Гуманитарная интервенция как элемент нового миропорядка

     Что касается Североатлантического альянса, то в Вашингтонской декларации 1999 г. этого союза и в других документах подчеркивалась решимость блока принять самое активное участие в урегулировании конфликтов как во всей евроатлантической зоне, так и за ее пределами. Как уже отмечалось, НАТО и в практическом плане не теряет времени даром, расширяя военное сотрудничество со всеми государствами на постсоветском пространстве на двусторонней основе и в рамках программы «Партнерство но имя мира» и активно осваивая их территории и военную инфраструктуру. Ясно, что делается это отнюдь не из чистого альтруизма, а с совершенно определенной целью - на случай, если придется использовать их территории в военных целях - для проведения наземных или воздушных операций против этих или соседних государств.

     Но  все же западные страны вряд ли планируют  — по крайней мере в ближайшей перспективе — проведение каких-либо прямых силовых акций по гуманитарным поводам на территории стран СНГ, тем более в России (в связи, например, с конфликтом в Чечне). Веских причин для такого заключения достаточно.

     Прежде  всего, конфликты, происходящие на территории СНГ, не только не затрагивают пока серьезных интересов западных стран, но даже выгодны им, так как все  они непосредственно ущемляют интересы России и ослабляют ее, отвлекают значительную часть сил и средств и тем самым увеличивают зависимость России от Запада. Западу, по его расчетам, нет смысла на данном этапе прилагать сколько-нибудь реальных усилий для погашения этих конфликтов, тем более тратить на них материальные средства.

     С другой стороны, непосредственное участие  западных воинских контингентов в «горячих точках» СНГ требует больших и, по их мнению, неоправданных издержек, к тому же чревато большим риском — например, гибелью военнослужащих, что наверняка настроило бы общественное мнение западных стран крайне негативно и потребовало бы, скорее всего, вывода этих контингентов из конфликтных зон. (Такая ситуация, в частности, имела место с провалившейся миротворческой акцией США в Сомали.). То есть возможные издержки и риски для Запада пока намного превышают те выгоды, которые можно получить от непосредственного участия в урегулировании вооруженных конфликтов в странах СНГ.

     Но  есть и другие причины. Так, несмотря на всю внешнюю похожесть конфликтов на Балканах и на Кавказе, посол ФРГ в Грузии Дитрих Фогель счел нужным объяснить нежелание своей страны вмешаться в грузино-абхазский конфликт следующим образом: «Между абхазским и косовским конфликтами не видно параллелен, поэтому механизм примирения, апробированный на Балканах, неприемлем в Абхазии». Представители посольства США в Тбилиси и ответ на обращение грузинских руководителей также поспешили разъяснить им, что даже обсуждение такой темы потребует согласия обеих сторон конфликта. Турция, несмотря на объявление Грузии своим стратегическим партнером, также однозначно высказалась против своего участия в военном вмешательстве в Абхазии⁵³. По существу дан недвусмысленный отказ Э.Шеварднадзе в ответ на его неоднократные намеки о желательности ввода в Абхазию воинского контингента западных стран.

     Наконец, нельзя забывать, что Россия в военном  отношении — это не Ирак и не Югославия. При всей ее нынешней экономической слабости, снижении политического влияния и авторитета на международной арене она остается великой ракетно-ядерной державой, любой конфликт с которой чреват весьма серьезными последствиями. Да и вооруженные силы России, при всей их ослабленности за последние годы, способны оказать мощное вооруженное сопротивление интервентам, которые выступили бы, например, на стороне чеченских «борцов за независимость».

     К тому же возможности западных стран  — членов НАТО по участию в гуманитарном вмешательстве с использованием вооруженных сил достаточно невысоки и не позволят им «охватить» все конфликты на территории СНГ. Речь может идти максимум об одной - двух таких зонах, да и то только в теоретическом плане, так как реализация гуманитарного вмешательства на территории любой страны СНГ возможна исключительно при согласии всех конфликтующих сторон и России, а также других стран — членов СНГ или участниц Договора о коллективной безопасности (ДКБ), если такая акция будет затрагивать их интересы.

     Все это — серьезные сдерживающие факторы. Поэтому утверждения, звучащие порой в некоторых российских СМИ о возможном гуманитарном вмешательстве НАТО, например в Приднестровье, пока всерьез рассматривать не приходится.

     Но вместе с тем думается, нельзя полностью исключать участия войск западных стран в урегулировании некоторых конфликтов на территории отдельных государств СНГ, если на это будет получено согласие всех заинтересованных сторон. Но вот «гуманитарные акции», по типу Косово на территории бывшего СССР исключены при любых обстоятельствах.

     И еще один довод в пользу необходимости координации международных усилий в гуманитарной сфере. На горизонте глобальной политической жизни встает грозный призрак международного терроризма, который, не исключено, уже и ближайшее время может стать еще большей опасностью для мирового сообщества, чем нынешние многочисленные внутригосударственные конфликты и вызванные ими гуманитарные кризисы. Сегодня на евразийском пространстве передний фронт борьбы с этим явлением проходит по южным районам СНГ — Северокавказский район России, прежде всего Чечня, государства Центральной Азии. Это — грозная, организованная, хорошо вооруженная и фанатичная сила, о чем можно судить по движению талибов, по выступлениям ваххабитов па Северном Кавказе, экстремистским выступлениям и террористическим проявлениям в других районах. Масштабные акции этой глобальной силы (кстати, термин «международный терроризм», по-видимому, не совсем точно отражает и суть этой силы, и ее цели, и масштабы выступлений) могут привести к гуманитарным катастрофам, не идущим ни в какое сравнение с теми, которые были вызваны внутригосударственными конфликтами. Пока против этой силы выступает практически одна Россия при поддержке некоторых стран СНГ — участников ДКБ. Запад ограничивается общими рассуждениями на тему международного терроризма, то ли недооценивая эту опасность для себя, то ли надеясь отсидеться за спиной России, то ли пытаясь, как уже бывало не раз, получить для себя определенные выгоды, выжидая, когда противоборствующие силы ослабят друг друга. Призывы России серьезно отнестись к этой проблеме, подумать о совместных мерах по предотвращению возможных катастрофических последствий пока не получают положительной реакции западных стран. Такая выжидательная позиция несет опасность не только для России и других стран СНГ, но и для Европы в целом. 

     VII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Проведенный многими исследователями анализ позволяет сделать вывод, что сегодня на смену традиционному миротворчеству приходит новая его форма — миротворчество силовое, «военизированное». Гуманитарная деятельность все чаще принимает форму гуманитарных интервенций, или даже гуманитарных войн. Тенденция эта после 1999 года и агрессии НАТО в Югославии не только сохраняется, но и усиливается.

     С другой стороны, надо признать и то, что резкий рост внутригосударственных конфликтов на межнациональной и межэтнической почве с использованием сторонами регулярных вооруженных сил или хорошо подготовленных и вооруженных боевых формирований, конфликтов, в которых, как правило, зачастую страдают огромные массы гражданского населения, происходят массовые нарушения прав человека, демократических прав и свобод, разрушается социальная инфраструктура, требует соответствующей реакции мирового сообщества и объективно повышает востребованность силовых гуманитарных акций. Но пока действенной стратегии противостояния таким угрозам мировое сообщество не выработала. Причина этого видится прежде всего в тормозящей тактике США и других ведущих стран Запада, стремящихся оттеснить ООН и возглавить мировотворческий процесс, направить его в русло собственных политических и экономических интересов.

     Крайне  важно, чтобы миротворческие операции, включая гуманитарные интервенции, проводились исключительно под эгидой и по санкциям ООН, что будет гарантировать их беспристрастный и действительно интернациональный характер, не исключая при этом участия в них других региональных международных организаций - ЕС, СНГ, НАТО и др.

     Гуманитарное  вмешательство в дела суверенных государств в складывающихся сегодня в мире условиях становится одним из определяющих элементов формирующегося нового миропорядка. Более того, учитывая возрастающую его востребованность и такую характерную черту, как четко выраженный интернациональный характер (так, США, даже в тех случаях, когда решение о гуманитарном вмешательстве принималось на национальном уровне и вся основная нагрузка ложилась на их вооруженные силы, старались привлекать к участию в таких операциях на своей стороне как можно больше других государств, хотя зачастую такое участие носило чисто формальный характер), можно сказать, что силовое вмешательство по гуманитарным и другим поводам становится своеобразной «философией интернационализма» XXI века. Как принципиально новое по своей форме и содержанию явление современного мира, оно требует дальнейшего тщательного анализа, всесторонней оценки сочетаемости с существующей международно-правовой базой, возможных последствий ее применения, и, в конечном итоге, — если такая форма силового вмешательства в дела суверенного государства будет окончательно принята мировым сообществом - разработки теории применения и ведения силовых гуманитарных операций, «ведения их в жесткие рамки международного права.

     Задачи  эти представляются тем более  важными в связи с тем, во-первых, гуманитарная интервенция, как и многие другие процессы и явления, вызванные глобализацией или сопутствующие ей, сочетают в себе и позитивное начало, и многие негативные  черты как объективного характера, так и порою искусственно привносимые определенными заинтересованными силами. А во-вторых, уже сейчас стала явственно проявляться опасная тенденция своеобразной «приватизации» подобных акций отдельными государствами или союзами государств (речь идет в первую очередь о Североатлантическом союзе), создания собственной обособленной правовой базы для таких операций, не совпадающей с общепризнанными международными законами и соглашениями или даже игнорирующей их, но зато выгодной этому государству или союзу.