Правовое регулирование смертной казни на современном этапе

Указанные суждения никак  нельзя признать ни банальными, ни тем  более тривиальными, они стимулируют  мысль и обоснованно снижают  градус не до конца осмысленного пессимизма, социально-психологические последствия  которого не стоит недооценивать.

Применительно к США  речь шла не о закономерности, а  именно о достаточно длительной и  устойчивой тенденции снижения преступности (на протяжении 12 лет). Время покажет, как долго еще будет развиваться  эта благоприятная тенденция, до каких пор ее можно будет называть лишь «временным исключением» (В.В. Лунеев), как долго будут работать силы инерции, о которых только что говорилось.

Вернемся, однако, к судебной практике США по делам об убийствах. Характеризуя очевидную тенденцию  к последовательному снижению числа смертных приговоров, американская пресса отмечает, далее, что все большее число штатов, несмотря на разный уровень преступности, переосмысливает плюсы и минусы смертной казни, тем более что общественная поддержка этой меры заметно сократилась из-за весьма сомнительной, «произвольной и несправедливой», а в целом ряде случаев и ошибочной практики применения смертной казни. Этому во многом способствует и новое законодательство большинства штатов, с конца 90-х годов закрепившее более широкие возможности использования названной альтернативной меры наказания.

Так, в Огайо уже  в 2000 году только 4,0% осужденных за убийство были вынесены смертные приговоры, а 27,0% была назначена альтернативная мера наказания в виде пожизненного лишения  свободы без права на досрочное освобождение (еще два года назад оба вида наказания распределялись среди названных мер поровну). Не зря уже в начале 2000-х годов эксперты были единодушны, отмечая, что указанная тенденция получит еще более широкое распространение. Так оно и вышло. В Нью-Йорке, например, уже к 2003 году число смертных приговоров по сравнению с 1997 годом сократилось в два раза⁸⁵.

К середине 2004 года тенденция  максимально широкого применения альтернативной меры наказания охватила практически  все штаты (исключение составил штат Нью-Мехико, где до сих пор не предусмотрена названная альтернативная мера наказания), причем такую практику поддержали и федеральные суды. Как показало исследование журнала The New York Times, только за июнь 2003 года в 15 из 16 уголовных дел об убийствах, рассмотренных в федеральных судах, жюри предпочло смертной казни названную альтернативную меру наказания. Одной из основных причин развития указанной тенденции американская пресса называет революцию в сознании жюри присяжных, «революцию, которая произошла в совещательных комнатах жюри». Показательны в этом плане материалы, опубликованные в течение одного дня газетами Иллинойса, Огайо, Индианы и Калифорнии.

В Северной Каролине, например, за последние 6 лет число смертных приговоров в 2005 году снизилось на 65% (в 1999 году таких приговоров здесь было вынесено 24, в 1998 - 18, а в 2005 - 6). По мнению экспертов, это в основном результат все более широкой практики сделок с обвинением и замены смертной казни альтернативной мерой наказания. Причем даже по самым «чудовищным» преступлениям (heinous crime) в федеральных судах многих штатов жюри в 75% случаев предпочитало вместо смертной казни назначать наказание в виде пожизненного лишения свободы без права досрочного освобождения⁸⁶.

В Калифорнии, где смертные приговоры всегда выносились особенно часто, их число в 2005 году по сравнению с 1990 годом снизилось на 40% (в 1999 году здесь было вынесено 43 смертных приговора; в 2000 г. - 31, а в 2005 - 23). По данным Бюро тюрем, с 1990 по 2000 г. суды Калифорнии ежегодно поставляли в «очередь смертников» не менее 35 осужденных; с 2001 года их число снизилось сначала до 21, а в 2005 году - до 18. Другое дело, что, несмотря на более низкий, чем в других штатах, уровень убийств, Калифорния по-прежнему лидирует по общему числу осужденных, содержащихся в «очереди смертников».

Даже в Техасе, который, как уже отмечалось, всегда лидировал  по числу смертных приговоров, в 2005 году было вынесено 14 таких приговоров - впервые меньше, чем в Калифорнии (еще в 1999 году в Техасе вынесли 48 смертных приговоров, в 2002 г. - 37, в 2004 - 23). Причем в самом «кровожадном» округе Техаса Harris County (в США его не зря называют «опорой смертной казни») в 2005 году впервые за 30 лет было вынесено лишь два смертных приговора.

Анализируя эту тенденцию, американская пресса констатирует кардинально  изменившееся отношение к смертной казни среди законодателей штатов, членов жюри, обвинителей и даже родственников потерпевших, которые  ныне предпочитают альтернативную меру наказания, не отличающейся произволом и другими недостатками, присущими высшей мере. В итоге в США только за последние пять лет ежегодное число смертных приговоров в стране сократилось на 60% (с 232 в 2000 году до 128 в 2005 году).

Среди ряда факторов, обусловивших отмеченную переориентацию судебной практики по делам о преступлениях, наказуемых смертной казнью, следует назвать и получившие в конце 90-х годов широкую огласку многочисленные факты судебных ошибок, выявить которые позволило использование новых технологий (тесты ДНК). На этом фоне к началу 2000 г. число сторонников смертной казни в стране впервые за 20 лет резко снизилось. В Калифорнии, например, за установление моратория на исполнение смертных приговоров высказалось 73% населения; общественное движение за введение такого моратория быстро набирало силу и в других штатах - Мэриленде, Огайо, Индиане и т.д. Законодатели штата Небраска, например, еще весной 1999 г. проголосовали за установление двухлетнего моратория на казни, однако губернатор наложил вето на этот законопроект (чтобы преодолеть это вето не хватило всего лишь трех голосов). Тем не менее активисты движения против смертной казни в этом штате добились создания специального фонда и выделения 160 млн. долл. на изучение всех уголовных дел, по которым суды штата с 1973 г. вынесли смертные приговоры.

Самое мощное и организованное аболиционистское движение сформировалось все же в Калифорнии, Нью-Йорке  и Иллинойсе. В январе 2000 года губернатор Иллинойса Джордж Райан объявил  о моратории на исполнение смертных приговоров (4 осужденных он помиловал, а другим 167, содержавшимся в «очереди смертников», заменил эту меру наказания пожизненным лишением свободы).

В 2004 году смертная казнь  была вновь отменена в штате Нью-Йорк, а в 2006 году Нью-Джерси стал первым штатом, который провел решение о моратории на казни на законодательном уровне (через Конгресс штата).

В периодической печати тенденцию к снижению смертных приговоров связывают еще с двумя факторами. Во-первых, последние 6 - 7 лет доказывало свои реальные преимущества применение альтернативной меры наказания - пожизненного лишения свободы без права на досрочное освобождение. И хотя две трети американцев еще «исповедуют» смертную казнь, предложение альтернативы снижает число ее сторонников - по разным опросам - до 50%.

Во-вторых, многие связывают  снижение числа смертных приговоров с возросшим привлечением к таким  делам более квалифицированных  адвокатов (назначаемых за счет средств  штата), с общим повышением уровня защиты в судах, с растущим мастерством  адвокатов в обращении с присяжными, когда они призывают сохранить жизнь их подзащитным.

Также в Японии применяется  смертная казнь. Так, если весь период наблюдений - с 1960 по 2000 г. - разбить на четыре равные части, то можно достаточно отчетливо представить и практику применения смертной казни в целом, и тенденции ее применения в отношении виновных в совершении убийств (Приложение 5, Таблица 5).

За последующие пять лет (2001 - 2005 гг.) было зафиксировано 6989 убийств и вынесено 35 смертных приговоров, в том числе 11 - за убийство (правда, здесь не учтены обжалованные и соответственно измененные смертные приговоры).

В любом случае, как  видно из приведенных данных, последовательное снижение числа смертных приговоров шло на фоне все более очевидного сокращения числа убийств. Во-вторых, доля смертных приговоров за убийство в общем числе таких приговоров в разные периоды заметно менялась (в первые 10 лет она составляла 29%; в 1971 - 1980 гг. - 51%; в 1981 - 1990 гг. - 50%; в 1991 - 2000 гг. - 30%), что напрямую не отражало изменений ни в динамике убийств, ни в динамике грабежей, повлекших гибель потерпевших. В итоге можно сделать вывод, что, как и в практике США, какой-либо корреляции между динамикой убийств и вероятностью вынесения смертного приговора не существует.

Сравним практику применения смертной казни в Японии с положением дел в США.

Отметим, что в 2000 - 2004 гг. в США было вынесено 852 смертных приговора, а в Японии - 30. Как видно  из приведенных выше данных судебной статистики обеих стран, в 1980 - 1990 гг. смертных приговоров в США было вынесено в 40 раз больше, чем в Японии. Если же суммировать данные двух последних десятилетий (1980 - 2000 гг.), то по числу осужденных, которым был вынесен смертный приговор, США превосходили Японию уже в 50 раз - (5623 осужденных соответственно против 110 осужденных).

Если продолжить сравнительный  анализ практики вынесения смертных приговоров, то в США особое внимание привлекает период 1994 - 1999 гг., когда  на фоне последовательного и притом весьма значительного снижения убийств (почти на 60%) число смертных приговоров не сокращалось - в среднем в США в этот период ежегодно выносилось 260 - 270 смертных приговоров⁸⁷. В Японии же к этому времени число убийств по сравнению с 1980 - 1989 гг. сократилось на 21%, а число смертных приговоров за убийство снизилось более чем в два раза.

Проведенные расчеты  показывают, что в середине 1990-х  годов, когда применение смертной казни  в США возросло особенно резко, вероятность  вынесения смертного приговора  за убийство составляла 1,78%; в 2001 году, когда впервые за последние 10 лет число смертных приговоров снизилось до 163, риск смертного приговора в США снизился до 1,5%, что в 8 раз превышало риск смертного приговора за убийство в Японии. Сегодня эти различия практически сохранились, но, очевидно, что столь значительная разница в жесткости наказания никак не соответствовала отмеченным тенденциям в динамике этих преступлений в обеих странах.

Начало XXI века ни в указанное  соотношение, ни в практику вынесения  смертных приговоров в Японии каких-либо ощутимых изменений не принесло. В 2001 году из 37418 осужденных за преступления, предусмотренные Уголовным кодексом, в Японии судами первой инстанции было вынесено 10 смертных приговоров, что составило 0,02% от всех назначенных мер наказания (позднее вышестоящими судами эта мера наказания в 4 случаях была заменена на длительные сроки лишения свободы). Причем впервые после 1993 года было вынесено одинаковое число смертных приговоров осужденным за убийство и за грабежи. Так, из 747 осужденных за убийство к смертной казни были приговорены 5 осужденных (0,6%); 5 смертных приговоров было вынесено и при рассмотрении 1480 уголовных дел в отношении виновных в совершении грабежей, повлекших тяжкие последствия (0,3%).

В правоприменительной  практике последних 15 лет количество грабежей, наказуемых смертной казнью, ежегодно измеряется двузначными числами. Поэтому вероятность вынесения смертного приговора при совершении таких преступлений, по нашим расчетам, составляет не менее 10% - 15% и, следовательно, еще раз подтверждается вывод о том, что риск смертного приговора за совершение грабежей, повлекших гибель потерпевших, в Японии в несколько раз выше, чем при осуждении за убийство (0,6%).

Как видно, число смертных приговоров, выносимых в Японии, по сравнению с показателями США и России, ничтожно (хотя по численности населения Россия и Япония вполне сопоставимы). Несмотря на довольно широкое представительство смертной казни в уголовном законодательстве Японии, на практике эта мера наказания применяется крайне редко (лишь за убийство с особой жестокостью или убийство нескольких лиц, а также за грабеж, повлекший тяжкие последствия). А в последние 15 лет применение этой меры наказания вообще носит единичный, главным образом символический характер.

Итак, региональный анализ мировой практики применения смертной казни свидетельствует об определенных особенностях и различных тенденциях в практике применения этой меры, которые к началу XXI века сложились в разных регионах и государствах.

Если говорить, например, о Центральной Азии, то следует признать, что при разной интенсивности использования смертной казни практически все страны этого региона к концу 2007 года de jure или de facto отменили смертную казнь.

Принципиально иная ситуация сложилась в странах Юго-Восточной  Азии, которые по отношению к смертной казни и интенсивности ее применения можно разделить на три группы. В первую из них входят Китай, Сингапур, Таиланд и Вьетнам, которые при всех различиях политической и экономической ситуации, уголовной политики, законодательства и судебной практики все же отличаются наиболее широким и интенсивным применением этой меры наказания.

Вторую группу стран  в этом регионе образуют Индия, Япония, Южная Корея и Филиппины, где  смертная казнь в последние 15 лет  традиционно применялась лишь в единичных случаях и главным образом носила символический характер. Причем, если в Южной Корее ее существование, судя по всему, подошло к концу, то на Филиппинах эта мера наказания уже полностью отменена.

Наконец, к третьей  группе следует отнести стоящий во многих отношениях особняком Пакистан. Это объясняется и географическим положением страны, и весьма широкой сферой применения смертной казни в законодательстве и в судебной практике, и весьма высокой интенсивностью применения этой меры, но, главное, особым местом и ролью, которые в этой единственной в регионе мусульманской стране занимают исламское право и традиции шариата.

Последнее обстоятельство принципиально сближает Пакистан с  Ираном, Саудовской Аравией и другими  странами Ближнего Востока, которые издавна отличаются наличием параллельных систем гражданской и шариатской юстиции и наиболее широким применением смертной казни. В этих странах, формально представляющих различные регионы, исламизация общественной жизни, законодательства и отправления правосудия носит тотальный характер. Широкое применение смертной казни - неотъемлемая часть этого процесса, инструмент сохранения политической власти и идеологической экспансии, запугивания «неверных» и насаждения страха в обществе.