Культура Древней Греции

периода, а их число  очень невелико, располагаются на некотором  удалении  от

микенских  руин,  которых   люди   того   времени,   по-видимому,   суеверно

сторонились. 
 

Пожалуй, никакой  другой период в истории Греции  не  напоминает  так  близко

знаменитое фукидийское  описание примитивной  жизни  эллинских  племен  с  их

непрерывными передвижениями с места на место,  хронологической  бедностью  и

неуверенностью  в завтрашнем дне.

   Если попытаться  экстраполировать все эти симптомы  культурного  упадка  и

регресса в недоступную  нашему непосредственному наблюдению сферу  социально-

экономических отношений, мы почти неизбежно должны  будем  признать,  что  в

XII-XI вв.  греческое   общество  было  отброшено   далеко  назад,  на  стадию

первобытнообщинного строя и, по существу, снова  вернулось  к  той  исходной

черте,  с  которой  когда-то  (в  XVII  столетии)   начиналось   становление

микенской цивилизации. 

             III. КУЛЬТУРА АРХАИЧЕСКОГО ПЕРИОДА[1] (VIII-VI вв.) 

                                ПИСЬМЕННОСТЬ 

   Одним из  наиболее важных факторов греческой  культуры VIII-VI вв. по праву

считается   новая   система   письменности.   Алфавитное   письмо,   отчасти

заимствованное  у  финикийцев,  было  удобнее  древнего   слогового   письма

микенской эпохи: оно состояло всего из 24 знаков,  каждый  из  которых  имел

твердо установленное  фонетическое значение. Если в микенском  обществе,  как

и  в  других  однотипных  обществах  эпохи  бронзы,  искусство  письма  было

доступно лишь немногим посвященным,  входившим  в  замкнутую  касту  писцов-

профессионалов, то теперь  оно  становится  общим  достоянием  всех  граждан

полиса,

поскольку каждый из них мог овладеть навыками письма и чтения. В отличие  от

слогового  письма,  которое  использовалось  главным  образом  для   ведения

счетных записей  и, возможно, в какой-то степени для  составления  религиозных

текстов,   новая   система   письменности   представляла   собой    поистине

универсальное средство передачи информации,  которое  с  одинаковым  успехом

могло применяться  и в деловой переписке, и для  записи лирических стихов  или

философских афоризмов. Все это обусловило  быстрый  рост  грамотности  среди

населения греческих  полисов, о чем  свидетельствуют  многочисленные  надписи

на камне, металле, керамике, число которых все более  увеличивается  по  мере

приближения к  концу  архаического  периода.  Древнейшие  из  них,  например

широко известная  теперь эпиграмма на  так  называемом  кубке  Нестора  с  о.

Питекусса, датируется  третьей  четвертью  VIII в.,  что  позволяет  отнести

заимствование греками  знаков финикийского алфавита либо  к  первой  половине

того же VIII в., либо даже к концу предшествующего IX столетия.

   Практически  в это же время (вторая  половина  VIII в.)  были  созданы  и,

скорее всего, тогда  же записаны  такие  выдающиеся  образцы  монументального

героического эпоса, как "Илиада" и "Одиссея", с которых  начинается  история

греческой литературы. 

                                   ПОЭЗИЯ 

   Греческая   поэзия  послегомеровского  времени   (VII-VI вв.)   отличается

чрезвычайным тематическим богатством  и  многообразием  форм  и  жанров.  Из

более  поздних  форм  эпоса  известны  два  основных  его   варианта:   эпос

героический,  представленный  так  называемыми  поэмами  "Цикла",   и   эпос

дидактический,  представленный  двумя  поэмами  Гесиода:  "Труды  и  дни"  и

"Теогония".

   Получает  широкое распространение и вскоре  становится ведущим литературным

направлением эпохи  лирическая

поэзия, в  свою  очередь  подразделяющаяся  на  несколько  основных  жанров:

элегию, ямб, монодическую, т.е. предназначенную для сольного  исполнения,  и

хоровую лирику, или  мелику.

   Важнейшей   отличительной  особенностью  греческой   поэзии   архаического

периода во всех  основных  ее  видах  и  жанрах  следует  признать  ее  ярко

выраженную  гуманистическую  окрашенность.  Пристальное  внимание  поэта   к

конкретной человеческой личности,  к  ее  внутреннему  миру,  индивидуальным

психическим  особенностям  достаточно  ярко  ощущается  уже  в   гомеровских

поэмах. "Гомер  открыл новый мир -  самого  Человека.  Это  и  есть  то,  что

делает его "Илиаду" и "Одиссею" ktema eis aei, произведением навеки,  вечной

ценностью" [N.5].

    Грандиозная  концентрация героических сказаний  в  "Илиаде"  и  "Одиссее"

стала основой  для дальнейшего эпического творчества. В течение VII и  первой

половине VI вв. возник ряд поэм, составленных в стиле гомеровского  эпоса  и

рассчитанных на то, чтобы сомкнуться с "Иллиадой"  и  "Одиссеей"  и,  вместе

сними, образовать единую  связную  летопись  мифологического  предания,  так

называемый эпический "кикл"  (цикл,  круг).  Античная  традиция  приписывала

многие  из  этих  поэм  "Гомеру"  и  этим   подчеркивала   их   сюжетную   и

стилистическую  связь с гомеровским эпосом.[N.4, c.68]

   Для греческой  поэзии послегомеровского времени  характерен резкий  перенос

центра тяжести  поэтического повествования  на  личность  самого  поэта.  Эта

тенденция ясно ощущается  уже в творчестве  Гесиода,  особенно  в  его  поэме

"Труды и дни".

   Необычайно  сложный, богатый и красочный  мир человеческих чувств, мыслей  и

переживаний раскрывается перед нами в произведениях следующего  за  Гесиодом

поколения греческих  поэтов, работавших в различных  жанрах  лирики.  Чувства

любви  и  ненависти,  печали  и  радости,  глубокого   отчаяния   и   бодрой

уверенности в 
 

будущем,   выраженные   с   предельной,   неслыханной   до   того    времени

откровенностью  и прямотой, составляют основное содержание  дошедших  до  нас

от  этих  поэтов  стихотворных  фрагментов,  к   сожалению   не   столь   уж

многочисленных  и в большинстве своем очень  кратких  (нередко  всего  две-три

строки).

   В  наиболее  откровенной,  можно  сказать,  нарочито  подчеркнутой  форме

индивидуалистические  веяния   эпохи   воплотились   в   творчестве   такого

замечательного  поэта-лирика, как Архилох. Как  бы  ни  понимать  его  стихи,

ясно одно: индивид, сбросивший тесные  узы  древней  родовой  морали,  здесь

явно  противопоставляет  себя   коллективу   как   самодовлеющая   свободная

личность, не подвластная  ничьим мнениям и никаким законам.

   Настроения  такого рода должны были восприниматься как социально опасные и

вызывать протест  как в среде ревнителей старых  аристократических  порядков,

так и среди  поборников новой полисной  идеологии,  призывавших  сограждан  к

умеренности, благоразумию,  действенной  любви  к  отечеству  и  повиновению

законам.  Прямым  ответом  на  стихи  Архилоха  звучат  исполненные  суровой

решимости строки из "воинственных элегий" спартанского поэта Тиртея:

         Славное дело - в передних рядах  со врагами сражаясь,

         Храброму мужу в бою смерть  за отчизну принять.

         . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . .

         Гордостью будет служить и  для города и для народа

         Тот, кто, шагнув широко, в первый  продвинется ряд,

         И преисполнен упорства, забудет о бегстве позорном,

         Жизни своей не щадя и многомощной  души.

                                                (фр. 9. Пер. В.В. Латышева).

   Если  Тиртей  делает   в   своих   стихах   главный   упор   на   чувство

самопожертвования,  готовность  воина  и  гражданина  умереть  за  отечество

(призыв, звучащий  весьма актуально в таком государстве,  как Спарта,  которая

в VII-VI вв. вела почти  непрерывные войны со  своими  соседями),  то  другой

выдающийся мастер элегического

жанра и вместе с тем прославленный государственный деятель -  Солон ставит

на первое место  среди  всех  гражданских  добродетелей  чувство  меры,  или

умение  во  всем  соблюдать  "золотую  середину".  В  его  понимании  только

умеренность  и  благоразумие  способны  удержать  граждан  от   алчности   и

пресыщения богатством, предотвратить порождаемые ими  междоусобные  распри  и

установить в  государстве "благозаконие" (евномию).

   В то  время как одни греческие поэты  стремились  постичь  в  своих   стихах

сложный  внутренний  мир  человека   и   найти   оптимальный   вариант   его

взаимоотношений  с  гражданским  коллективом   полиса,   другие   не   менее

настойчиво пытались проникнуть в устройство окружающей человека вселенной  и

решить загадку  ее  происхождения.  Одним  из  таких  поэтов-мыслителей  был

известный нам  Гесиод, который в своей поэме "Теогония",  или  "Происхождение

богов", попробовал представить существующий миропорядок  в его, так  сказать,

историческом развитии от мрачного и безликого первородного Хаоса к  светлому

и гармоничному миру возглавляемых Зевсом богов-олимпийцев. 

                             РЕЛИГИЯ И ФИЛОСОФИЯ 

   В эпоху  Великой колонизации традиционная  греческая  религия  не  отвечала

духовным запросам современников еще и потому, что в ней  трудно  было  найти

ответ на вопрос о  том, что ждет человека в его будущей  жизни  и  существует

ли  она  вообще.  На  свой  лад  этот  мучительный  вопрос  пытались  решить

представители  двух  тесно  связанных  между  собой   религиозно-философских

учений - орфиков  и пифагорейцев. Как  те,  так  и  другие  оценивали  земную

жизнь человека как  сплошную цепь страданий, ниспосланных людям богами за  их

грехи. Вместе с  тем и  орфики,  и  пифагорейцы  верили  в  бессмертие  души,

которая, пройдя длинный ряд перевоплощений, вселяясь в 
 

тела других людей  и  даже  животных,  способна  очиститься  от  всей  земной

скверны и достичь  вечного блаженства. Мысль о том, что тело есть всего  лишь