Индивидуально–психологические особенности личности, совершившей преступление в состоянии аффекта

В дальнейшем течении, при одних аффектах, например, гневе, вне­запная задержка сменяется крайне быстрой сменой представлений, родственных с вызвавшим аффект; представления эти иногда меняют­ся с такою быстротою, что не успевают достигнуть полной ясности; при других, напротив, одно или несколько родственных представлений надолго завладевают сознанием, которое постоянно возвращается опять к этим представлениям. Типом аффектов первой категории могут служить аффекты радости и аффекты гнева (стенические); типом второй — аффекты горя (астенические).

Аффекты могут вызываться только представлениями, сочетаемыми с сильными чувствованиями, т.е. представлениями, имеющими не­посредственное отношение к нашему существу, — к тому, что для нас всего дороже. Чем более имеет значения в этом смысле представле­ние, тем более силен аффект, так, например, сильнейшие аффекты — это аффекты страха, потому что они обусловлены представлениями о потере того, что для нас дороже всего — о потере жизни. Нарушение правильности течения представлений — душевное движение — мо­жет быть так сильно, что воля наша оказывается недостаточной для того, чтобы овладеть этою сменой представлений, которые, так ска­зать, помимо нас, завладевают сознанием; наконец, когда эти возни­кающие помимо нашей воли, представления, сменяются с крайней быстротой, сознание не успевает сочетать их между собой — появля­ется потемнение сознания. Наконец, или в силу крайней интенсив­ности чувствований и значения представлений, или, по слабости воли, сознание окончательно не может овладеть вторгнувшимися в него представлениями, — происходит, более или менее, полное по­мрачение сознания; самый нормальный человек, под влиянием внезапного испуга, впадает в такой сильный аффект страха, что память едва сохраняет пережитое.

Итак, при аффектах происходит нарушение обычного, для данного лица, течения представлений; в сознание его вторгаются представле­ния и чувствования помимо воли субъекта; воля более или менее бес­сильна овладеть течением этих чуждых, наполнивших сознание, пред­ставлений; мы не в силах подавить сильный аффект, придать представ­лениям желаемое течение, не в силах вызвать новые, чуждые завладев­шим нами представлениям; одним словом, под влиянием аффекта, человек становится, более или менее, другим, чем был только что перед аффектом.

Аффекты выражаются, более или менее, значительными измене­ниями во всем организме; при одних наступает повышенное мышеч­ное напряжение, при других — ослабление этого напряжения; первые Кант назвал стеническими, вторые астеническими. Последние харак­теризуются расслаблением всей мышечной системы; пораженный таким аффектом остается без движения, или, по крайней мере, дви­жения вялы, не энергичны; таковы аффекты ужаса, печали и т.п. Ра­достные аффекты могут служить типом стенических аффектов; аф­фекты гнева — самые важные в судебно-психиатрическом отно­шении — вначале имеют астенический характер; гнев как бы парали­зует человека, по крайней мере, так бывает в большинстве случаев; затем, аффект становится стеническим — человек развивает бурные, сильные движения; мы знаем, что, под влиянием гнева, даже физи­чески слабые люди проявляют большую силу, чему потом сами удив­ляются.

Кроме действия на произвольные мышцы, аффекты влияют на кровообращение, дыхание и на отделительные органы. Под влиянием аффектов стенических — сердцебиение учащается, сосуды, особенно лица, переполняются кровью, дыхание учащается. При астенических аффектах — сердцебиение и дыхание замедляются, тело покрывается холодным потом; под влиянием испуга, как известно, у людей нервных, робких происходит непроизвольное отделение мочи и кала. Для нас имеет особое значение, что эти изменения кровообращения и дыхания могут вести к более или менее продолжительной потере сознания и даже к мгновенной смерти. Изучение аффектов как нельзя более  уяс­няет нам постоянную гармонию между психическими процессами и процессами организма, что служит нам лучшим подтверждением того, что как процессы духа, так и процессы органические — результат одной причины, различные выражения одного принципа.

Чем сильнее аффект, чем наплыв представлений более осиливает сознание, чем слабее воля, — тем сильнее и изменения в мышечной системе, дыхания и кровообращения. Сознание помрачается и, наконец, совершенно исчезает, как потому что воля подавляется нахлы­нувшим вихрем новых образов и сильных чувствований — сильная боль может вести к потере сознания, — так и вследствие изменений кровообращения и дыхания. Сознание возможно только при извест­ной правильной смене представлений; когда же эта правильность пре­кращается, внутренняя наша сила истощается в борьбе с нахлынув­шими представлениями и чувствованиями; сознание по мере того, на­сколько это нарушение сильно — помрачается или окончательно по­тухает.

Состояние аффекта дезорганизующим образом воздействует на высшие психи­ческие функции. Как уже указывалось выше, происходит «сужение» сознания, что резко снижает контроль за поведением в целом.

Одним из последствий аффективного состояния является частичная утрата па­мяти (амнезия) в отношении событий, которые непосредственно предшествовали аффекту и происходили в период аффекта ([6] С.507).

1.2.  Механизмы возникновения аффекта и его дальнейшее развитие

Существует несколько механизмов возникновения аффектов. В первом случае возникновению аффекта предшествует достаточно длительный период накопления отрицательных эмоциональных переживаний (серия обид и унижений пасынка со стороны отчима; травля молодого солдата в условиях «дедовщины» и др.). В этом случае характерно длительное состояние внутреннего эмоционального напряже­ния, и иногда незначительное дополнительное отрицательное воздействие (очеред­ное оскорбление) может явиться «пусковым механизмом» развития и реализации аффективного состояния.

Возможны ситуации, когда аффективный механизм формируется под воздействи­ем одноразового чрезвычайно значимого для субъекта события (внезапно вернув­шийся из командировки супруг застает свою жену в постели со своим другом).

Возможен и промежуточный механизм, когда повторное отрицательное воздей­ствие раздражителя было отсрочено во времени (от нескольких минут до несколь­ких лет): человек внезапно встречает своего прежнего оскорбителя, который во­зобновляет прежнюю травлю субъекта.

Особенность физиологического аффекта заключается в том, что он «восприни­мается как необычная, парадоксальная, чуждая личности подследственного форма реагирования» ([6] С.507). Зачастую подследственный положительно характеризуется на рабо­те и в быту, имеет позитивные социальные установки, высокую степень самоконт­роля. Однако взаимоотношения подследственного с потерпевшим, как правило, отличаются конфликтностью, причем конфликт может возникнуть как непосред­ственно в ситуации деликта, так и задолго до него. В любом случае возникший конфликт глубоко затрагивает высокозначимые потребности подследственного, уг­рожает системе его ценностей. Характерно, что сложившаяся ситуация пережива­ется подследственным как безвыходная, неразрешимая. Такое восприятие сложив­шегося положения может быть вызвано как объективными причинами — реальная угроза со стороны жертвы, дефицит времени принятия решения и пр., так и субъек­тивными особенностями подследственного, его повышенной ранимостью, чувстви­тельностью, обидчивостью, склонностью к застреванию на психотравмирующих мо­ментах, недостаточной гибкостью поведения и пр.

Очень важной является оценка динамики и специфики непосредственно самого преступления.

Сам момент совершения преступления представляет собой внезапный выплеск накопившегося эмоционального напряжения, неуправляемую аффективную разрядку. Пусковым стимулом аффекта может служить как угрожающее, агрессивное действие потерпевшего на высоте конфликтной ситуации, так и незначительное, внешне безобидное воздействие, играющее роль «последней капли» на фоне продолжительного конфликта.

Например, Г. в возрасте 58 лет, вечером, выйдя из собственной квартиры, нанес ноже­вой удар молодому человеку из компании, которая ежедневно, поздно вечером, собиралась под окнами квартиры Г., громко разговаривала, смеялась, пела песни и пр. Это продолжа­лось в течение всех летних месяцев. Несмотря на неоднократные предупреждения жиль­цов дома, компания продолжала ночные посиделки и мешала отдыхать окружающим.

В последние месяцы Г. страдал бессонницей, что было обусловлено напряженной ра­ботой (перед пенсией), мелкими семейными неурядицами, общим невротическим состо­янием в связи с климактерическим возрастом. В тот вечер Г. пришел домой, у него было плохое самочувствие, хотелось выспаться, отдохнуть, а в это время начались привычные возгласы с улицы, заиграла гитара, раздался смех. Г. схватил нож, которым жена резала картошку, выскочил на улицу. В это время навстречу из кустов вышел молодой человек (кстати, из этой компании). Г. нанес ему удар ножом в область руки (потерпевший, уви­дев человека с ножом, пытался обороняться, отмахиваться рукой). После чего Г. пришел домой и попросил жену вызвать «скорую помощь» и милицию. После судебно-психиатрической экспертизы, которая признала Г. вменяемым, была проведена судебно-психологическая экспертиза.

Подэкспертный в контакт с экспертами вступал легко, охотно отвечал на поставлен­ные вопросы, в том числе относящиеся к материалам уголовного дела. Анализ индивиду­ально-типологических особенностей Г. выявил достаточную силу со стороны нервных процессов, но некоторую заторможенность, т. е. преобладание тормозных процессов над возбудительными. Г. отличался умеренной общительностью, конформностью, была выявле­на высокая фрустрационная напряженность, тревожность. В бытовых и производственных характеристиках отмечалось, что подэкспертный — уравновешенный, спокойный человек, отличается дисциплинированностью, трудолюбием, стойкими моральными принципами. Подэкспертный проявлял склонность избегать конфликтных ситуаций. Накануне (за две недели) перенес соматическое заболевание, были неприятности и на работе, связанные с уменьшением зарплаты и переменой начальства. Подэкспертный отличался импунитивным типом реагирования на конфликт (уход в себя с целью смягчения эмоционального напряжения). Подэкспертный достаточно подробно описывал ситуацию случившегося; амнезии, аффективной суженности сознания в исследуемой ситуации у подэкспертного не прослеживалось. Однако в момент деликта отмечались выраженные эмоциональные переживания гнева, обиды, глубокого недовольства. В протоколах допросов и в процессе экспертизы Г. описывал, в какой позе находилась жертва, помнил, куда попал нож, утверж­дал, что после этого сразу убежал вызывать «скорую помощь». Анализ динамики психи­ческого состояния подэкспертного в момент деликта не выявил у него состояния физи­ологического аффекта.

Судебно-психологическая экспертиза не ограничивается простой констатацией факта — был аффект или не был. Перед экспертом стоит задача установления причинных связей эмоциональных реакций подэкспертного. Описание психологи­ческих закономерностей возникновения эмоциональных реакций у подэкспертного помогает суду и следствию осветить важные аспекты юридического понятия «вне­запно возникшее сильное душевное волнение».

Особая сложность при решении этой задачи возникает в случае кумулятивных аффективных реакций, что наглядно представлено в описанном выше случае с Г. Непосредственная, разрешающая причина эффективных реакций у Г. носила лишь провоцирующий характер, а подлинной психологической причиной его поступка являлась вся конфликтная ситуация в целом. Аффективный взрыв у Г. последо­вал сразу за разрешающим поводом, а именно — появлением шумной компании под окнами в полночь, но рассматривать его изолированно, в отрыве от предше­ствующих психотравмирующих факторов, которые имели место у подэкспертного, нецелесообразно. Психологический анализ показал, что Г. в течение длительного времени находился в стрессовом состоянии, что было обусловлено множеством причин: неприятности на работе на фоне хронической загруженности и напря­женного трудового процесса, перенесенное незадолго до деликта соматическое заболевание, способствовавшее развитию астенического синдрома, климактери­ческий возраст. «Последней каплей» в формировании аффективного напряжения стали хронические бессонницы в связи с постоянным шумом под окнами.

Подверженности аффекту, как мы видели, способствуют предшествующие неблагоприятные условия, воздействующие на обвиня­емого, — болезненное состояние, бессонница, хроническая усталость, перенапряже­ние и др.

Они в сочетании с индивидуальными свойствами личности оказывают существенное влияние на развитие аффекта и силу аффективной вспышки. К числу негативных обстоятельств, способствующих возникновению аффекта, могут быть отнесены факторы, которые ослабляют психическую выносливость организма либо извращают его реактивность. Отечественные авторы к негативным факторам такого рода относят усталость, бессонницу, истощение, болезни, беременность, синдром менструального напряжения, передозировку стимуляторов, прием наркотиков и алкогольное опьянение.

Зарубежные авторы к числу негативных факторов, способствующих проявлению внезапной агрессии, относят такие внешние обстоятельства, как жара, шум, теснота и загрязненность воздуха.

Некоторые исследователи к внешним детерминантам агрессивного поведения относят так называемые "посылы к агрессии", которые понимаются как сигналы, способные "вытаскивать" на поверхность агрессивные реакции человека. Исследованиями американских психологов установлено, что посылами к агрессии для лиц, находящихся в психотравмирующей ситуации, являются фильмы, изобилующие сценами агрессивных действий, демонстрация сцен насилия в средствах массовой информации и наличие у таких лиц доступа к огнестрельному оружию. Сцены агрессивных действий воспринимаются избирательно: одни люди реагируют на них как на захватывающее зрелище, другие воспринимают как руководство к действию. Для субъектов, которые находятся в состоянии эмоционального напряжения, такие сцены играют роль моделей поведения в конфликтных ситуациях. Изображение, насилия в масс-медиа для психически напряженных лиц является иллюстрацией того, что насилие - обыденный, повседневный и потому приемлемый способ поведения. Оружие как посыл к агрессии не только дает шанс преступлению стать реальностью, но и побуждает к насилию. По образному выражению Берковитца, в конфликтной ситуации "палец давит на курок, но и курок может давить на палец".

Обращает на себя внимание, что отечественные психологи к числу негативных факторов, способствующих развитию аффекта, относят психофизиологическое состояние индивида к моменту эмоционального реагирования, то есть внутреннее состояние, на фоне которого происходит аффективная реакция. При этом вне поля зрения остаются внешние негативные факторы, вызвавшие это внутреннее состояние. В лучшем случае психологи обращаются к понятию психогенной ситуации, которое имеет объяснительное значение, но как инструмент решения практических задач юристами не используется, так как юристы-практики склонны воспринимать конкретизированные факторы, а не обобщенные модели.