим человеком и пользовался большим уважением. Это обстоятельство было учтено царским правительством. К.М. Черкасский в рассматриваемое время неизменно выступал посредником между русскими властями и калмыцкими тайшами. Он ревностно и последовательно проводил в жизнь получаемые от правительства указания. Участие К.М. Черкасского в ведении посольских дел с калмыками всегда приносило русской стороне положительные результаты.

Шерти 1655г. предшествовал чуть ли не целый год  специальной дипломатической подготовки и переговоров. Шерть была в конце  концов подписана 4 февраля вблизи Балчиклинского городка. Первоначальными авторами текста этой первой письменной шерти калмыков были дьяки Посольского приказа. Однако в этот текст в ходе переговоров, по мере выяснения позиций тайшей, вносились изменения, делавшие шерть приемлемой для калмыцкой стороны и не нарушавшие важных интересов правительства России. Так, тайши как бы сами редактировали текст своей присяги на верность русскому царю.

Согласно  шерти 1655г., калмыцкие тайши Дайчин, Лаузан, Мамсрен, Санжин, Мончак со всеми  своими улусными людьми обязались быть у русского царя «в вечном послушании»  и добра ему и «его людям хотети во всем в правду безо всякие хитрости». Они давали обещание «с государевыми непослушники и изменики ни с кем ни о чем не ссылатись», от «своих неправд отстать», не побивать и не грабить и не брать в плен русских и татар, не нападать на промыслы и учуги. Тайши должны были по распоряжению русского правительства посылать свои войска, куда будет приказано, и биться с врагами «не щадя голов своих и над русскими людьми хитрости не чинить Шерть обязала тайшей всех пленных русских подданных собрать по улусам и отдать в Астрахань. Тайши должны были не принимать к себе перебежчиков татарских мурз, а находящихся в улусах татар не удерживать от возвращения в Астрахань. Обе стороны обязались дать распоряжения своим подданным о прекращении взаимных набегов.

Вскоре обнаружилась главная сторона шерти, которая больше всего интересовала русское правительство. Оно предприняло попытку реализовать обещание тайшей об отправке войск на военную службу Русскому государству. С этой целью в марте 1655г. были отправлены к Дайчину З.В. Волков и к Лаузану И.С. Горохов. Им предписывалось склонить тайшей на совместный с донскими казаками поход на Крым или поляков. Судьба этих посольств не вполне ясна. Послы были задержаны в пути и отозваны обратно. Документы не содержат указаний о посылке тайшами своих войск в 1655 и 1656гг. Видимо, таковая не состоялась. Шерть 1655г. имела определенное значение в урегулировании русско-калмыцких отношений. Она представляла собой большой шаг вперед на пути окончательного вхождения калмыцкого народа в состав Русского государствам. Но потребовалось еще немало усилий русских дипломатов, чтобы ввести отношения с калмыцкими тайшами в привычное для царского правительства русло, не оставлявшее сомнений в том, что правительство приобретает верных подданных. Исходя из этих соображений, астраханский воевода князь Василий Григорьевич Ромодановский в 1656 г. начал переговоры с тайшами о подписании ими новой шерти. Эти переговоры увенчались успехом. В марте 1656г. при дьяке И.С. Горохове шертовали калмыцкие посланцы за тайшей Дайчина, Лаузана, Мончака, Мамсрена, Санжина. Шерть эта сохранилась лишь в отрывках.

Однако  вскоре начались переговоры о принесении еще одной шерти. Причинами, побудившими  астраханские власти возобновить переговоры с тайшами по поводу этой шерти, явились известия о прибытии в калмыцкие улусы летом—осенью 1656г. послов от иранского шаха и крымского хана с «листами». Тайши в ответ направили гонцов к шаху и хану. Как выяснилось, крымский хан пытался склонить калмыков к союзу для совместной борьбы с Русским государством, желая помешать закреплению калмыков в составе России. Однако его намерения не имели успеха. Союз с Крымом против России не отвечал насущным потребностям калмыцких тайшей и тем более калмыцкого народа. Тайши предпочитали не ссориться с Русским государством. И тем не менее, не вполне доверяя тайшам и стремясь предотвратить возможное сближение их с врагами России, воевода потребовал подписания тайшами новой шерти. Главным в начавшихся переговорах был вопрос о присылке калмыцких аманатов в Астрахань и о принесении шерти лично и непосредственно самими тайшами, а не их представителями. Только при условии выполнения этих двух требований воевода считал возможным принять новую шерть. В.Г. Ромодановский обещал калмыкам, что будут они в «милостивом призренье» и от недругов «во обороне и в защищенье», что им будет разрешена свободная торговля в Астрахани.

Переговоры  тянулись долго и завершились  в конце концов согласием тайшей выполнить предъявленные им требования. Тайши прибыли к Кутумовой  реке, и к ним 30 марта 1657г. был направлен для принятия шерти стрелецкий голова Алексей Дернов и татарин Эшей Кошкарин. В тот же день они вернулись в Астрахань и привезли с собой шерть, подписанную лично Мончаком и Манжиком. Вместе с ними прибыли также первые калмыцкие аманаты в лице Кулачи-тайши, Булата Когуржинова и Эргеля Мубулова. Все они были близкими родичами правителей улусов. Аманатам была устроена торжественная встреча. Они были в Астрахани поставлены на особом дворе, а воевода, как сообщалось, «государево жалованье велел им давать с прибавкою перед иными аманатными мурзами». 1 апреля 1657г. Кулачи-тайша и другие аманаты были вызваны в приказную избу и приведены к шерти. Затем их угостили вином и медом и одарили. Подарки были даны и тайшам; Дайчину — шуба соболья ценою 60 рублей и шапка горлатная, Мончаку — тоже шуба соболья стоимостью 55 рублей и шапка горлатная, Манжику — шуба кунья ценою 30 рублей и шапка горлатная. «Ближние» люди Дайчина-тайши (4 человека) получили однорядки и шапки. Посол Дайчина Дай-тархан и татарин Келдалы были награждены шапками и однорядками, но меньшей стоимости. Довольно богатые подарки, намного превосходившие все предыдущие, выдававшиеся при подписании шертей, красноречиво свидетельствуют о том, что правительство придавало шерти 1657г. большое значение и ценило ее выше двух предыдущих (1655 и 1656гг.).

Шерть от 30 марта 1657г. во многом повторяла прежние.

Но были и существенные отличия, на которые  необходимо обратить внимание. Новым  является обязательство «давать  нам (тайшам. — Ред.) в государеву отчину в Астрахань для большего утверждения и крепости аманатов от родства и поколенья своево из двоюродных своих братей и ис племянников калмыцкого тайшу доброго, да с ним родственных черных людей дву человек добрых же». В случае совместных с русскими военных походов тайши должны были «дать аманатов прибавочных добрых». В отличие от шертей 1655 и 1656гг., в шерти 1657г. содержалось обязательство тайшей «с турским салтаном и с крымским царем нам, тайшам и детям нашим и улусным нашим калмыком, в ссылке и в соединенье не быть». В этом обязательстве нетрудно увидеть попытку русского правительства ограничить свободу внешних сношений калмыков. Наконец в шерти 1657г. более четко обозначен, характер отношений калмыцких тайшей и русского правительства. Весьма неконкретная формулировка шерти 1655г. «быть в послушании» заменена новой формулой «быть в вечном подданстве и послушанье». Дайчин-тайша в письме к царю в июне 1657г. называет себя холопом великого государя, чего раньше не делал. Русское правительство со своей стороны похвалило Дайчина за принятие подданства и дачу аманатов. Оно обещало за это тайшам «милостивое жалованье». Дальнейшее положительное решение после 1657г. нашли и вопросы о кочевьях и торговле. Наконец, начиная с 1660г. царское правительство повело решительную борьбу против набегов русских казаков и башкирских старшин на калмыцкие кочевья.

1657 год мы  можем рассматривать как год  завершения процесса добровольного  вхождения калмыков в состав  Русского государства. Этот год  знаменателен еще и тем, что он положил начало их регулярной военной службе по призывам русского правительства. Значение 1657г. как поворотного в истории русско-калмыцких отношений подтверждается и тем, что следующая шерть (от 8 июня 1661г.) уже не касается вопроса о подданстве, ибо последнее считалось само собой подразумевающимся. Суть переговоров И.С. Горохова с тайшами летом 1661г. заключалась не в получении шерти о подданстве, а в достижении соглашения по вполне конкретному вопросу — о немедленной посылке калмыцких войск против крымского хана. Текст шерти 8 июня 1661г. и был выдержан в духе конкретного соглашения между государем и его подданным.

После подписания шерти 1657г. царское правительство  назначило тайшам ежегодное денежное жалованье. «В прошлом 167 (1658/59 г. - Ред.) году в государеве и великого князя Алексея Михайловича веса Великия и Малыя и Белыя Россия самодержца грамоте из приказу Казанского дворца за приписью диака Ивана Патрекеева писано в Астрахань к боярину и воеводам ко князю Дмитрию Петровичу Львову с товарыщи: пожаловал великий государь калмыцкого Дайчина тайшу з братьею и з детьми и с племянники за верную их к себе шерть и службу, велел им учинить своего государева жалованья годовые оклады: Дайчину тайше 200 рублев, Мончаку тайше 100 рублев, Манжику 70 рублев, племянником ево 4 человеком по 40 рублев, улусным их людем 2 человеком по 12 рублев, 8 человеком по 7 рублев, 40 человеком по 5 рублев человеку на год. Всего им 810 рублев». Таким образом, по крайней мере с конца 1658г., тайши стали получать ежегодно денежное жалованье. Этот вывод вполне согласуется с другими свидетельствами источников. Так, например, в январе 1660г. тайши утверждали, что получили жалованье за два предыдущих года. В документах последующих лет также имеются неоднократные упоминания об отправке жалованья в калмыцкие улусы. Правда, размер его был не всегда одинаков, иногда он выражался не только в деньгах, но и в различных товарах.

Летние  переговоры 1661г. И.С. Горохова с правителями  калмыцких улусов касались участия  калмыцких войск в походе против Крымского ханства. Как уже было сказано выше, переговоры закончились тем, что тайши обязались выставить для этого похода определенное число своих воинов. Шерть была принесена 8 июня, а согласованная роспись калмыцких ратных людей была подписана Мончаком 16 июня 1661г.

Согласно  этой росписи, Дайчин-ташна должен был  отправить 5 тыс. человек, Мончак, Манжик и Дари-тайша по 1 тыс., остальные  по 500 человек. Горохов дает следующее  очень примечательное описание заключительной аудиенции, во время которой состоялось подписание шерти и росписи ратных людей. «И Мончак-тайша, — повествует Горохов в своем статейном списке, — запись и роспись подписывая говорил: как де бумага оклеена, так бы де калмыцким людем с русскими людьми вместе быть вечно».

В этих словах, вполне добровольно и по собственной инициативе оказанных главным правителем калмыцких улусов, мы видим не только отражение классовых интересов тайшей, но и интересов трудящихся калмыков. Накопленный опыт подсказывал всем калмыкам, что в составе России они смогут получить хотя и не легкие, но более или менее благоприятные условия для своего существования.

17 июня 1661г.  Мончак в сопровождении свиты  в 50 человек нанес визит Горохову. Он объявил, что впервые в  гостях у русских и выразил  пожелание «что де вечно калмыцким людем с русскими людьми жить любовно в дружбе». Мончак был радушно встречен хозяином. Горохов подарил ему палатку, обильно угощал вином, так что уехал тайша «напився гораздо».

Итак, посольство И.С. Горохова увенчалось успехом. Русское  правительство получило новое, вполне убедительное подтверждение шерти о подданстве калмыков, хотя данный вопрос в переговорах не был главным. Наиболее существенным в переговорах было достижение соглашения о совместных действиях русских и калмыцких войск против Крыма.

По шерти, принесенной 8 июня 1661г., Дайчин, Мончак и другие тайши обязались отправить  свои войска «нынешнего 169 году июня с  первого на десять числа на крымские улусы». Запись, сделанная Мончаком на шерти, свидетельствует о том, что поход против Крыма калмыки должны были совершить совместно с донскими казаками. По распоряжению тайшей с главой донских казаков Федором Буданом «верился» приближенный тайшей Дазан Кашка в том, чтобы «промышлять» им «заодно и хитрости меж себя никакие не чинить».

Тайши брали на себя обязательство не вступать в союзы с крымским ханом, а русским людям помогать везде «неоплошно». Согласно договоренности, калмыки должны были всех пленных, захваченных в Крыму, присылать в Москву. Относительно военной добычи, в том числе отогнанных у крымцев лошадей, условились, что она поступает в распоряжение калмыков и обратно в Крым за выкуп ее отдавать не будут. Русских полонянников, освобождаемых в результате военных действий из крымского плена, тайши обязывались отдавать в Астрахань или в другие русские города. Со своей стороны царское правительство гарантировало безопасность калмыцких улусов от набегов русских подданных и «в том по договору с дьяком Иваном Гороховым верился... Каспулат Черкасской».

Вскоре после подписания шерти, в июне 1661г. правительство отправило  И.С. Горохова во второе посольство к  калмыцким тайшам для приведения их к новой шерти. Это посольство было связано с тем, что произошли  новые и довольно серьезные столкновения между калмыками и башкирами, чувашами и марийцами. Выяснилось также, что не все тайши строго соблюдают обязательство о возвращении в Россию русских пленных, освобожденных из крымского плена. В результате переговоров 9 декабря 1661г. Мончак подписал новую шерть, в которой от имени всех тайшей обязался быть у царя «в вечном подданстве и послушании и добра ему, великому государю, хотети во всем вправду безо всякие шатости и хитрости». Более развернуто, по сравнению с предыдущими, было сформулировано в этой шерти обязательство тайшей «с турским султаном и с кызылбашским ханом и с крымским ханом и с азовским беем и с Темрюки и с Табаны и с Бесленейцы и с Кумыки нам тайшам... в ссылке и в соединенье и в миру не быть». Такие же обязательства брали на себя тайши и по отношению к другим иноземцам, которые «великому государю не послушны». Шерть осуждала подобные случаи, имевшие место раньше, когда тайши «крымскому хану людей в помочь давали и лошадьми ссужали».

После июньской и декабрьской шертей 1661г. калмыки 12 лет не давали шертей, а правительство России их и не требовало. Данное обстоятельство находит объяснение в том, что русское правительство достаточно уверилось в своих новых подданных, которые стали регулярно нести военную службу. Лишь в 1673 г. оказалась необходимой новая шерть. Однако это было вызвано особыми обстоятельствами — вступлением Аюки на пост главного тайши. Потребовалась присяга нового правителя Калмыкии на верность России.

Царское правительство в своей  политике по отношению к тайшам стремилось прежде всего к тому, чтобы обеспечить возможность использования калмыцкого войска в своих интересах на южных границах Русского государства, равно как и для борьбы против «внутренней крамолы». Недаром все шерти калмыцких тайшей содержат обязательство «служить ратными людьми» России. Попытки привлечь калмыков на военную службу можно отметить с самого начала 50-х годов XVII в. Так, в 1650г. правительство в связи с активизацией военных действий крымского хана указало донским казакам «призвать калмыцких людей войною на Крым». Дважды казаки отправляли тогда своих гонцов к Лаузану-тайше, но оба раза неудачно, так как тайши в то время в улусах не было. В марте 1655г. русское правительство отправило к Дайчину и Лаузану своих послов З.В. Волкова и И.С. Горохова «с государевым жалованьем» и с призывом совместно с донскими казаками выступить против крымских татар. Калмыки дали на это свое согласие. Однако не сохранилось известий о военной службе тайшей ни в 1655, ни в 1656гг. Совершенно определенное указание на их участие в борьбе с вассалами крымского хана — азовцами и ногаями — относится к 1658— 1659 гг. Мончак-тайша предпринял тогда успешный поход, завершившийся захватом свыше тысячи пленников и угоном около 18 тыс. голов скота.