Презумпция невиновности

     Характер юридически значимых поступков следователя определяется не столько его представлениями о нормативно-правовой основе, сколько эмоциональным отношением к ним, развитостью чувства законности и интуиции. Разумеется, что интуиция следователя способна наводить на важную мысль при применении правовых норм к конкретному уголовному делу. Но интуиция не может быть положена в основу решения по конкретному делу. Роль интуиции в профессиональном правосознании заключается в том, что она «обогащает» возможность приближения к истине по делу, позволяет строить версии, находить наиболее надежные источники и пути собирания доказательств. Чувство же законности в правосознании следователя с точки зрения социально-психологического фактора — это первоначальная основа мировоззрения, которая в последующем и представляет формально-правовую характеристику по уголовному делу.

     Профессиональное  правосознание отличается способностью к постоянному развитию и совершенствованию. Такая внутренняя настроенность может быть названа ситуативной. Ситуативная готовность следователя, как указывает профессор Т.С. Волчецкая, «включает динамичные компоненты: осознание задачи, определение способов движения цели в конкретной жизненной ситуации и другие»¹. Но внутренняя ситуативная готовность следователя может сопровождаться негативной настроенностью к отдельным правовым предписаниям. В связи с этим образуются искажения в правовых эмоциях и чувствах следователя, которые считаются деформацией правосознания.

     Не  только следователь влияет на преступника, но происходит и обратный процесс. Исследуя личность обвиняемых, следователь анализирует их действия, изучает мотивы их поведения. Чтобы раскрыть преступление, следователю желательно хорошо знать психологию преступника, обычаи, жесты и жаргон. Этот процесс является небезопасным для психологического состояния следователя. Заостряя свое внимание на обстоятельствах совершенных преступлений, у следователя развивается подозрительность и предвзятость в отношении всех и каждого. И это является самым опасным видом деформации сознания следователя. Именно подозрительность неизбежно приводит к обвинительному уклону в следственной деятельности. Обвинительный уклон представляет собой предрасположенность следователя занимать обвиняющую позицию. Кроме этого, обвинительный уклон возникает в связи с таким явлением, как психологический барьер. Он мешает преодолеть уже сложившийся у следователя взгляд на профессиональную ситуацию и объект профессиональной деятельности. В основе возникновения психологического барьера лежит усиление отрицательных переживаний. Когда стереотипы начинают доминировать, восприятие следственных ситуаций становится упрощенным, шаблонным, а уверенность в непогрешимости используемых методов понижает гибкость мышления и умение объективно расценивать обстановку.

Стоит привести данные опроса следственных работников, выявляющие их отношение к возможности изменения процессуального закона в сторону его упрощения. На вопрос, нуждается ______________________________________________________________

1. Волчецкая Т.С. Ситационный подход в практической и исследовательской криминалистической деятельности: Учеб. пособие. 2-е изд. Калининград, 2001. С.21.

ли в  совершенствовании действующее  уголовно-процессуальное законодательство, 48% респондентов ответили положительно. От 62% опрошенных получен положительный ответ на вопрос, следует ли сократить изложение фактических обстоятельств дела в обвинительном заключении. И представляется интересным результат, полученный в ответах на вопрос, следует ли сократить объем права на защиту у подозреваемого: 52% следователей ответили положительно. Данные

свидетельствуют о довольно значительном числе следователей в процентном отношении, высказавшихся за существенное совершенствование уголовно-процессуального законодательства в сторону ужесточения. Считается, что подобная деформация формирует и систему взглядов, вызывая отрицательные последствия, имеющие общее значение для обвинительного уклона.

     Необходимо  учитывать и то, что деформация правосознания может возникнуть и тогда, когда некоторые обстоятельства профессиональной деятельности мешают личностной самореализации субъекта. Например, в ситуации высокой значимости данной профессии многократные, безуспешные попытки справиться с неудачами, невозможность дальнейшего профессионального роста могут препятствовать формированию у него устойчивой положительной мотивации к следственной деятельности. Отсутствие такой мотивации приводит и к постоянной внутренней напряженности, и к неудовлетворенности, и к возникновению, как следствие, этого обвинительного уклона.

     Тот факт, что в уголовном процессе существует проблема именно обвинительного, а не оправдательного уклона (что было бы еще более удивительным фактом) в определенной мере объясняется и направленностью деятельности органов следствия. Каждое уголовное дело возбуждается при обнаружении признаков преступления, и в дальнейшем весь процесс доказывания протекает по линии презумпции виновности. Сначала всегда «появляются» обвиняющие доказательства, а затем в ходе проверки обнаруживаются парирующие им оправдывающие обстоятельства. Чем дальше в промежутке времени находятся они друг от друга, тем более желанными становятся обвинительные выводы, тем психологически труднее от них отказаться. Даже в случае полнейшей обоснованности последующего оправдания такой исход процесса субъективно воспринимается как неудача следствия: ведь к уголовной ответственности был привлечен невиновный человек, тогда как преступление осталось нераскрытым, а виновное лицо неразоблаченным.

     Сложность преодоления обвинительного уклона с особой остротой ставит вопрос о соблюдении в деятельности следователя принципа презумпции невиновности. Необходимо отметить, что традиционно в литературе по вопросам деформации профессионального сознания следователя в качестве своеобразных «лакмусовых бумажек» назывались: отношение к ужесточению наказания, к правам гражданина, презумпция невиновности. Но добровольное соблюдение презумпции невиновности не может возникнуть без сформированной правовой позиции следователя на основе данного принципа. Именно презумпция невиновности образует «каркас», вокруг которого наращивается живая ткань уголовно-процессуальных форм и отношений.

     Полагается, что восприятие презумпции невиновности следователем не может ограничиться только теоретическими конструкциями законодателя. Презумпция невиновности, являясь следствием социальной идеологии, образует основу правовой идеологии. «Идеология, в точном смысле слова, обладает натуральной убойной силой — на деле она разбивает жизни и судьбы общества и опекаемых им людей»¹. В зависимости от того, каких идеологических воззрений придерживается следователь, он будет либо защищать граждан, их интересы (в том числе, и интересы обвиняемых лиц), либо видеть в обвиняемом потенциального преступника уже в самом начале расследования, несмотря на требование ст. 6 УПК РФ. Представляется, что вряд ли можно всерьез говорить о таком типе следователя, который защищает интересы обвиняемого, так как задачи, стоящие перед ним, абсолютно противоположны функции защиты обвиняемого. В самом лучшем случае защита прав обвиняемых сводится к реализации  права

обвиняемого на защитника. Именно на защитника, так как говорить о стремлении следователя ___________________________________________________________

1. Россия: опыт национально-государственной идеологии /Под ред. С.В.Смирнова, М.:Наука, 1994. С.14.

создать все условия для реализации положений ст.ст. 46 и 47 УПК РФ было бы некорректно даже по отношению к тем многочисленным лицам, пребывающим в условиях ИВС или СИЗО. Естественно, функция защиты прав потерпевшего следователем выполняется в полном объеме. Поскольку идеология связана с перспективой общественного развития, идеалами, ценностями, которые признают и исповедуют граждане, то чаще всего ее «спрягают» с государством.

     Государство отдает приоритет праву, предполагая  неукоснительное выполнение закона со стороны должностных лиц органов власти и управления. Так получилось и с презумпцией невиновности. Государство ее провозгласило, закрепило, мировое сообщество признало российскую правовую систему и на этом все остановилось. Для кого провозглашалась презумпция невиновности? Закон диктует жесткие правила его реализации. Однако практика показывает обратное. Еще Платон в своих «Законах» предвещал «близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью»¹. Осмысливая данный вопрос, великий русский философ В.С. Соловьев писал: «Если Россия... не откажется от права силы и не поверит в силу права, если она не возжелает искренне и крепко духовной свободы и истины — она никогда не сможет иметь прочного успеха ни в каких делах своих, ни внешних, ни внутренних»².

     Для определения места презумпции невиновности в правосознании следователя необходимо учитывать связь правосознания с внутренним убеждением субъекта доказывания. Представляется, что роль правосознания в установлении фактических обстоятельств дела можно конкретизировать в двух аспектах: во-первых, в процессе формирования внутреннего убеждения в истинности исследуемых обстоятельств дела и, во-вторых, в готовности к принятию решения на основании сложившегося внутреннего убеждения.

     В процессе формирования внутреннего  убеждения профессиональное правосознание является связующим звеном между исследуемыми обстоятельствами дела, законом и впечатлением субъекта. В свою очередь требования закона устанавливают пределы исследования обстоятельств дела и через впечатление субъекта формируют профессиональное сознание следователя. Качественной характеристикой применения закона и будет выступать правосознание следователя, которое, кроме того, выступает как первооснова выносимых процессуальных решений. В связи с этим правосознание следователя имеет две характеристики: объективную, которую составляют доказательства и правила доказывания, и субъективную — это впечатление, личное мнение следователя. Таким образом, представление о структуре правосознания позволяет определить место презумпции невиновности в единстве с идеологией и правосознанием. Презумпция невиновности, являясь элементом уголовно-процессуальной политики, которая составляет основу правовой идеологии, формирует профессиональное правовое сознание субъекта доказывания. На основе этих элементов и возникает внутреннее убеждение в процессе расследования уголовного дела.

     Конечно, идеология и правосознание в  их альянсе составляют мощную двигательную силу правоприменителя. Но сам правоприменитель не абсолютный разум, перед ним стоят различные задачи, достижение которых зависит от соответствующей системы общественных правоотношений. Так, характеризуя правосознание следователя, можно говорить о недопонимании ценности прав обвиняемого и гипертрофированном внимании к процессу обвинения. По данной причине мы разделяем мнение законодателя о возложении на следователя обязанности доказывания, как обстоятельств виновности, так и невиновности лица (ст. 73 УПК РФ), что в некоторой степени нейтрализует обвинительный уклон в правосознании субъекта доказывания.

Абсолютно по-иному характеризуется правосознание  защитника. Необходимо отметить, что  общие черты правового сознания присущи и для данного субъекта уголовного процесса. Характер его правосознания раскрывается в зависимости от выполняемых функций по уголовному делу. Так, определяя позицию по делу, защитник обязан руководствоваться требованиями закона о задачах судебной защиты, своим правосознанием и внутренним убеждением, основанным на исследованных доказательствах, и подлинными, а не мнимыми, ______________________________________________________________

1. Смолярчук В.И. Гигант и чародеи слова. М., 1984. С.171.
2. Соловьев В.С. Литературная критика. М., 1990. С.294 - 295.

законными интересами обвиняемого. Но свою позицию  по делу защитник непременно согласовывает с обвиняемым. Находясь на этапе согласования, правосознание защитника выражается в двух аспектах: внутреннее содержание, которое совпадает с внутренним убеждением адвоката как специалиста в юриспруденции, и внешнее содержание, которому присуще скорее молчание профессионала и договорная позиция с подзащитным.

     Речь  идет о соотношении внутреннего  убеждения защитника, основанного  на доказательствах, и позиции обвиняемого, обусловленной часто одним лишь желанием избежать ответственности. Защитник, как и суд, прокурор, следователь, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и правосознанием. Результатом такой оценки может быть внутреннее убеждение защитника в виновности или невиновности подзащитного. Если это убеждение в невиновности, то теоретических и практических затруднений не возникает: защитник определяет свою позицию в точном соответствии со своим убеждением и отстаивает ее перед судом. При этом внутреннее убеждение и правовая позиция защитника вполне самостоятельны, суверенны, не связаны волей подзащитного. Конечно, при отрицании вины обвиняемым правовая позиция защитника и подзащитного довольно часто совпадают. Но бывают не столь уж редкие случаи, когда обвиняемый признает себя виновным в совершении преступления, а защитник убежден, что он не совершил преступления или совершил менее тяжкое преступление. Сравнительно редкая ситуация, когда доказанность обвинения у защитника сомнения не вызывает — он убежден в виновности подзащитного, хотя последний свою вину отрицает. В этих случаях позиция защитника по делу не вполне свободна от позиции обвиняемого. Конечно, защитник вовсе не обязан повторять малоубедительные доводы обвиняемого; он не может считать доказанными невыясненные "обстоятельства, с помощью которых обвиняемый безуспешно пытался опровергнуть обвинение, использовать доказательства, добытые с нарушением закона, лгать и т.д. Но в то же время защитник не должен считать своего подзащитного виновным и тем более доказывать его виновность следователю и суду, если обвиняемый свою вину отрицает. В противном случае подрывалась бы сама идея защиты, которая при таком ее ведении превратилась бы в свою противоположность — обвинение. Такие действия защитника означали бы фактический отказ от защиты, запрещенный законом. Для защитника такое разделение на непосредственно выполнение защитительной функции и на внутреннее убеждение является причиной деформации сознания защитника. Но данная деформация будет всецело зависеть от выбора позиции защиты и от личного желания защищать интересы обвиняемого. Тогда как для следователя причиной деформации сознания выступает отсутствие альтернативы при выполнении должностной функции.