Детские страхи и способ её коррекции у детей младшего школьного возроста

Истоки тревожности  следует искать в раннем детстве [10, с.26 ]. Уже на втором году жизни  она может возникнуть как результат  неправильного воспитания. Ребенок  боится потерять мать из поля зрения и  в прямом смысле слова держится за ее юбку. Он постоянно ожидает какого-либо страшного «события»: внимательно  вглядывается в лица незнакомых людей, не подпускает к себе посторонних, прячется за мать, плачет при резких звуках, боится заводных игрушек, а также игрушек  мычащих, пищащих, шуршащих. Особый страх  могут вызвать игрушки прыгающие, хлопающие крыльями, с загорающимися  глазами, маски, передающие характерные  эмоциональные состояния (боль, страх, сарказм), а также имеющие утрированные части лица (большие глаза, растянутый зубастый рот, высунутый язык, большой  нос, неестественно торчащие уши  и т.п.). Как уже отмечалось, для  детей второго года жизни характерна обостренная ориентировочная реакция  на новизну. Эмоционально отрицательные  впечатления раннего детства  могут стать причиной тревожности  и формирования такой нежелательной  черты характера, как трусость. Взрослые не должны провоцировать страхи, приводящие к тревожности. Профилактика тревожности - чуткое, внимательное отношение к  ребенку, охрана его нервной системы.

Близка к страху (по своим проявлениям и механизму) индивидуальная паника [41, с.112]. Она  отличается от страха большей неадекватностью  реальному размеру опасности. Основная черта панического поведения  — стремление человека к самоспасению. На первый план выдвигаются защитные эмоции, которые снижают уровень  самоконтроля и заставляют физически  уходить от опасности. Ради собственного спасения паникер может обречь на гибель других, отобрать у них средства, помогающие им бороться с надвигающейся  опасностью.

Возможны и  другие проявления индивидуальной паники: человек чувствует себя совершенно беспомощным, теряет способность рассуждать, ориентироваться, правильно соотносить цель и средства ее достижения, трезво оценивать события и взаимодействовать  с другими. Человек, поддавшийся  панике, склонен к безрассудному  подражанию, особенно при самосохранении.

Преодолеть страх  и индивидуальную панику можно разными  путями: активизировать внешнее поведение, переключить внимание на привычные  действия, отвлечься от объекта, вызывающего  тяжелое состояние, внушить уверенность, обострить чувство долга и  т. д. Решающая роль в такой ситуации принадлежит мужественному поведению какой-либо части людей, твердому руководству, четким указаниям, рассчитанным на мобилизацию привычного поведения и ориентацию на целесообразную деятельность тех, кто в этих условиях может показать пример выдержки и мужества. Особенно необходим пример самообладания, активизирующий у людей совесть, чувство ответственности и долга. В критической ситуации личный пример руководителя может стать главным средством управления поведением людей, поддавшихся страху или панике.

В научно-методической литературе выделяются социально-культурные и психологические предпосылки  развития страха [26, с.44]. По мере развития психики человека и усложнения форм его жизни страх приобретал социально  опосредованный характер и выражал  все более психологически тонкую гамму нравственно-этических чувств и переживаний. Как и человек  на ранних ступенях своего социального  развития, ребенок первых лет жизни  боится всего нового и неизвестного, одушевляет предметы и сказочные  персонажи, опасается незнакомых животных и верит, что он и его родители будут жить вечно. У маленьких  детей все реально, следовательно, их страхи также носят реальный характер. Баба Яга — это живое существо, обитающее где-то рядом, а Дядя только и ждет, чтобы забрать их в мешок, если не будут слушаться родителей. Только постепенно складывается объективный  характер представлений, когда учатся различать ощущения, справляться  с чувствами и мыслить абстрактно - логически. Усложняется и психологическая  структура страхов вместе с приходящим умением планировать свои действия и предвидеть действия других, появлением способности к сопереживанию, чувством стыда, вины, гордости и самолюбия.

Эгоцентрические, основанные на инстинкте самосохранения, страхи дополняются социально опосредованными, затрагивающими жизнь и благополучие других, вначале родителей и ухаживающих  за ребенком, а затем и людей  вне сферы его непосредственного  общения. Рассмотренный процесс  дифференциации страха в историческом и личностном аспектах — это путь от страха к тревоге, о которой  можно уже говорить в старшем  дошкольном возрасте и которая как  социально опосредованная форма  страха приобретает особое значение в школьном возрасте.

В разных цивилизациях дети в своем развитии испытывают ряд общих страхов: в дошкольном возрасте — страх отделения от матери, страх перед животными, темнотой, в 6-8 лет — страх смерти. Это  служит доказательством общих закономерностей  развития, когда созревающие психические  структуры под влиянием социальных факторов становятся основой для  проявления одних и тех же страхов. Насколько будет выражен тот  или иной страх и будет ли он выражен вообще, зависит от индивидуальных особенностей психического развития и конкретных социальных условий, в которых происходит формирование личности ребенка [10, с.31].

Продолжающийся  процесс урбанизации отдаляет человека от естественной среды обитания, ведет  к усложнению межличностных отношений, интенсификации темпа жизни. Прямо  и косвенно, через родителей, это  может неблагоприятно отражаться на эмоциональном развитии детей. В  условиях большого города иной раз  трудно найти друга и поддерживать с ним постоянные отношения. К  тому же из-за излишней опеки со стороны  взрослых отсутствует достаточная  самостоятельность в организации  свободного времени вне дома.

У детей, живущих  в отдельных квартирах, страхи встречаются  чаще, чем у детей из коммунальных квартир, особенно у девочек. В коммунальной квартире много взрослых, больше сверстников, возможностей для совместных игр  и меньше страхов. В отдельных  квартирах дети лишены непосредственного контакта друг с другом. У них больше вероятность появления страхов одиночества, темноты, страшных снов, чудовищ и т. д. В первую очередь это относится к единственным детям, по отношению к которым взрослые проявляют больше беспокойства и опеки.

Недостаточная двигательная и игровая активность, а также потеря навыков коллективной игры способствуют развитию у детей  беспокойства. Большинство из них  уже не могут с азартом играть в прятки, «казаки-разбойники», лапту  и т. д. Отсутствие эмоционально насыщенных, шумных и подвижных игр существенно  обедняет эмоциональную жизнь, приводит к чрезмерно ранней и односторонней  интеллектуализации психики. В то же время игра была и остается самым  естественным способом изживания страхов, так как в ней в иносказательной  форме воспроизводятся многие из вызывающих страх жизненных коллизий. В результате, чтобы устранить  страхи, приходится применять уже  в специально создаваемых условиях те же игры, в которые могли бы играть, но не играют современные дети. Не играют же они не только потому, что  живут в большом построенном  для взрослых городе, но еще и  потому, что имеют слишком строгих  родителей, считающих игру баловством и пустым времяпрепровождением. Кроме  того, многие родители опасаются игр, как черт ладана, так как боятся за детей, ведь, играя, ребенок всегда может получить травму, испугаться... Общение с детьми у постоянно  пугающихся родителей строится преимущественно  на абстрактно-отвлеченном, а не на наглядно-конкретном, образном уровне. Вследствие этого ребенок учится безосновательно беспокоиться по поводу того, что может произойти, а не активно и уверенно преодолевать различные жизненные трудности [12, с. 85 ].

Страх, беспокойство у детей могут вызвать постоянно  испытываемые матерью нервно-психические  перегрузки вследствие вынужденной  или преднамеренной подмены семейных ролей (прежде всего роли отца). Так, мальчики и девочки боятся чаще, если считают главной в семье  мать, а не отца. Работающая и доминирующая в семье мать часто беспокойна и раздражительна в отношениях с  детьми, вызывая у них ответные реакции беспокойства. Доминирование  матери также указывает на недостаточно активную позицию и авторитет  отца в семье, что затрудняет общение  с ним мальчиков и увеличивает  возможность передачи беспокойства со стороны матери. Если мальчики 5—7 лет в воображаемой игре «Семья»  выбирают роль не отца, как это делают большинство их сверстников, а матери, то страхов у них больше.

Беспокойство  у эмоционально чувствительных детей  первых лет жизни возникает и  вследствие стремления некоторых матерей  как можно раньше выйти на работу, где сосредоточена основная часть  их интересов. Эти матери испытывают постоянное внутреннее противоречие из-за борьбы мотивов, желания одновременно успеть на двух фронтах. Они рано отдают детей в дошкольные детские учреждения, на попечение бабушек, дедушек, других родственников, нянь и недостаточно учитывают их эмоциональные запросы.

Честолюбивые, не в меру принципиальные, с болезненно заостренным чувством долга, бескомпромиссные матери излишне требовательно и  формально поступают с детьми, которые всегда не устраивают их в  отношении пола, темперамента или  характера. У гиперсоциализированных матерей забота проявляется главным  образом тревога по поводу возможных, а потому и непредсказуемых несчастий  с ребенком. Типичная же для них  строгость вызвана навязчивым стремлением  предопределить его образ жизни по заранее составленному плану, исполняющему роль своего рода ритуального предписания. А эмоционально чувствительные и впечатлительные дети дошкольного возраста формально правильное, но недостаточно теплое и нежное отношение матери воспринимают с беспокойством, поскольку именно в этом возрасте они нуждаются, как никогда, в любви и поддержке взрослых.

Уже к концу  старшего дошкольного возраста дети в этих условиях эмоционально «закаляются» до такой степени, что перестают  реагировать на излишне требовательное отношение матери, отгораживаясь  от нее стеной равнодушия, упрямства  и негативизма. Они погружаются  в свой мир переживаний, а иногда их поведение становится похожим  на поведение матери. Другие устраивают истерики по поводу недостаточного внимания матери или, переживая, ее отношение  к себе, становятся беспокойными, подавленными, неуверенными. Возрастающая из поколения  в поколение эмоциональная чувствительность детей и потребность в теплом и заботливом отношении вступают, таким образом, в противоречие со стремлениями некоторых матерей  освободиться от ухода за ребенком и формализовать процесс его  воспитания [12, с.88 ].

Наиболее чувствительны  к конфликтным отношениям родителей  дети-дошкольники. Если они видят, что  родители часто ссорятся, то число  их страхов выше, чем когда отношения  в семье хорошие. Девочки более  эмоционально ранимо, чем мальчики, воспринимают отношения в семье. При конфликтной ситуации девочки  чаще, чем мальчики, отказываются выбирать роль родителя того же пола в воображаемой игре «Семья», предпочитая оставаться сами собой. Тогда мать может надолго  потерять свой авторитет у дочери. Заслуживает внимание обнаружение  у детей-дошкольников из конфликтных  семей более частых страхов перед  животными (у девочек), стихией, заболеванием, заражением и смертью, а также  страхов кошмарных снов и родителей (у мальчиков). Все эти страхи являются своеобразными эмоциональными откликами  на конфликтную ситуацию в семье [19, с.62 ].

У девочек не только больше страхов, чем у мальчиков, но и их страхи более тесно связаны  между собой, то есть в большей  степени влияют друг на друга как  в дошкольном, так и в школьном возрасте. Другими словами, страхи у  девочек более прочно связаны  с формирующейся структурой личности, и прежде всего с ее эмоциональной  сферой. Как у девочек, так и  у мальчиков интенсивность связей между страхами наибольшая в 3-5 лет. Это возраст, когда страхи «цепляются друг за друга» и составляют единую психологическую структуру беспокойства. Поскольку это совпадает с  интенсивным развитием эмоциональной  сферы личности, то можно предполагать, что страхи в данном возрасте наиболее скреплены и мотивированы.

Максимум страхов  наблюдается в 5-8 лет, при уменьшении интенсивности связей между страхами, но страх при этом более сложно психологически мотивирован и несет  в себе больший познавательный заряд. Как известно, эмоциональное развитие в основных чертах заканчивается  к 6 годам, когда эмоции уже отличаются известной зрелостью и устойчивостью. Начиная, с 5 лет на первый план выходит  интеллектуальное развитие, в первую очередь мышление (вот почему во многих странах с этого возраста начинается обучение в школе). Ребенок  в большей степени, чем раньше, начинает понимать, что способно причинить  ему вред, чего следует бояться, избегать. Следовательно, в возрасте наиболее часто выявляемых страхов, то есть в  старшем дошкольном возрасте, можно  уже говорить не только об эмоциональной, но и о рациональной основе страхов  как новой психической структуре  формирующейся личности [18, с.98 ].

На количество страхов оказывает влияние состав семьи. У девочек и мальчиков  старшего дошкольного возраста число  страхов заметно выше в неполных семьях, что подчеркивает особую чувствительность этого возраста к разрыву отношений  между родителями. Именно, в 5-7 лет  дети в наибольшей степени стремятся  идентифицировать себя с родителем того же пола, то есть мальчики хотят быть во всем похожими на наиболее авторитетного для них в эти годы отца, как представителя мужского пола, а девочки — на свою мать, что придает им уверенность в общении со сверстниками своего пола. Если у мальчиков отсутствие отца, незащищенность им и чрезмерно опекающее, замещающее отношение матери ведут к несамостоятельности, инфантильности и страхам, то у девочек нарастание страхов зависит скорее от самого факта общения с беспокойной, лишенной опоры матерью.

Наиболее подвержены страху единственные дети в семье  как эпицентр родительских забот  и тревог. Единственный ребенок находится, как правило, в более тесном эмоциональном  контакте с родителями и легче  перенимает их беспокойство. Родители, нередко охваченные тревогой не успеть что-либо сделать для развития ребенка, стремятся максимально интенсифицировать  и интелектуализировать воспитание, опасаясь, что их чадо не будет соответствовать  непомерно высоким в их представлении  социальным стандартам. В результате у детей возникают внушенные, зачастую необоснованные страхи не соответствовать  чему-либо, быть непризнанным кем-либо. Нередко они не могут справиться со своими переживаниями и страхами и ощущают себя несчастными в  своем «счастливом» детстве.