Тема жизни и смерти в творчестве Юкио Мисимы

  Также в  эти годы начался период восторженного восприятия каждой новой работы Мисимы читателями. Сначала написанный на фоне идиллического пейзажа острова Камисима (префектура Миэ) по мотивам греческой классики «Дафнис и Хлоя» роман «Шум волн» (1954), а затем и «Долгая весна» (1956) и «Пошатнувшаяся добродетель» (1957) открыли череду произведений, ставших бестселлерами.    

  Ярким солнечным  светом  наполнен  роман «Шум  волн» (1954), на который писателя  вдохновила история Дафниса и Хлои.  Это произведение,  лишенное  и тени  извращенности, рассказывает  о первой любви прекрасного юноши-рыбака  Синдзи и девушки-ныряльщицы Хацуэ,  встретившихся  на  маленьком острове.  Они полюбили друг друга и решили пожениться. На их пути возникли препятствия (не слишком серьезные), и в конце концов они обручаются. Никогда  -  ни прежде, ни  после - Мисима не писал так  просто  и поэтично  о  нормальном, здоровом человеческом чувстве.  Юные  герои находятся  в  полной  гармонии с морем, солнцем -  всем окружающим миром. Автор даже специально оговаривает, что  Синдзи «ни разу  не  задумывался о смерти». К этому времени относится запись в дневнике писателя:  «Мои  мысли о  смерти заросли плющом, словно старый замок, в котором никто больше не живет». Невероятный синтез Смерти и Прекрасного стал главенствующим в его жизни.

  Пытаясь уйти от этого проклятья, Мисима пробовал жизнь на вкус во всех её проявлениях. Принимаясь за какое-нибудь занятие, он увлекался им настолько, что порой  достигал в нём общепризнанных вершин, но этого, к сожалению, не хватало  для того, чтобы забыть обо всём на свете. Непереборимая тяга к Смерти не отпускала писателя и, может быть, только благодаря ей Юкио Мисима и стал тем, кем мы его знаем. За свою короткую жизнь он, кажется, перепробовал всё, ну или почти всё: был актёром, режиссировал театральные и кинопостановки, занимался культуризмом и карате, летал на боевом истребителе, дирижировал оркестром и несколько раз обогнул Земной шар. Однако всё, чем бы ни занимался Мисима, было лишь краткими остановками на пути к конечной цели. Он был одержим писательством, но, выплёскивая на бумагу страдания, рисуя иероглифами свою душу, лишь отсрочивал приближение финала, с самого начала зная каким тот будет.

  Роман «Шум  волн»  - это романтически-сентиментальная книга и страдает отсутствием своеобразия в подходе к вечной теме, однако, быть может, именно это и было нужно японцам середины 50-х: по тиражу она побила все рекорды (106 000 экземпляров только в твердой обложке). В том же году по ней был поставлен фильм. Мисима, похоже, сам был невысокого мнения об этой книге: во всяком случае, он часто говорил о ней как о «шутке над публикой», а в 1963 году признался, что «этот шумный успех вылил ведро воды на [мою] греческую лихорадку».

       Именно  тогда  Мисимой  овладевает  новая идея:   «Создать  прекрасное

произведение  искусства и стать  прекрасным  самому - одно и то же». Один из тогдашних друзей писателя описывал его  так: «Он был  бледен как  смерть  - настолько,  что кожа отливала лиловым. Казалось,  тщедушное тело болтается в непомерно широкой одежде.  И все же  с первого взгляда было  видно:  этот человек из породы нарциссов. Он умел видеть красоту. Ключ к пониманию Мисимы той поры,  когда он еще не увлекся культуризмом  и всем таким прочим, был во взгляде, которым Мисима смотрел на самого  себя: этот взгляд понимал и ценил прекрасное, а перед ним постоянно представало нечто безобразное...».

       Мисима решает «создать из себя полную  свою  противоположность» – как физически, так и духовно. И надо  сказать,  что первое ему удается.  За выполнение   этой   задачи    он   берется   с   присущей    ему   неистовой целеустремленностью. Начав с занятий плаванием, Мисима  затем переходит к культуризму,  кэндо,  карате. Каждый день щуплый, нескладный  и уже не очень юный  литератор обливался потом в спортзале.  Год шел за  годом,  и чудо свершилось:  мускулы налились силой,  движения  стали уверенными  и ловкими. Успехи Мисимы в спорте были поразительны,  и он очень ими гордился. Когда в 1963 году в энциклопедии статью о культуризме снабдили фотографией писателя, он  сказал,  что  это  «счастливейший  момент его  жизни».  Близкий знакомый Мисимы,  известный американский  японовед   Дональд  Кин  писал:  «Наиболее совершенным произведением искусства Мисимы стал он сам».

       Но и  эти,  пожалуй, самые   светлые в биографии  писателя  годы  были не

  более чем увлечением очередной «ролью» - хотя  сыграл ее Мисима, как и все прочие  свои  «роли», блистательно, а занятий спортом не оставлял до  того самого  дня,  когда  уничтожил  «наиболее  совершенное» произведение  своего искусства собственными руками.

         В те самые дни, когда Мисима так страстно пытается  «создать  из себя

  полную  свою противоположность», он  показывает друзьям псевдоним  «Мисима», написанный  другими иероглифами.  Получилось «Зачарованный  Смертью  Дьявол».

  Многие  из его произведений того времени  обрели столь большую популярность, что были экранизированы. Мисима стал одной из центральных фигур японского литературного мира. В это же время, словно демонстрируя многогранность собственного таланта, Мисима обратился к драматургии и написал, наряду с многочисленными пьесами, сборник современных пьес для театра Но, а затем, примкнув к театру «Бунгакудза», дебютировал как постановщик собственных произведений и актёр. ^[22] 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  2 ФИЛОСОФСКАЯ ТАНАТОЛОГИЯ  В ПОЗДНЕМ ТВОРЧЕСТВЕ 

  ЮКИО  МИСИМЫ  

  2.1 Влияние самурайско-синтоистской  эстетики на мироощущение

    и произведения  Юкио Мисимы на позднем этапе его творчества      

  Конец  пятидесятых, начало  шестидесятых -  это  период, когда  Мисима примеряет  маску нигилизма, изучая анатомию этого  явления со свойственной ему обстоятельностью.  В 1959  году выходит роман «Дом Кёко»,  который писатель назвал  своим  «исследованием  нигилизма».  Он  писал:  «Персонажи  мечутся, повинуясь  зову  своих склонностей,  профессий и сексуальных влечений, но  в конце концов  все дороги,  сколь бы  извилисты они ни  были,  приводят к нигилизму».

       Здесь главный  герой - авторское  «я»  -  как бы разложен  на четыре составляющих:   художник,  жрец   высокого   искусства;  актер,   воплощение физической  красоты,   современный Нарцисс;   удачливый предприниматель с апокалипсическим комплексом и,  наконец, боксер, обуреваемый жаждой действия -  неважно какого  и во имя чего.  Каждый  из персонажей, кроме художника, всецело принадлежащего Прекрасному, тянется к смерти; и двое  из героев ее находят. Актер убивает себя сам, боксер погибает в бессмысленной потасовке.

  Предприниматель остается  жить, сладострастно ожидая конца  вселенной. Роман действительно  напоминает исследование,  автор  словно выбирает,  пробует  на вкус, какое блюдо ему больше по душе.

       «Дом Кёко» - не первое обращение Мисимы к теме нигилизма и морального индифферентизма.  Новелла «Смерть в середине лета», написанная  еще в начале пятидесятых, -  произведение яркое, но страшноватое, находящееся как бы вне сферы     обычных     человеческих     чувств.    Это     очень    холодное, отстраненно-безучастное исследование человеческой души  в одном из  наиболее кризисных ее состояний: боль утраты, горе, семейная трагедия. Действительно, что может быть ужаснее ситуации, когда мать по нелепой случайности лишается сразу двух своих детей?

       Как нам кажется, Мисима с поразительным для 26-летнего писателя, несколько даже пугающим мастерством показывает все  стадии заживления  раны: первый  шок от  удара и онемение,  кровотечение   и  невыносимая  боль,  постепенное  выздоровление, наконец, небольшой  шрам  -  все,  что остается  от,  казалось, смертельной травмы.  Лабораторное  изучение душевных  страданий  одной  (вполне обычной) представительницы вида «гомо сапиенс» произведено наблюдателем, который себя к данному виду  вроде бы  и не  относит,  а потому  может рассматривать происходящее с чисто научным интересом - не сопереживать, а регистрировать факты.

  На создание «Дома Кёко» ушло около двух лет и, который, по замыслу автора, противопоставлялся «Золотому храму»: если «Золотой храм» являлся глубоким анализом внутреннего мира отдельного человека, то в «Доме Кёко» центральным стало отображение сущности современной эпохи в целом. Мнения литературных критиков разделились: Такэо Окуно назвал работу настоящим шедевром, в то время как Кэн Хирано и Дзюн единодушно оценили «Дом Кёко» как полный провал. Реакцию читателей, склонявшихся к мнениям Хирано и Это, также нельзя было назвать положительной. В результате Мисима, избалованный успехом, впервые в своей литературной деятельности испытал действительно сильное разочарование, что стало поворотным моментом для всей его дальнейшей карьеры.

  Тем не менее, для продолжавшего оставаться популярным Мисимы последовавший за публикацией «Дома Кёко» период оказался плодотворным. В числе написанного им в эти годы романы и повести «После банкета» (1960), «Красивая звезда» (1962), «Шёлк и проницательность» (1964), новеллы «Сэмбэй за десять тысяч иен» (1960), «Патриотизм» (1961), «Меч» (1963), пьесы «Розы и пираты» (1958), «Тропические деревья» (1960), «Кото, приносящее радость» (1963) и другие сочинения.

  В личной жизни Мисимы также произошли  изменения. В 1958 году он женился на Ёко Сугияма, дочери известного мастера классической японской живописи Ясуси Сугияма. Выбор супруги Мисима прокомментировал, сказав по этому поводу, что Ёко как дочь художника свободна от иллюзий о том, что собой художник представляет на самом деле. Вместе с женой Мисима поселился в новом особняке, построенном в американском колониальном архитектурном стиле, напоминающем о викторианской эпохе (проектирование и строительство было осуществлено известной японской строительной компанией «Симидзу кэнсэцу»). Жена сразу же заставила Мисима отказаться от общения с рядом его близких друзей и, до определенной степени, пресекла влияние матери. Таким образом, если в детстве Мисима находился между двух разнонаправленных сил — матери и бабушки, то теперь он снова оказался между двух огней — жены и матери.

  Однако  долгожданное завершение амбициозного строительства принесло и многочисленные неприятности. В их числе скандал и судебный процесс, инициированный дипломатом Хатиро Арита, обвинившим в 1961 году Мисиму в том, что тот в произведении «После банкета» нарушил право Арита на неприкосновенность частной жизни (дело было закрыто со смертью Арита в 1965). Кроме того в том же году Мисима получил угрозы с обещанием физической расправы от правых радикалов, что было вызвано широко известной поддержкой Мисимы писателя Ситиро Фукадзава, который в свою новеллу «Необыкновенный сон» включил сцену приводящего в восторг японцев убийства коммунистами наследного принца Акихито и принцессы Митико, что оскорбило экстремистов и привело к теракту, получившему в прессе известность под названием «Скандал с Накадзима» (по имени президента выпустившего роман издательства «Тюокорон», чей дом и семья подверглись нападению). В результате в течение нескольких месяцев резиденция Мисимы находилась под охраной полиции. Чувство страха перед правыми экстремистами, испытанное Мисимой в этот период, по мнению его младшего брата дипломата Тиюки Хираока, во многом объясняет радикальность и ультраправость взглядов «позднего» Мисимы.

  Всю свою жизнь Мисима испытывал глубочайший  интерес и почтение к самурайскому мироощущению, стараясь осмыслить и  прочувствовать его философию.

  Какой  контраст  с  новеллой  «Смерть  в  середине лета»  являет  собой

знаменитый  рассказ  «Патриотизм»,  написанный  девять  лет спустя!  Трудно поверить,  что это один и тот же автор. Бесстрастности  нет и в помине  - здесь Мисима  пристрастен и взволнован,  он  любуется своими  героями,  явно исполнен желания разделить с ними и наслаждение, и муку.

  С  нигилизмом  покончено,  отныне  творческий  путь и  судьба  писателя определены на годы вперед,  вплоть  до самого  конца. Небольшой рассказ стал отправной точкой дороги, приведшей к трагическому финалу.

  Действие  происходит  в  феврале  1936   года,  когда  группа   молодых

националистически настроенных  офицеров, недовольных  излишне либеральным, по их  мнению, правительством, устроила  военный  путч. Заговорщики  утверждали, что  цель  восстания  -  вернуть   императору  узурпированную  неправедными министрами  власть.  После  того  как  Хирохито   осудил   своих  непрошеных «заступников»,  мятеж удалось   довольно  быстро  подавить.  История этого фанатичного,  кровопролитного выступления будоражила воображение Мисимы, все здесь укладывалось в его излюбленную эстетическую формулу: молодые (а стало быть,  прекрасные)  воины сначала щедро проливали чужую кровь, потом не пожалели своей (двое офицеров предпочли плену харакири). Писатель еще не раз вернется в своих произведениях к описанию событий февраля 1936 года.

   В новелле описано самоубийство молодой супружеской четы.  Гвардейский поручик Такэяма,  оказавшись перед неразрешимой  моральной дилеммой, делает харакири. Его юная красавица жена, как подобает супруге самурая, тоже лишает себя жизни. Мисима хотел показать, каких людей он считает носителями истинно японского духа,  но талант  оказался сильнее авторского  замысла.  По  мере развития событий отступает, забывается идейная подоплека кошмарного ритуала, и вдруг рождается жгучее, болезненное ощущение трагической утраты, напрасной гибели двух молодых, полных жизни и любви человеческих  существ, - впрочем, такое   восприятие   финала  субъективно:  во   всяком  случае,  автор явно рассчитывал на совершенно  иной эффект. Возникающему чувству потери, которую невозможно оправдать никакими высокими  резонами, не способен помешать  даже претенциозный,  временами граничащий  с дурным  вкусом  стиль,  прежде  не свойственный   утонченному   эстету   Мисиме.  «Идеологическое»  обоснование двойного   самоубийства   (патриотические   чувства и   преклонение   перед императором)  дается  не  очень   вразумительно,  как бы  скороговоркой - чувствуется, что пока это для писателя не главное. Зато сам процесс харакири показан с ужасающей дотошностью.