Шпаргалка по "Теории литературоведении"

39 вопрос. Формализм.

Принципы формальной школы:

-Литература  – это сумма художественных  приемов.

-Прием – единственный  герой изучения литературы.

-Предмет литературоведения  – не литература, а литературность.

-Произведение  не имеет непосредственной связи  с судьбой и личностью творца, а тем более с

жизнью и идеологическими  направлениями.

-Развитие литературы  совершается путем автоматизации  приемов отстранения (психологическо-

го обновления), путем отвлеченного новаторства. 

20- е года 20 в.  считает , что искусство отражает реальность, а эта реальность не самая главное. Самое главное – прием, способ подачи этого материала. В тексте нужно изучать не все, а только те моменты которые создают своеобразие. В худ произвед важно то что реальность преображает а не сближает с текстом. Исследует способы удивления читателя автором. Например мир можно увидеть глазами ребенка, животного . Формалистов интересует движение сознанием.

то направление  получило свое распространение в  науке в начале 20 века. Оно представляло реакцию на традиционное положение о приоритете содержания над формой. Сделав противоположный вывод относительно содержания и формы, формалисты аргументировали свою точку зрения тем, что содержание литературы вследствие исторических причин меняется часто, в то время как формы искусства отличаются большой исторической стабильностью (жанровые структуры романа или драмы могут на протяжении нескольких веко не претерпевать существенных изменений). Среди формалистов были талантливые исследователи (Б.М.Эйхенбаум, В.Б.Шкловский).

Отличался новаторским  подходом к изучению формы произведений искусства и поэтического языка. Представители Ф. м. придавали большое  значение слову как самостоятельной  единице искусства, называя его  «самовитым», считая его многозначным эталоном основ формы произведения художественной литературы. Слово, считали формалисты, опираясь на концепцию А. Потебни, уже само по себе есть искусство, т.к. является произведением языка, его поэзией. Отсюда пристальное внимание формалистов к истории поэтического языка, исторической поэтике, морфологическому анализу поэтического текста и его структуре, т.к. вышеперечисленное позволяло составить представление о том, что такое форма, из каких компонентов языка она состоит и как в конечном итоге «делается» произведение.Исходная ориентация формалистов на «делание» произведения во многом была близка эстетике русского футуризма и акмеизма.Ранний русский формализм подходил к проблеме поэтической речи с сугубо научной точки зрения, обосновывая выдвигаемые к изучению проблемы о функционировании языка и моментах перехода языка в речь профессиональной аргументацией. Формалистов интересовала не столько архитектура произведения, сколько сам процесс создания абсолютных форм художественного текста. Их внимание было обращено на доказательство приоритетности конструкции форм из языковых явлений и их дальнейшее структурирование в поэтический текст.Процесс конструирования форм лежит в основе «делания» произведения, считали формалисты. Сам «продукт» художественного творчества — «вещь», получившаяся благодаря «деланию» — четкому выстраиванию формы, — не совсем искусство, т. к. «искусство» полностью реализуется только в процессе формирования языковых явлений в поэтические конструкции. Поэтому то, что представлено художником как законченное произведение, для формалистов вторично, их интерес сосредоточен на том, как делалась вещь до обретения абсолютной результативной формы.Основа Ф. м. заключалась в понимании того, что именно считать признаком искусства — процесс создания произведения или законченную вещь. Формалисты отдавали предпочтение первому, оставляя за собой право изучения законов формирования материала в вещь. Понятие вещи было для формалистов той категорией, внутри которой шла основная работа по оформлению словесного материала в системные конструкции поэтической речи. Вещь сама по себе абстрактна, считали они, если не изучены критерии подхода к ее формированию. 

Ф. м. получил  известность благодаря таким  ученым как В. Шкловский, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум, Р. Якобсон, Ю. Тынянов и др. Область их научных интересов лежала в сфере изучения проблем поэтического языка, что во многом было продиктовано стремительным взлетом поэзии в первой половине XX в., а также объединением поэтов в различные школы и группировки. Некоторые из них заявили о себе не только чистой поэзией, но и теоретическими программами, обосновывающими создание школы или группы, и вылились в поэтические направления. Первые научные опыты ученых-формалистов, в частности В. Шкловского, были близки позиции В. Маяковского о том, что слово можно сделать. Причем, под словом в данном контексте рассуждений поэта и ученого подразумевалась не номинативная единица языка, а поэтическая строка, строфа или словосочетание лирической метафоры.«Делание» стиха для ряда футуристов и теоретиков-формалистов на ранних этапах возникновения направлений, создание и функционирование новых языковых форм — выражение духа времени, своего рода историческая необходимость. Для поэтов-новаторов было важно создать слово, для ученых — изучить то, к а к оно создавалось и функционировало в цепи взаимосвязанных лингвопоэтических конструкций. Поэтому изучение поэтической техники: ритма, размера, метафоры, тропа, образа как историко-морфологической единицы, — стало предметом научных исследований названных ученых-филологов.

Русские формалисты, провозгласив приоритет формы над  содержанием, развили теорию вербальной формы до абсолюта: форма организовывает содержательный материал художественных эмоций, стихии авторской воли в  законченную вещь. Они игнорировали значение содержания в его традиционном понимании, считая, что в слове, корневом речевом знаке, уже заложена психофизическая эмоция на уровне фонемного ряда, т.е. содержание в слове заложено изначально, что слово уже есть содержание речи, т. к. представляет собой систему знаков-фонем, формирующих слово как звуковую познавательную сущность.

Слово самодостаточно, считали формалисты, а если так, то оно имеет морфологическую перспективу  связи с другими словами, столь  же самодостаточными, и тогда начинает выстраиваться система связанных друг с другом сущностей, происшедших из разрозненных знаков самостоятельных «самовитых» слов. Конструируется поэтическая строка.

Представители формального метода образовали несколько  школ.

В Петрограде формальная школа была представлена ОПОЯЗом (Общество изучения поэтического языка), куда входили Шкловский, Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов и Государственным институтом истории искусств, где работали В. М. Жирмунский, В. В. Виноградов, С. И. Бернштейн, Б. В. Томашевский. В Москве возник Московский лингвистический кружок: Г. О. Винокур, Р. О. Якобсон, Б. И. Ярхо и др.

САМЫЙ БОЛЬШОЙ  МИНУС - ограничение предметной области  литературы изучением формы и  приёма, исключая из сферы рассмотрения мировоззренческие, социальные и нравственные проблемы.

ОПОЯЗ: опоязовцы  стремились лишить поэзию того возвышенно-мистического ореола, который окружал её в глазах символистов. В литературе они усматривали "ремесло", формально-техническую  деятельность, основанную на применении приёмов и средств, поддающихся "точному" изучению. Задача литературы — вызвать художественный эффект необычности ("остранение"). На это рассчитаны литературно-художественные приёмы (их совокупность), используемые художником или литературным течением. С ослаблением действенности одних приёмов, становящихся привычными и превращающихся в шаблон ("автоматизирующихся" для восприятия), возникает потребность в новых, и одна литературная система сменяется другой. 

Любые формы  признания формализма истолковывались  как измена марксизму. Формалистов называли «раскаявшимися врагами» и считали, что их следует послать «на принудительные работы под бдительным присмотром» (В. Эрлих). Русский формализм как научная школа к концу 1920-х гг. был фактически разгромлен. Многие литературоведческие идеи формального метода были впоследствии восприняты и продолжены структурализмом.