Американский период творчества П.А. Сорокина

    общества»,  т.е. учение о социальных процессах».[38] 
 

            3)»… на социальную генетику, или   теорию  эволюции  общественной

    жизни и отдельных  ее  сторон,  исследующую  законы  развития  последних

    явлений»[39]   «… ее можно иначе назвать  теорией социальной эволюции  ( в

    отличие  от оценочной теории прогресса)[40]

      Практическая  социология  (или  «социальная   политика»)  :  «Социальная

    политика,  подобно прикладной медицине, должна  быть системой рецептуры,

    указывающей   точные  средства  для   борьбы   с   социально-психическими

    болезнями,  для рациональных реформ во  всех областях общественной  жизни…

    для наилучшего  использования социально-психической  энергии»[41].

       Сорокин  не   только   надолго   сохранит   это   видение   структуры

    социологического  знания, но также использует  многие  версии  и  наметки

    двухтомника  «Системы социологии» в своих  работах американского периода.

      Интересен  в этом смысле комментарий  В.В.Сапова:  «Система  социологии»

    по замыслу  автора должна была состоять  «по  меньшей  мере»,  из  восьми

    томов  (структура всего  труда   –  стр.  53),  из  них   опубликованы  два

    тома».[42]  Структура  социологического  знания,  в  книге,  безусловно,

    есть, но  вот структуру труда, состоящего  из 8  томов,  с  распределением

    информационных  блоков по каждому тому, здесь  не имеется. Если  следовать

    логике  Сорокина,  который  посвятил  «  первых  тома  двум   подотделам

    социальной  аналитики, то можно предположить, что на социальную  механику

    предполагалось  написать 3 тома (по каждой из перечисленных  выше частей),

    на социальную  генетику, видимо,  отводилось  2  тома,  потому  как  круг

    поднимаемых  вопросов, которые призвана решать, по  Сорокину,  социальная

    генетика,  очень  широк,[43]   а этого автора  отличает  подробное   и

    обстоятельное  изложение материала и  8 том,  вероятно  планировался  для

    изложения  «рецептов»  «социальной  политики».  Подтверждения  этой  моей

    гипотезе  найти не удалось.

      Интерес  представляют дальнейшие выводы  В.В.  Сапова:  «Основные идеи

    третьего  тома  «Системы   социологии»   изложены   П.А.   Сорокиным   в

    «Общедоступном  учебнике  социологии».  Как сильно  «разросшиеся» части

    третьего  тома  можно рассматривать книги   Сорокина  «Голод  как  фактор»

    (Пг.,  1921г.,  сохранилось17  печатных   листов   этого   уничтоженного

    советской цензурой труда) и «The Sociology of Revolution» (1925). И  еще

    две книги  можно  рассматривать  как   продолжение  «Системы  социологии»:

    «Social Mobility» (1927), и «Contemporery Sociological Theory» (1928), и

    тем не менее задуманный Сорокиным грандиозный «синтез» не был завершен.

    В конце  20-х  годов  произошла   идейная  переориентация  Сорокина.  Свои

    прежние   воззрения  он  отнес  теперь  к   умеренной   форме   «русского

    бихевиоризма»  ( Russion Sociology in 20 Century, 1927).  Это и явилось

    основной  причиной , в силу которой «Система социологии» в целом не  была

    завершена».[44]

      К  тому  же,  косвенно  подтверждается  моя  гипотеза  о  распределении

    материала  по темам: в «Общедоступном  учебнике социологии»  действительно

    освещаются  вопросы  именно  1части   «социальной   механики»   ,   книга

    «Социальная   мобильность»  близка  по  содержанию  2  части  «социальной

    механики» , а книга «Социологические теории современности» вполне  может

    рассматриваться  как том, посвященный вопросам  «социальной генетики».

      В.В.  Сапов четко проводит «связующие  нити»  ,  действительно имеющие

    место  между работой  «Система  социологии»   одними  из  самых  известных

    трудов  Сорокина американского периода.  Безусловно, этой основной  работе

    русского  периода  он многим обязан  в своей дальнейшей  исследовательской

    деятельности, но это утверждение можно с  полным правом отнести ко  всему

    его русскому  периоду, а не только к двум  томам «Системы социологии».

      Подтверждение  этому можно  найти  у   Голосенко,  который иллюстрирует

    связи  между восемью рукописями, увезенными  из России в 1922 году  и   его

    последующими  работами: «Четвертая  [«Голод  как   фактор»  (15  п.л.)]  …

    рукопись  была отредактирована его женой  Е. Сорокиной  и  опубликована  в

    1975 году. Пятая  [«Социологическое исследование  революции» (12 п.л.)]  –

    вышла  в свет в 1925 году под названием  «Социология революции». Седьмая [

    «Система  социологии. Учение о социальных силах», т.3 (15 п.л.)], а также

    части шестой [«Коммунистическое общество, его  примеры  в  истории,  его

    сущность, причины  и  следствия.  Критическое  изложение  (15  п.л.)]  и

    восьмой  [«Класс  пролетарием  в   ряду   других   социальных   классов:

    антропология, психология и  социология  пролетариата»  (20  п.л.)]  были

    опубликованы  в 1927  году  под названием «Социальная   мобильность»,

    материалы  первой [«Война как социальный  факт» (5 п.л.)] нашли  отражение

    в ряде  статей и частично вошли   в  «Социальную  и  культурную  динамику»

    (1937 –1941  гг.).  Работа  «Общество  культура  и  личность  (1947  г.)

    триединую  модель, вынесенную в заголовок,  во многом продолжает  в   ключе

    анализа  «элементарных»и «комплексных», многомерных социальных  структур

    ранней  «Системы социологии». Так что  сильнейший эффект русского  задела

    обнаруживается  достаточно убедительно»[45] .

      Таким  образом, связь  двух  периодов  творчества  Сорокина  становится

    очевидной.  Необходимо отметить, что  русский   период  творчества  сыграл

    двоякую   роль  в  становлении  «ученого-американца»:  с  одной  стороны,

    Сорокин  продолжал развивать свои темы  и  гипотезы,  с  другой  стороны,

    многие  старые позиции он  пересматривал   и  преодолевал,  относившись   с

    изрядной  долей  критицизма и к своему  интеллектуальному творчеству, что,

    несомненно, делает ему честь и как человеку, и как ученому.

      Однако, А.Ю. Согомонов  и И.А.  Голосенко  указывают на  целостность

    научного  творчества П. Сорокина не только  по  причине  преемственномсти

    его трудов  русского и  американского   периодов,  его  видения   структуры

    социологического  знания, но также по причине   неизменности  интегральной

    сущности  всех  его  работ:  «…все   его  мировоззрение  было   пронизано

    интегральным  синтезом  и  на  уровне  сциентических   программ,   и   в

    политических  взглядах, и даже на  уровне  жизненной  философии.  В   этом

    смысле  принципиальное  отличие между ранним   и   поздним   Сорокиным

    заключается  лишь в глобализме  его  теории:  если  он  начинал  довольно

    традиционно  для социальной мысли рубежа  веков, то в  гарвардский   период

    превратился  в могущественного макросоциолога…»[46] .

      Особенности   теории  интеграции  Сорокина  требуют  более  тщательного

    анализа  и изучения. Вопросы о сущности  интегрализма  Сорокина,  о типах

    интегральных  связей  и  факторах  интеграции  я  рассмотрю  в  следующих

    разделах работы. Здесь же  хотелось  бы  подчеркнуть,  что интегральная

    сущность  всего творчества Сорокина несомненна, и В.В. Сапов во многом не

    совсем  верно  утверждает,  что:  «…1927-  1937  годы  С орокин  посвятил

    созданию  новой «интегральной системы  социологии»…»[47] , в сущности,  он

    просто  вышел на качественно новый  уровень социологического  анализа,  не

    изменяя  при этом интегральной сущности  своих позиций, а  также   закрепил

    термин  «интегрализм» для обозначения своей системы научных взглядов. 
 
 

    Направления  научной деятельности П.А. Сорокина  американского периода. 

      Необходимость  цельного,  лаконичного,  достаточно  краткого  изложения

    творчества  П.А.  Сорокина   является  причиной  возникновения  проблемы

    выбора  пути  исследования.  В  этом  смысле  можно  выделить  следующую

    альтернативу: либо направить свои усилия  на  анализ  трудов  ученого   в

    хронологической  последовательности  их  возникновения,  либо  определить

    основные  направления,  характеризующие   научные   интересы   и   сферу

    исследований  ученого.

      Выбор  первого пути на данный момент  совершенно непродуктивен, так   как

    во-первых, большинство самых значимых трудов  автора в их «нерасчлененном

    на части»  состоянии недоступны нам (не  переведены на русский язык),  во-

    вторых,  поставленная  задача  осложняется   огромным  количеством  работ

    ученого,  которые, по крайней мере,  необходимо  прочитать.  Выходом из

    создавшегося  положения можно считать попытку   последовательного  анализа

    самых  ярких и значимых работ Сорокина,  характеризующих  «эволюцию»  его

    взглядов.

      Выбор  второго пути ставит проблему  иного рода. Во-первых,  определение

    сферы   интересов  Сорокина   и   направлений   его   творчества   далеко

    неоднозначны   у   различных   социологов,   во-вторых,   при   подобном

    исследовании     возникает     опасность     потери      хронологической

    последовательности  его трудов,  так  как   их  характеризует  «веерность»

    рассматриваемых  проблем - практически каждая  книга Сорокина  охватывает,

    как правило,  несколько направлений его творчества, и для  характеристики

    и описания  любого  из  этих  направлений   потребуется  привлечь  данные

    нескольких  книг, относящихся иногда к разным  хронологическим периодам.

       Безусловно,  для  выполнения  поставленных  в   этой   работе   задач

    предпочтительнее  второй  вариант,  однако,  еще   интересней  и  полезней

    представляется  следующая перспектива:  попытаться  рассмотреть  основные

    направления  творчества П.А.Сорокина и   при  этом  постараться  сохранить

    хронологию.  Несомненно,  такое   изложение   будет    относительным   и

    приблизительным, не лишенным определенных недостатков, ни в коем  случае

    не претендующим  на  научность,  однако,  представленная  таким  образом

    «картина  идей» обещает быть более цельной  и  логичной.  Попытаюсь   пойти