Категория образа в традиции современной психологии

Два важнейших  вывода содержала кибернетическая  концепция, два вывода, которые окончательно разрушили уже достаточно расшатанную бихевиористскую схему: а) детерминантой поведенческого акта является не раздражитель сам по себе, а представленный в сигнале объект – источник информации, его характеристики воспроизводятся по определенным законам в динамике внутренних ("центральных") состояний носителя информации – определенной материальной системы; б) для реализации поведенческого акта система должна обладать программой, а также аппаратами вероятностного прогнозирования и непрерывного сличения (компарации) наличного состояния с запрограммированным (в случае рассогласования система, получив об этом сигнал, включает устройства, производящие коррекцию). Приведенные положения были выработаны при проектировании технических систем, способных производить целесообразные действия, сходные с теми, для которых управляющим органом служит головной мозг.

Кибернетика оказалась  объективной научной теорией  управления поведением, притом теорией, совершившей настоящий переворот  в производстве. Но достигла она  этой цели только потому, что придала  электронным машинам свойства, в которых бихевиоризм отказывал человеку. Свойство машины обладать информацией о внешнем источнике напоминало о категории образа – той категории, в которой бихевиоризм видел главную преграду на пути превращения психологии в истинную науку. Кибернетические понятия о программе, вероятностном прогнозе, сличении, коррекции и т.д. также строились на предположении о том, что поведение управляется информационными процессами – центральными, "внутренними" по отношению к тому, что происходит на "входе" и "выходе" системы.

Напомним, что  все "центральное", недоступное  прямому наблюдению, бихевиоризм  отверг как выходящее за пределы научного опыта. Какова природа "центральных процессов"? Кибернетика не претендовала на ее раскрытие. Для нее достаточно было интерпретировать их как процессы накопления и переработки информации. Но информация, будучи по определенному, указанному выше признаку общей характеристикой множества различных форм сигнальных отношений между ее источником и носителем, может рассматриваться применительно к живой системе как с физиологической, так и с психологической точек зрения. В первом случае – она нервный сигнал, во втором – сигнал-образ. Специфическое для образа и представляет психическую реальность в отличие от физиологической. Изучение категории образа имеет в психологии, как мы знаем, давние традиции. Кибернетика не разрушила эти традиции, а побудила к их переосмыслению.

Одну из первых обобщающих схем, идущих в этом направлении, предложили американские психологи Дж.Миллер, Ю.Галантер и К.Прибрам в работе "Планы и структура поведения" (1960). Ее "основной целью было обнаружить, имеется ли какая-нибудь связь между кибернетическими идеями и психологией".⁶³

Эта связь утверждалась посредством формулы "Т-О-Т-Е" (тест-операция-тест-результат), поставленной на место "классического" представления о рефлекторной дуге как автоматическом замыкании двух полудуг – афферентной и эфферентной – и бихевиористского двойника этого представления, известного как отношение "стимул-реакция". Архитектура простейшей единицы поведения трактовалась теперь в виде кольца с обратной связью. Выглядело это так: при воздействии раздражителя на систему она не сразу отвечает на него реакцией, а сперва сличает это идущее извне воздействие с состоянием самой системы и оценивает произведенную пробу (тест). Стало быть, организм чувствителен не к раздражителю самому по себе, а к тесту, пробе, оценке. Если оценка показала несоответствие между стимулом и состоянием системы (то есть несоответствие между воздействующей извне энергией и некоторыми критериями, установленными в самом организме), в систему поступает "сигнал рассогласования". Благодаря такой обратной связи система производит действие (операцию) и вновь сравнивает и оценивает состояние организма и состояние, которое опробуется, то есть опять в игру вступает петля обратной связи. Так, тест и операция сменяют друг друга до тех пор, пока не достигается удовлетворительный результат.

Схема Т-О-Т-Е  отражала кибернетические представления, опиравшиеся на опыт конструирования технических устройств (так называемых сервомеханизмов), способных к саморегуляции, к изменению своей работы в зависимости от полученных результатов, к исправлению на ходу допущенных ошибок. По сравнению с линейной схемой "стимул-реакция" действительно вводился ряд важных моментов, о которых говорили такие термины, как "сличение", "оценка", "сигнал рассогласования", "обратная связь".

Миллер и его  коллеги поставили вопрос о том, что понятие образа, отвергнутое бихевиоризмом, должно быть возвращено в психологию в качестве одного из ключевых. Они видели, что образ есть нечто принципиально иное, чем кодовое преобразование информации в машинах. Компьютер, с которым они общались, мог быть использован для анализа программирования решения задачи, поисковых шагов, коррекций, обратной связи и других моментов, относящихся к структуре действия. Но бесполезно было исследовать с его помощью структуру образа. В итоге понятие об образе, как бы высоко его ни ставили (Миллер и другие писали слово "образ" не иначе как с большой буквы), оставалось на уровне докибернетического знания о нем, а точнее – на уровне субъективной, интроспективной психологии. "Мы внезапно пришли к мысли, – пишут эти авторы, – что мы являемся субъективными бихевиористами. Когда мы кончили смеяться, мы начали серьезно обсуждать, не является ли это точным обозначением нашей позиции. Во всяком случае, уже само название выражало шокирующую непоследовательность наших взглядов".⁶⁴ Автоматы, выполняющие сложнейшие логико-математические операции и тем самым, казалось бы, позволяющие воспроизводить в своих материальных элементах тончайшие нюансы духовной жизни, должны были открыть эру полного освобождения исследований поведения от "субъективной примеси". Но вопреки этому обращение к кибернетической схеме вынудило присоединить к термину "бихевиоризм", означавшему "психология без субъективного", определение "субъективный".

Такого поворота психологи, воспитывавшиеся на бихевиоризме, не ожидали. Но он неотвратимо должен был последовать, ведь бессубъектных образов не существует. Нельзя признать роль образа и игнорировать при этом субъекта, от которого он неотчуждаем. И здесь наметились два пути: либо возвращение к субъективной психологии с ее учением об образе как уникальной ни из чего не выводимой "единице" сознания, либо поиск возможностей новой причинной интерпретации образа.

Благодаря механизму  декодирования сигналы-коды трансформируются в сигналы-образы. И тогда источник информации воспроизводится по тем признакам, которые выступают в восприятии как целостность предмета, его константность и т.п.

Образ – это  такая же реальность, как и направляемая им двигательная активность. Но, чтобы понять зависимость мышечной работы от образа, необходимо сам образ мыслить по типу информационного процесса, воспроизводящего (отражающего) особенности тех внешних объектов, к которым прилаживаются двигательные эффекты. Образная регуляция внешнего поведения отличается от кодовой. Информация, которую несет сигнал-код, качественно иная, чем информация, передаваемая сигналом-образом.⁶⁵

Поскольку характер двигательного акта зависит от управляющей им информации, действие, регулируемое образом, обладает рядом принципиальных преимуществ в отношении надежности, помехоустойчивости, адаптивности, гибкости сравнительно с действием, регулируемым кодом.

Окинув взором общую картину сдвигов, совершившихся  в психологии под воздействием кибернетики, можно выделить ряд моментов, существенных для понимания нашей главной темы – вопроса о закономерностях развития психологической науки.

Прежде всего  следует отметить, что кибернетика в качестве системы, охватившей более общий круг явлений, чем изучаемые психологией, позволила вычленить и сделать объектом специального анализа информационный и регуляторный аспекты поведения. Достижения кибернетики открыли новые перспективы изучения таких категорий, как образ и действие. Математическое и техническое моделирование множества явлений, охватываемых этими категориями, обогатило не только кибернетику, но и психологию.

Указанные аспекты  поведения, представленные в таких понятиях, как сигнал, обратная связь, программирование, компарация, коррекция и др., присущи психической реальности как таковой. Поэтому психологическое исследование неизбежно наталкивалось на них уже в докибернетические времена. Кибернетические схемы оказались не извне привнесенными в психологию, а соответствующими ее внутреннему развитию.

Множество теоретико-экспериментальных  направлений обогащало категорию  психического образа. Но, как неоднократно подчеркивалось, эта категория не работает вне системы других. За явленным сознанию предметным образом скрыты предметное действие, мотив, к нему побуждающий, отношение субъекта к другим людям, а также личностная значимость и переживаемость информации, свернутой в образе – чувственном и умственном.  

Подходы к пониманию категории образа в психологии  

Полищук Елена Анатольевна,

аспирант, ассистент кафедры  гуманитарных и социально-экономических  дисциплин Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 

http://www.jurnal.org/articles/2010/psih11.html

     В конце XIX века начинается развитие психологии как науки. Впервые на психологической арене категория образа появляется в рамках структурализма. Основатель этого направления – Вильгельм Вундт – рассматривает в качестве предмета психологии процессы сознания как структурное единство основных его элементов. В качестве основного метода исследования выступает интроспекция, которая имеет дело с непосредственным опытом визуального восприятия испытуемым отдельных свойств реальности. Сам В. Вундт не обращается к анализу образов: выделенные им элементы сознания – это ощущения и чувства. Однако, методологические основания, заложенные В. Вундтом, позволили его ученику Эдуарду Титченеру сделать образы одним из предметов своего изучения [1]. 

     По  мнению представителя экспериментальной психологии Э. Титченера, «образы представляют собой элементы идей и отражают переживания, которые не связаны с текущим моментом – например, происходящие в нашей памяти» [2]. Образы обладают четырьмя основными признаками: качеством, интенсивностью, длительностью, отчетливостью.

     Таким образом, Э. Титченер рассматривает  образы как один из элементов сознания, основной задачей которого является репрезентация в структуре сознания феноменов внутренней реальности («воспоминаний о переживаниях»). В научном плане заслугой Э. Титченера является то, что образы в рамках психологии впервые получают теоретическое осмысление и, пока еще косвенно, становятся объектом исследования.

     Практически в то же самое время независимо от Э. Титченера исследованием психических образов начинает заниматься Френсис Гальтон. Работая над созданием своей теории психической наследственности, он выдвигает гипотезу о наследственном сходстве процессов воображения. Чтобы доказать это, он обращается к изучению законов ассоциации идей, в основе которых, по его мнению, лежат психические образы. Впоследствии некоторые принципы изучения образов, использованные Ф. Гальтоном, легли в основу исследования образной сферы в рамках когнитивного направления [3].

     Пожалуй, наиболее емкое научное развитие категория образа получила благодаря психоаналитическому направлению. Исследуя природу бессознательного и его роль в психическом развитии, Зигмунд Фрейд обращается к анализу психических образов. З. Фрейд как представитель психоанализа рассматривает образы как воспроизведение в сознании инстинктов и влечений. Психические образы в его понимании связывают человека не с объективной реальностью, а с внутренним миром, отражая его подводные течения и коллизии.

     Значение  образа как проявление бессознательного исследуется методом свободных ассоциаций и методом анализа сновидений, в которых работа с образами является основным способом и, по сути, единственной возможностью отследить проявления бессознательного в психической жизни индивида.    

     З. Фрейд помещает образы в область между двумя отдельными психическими системами – сознательного и бессознательного, тем самым продолжая идею «…образ – мост между двумя парами противоположностей…» [4]. В психоанализе категория образа предстается как транслятор искаженных реалий действительности, представленных во внутреннем (бессознательном) мире человека.

     Исследования  категории образа находят свое продолжение  в исследованиях Карла Густава  Юнга. В отличие от З. Фрейда, который  рассматривает образы как психические  копии инстинктов и влечений, К.Г. Юнг представляет образы в качестве первичных активных феноменов душевной жизни. Согласно идеям К.Г. Юнга, способность психики создавать образы дает человеку возможность переживания реальности, поскольку «мы непосредственно живем исключительно в мире образов» [5]. Образы у К.Г. Юнга – не просто репрезентация, но феномен, выполняющий активную, созидательную функцию.

     Анализ  категории образа у К.Г. Юнга непосредственно  связан с ключевым понятием архетипа. Развивая идеи З. Фрейда о природе и функциях бессознательного, К.Г. Юнг выделяет в сфере бессознательного два уровня: поверхностный – личное бессознательное и глубокий – коллективное бессознательное. Коллективная часть бессознательного «…не индивидуальна, но универсальна; в отличие от личной души, в ней заключено то содержание и способы поведения, которые присутствуют везде и во всех людях… и составляют единый психический субстрат надличностной природы, который присутствует в каждом из нас…» [6]. Составными частями коллективного бессознательного следовательно являются архетипы, как определение коллективного бессознательного, распознаваемые в нашем опыте и являемые, как правило, в образах.