А.В.Петровский, М.Г.Ярошевский

     ОСНОВЫ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ  
в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений

М.: ИНФРА-М, 1998

http://psylib.org.ua/books/petya01/txt04.htm

КАТЕГОРИЯ ОБРАЗА

Категория психического образа изначально выступала в качестве основы представлений о душе и сознании. Сознание – это прежде всего знание субъекта об окружающем мире и самом себе. Знание сообщает нечто о предмете, внешнем по отношению к тому, кто владеет этим знанием. Иначе говоря, за знанием скрыта никогда не разлучаемая связь субъекта с объектом. В этом воплощено отношение, на размышлении о котором сосредоточен один из разделов философии гносеология (от греч. "гнозис" – познание, знание). Иногда она называется также эпистемологией (от греч. "эпистеме" – знание и "логос" – учение) или теорией познания. Это философское направление имеет дело с кругом проблем, касающихся условий достоверности и истинности знания, его структур и способов преобразований и т.д.

Психологическое исследование во все века, сообразуясь с этим гносеологическим (познавательным) отношением между субъектом и объектом, испытывало влияние различных философских подходов и решений. Но психология обращается к данной проблеме с собственными конкретно-научными запросами, вырабатывая категорию образа в качестве особой реалии бытия, стало быть, имеющей не только гносеологический, но и онтологический аспект. (Под онтологией философия понимает учение о сущем, о бытии.)

Категория образа, созданная исследовательской мыслью, является формой и инструментом ее работы (как и другие категории). Но в ней представлена реальность, которая существует независимо от мысли о реальности и степени ее освоения человеческим умом. Это реальность психической жизни самой по себе, безотносительно к тому, открылась она уму или нет. Поэтому психический образ, будучи категорией науки, "работает" независимо от нее не в меньшей степени, чем любые другие процессы бытия, будь то нервные, биологические, физические. Его (психического образа) бытийность, его причинное воздействие на телесное поведение живых существ существуют объективно с тех пор, как психический образ возник в той оболочке планеты, которая называется биосферой.

В свое время  Н.Н.Ланге ввел оставшийся незамеченным термин "психосфера", который охватывает всю совокупность психических форм жизни, не совпадающих с биологическим (живым) веществом, хотя и неотделимых от него. Отношение психосферы к биосфере вполне представимо по типу отношения самой биосферы к неорганическому, косному веществу. Это вещество составляло оболочку Земли до возникновения на ней жизни.

Появление жизни  изменило прежнюю косную геохимическую  оболочку нашей планеты, создав биосферу. Но с тех пор как в недрах живого вещества начали пробиваться "вспышки" психической активности, они стали менять облик биосферы. По мнению некоторых палеонтологов, с появлением человека начинается новая геологическая эра, которую В.И.Вернадский согласился называть психозойской, считая мысль планетным явлением и началом становления ноосферы.

Роль психики  в преобразовании планеты, в создании ее новых оболочек – это, конечно, объективный процесс. Но для научного постижения его хода, закономерного  воздействия психики на процессы планетного масштаба необходим аппарат  понятий и категорий.

Этот аппарат  осваивал на протяжении веков –  этап за этапом психическую реальность, отличая ее от физической и биологической. И поскольку самоочевидным аспектом этой реальности является знание об окружающем мире, данное в форме ощущений, восприятий, представлений, мыслей, то отчленение этого знания от самих вещей и от телесных органов, посредством которых оно дается человеку, было первым решающим шагом на пути его проникновения в психическую реальность.

Эффектом отчленения явилась категория образа, ставшая одной из инвариант исследовательского аппарата психологии. Чтобы зародилась такая инварианта, потребовалась работа многих умов во многих поколениях. Как и во всех других случаях, инвариантное не дано в форме "чистой" мысли. Оно сохраняется как некий "корень", или "радикал", во множестве теоретических представлений под разными именами, имеющими различные обертоны.

Уже отмечено, что  образ как одна из психических  реалий несводим ни к физическим, ни к физиологическим процессам. Но открытие этого обстоятельства стало возможным только благодаря соотнесению с ними.

Так обстояло дело в древности, таковым же оно остается и на всех последующих витках эволюции научной мысли, если только она не впадает в грех редукционизма, либо отождествляя психические образы с представленными в них объектами (махизм, неореализм), либо же сводя собственное уникальное бытие образов к нервным процессам, частотно-импульсному коду и т.д.

Рассмотрим этот вопрос в ретроспективе исторического  развития психологического познания.

Сенсорное и умственное

Первые шаги определило разграничение двух существенно  различных разрядов психических образов – сенсорного и умственного (чувственного и мыслимого).

Античная мысль  выработала два принципа, лежащие  и в основе современных представлений о природе чувственного образа, – принцип причинного воздействия внешнего стимула на воспринимающий орган и принцип зависимости сенсорного эффекта от устройства этого органа.

Демокрит исходил  из гипотезы об "истечениях", о  возникновении ощущений в результате проникновения в органы чувств материальных частиц, испускаемых внешними телами. Атомам – неделимым мельчайшим частицам, проносящимся по вечным и неизменным законам, совершенно чужды такие качества, как цвет и тепло, вкус и запах. "(Лишь) в общем мнении, – учил Демокрит, – существует сладкое, в мнении – горькое, в мнении – теплое, в мнении – холодное, в мнении – цвет, в действительности же (существуют только) атомы и пустота". Какая сила ума требовалась, чтобы за бесконечным многообразием чувственных явлений увидеть их существенную материально-причинную основу!

Расчленяя в  общем составе человеческого  знания то, что представляет реальность, и то, что существует только "во мнении" (и тем самым положив  начало доктрине о двух категориях качеств – первичных, присущих самим вещам, и вторичных, возникающих при действии вещей на органы чувств), Демокрит вовсе не считал, будто качествам, существующим "во мнении", ничто не соответствует в действительности. За их различием стоят различия в объективных свойствах атомов.

Первичные и вторичные качества

Разделение качеств  вещей на первичные и вторичные  показывает, сколь тугим узлом  связаны между собой с древнейших времен онтологические (относящиеся к бытию), гносеологические (относящиеся к познанию) и психологические (относящиеся к механизмам познания и их продуктам) решения.

Из физической картины мира устранялись определенные чувственные качества, и тогда  неизбежно изменялся их онтологический статус. Они признавались теперь присущими  не сфере реальных предметов, но сфере  взаимодействия этих предметов с органами ощущений. Тем самым расчленялась и гносеологическая ценность различных разрядов знания – умственный образ ставился выше чувственного.

В психологическом  плане этому соответствовало  разграничение двух механизмов (или  органов) приобретения знания – органов чувств и органа мышления.

Следует обратить внимание на то, что Демокритово  решение психогностической проблемы не исчерпывается членением чувственных качеств на первичные и вторичные.

Среди самих  чувственных продуктов он выделяет две категории: а) цвета, звуки, запахи, которые, возникая под воздействием определенных свойств мира атомов, ничего в нем не копируют; б) целостные образы вещей ("эйдола"), в отличие от цветов воспроизводящие структуру объектов, от которых они отделяются. Эти "эйдола" – тонкие оболочки, или "пленки", проникающие в организм через чувственные поры. "Никому не приходит ни одно ощущение или мысль без попадающего в него образа", – гласит один из фрагментов Демокрита. Образы, о которых идет речь, с одной стороны, возникают по такому же типу, как ощущения, с другой – подобно мышлению, относятся к области достоверного знания, а не "мнения".

Если учение Демокрита об ощущениях как эффектах атомных воздействий было первой причинной концепцией возникновения  отдельных сенсорных качеств, то его представление об оболочках ("эйдола"), непрерывно отделяющихся от вещей и тем самым "заносящих" в органы чувств структурные подобия этих вещей, было первой причинной концепцией восприятия как целостного чувственного образа. Эта концепция пользовалась большой популярностью у естествоиспытателей вплоть до начала XIX века, когда успехи физиологии (разработка принципа специфичности сенсорных нервов) потребовали по-другому объяснить механизм "уподобления" органов чувств параметрам внешнего объекта.

Если рассмотренные  теории ощущений исходили из принципа "подобное познается подобным", то другая группа теорий отвергла этот постулат, считая, что сладкое, горькое и другие чувственные свойства вещей нельзя познать с помощью их самих. Всякое ощущение сопряжено со страданием, учил Анаксагор. Сам по себе контакт внешнего объекта с органом недостаточен, чтобы возникло чувственное впечатление. Нужно противодействие органа, наличие в нем контрастных элементов. "Мы видим, – утверждал Анаксагор, – благодаря отражению предметов в зрачке, причем отражение падает не на одноцветное, на противоположное по цвету".

Образ как подобие объекта

Аристотель разрешил антиномию подобного – противоположного, над которой бились предшествующие мыслители, с новых общебиологических позиций. Уже у истоков жизни, где течение неорганических процессов начинает подчиняться законам живого, сперва противоположное действует на противоположное (например, пока пища не переварена), но затем (когда пища переварена) "подобное питается подобным". Этот общебиологический принцип Аристотель распространяет на ощущающую способность, которая трактуется как уподобление органа чувств внешнему объекту. Ощущающая способность воспринимает форму предмета. "Ощущение есть то, что способно принимать форму чувственно воспринимаемых (предметов) без (их) материи, подобно тому, как воск принимает оттиск печати без железа и без золота". Предмет ощущения лежит вне его, и весь смысл сенсорной функции состоит в "ассимиляции" этого предмета, в приобщении к нему. "Но ведь камень в душе не находится, а (только) форма его".

Первичен предмет, вторично его ощущение, сравниваемое Аристотелем с оттиском, отпечатком, "факсимиле", оставленным внешним источником. Но этот отпечаток возникает только благодаря деятельности "сенсорной" ("животной") души". Деятельность, агентом которой является организм, превращает физическое воздействие в чувственный образ.

В предшествующих рациональных объяснениях ощущений и восприятий проникновение в  орган "истечений", "оболочек" или других материальных процессов считалось достаточным условием возникновения сенсорного эффекта. Аристотель признал это условие необходимым, но недостаточным. Помимо него непременным фактором является процесс, исходящий не от вещи, а от организма. Тем самым был совершен капитальной важности шаг. Если прежде в фокусе внимания было ощущение – образ, то теперь к нему присоединилось ощущение – действие. Первое исходит от внешнего предмета, второе – от действующего организма. Чтобы возникло ощущение, нужен синтез обоих моментов. То, что в дальнейшем превратилось в расчлененные, разветвленные и сложные по строению категории образа и действия, выступает у Аристотеля как целостная характеристика психического, начиная от элементарного сенсорного акта.

Аристотель преодолевает ограниченность схемы Демокрита. Он ищет реальное основание для представляемых "вторичных" образов вещей внутри организма. Впервые продукты познавательной деятельности осознавались как такие феномены, которые, передавая знание о внешнем, в то же время производятся самим субъектом, интерпретированным как деятельность индивидуального одушевленного тела, а не бесплотной, противостоящей телу души.

Область представлений (по аристотелевской терминологии "фантазии") была открыта как объект научного исследования Аристотелем. Если до него в познавательном процессе различались две формы – ощущение и мышление, то Аристотель показал, что этими формами не исчерпывается работа познавательного механизма, в котором важная роль принадлежит связывающему их звену – представлениям.

Образ и ассоциация

Аристотель не только выделил представление объектов как специфический план познавательной активности (особый, чувственный образ). Он разработал гипотезу о том, что представления соединяются по определенным правилам, названным через много веков законами ассоциации (связи представлений по смежности, сходству и контрасту). Тем самым он стал зачинателем одной из самых могучих психологических теорий – ассоциативной. Нельзя забывать о важном нововведении, связанном с зарождением понятия об ассоциации.