Американский период творчества П.А. Сорокина

   дружеские  отношения. С. Харпер помогал Сорокину в организации различных

   его лекций  в Чикаго, в основном посвященных  революции в России,  а  также

   общей   теории  социологии  революций.  Они  обменивались  информацией   о

   положении в России,  обсуждали книги,  газетные  и журнальные  статьи,

   касающиеся России, также взаимно обменивались собственными трудами.

       Хотелось  бы  особенное  внимание  уделить   двум   фактам,   которые

   представляются  нашему вниманию благодаря этой  переписке. В письме  от  22

   января 1924 года  Сорокин сообщает  С.  Харперу:  «Как  любопытную  личную

   новость, я  должен совершенно конфиденциально  сообщить  Вам,  что другой

   редактор  «Крестьянской России» ( Сорокин был  редактором  этого  сборника

   вместе с  А.А. Аргуновым,  А.Л.  Бемом  и С.С.  Масловым)  и я получили

   неофициальное   приглашение  от  Советского  правительства   «вернуться  в

   Россию  и   беспрепятственно  продолжить   издание   журнала,   а   также

   экономическую  и культурную организацию крестьянства».  Разумеется,  ответ

   был единодушным  и  отрицательным.  Мы  хорошо  знаем,  что  значит  такое

   предложение.  Но этот факт снова подтверждает, что как кажется,  положение

   правительства  не очень хорошее. Оно теперь пытается  заполучить  обратно,

   чтобы держать  в узде и, наконец, усилить  свою  базу,  большое  количество

   людей, глубоко  отличных от нынешних правителей».[23]

      Необходимо  отметить, что Сорокин не только  имел  нелегальные  связи   с

   Россией (предполагается, что  они  поддерживались  по  каналам  «Трудовой

   крестьянской  партии», во главе которой стоял  С.С. Маслов  и  за  связь   с

   которой и был арестован Н.Д. Кондратьев 19 июня 1930 году), но  также «…

   достоверно  известно, что он вел  переписку   с  земляками  до  конца  40-х

   годов»[24]. Липский  и Кротов нашли людей,  которые хорошо  знали тетку

   Питирима  Александровича Анисью. По  их  воспоминаниям Сорокин постоянно

   писал ей  письма, присылал доллары и белую  муку, из которой  Анисья  пекла

   «французские  булки» и угощала односельчан.  Ответные  послания  племяннику

   под ее  диктовку писал учитель Жешартской  школы П.И.  Климушев.  Однако,

   удивляет  не сам факт переписки Сорокина  с односельчанами, а то,  как   эта

   переписка  могла осуществляться в годы  сталинщины. Поиски  этой  переписки

   Сорокина  в настоящее время продолжаются.

      Что  же касается его нелегальных  связей, то в переписке  с   С.Харпером

   мы находим  несколько косвенных подтверждений  самого Сорокина: «Я  получаю

   информацию  из России  более или менее  регулярно и полно…  Если  в  России

   будут появляться  признаки  чего-либо  экстраординарного,  насколько  это

   можно   предвидеть   в   России,   я   получу   информацию   заранее».[25]

   Предполагается, что связь эта осуществлялась  через  Финляндию,  но  этот

   вопрос, несомненно, еще предстоит исследовать.

       В переписке Сорокина с С.Харпером упоминается также Н.Ф.  Кондратьев,

   друг Сорокина  и выдающийся русский экономист,  и обсуждается вопрос о  его

   выезде в США в связи с начавшимся в Советской России  террором.  Однако

   помощь другу  Сорокин так и смог, тот был  арестован и репрессирован.

      С  момента своего пребывания в  Америке Сорокин  сталкивается  с  глухой

   оппозицией  со  стороны  академических   ученых,  однако,  предвзятость  в

   отношении ученого спадает не только благодаря поддержке таких асов как Ч.

   Кули, Э. Росс, Ф.Гиддингс, но также его трудам периода работы в Миннисоте

   (1923 – 1929), которые хотя  и  были  неоднозначно  встречены  и  оценены

   американским  научным сообществом, но определяли  уровень  социологической

   науки   того  времени  и  создали   Сорокину  репутацию  крупной   фигуры  в

   американской  социологии, ученого  противоречивого,  но  такого,  которого

   нельзя игнорировать.

      Благодаря  достоинствам его трудов президент  Гарвардского  университета

   Эбботт  Лоуэлл пригласил Сорокина в 1930 году стать первым  руководителем

   создаваемого  отделения социологии. Лоуэлл искал  ученого, который вывел бы

   Гарвард на  ведущую позицию в весьма   активной  тогда  социологии.  Ранее

   Сорокин отклонял  предложения такого рода, но на  сей раз  решается  занять

   деканское  кресло и с головой  уходит  в  организацию  нового  факультета,

   предпринимая  попытку воплотить свои творческие  и  дидактические  замыслы,

   имевшие место еще в России. За 12 лет,  в течение которых Сорокин был

   деканом, факультет воспитал множество известных и популярных  ученых  (Р.

   Мертон,У.Мур, Ч.Лумис, Э.Шилз, Р.Бербер, Дж.Хоманс, Э.Тирьякан и др.  );

   факультет   стал  впоследствии  центром   социологии  в  Америке.   Питирим

   Александрович  проработал на  факультете до  ухода на пенсию в  1959  году.

   Кстати, гражданство  США чета Сорокиных получает  в начале 30-х годов,  при

   переезде в штат Масачусетс в Гарвардский университет.

      Когда  в середине 30-х годов  Сорокин   аннонсирует   новое направление

   исследований  своей  творческой  лаборатории,   Гарвардский   университет

   выделяет  четырехгодичный грант колоссальных  по тем временам размеров в  10

   тысяч долларов  для осуществления его замыслов. На  протяжение  нескольких

   лет, привлекая  к работе многих ученых, и учеников  в качестве соавторов  и

   для сбора  эмпирического материала и для  технической обработки  источников

   и специальной  литературы, он создает  свой  главный  труд  «Социальную  и

   культурную  динамику» (в 4-х томах), где  «проанализированы  закономерности

   циклической   флуктуации   европейской   культуры   в     течение    трех

   тысячелетий».[26]  Реакция  на  это  академических   кругов,  которые    и

   являлись  основными читателями Сорокина, оказалась весьма  неблагоприятной

   и Сорокин  обращается к «читающей Америке»  и издает  популярную  адаптацию

   «Динамики»  для  массового  читателя  –  книгу  «Кризис  нашего  времени»

   (1941г.), которая  стала впоследствии самой читаемой  книгой ученого. Также

   появляются  не менее известные его книги  «Человек и общество в  бедствии»,

   «СОС: значение  нашего кризиса» (1951г.)

      Нарастающая  интеллектуальная изоляция Сорокина  еще больше  усиливается

   в 50-е годы, когда главным направлением его  работ и выступлений  является

   проблема  бескорыстной, альтруистической любви  ( в этическом  смысле),  ее

   природы, способов  проявления, возможностей; Сорокин  все больше расходится

   с основным течением американской социологии во главе  с  Т.Парсонсом  (их

   отношения    всегда     носили     оттенок     «холодно-соревновательного

   сосуществования»).

      Сорокин  продолжает писать книгу за  книгой: «Социальная философия в  век

   кризиса» (1950), «Альтруистическая любовь» (1950), «Изыскания  в  области

   альтруистической  любви и поведения» (1950), «Пути  и власть любви» (1954),

   «Виды любви  и ее сила» (1954), «Причуды и  недостатки социологии и смежных

   наук» (1956), «Американская  сексуальная   революция»  (1957).  «Власть  и

   нравственность»  (1959).

      В  конце 1959  года  Сорокин   выходит  в  отставку  и   получает  звание

   почетного  профессора Гарварда. В 60-е   годы  ученый  закладывает   основы

   теории конвергенции  в     книге  «Взаимная   конвергенция  США  и  СССР  в

   направлении   смешанного   социокультурного     типа»    (1961),    пишет

   автобиографию  «Дальняя  дорога» (1963), издает  труды «Основные  тенденции

   нашего времени» (1964) и «Социологические теории  сегодня» (1966), которые

   разрывают   круг  его   изоляции    и   встречаются   читателями   гораздо

   благожелательнее.  Переиздание  его  классических  трудов  в  60-егоды  и

   появление двух  сборников  статей,  посвященных   ему  (Allen.A.  Pitirim

   Sorokin in Rewiew. Durham. N.Y., 1963; Tiryakian E.  Sociological  Theory

   Values, and Sociocultural Change, N.Y.,1963) привлекло к нему еще  больше

   внимания.

      В  апреле 1963 года  впервые  в   истории  американской  социологии  все

   участники  съезда сообщества социологов  США выразили ему  свое  признание,

   внеся имя  Сорокина, не включенного в бюллетени,  и избрав его  президентом

   Американской  социологической ассоциации.  Весь  мир  вновь  обернулся   к

   позабытому  старцу, которому все еще  хватало   сил  для  жестких  атак  на

   правительство  за аморальную войну во Вьетнаме, а на  академическую  науку

   за злоупотребления  позитивизмом.

      Однако, после выхода на пенсию, хотя  и не  отходит  от  науки,  больше

   времени он  уделяет выращенным собственноручно  цветам и похвале за  умелое

   садоводство  радуется гораздо больше, чем  различным званиям и наградам.

      Приковывают  внимание многие аспекты личности  Сорокина: каким он был в

   жизни, каким  преподавателем, ученым и просто  человеком. Здесь  необходимо

   обратиться прежде всего к воспоминаниям современников, учеников.

      Один  из выпускников Гарварда вспоминал:  «Сценически Сорокин как лектор

   был бесподобен. Обладая громадной физической  силой, он  совершал  натиски

   «атак» на  классную доску, зачастую разламывая  при этом все мелки»[27].

       Роберт  Мертон,  его  ученик,  в  своих  воспоминаниях   подчеркивает

   противоречивость  и цельность личности своего  учителя.  Сорокин  отличался

   «научным  нетерпением все охватить», острым  критицизмом, и  хотя  «Сорокин

   подходил  к чужим   работам  со  скептицизмом,  рассматривая  их  с  самых

   высоких   общенаучных  позиций»,  это   не   мешало   ему   «относится   к

   аспирантскому  творчеству как к последнему  слову  в  науке»,  и   включать

   подготовленные  Мертоном «куски» текста  для   «Социокультурной  динамики»

   прямо в  свою книгу. По  воспоминаниям   Мертона,  его  семинары  «походили

   скорее на  лекции, чем на обычный процесс  работы со студентами».  «Вспышки

   гнева охватывали  его в тех случаях, когда  люди не оказывали ему  должного

   уважения, в   открытую не соглашались с его идеями  или посягали  на  его