Окказионализмы в современном русском языке (на материале СМИ)

Этим и объясняется своего рода терпимость языковой нормы к различного рода «экстравагантностям» окказиональных слов.

Функциональная одноразовость

Важнейшим свойством окказионального слова является его одноразовость. Это свойство выражается в том, что окказиональное слово создается говорящим для того, чтобы оно употребилось в речи всего лишь один раз.»Абсолютная свежесть» окказионального слова передает уникальность ситуации, ее предельную конкретность, которую в такой мере бессильно выразить каноническое слово как единица языка, ибо «в языке есть только общее».

В своей статье В. Борейко употребляет словосочетание «цепные псыновья». Окказионализм «псыновья» настолько уникален, запоминающийся, в нем раскрывается своеобразная словообразовательно-смысловая мотивированность, а набор гипотических возможностей его речевых смыслов настолько широк, что неизбежно требуется контекст: «А вчера отдельные руководители массмедиа, эти цепные псыновья демократии, набросились на кабминовские поправки в закон о СМИ. Возглумлялись над его якобы консервативностью. Уничижительно сравнивали с туркменским. Требовали внести их собственные поправки. Ага, щас! Они бы еще предложили заключенным разработать для администрации колонии устав несения караульной службы. Так что, господа коллеги, заметки пишите, а не поправки. За вас есть кому думать» [27 ноября 2008 г. Подарил барин брюки...]

Интересно сравнить существующие в лингвистической литературе различные названия окказиональных слов: «индивидуальные слова»; «авторские», или «индивидуально-авторские неологизмы»; «стилистические», или «индивидуально-стилистические неологизмы»; «неологизмы контекста»; «одноразовые неологизмы»; «литературные неологизмы»; «слова-самоделки»; «слова-экспромты»; «слова-метеоры»; «неологизмы поэта», или «поэтические неологизмы». Это только удачные, с нашей точки зрения, названия (неудачных, вроде «нереальные слова», мы здесь не приводим).

В этом перечне названий, которые охватывают разные специфические свойства окказиональных слов, следует выделить такие два названия, как «одноразовые неологизмы» и «слова-метеоры». Оба названия как раз и выделяют функциональную одноразовость окказиональных слов. Разумеется, в речи огромного числа носителей языка независимо друг от друга иногда могут совпадать между собой одни и те же окказиональные слова (вроде сверхвежливый, приказомания). Но эти совпадения принципиально случайны, непреднамеренны и лишь свидетельствуют об едином источнике появления всех новых слов — словообразовательной системе языка.

Зависимость от контекста

В речи каждое многозначное слово реализует (т. е. актуализирует) лишь одно из своих значений. В этом проявляется свойство контекста как речевого отрезка и обнаруживается зависимость слова от контекста. Но зависимость окказионального слова от контекста значительно большая, чем зависимость канонического слова. А. Аржанов в статье «Закон есть закон» писал: «Есть два типа новых слов: неологизмы и эгологизмы. Разница между ними существенна. Классические неологизмы характерны тем, что быстро становятся общенародным достоянием, легко вписываются в разные контексты, и словари вскоре регистрируют их как полноправные слова. Только языковеды, покопавшись в памяти, скажут, что такие, например, слова, как влияние, промышленность, развитие, лет 150 назад были неологизмами. Другое дело — эгологизмы («эго» — я; этот термин подчеркивает субъективный характер словообразования). Они живут только в своем контексте» [8] .

Зависимость от контекста у канонического слова относительна, что допускает возможность его употребления в речи и «вне контекста» в виде отдельного слова-предложения, однословной реплики и т. п. Зависимость же окказионального слова от контекста в подавляющем большинстве случаев абсолютна: в речи окказионализмы изолированно, «вне контекста» не живут. Это обстоятельство, в свою очередь, зависит от того, что характер номинации (называния) и соотнесения с миром внеязыковой действительности у окказионального и канонического слова глубоко различны.

В окказиональном слове, взятом вне контекста (например, окказионализм цимес), лексическое значение носит вероятностный характер и конкретизируется контекстом, что дает возможность окказиональному слову функционировать в речи наряду с обычными словами.

Лексическое значение канонического слова при его актуализации в речи несравненно ýже окказионального, так как каноническое слово более строго контролируется в языковом сознании говорящего (слушающего). Например, в слове земля полисемия нейтрализуется не самим соседством с ним другого (также канонического) слова, а взаимодействием, синтагмо-парадигматическим пересечением языковых значений как самого слова земля, так и его соседа. Например, полисемия слова земля может быть нейтрализована минимальным словесным контекстом — двучленным словосочетанием: орбита Земли (Земля — планета); цветочная земля (земля — рыхлое темно-бурое вещество); колхозная земля (земля — территория, находящаяся в чьем-либо пользовании); советская земля (земля — страна, государство). Ср. также полисемию корня земл-(зем-), обусловленную синтагматически в пределах производного слова с этим корнем: земной (напр., земная орбита; производное от Земля со знач.»планета»); землистый (землистый цвет лица; земля — рыхлое темно-бурое вещество); земельный (земельная реформа; земля — территория, находящаяся в чьем-то пользовании); земляк (встретить земляка; земля — страна, край, местность); земляной (земляные работы; земля — почва, верхний слой коры нашей планеты) и т. д.

Итак, можно видеть, что, например, в микроконтексте «колхозная земля» слово земля актуализируется (конкретизируется) в одном определенном своем значении, а остальные значения нейтрализуются, гаснут. Притом этой актуализации способствует не только эпитет колхозная, но и само слово земля, в котором виртуально исторически закреплено (как всегда готовая к речевой актуализации возможность) одно из значений — «территория, находящаяся в чьем-либо владении, пользовании».

Значение окказионального слова, например цимес, нельзя объяснить ни внутренней формой (словообразовательной структурой) самого этого слова, ни микроконтекстом — соседством любого подходящего по смыслу в этом случае канонического слова. По существу требуется специальное и подробное его объяснение, в силу чего само окказиональное слово почти никогда не помогает созданию контекста.

Следовательно, каноническое слово, будучи зависимым от контекста, вместе с тем само предопределяет и формирует его. Иначе говоря, каноническое слово — это активный фактор, позитивно формирующий контекст. Окказиональное же слово не обладает контекстообразующим свойством, поскольку смысловое восприятие окказионализма (во всяком случае окказионализма с неясной, фразеологизованной внутренней формой) является результатом синтагматического отталкивания, т. е. негативного (остаточного) восприятия этого слова в контексте: канонические слова, имея вполне определенные зоны своих значений, ограничивают и намечают ими пределы возможных значений окказионального слова [10] .

Окказиональное слово (например, махач) не только не способно созидать контекст и быть опорой для конкретного восприятия и понимания других слов (в том числе и окказиональных), но само как носитель какого-то значения беспомощно и просто непонятно без опоры на достаточно объемный контекст канонических слов. Контекстообразующая способность канонического слова проистекает из его языкового свойства воспроизводимости —способности употребляться в бесчисленных речевых актах в качестве одной и той же лексической единицы с определенным значением или с определенным кругом оттенков. В результате всего этого в каноническом слове отстаивается его языковое, общеизвестное социально установленное значение, закрепленное узусом и нормой.

Окказиональное слово в силу своих свойств одноразовости и невоспроизводимости не имеет социально закрепленного и отстоявшегося языкового, общественного значения, способного быть стабильным элементом различных контекстов. В силу своей предельной, ситуативно обусловленной конкретности, не фиксируемой в стандартно-обобщающих формах языка, окказиональное слово и «окказиональное значение чаще всего богаче узуального по содержанию и уже его по объему».

Экспрессивность окказионального слова

Экспрессивность — это наличие экспрессии. Экспрессия — это «выразительно-изобразительные качества речи, отличающие ее от обычной (или стилистически нейтральной) и придающие ей образность и эмоциональную окрашенность» [11] .

Экспрессивность слова бывает двух видов — адгерентная и ингерентная. Адгерентная экспрессивность слова проявляется лишь при употреблении его в соответствующем контексте. Например, о каком-либо неприятном инциденте можно сказать: Красивенькое дело! Слово красивенькое экспрессивно лишь в данном контексте, обеспечивающем ему названное нами здесь значение. Ср. употребление этого же слова в прямом, неэкспрессивном значении: красивенькое колечко.

Экспрессивность ингерентная не зависит от условий контекста или ситуации, а внутренне присуща данному слову как лексической единице во всех случаях его употребления в языке. Примером слов с ингерентной экспрессивностью являются просторечно-разговорные глаголы на -ануть: долбануть, шагануть. Экспрессивная сила разных групп и отдельных слов различна.

Обязательная экспрессивность — характернейшая черта окказиональных слов. Это их сквозной признак, в отличие от слов канонических, большей части которых экспрессивность не свойственна.

Кроме того, экспрессивность окказиональных слов носит ингерентный характер. Это значит, что окказиональное слово экспрессивно само по себе, в силу особенностей своего внутреннего словообразовательного строения (каждое окказиональное слово производно), хотя это слово зависимо от контекста, привязано к нему в конкретно-речевом употреблении.

В этом утверждении нет противоречия: окказиональное слово привязано к контексту лишь по смыслу, по своему лексическому значению, экспрессивность же его носит независимый от контекста характер. Например, «зеленные шуршунчики» (Время, 27 ноября, 2008) окказионально можно назвать любое живое существо при соответствующей ситуации. Лексическое значение окказионализма «шуршунчики» будет зависеть от контекста или ситуации. Экспрессия же этого слова является самостоятельной особенностью, сохраняющейся при любом его лексическом окказиональном значении.

Степень окказиональности и — соответственно — экспрессивности различных окказиональных слов неодинакова. Это зависит от многих причин, трудно поддающихся формализации или четко сформулированным обобщениям. В общем и целом можно отметить так: чем меньше формальных и семантических нарушений правил языкового (социально отстоявшегося) словообразовательного стандарта совершается при образовании окказионального слова, тем меньше окказиональности (а вместе с нею — и экспрессивности) содержится в этом слове, и наоборот.

Окказиональные слова, созданные по высокопродуктивным словообразовательным типам, содержат слабый заряд экспрессии и могут находиться на самой границе, отделяющей их от канонических неэкспрессивных слов. Сюда можно отнести многие слова на -ость (неузнаваемость, снимаемость, фейерверочность, обезьяноподобность), -ние (прихорашивание, выхлопатывание, осчастливливание), -ище (автобусище, университетище, факультетище) и т. д. Подобное словообразование осуществляется почти с такой же легкостью, как формообразование изменяемых слов.

Резкое нарушение словообразовательных норм, «воскрешение» угасшей продуктивности, соединение в одно словесное целое семантически или стилистически несовместимых морфем, различного рода приемы грамматического «одушевления» (персонификации) неживых предметов или свойств, характерных для неживых предметов, — все это дает в итоге окказиональное слово с ярко выраженной экспрессией. Например: «Несусветное число баблонавтов».

Таким образом, экспрессивность является обязательным атрибутом окказиональности, которая, разумеется, не совпадает с нею, так как распространяется — на уровне лексики —лишь в пределах окказиональных слов, в отличие от экспрессивности, охватывающей более широкую зону лексики.

Если для обычных слов главной функцией является номинативная, то для окказионализмов — экспрессивно-изобразительная; лексический окказионализм не столько номинативен, сколько экспрессивен. Окказионализм как средство экспрессии усиливает впечатляющее воздействие речи и передает ее неповторимое своеобразие.

Для усиления экспрессии несколько выразительных средств могут быть сосредоточены на участке текста небольшого объема. Такие случаи мы находим, например, в статье «Улыбка чеширского премьера» (25 декабря 2008 ) В предложении «На днях смотрел по “ящику” выступление некой астрологини» объединены жаргонизм и неологизм. «Астрологиня» - авторский окказионализм, где “прагматический компонент реализуется эксплицитно через структуру, которая сама демонстрирует лексическую экспрессию. Окказионализм образован по регулярной, продуктивной модели (богиня, шахиня и т. д.). По такой модели, т. е. путем прибавления суффикса -иня-, в частности образуются имена существительные женского рода со значением статуса, связанного с тем, что, названо мотивируемым именем существительным или глаголом. В данном случае «Астрологиня» (ясновидящая, прорицательница, всем своим видом показывающая якобы свое причастие к неземному, высокому, загадочному, не приемлющая компромиссов и скепсиса) - это слово, в дефиниции которого отражена негативная оценка, усиленная жаргонизмом «ящик» в значении телевизор. В связи с необычностью сочетания составляющих их морфем окказионализмы привлекают внимание к обозначаемому явлению.

Номинативная факультативность

Номинативная факультативность (необязательность) — это признак, указывающий на характер номинации окказионального слова в отличие от номинации канонического слова.

Мир действительно опосредованно спроецирован в языке главным образом в лексических значениях слов. В этом смысле каноническое слово — это исторически закрепленный в языке знак определенного «кусочка действительности», и в живой речи, являющейся отражением этой действительности, определенное слово языка в соответствующей ситуации представляет собой номинативно неизбежный, обязательный факт с точки зрения лексической системы и нормы языка в данную эпоху его жизни (наличие у слова синонимов или возможность его перифрастических замен не меняет существа дела, ибо и синонимия, и перифрастичность также выражаются посредством канонических слов). «Посредством номинативной деятельности язык расчленяет действительность (безразлично, внешнюю или внутреннюю, реальную или абстрактную) на элементы, лингвистически определимые».

Окказиональное же слово является факультативным, не необходимым фактом с точки зрения номинации в указанном выше смысле, так как за таким словом в языковой классификации неязыкового мира действительности с обязательностью не закреплен ни один из ее «кусочков».